Урок вне расписания
В тот день урока основ православия у нас не было. Была история, и Илюша принес в класс старинные монетки - серебряные копейки - «чешуйки» времен Ивана Грозного и Бориса Годунова, которые в юности собирал его отец. Мальчишечье богатство заманчиво позванивало в пластмассовой коробочке из-под фотопленки и привлекло всеобщее внимание. Перед уроками и на первой перемене коллекция была продемонстрирована всем желающим. А во время занятий наивный малыш поставил коробочку на парту рядом с пеналом. После большой перемены она исчезла. Илюша несколько раз перетряхнул портфель, заглянул под парту- тщетно. По покорной обреченности его взгляда было видно – он понял все. И то, что свои драгоценные монетки, скорее всего, больше никогда не увидит. Серебряные «чешуйки» 15 века стали сильным искушением для одноклассников - и кто-то из них его не выдержал.
Мне было очень жаль Илюшу. Еще больше давила душу обида: в моем классе, среди учеников, которых -каждого- я люблю всем сердцем, есть вор. Даже мысленно не хотелось произносить это слово. Оно оскорбляло мои чувства, не хотелось верить … Но факт кражи был налицо. Кроме меня и моих восемнадцати учеников в кабинет никто не входил.
Кто же вор? И как помочь Илюше?
Ситуация, конечно, весьма ординарная. Мало кто из учителей не столкнулся с такой за годы своей работы с детьми. И способы разрешения конфликта у каждого свои. Например, можно «не заметить» проблемы: подумаешь, трагедия! Не надо было монеты в школу приносить и, тем более, без присмотра оставлять. И это означало бы, что воровство - часть жизни нашего общества, с которым надо смириться , а единственный способ сохранить имущество- крайняя предусмотрительность и бдительность.
Можно было устроить «учительский шмон» с поголовным выворачиванием портфелей, мешков с обувью и карманов, унижая достоинство 17 детей из-за проступка одного. А затем пригвоздить этого одного согрешившего к позорному столбу, навсегда повесив на него ярлык воришки. Много чего можно было сделать теоретически. Ни того, ни другого, ни третьего не смогла… Не смогла оставить ученика в состоянии безысходной обреченности, тем более - не смогла устроить обыск, подозревая каждого. Оставалось – одно: беседа «со взыванием к совести». Но разве укравший не знает с пеленок - «что такое хорошо и что такое плохо»? Разве он признается прилюдно в совершенном? Надежды на «глас вопиющего в пустыне» было мало. И тогда я стала говорить не о материальном - украденных монетках, а о весе их в судьбе того, кто приобрел вожделенное преступным способом.
«Илюше, конечно, неприятно, но пройдут дни - и он забудет о своей утрате. У него появятся другие, не менее интересные коллекции и игрушки. С потерей денег его душа не стала беднее. А вот тот, кто взял - а все мы знаем, что он среди нас - приобрел немного: день-два поиграет монетами, да и надоедят они ему, а вот грех останется. Ведь нарушена Божия Заповедь,- сказала я притихшим детям. - Вспомните Синайское Законодательство, которое мы изучали на уроках основ православия!
«Не укради!», « Не пожелай ….ни вола, ни осла, ни скота, ни всего, принадлежащего ближнему твоему». А нарушившие заповеди совершают грех. И если ребенку уже исполнилось 7 лет - он ответственен за поступки и , как и взрослый, отвечает за свои грехи перед Богом. Можно обмануть соседа по парте, учительницу, даже директора школы и следователя. Но Бога обмануть нельзя. Он все видит и знает. Не только совершенные дела, но даже мысли, возникшие в ваших головках. Помните, как Иуда продал Христа за тридцать серебренников? Сейчас один из вас продал частичку своей совести за горсть старинных монеток… Стоят ли они того? Убыло не у Илюши, которого обокрали. Убыло у того, кто присвоил чужое. И искупить проступок можно только покаянием. Счастливы сегодня те, кто не взял и даже в мыслях не посягнул на чужое. Несчастлив тот, кто, таясь, украл коробочку и теперь с замиранием сердца ждет- обыщут его или нет. И даже те, кто не взяли, побоявшись, но в мыслях пожелали , может быть, так поступить , тоже несчастливы… Не буду я никого обыскивать, ибо суд Божий выше человеческого суда. Я только пожалею несчастного вора, так дешево оценившего свою душу и свою честь»
Я говорила и говорила, понимая, что попираю все мыслимые дидактические временные нормативы, отведенные для учительского диалога; понимала, что говорю на взрослом ,слишком сложном для третьеклассников языке, но не могла остановиться: нужно было во что бы то ни стало достучаться до совести маленького грешника.
Я уже поняла, кто им был. От учительницы с двадцатилетним стажем трудно укрыться глазам, нарочито твердо и прямо устремленным на меня, но блеском страха, отчаяния и сокрушения себя выдающих. В них был страх Божий! То чувство, которое, единственное, может удержать от соблазнов и грехопадений нестойкую душу ребенка. Чувство жизни под Всевидящим Оком Господа – вот итог наших многих бесед на уроках основ православия. Сейчас я почувствовала реальные их плоды. Ребенок, не выдержавший искушения и совершивший грех, мысленно уже жалел о том, что сделал. И боялся он не людского суда и открытия его проступка, а суда Божиего даже при нераскрытии преступления. И я должна была указать ему путь к спасению от мук совести.
«Грех, даже более тяжкий, чем кража монеток, может быть прощен Господом, если грешник исповедается, покается, попросит у Бога прощения в молитве, исправит свой грех, если возможно, перед теми, кого обидел, и будет иметь твердое намерение не поступать так впредь. И первый шаг к искуплению греха – возвращение украденного. Хотя бы так же тайно, как взял, надо вернуть коробочку. А дальнейшее покаяние будет перед Богом. И как оно пройдет - зависит от совести кающегося. Это - его тайна, его мера платы за грех. От этого же зависит и мера искупления». Я говорила все это, и казалось, слова рождались не в голове, а в сердце. Я благодарила Бога за то, что он вел меня в этом диалоге, ибо правильность его была подтверждена дальнейшим развитием событий.
На следующем уроке Илья, улыбаясь, сказал: «А монетки мне кто-то вернул!» Я порадовалась вместе с ним и не стала выяснять, кто именно. Примечательно, что и остальных не интересовало, кто это был. Все дети в классе улыбались - в таком случае говорят: «Как камень с души свалился». А та, кто в этот момент испытала облегчение от груза греха, давящего её весь предыдущий урок, радовалась больше всех. Я встретилась с ней взглядом и тут же отвела глаза: не хотелось, чтобы она знала, что мне известна её тайна/
С тех пор прошло уже несколько лет, а я все помню тот урок. Урок вне расписания. И, наверное, помню не только я.
© Все права защищены
http://www.portal-slovo.ru
