О пользе сочинительства: разговор с родителями

Как дидактические картинки помогают детскому творчеству

В прошлых статьях мы писали о том, как ребенок с помощью взрослого-слушателя  способен сочинить народную волшебную сказку (свою собственную, но по канонам данного жанра). Взрослый "ведет" историю, помогая ребенку-рассказчику выстраивать ее содержание, с позиции заинтересованного и непосредственного (импульсивного) слушателя, а не всезнающего "дидакта". Реплики его составляют две большие группы: 1) вопросы собственно слушателя, искренне желающего узнать, что будет дальше (например, вопрос типа: "И что герой тогда стал делать?"); 2) утвердительные высказывания нетерпеливого слушателя, которые невольно переходит на позицию соавтора, самостоятельно пытаясь предугадать, что будет дальше (начинает фразу-утверждение "И тогда он..." - в надежде, что продолжит ее ребенок-рассказчик). (Подробнее о характере и классификации реплик взрослого-слушателя детской сказки можно прочитать в нашей книге "Сказка в век компьютера"). Если ребенок затрудняется в рассказывании, взрослый-слушатель может, перейдя на позицию соавтора, даже озвучить собственную версию эпизода, но никак не должен стараться "ненавязчиво подсказать тему рассказа", как это, например, предлагается в методике развития связной речи. Ибо королем сказки является ребенок, взрослый же - играет роль королевского шута. Это педагогически очень ответственная и непростая роль советчика и подсказчика - иногда подсказчика "от противного"... Но окончательные решения принимает господин сочинитель, то есть ребенок.

Помогают сочинять историю карточки с изображением персонажей, предметов и мест действия. Но этого мало! Мы ввели еще две особые карточки - с изображением доброго и злого волшебников.  (Собственно, и картинки с изображением персонажей, предметов, мест действия и ситуаций (как реалистических, так и сказочных, фантастических) были представлены в двух видах: с радостным звучанием  и "пессимистическим" - грустные, тревожные, страшные или амбивалентные). Важно, чтобы карточки были интересны ребенку и "эстетически выдержаны". Желательно, чтобы хотя бы часть из них отражала современную жизнь, нынешний образ мира (например, современные детские игрушки, а не только те, в которые играли прабабушки дошкольников).

Вот, например, какие картинки, развивающие воображение, мы использовали на занятиях: машина, за которой наблюдает чей-то огромный глаз; птицы синего цвета, вылетающие из телевизора, где изображена такая же птица; серебряное зеркальце;  золотая рыбка в короне в банке, а рядом телефонный аппарат; печенье в виде цыплят и зайчиков; кукла-девочка держит в руках другую куклу (малютку); привидения; рука с глазом, вмонтированным в ладонь;  человек с попугаем на плече; интерьер дома, похожего на музей своей красотой и пышностью; детская комната с игрушками; таинственный дворец возле водоема; старинный город вдоль реки; скалистый пейзаж; воздушный шар в пустыне: молодой человек в странном металлическом костюме (космонавт? подводник?) загадочный пейзаж: остров в океане и падающая с неба большая капля.

Итак, ребенок выбирает для будущей сказки из предложенного ему набора 25 карточек  всего семь (остальные - резерв) и  сочиняет историю с опорой на эти картинки, а также вопросы и реплики взрослого, выступающего как в роли "соавтора" и "слушателя-редактора", так и в роли управителя двумя особыми карточками с адресатами-персонажами: добрым и злым волшебниками (выскакивающими время от времени со своими комментариями). На следующем занятии ребенок сочиняет сказку для адресата другого знака (то есть не для доброго, а для злого, и наоборот). Адресат текста влияет на характер  отбора  карточек  и  сам  текст сказки: истории для "злого" чаще имели плохой конец и злодейские приключения, да и карточки там отбирались более мрачные. Как правило, дети вначале сочиняли сказку для "доброго" и лишь на втором формирующем занятии поневоле переходили к сказке для "злого". Если ребенок сразу, на первом занятии, стремился сочинить сказку для "злого" адресата - это служило показателем эмоционального (или нравственного) неблагополучия ребенка.

Наличие интересных картинок, служащих опорой для сочинительства ребенка, использование взрослым карточек с изображениями доброго и злого волшебников (эти волшебники могли комментировать и оценивать рождающийся текст) положительно сказались на литературном развитии детей, способствовали постепенному преодолению большей части из перечисленных в предыдущих наших статьях "дефектов" детского литературного творчества: таких, как бессобытийность, искажение нравственной позиции автора (жанр ужастика), неумение бытовой рассказ превратить в сказочную (небывалую) историю.

Как это происходило?

У части детей наблюдался феномен "обытовления" сказочных (фантастических) картинок, у некоторых других - обратный ему феномен "преображения" обычных изображений. Первый свидетельствует о неспособности увидеть и использовать в своем сюжете возможности фантастических карточек; второй же - о творческой фантазии детей.

Однако один "дефект" - бессвязность истории - резко возрос у большинства малолетних сочинителей. Не мог не возрасти: какое обилие заманчивых картинок! Сколько героев! И как же все это связать единым сюжетом? Дети экспериментировали с карточками, экспериментировали с собственным текстом. Первоначальные их тексты получились очаровательными уродцами.

Вот пятилетний Васенька. При выборе карточек он кажется  пассивным - оцепенел, рассматривает их в глубоком раздумье. В совместной сказке на 1-3 эпизода взрослого приходится всего один Васин. Для него непривычна сама ситуация (карточки  "не как в жизни" полностью поглощают его внимание; ему трудно и работать с ними и одновременно говорить). Но никакого конфликта между партнерами по сказке нет. Стратегия взрослого - "втягивание" Васи в сотворчество. Вербального сотворчества пока нет: Вася просто показывает карточки вместо реплик. Главное, что он принял подсказку взрослого - введение в сюжет могущественного спасителя-избавителя.

А вот Васина ровесница Маша. Она сочиняет сказку для доброго животного:

Маша: Жила-была рыбка. Она плавала в стаканчике, золотая рыбка. Она была с красивой короной. Плавала-плавала. Подошла кошка и увидела золотую рыбку и хотела ее поймать и скушать. И вот ваза, она была волшебной. Взрослый: Откуда взялась? Маша: Кошка хотела посадить золотую рыбку в воду, чтобы не вылезла. Взрослый: Если там воды нет, то погибнет? Маша: Да. Кошка приготовила суп, налила, она стала пить и плавать. Потом рыбка вылезла и снова полезла в стакан - там хорошо, много проточной воды. Взрослый: В чем волшебство воды проявляется? Маша: Ну... потом пришла мама  и стала ругать кота: "Что ж ты сделал, посадил в воду волшебную!". И поставила в угол. И снова стала охранять рыбку. Такая красивая мама. /Убирает карточки, говоря: "Это мы сделали"/. Взрослый: Вдруг неожиданно... Маша: Нет. Жила-была мама, она хотела посмотреть телевизор, который она включила. И там были лебеди красивые. Они летали. Взрослый: Вылетали из телевизора? Маша: Да. Незаметно прилетела ворона. В: Из телевизора? Маша: Да. Мама увидела и сразу выгнала ворону. Потом хотела сварить зайца. Взрослый: Испечь? Маша: Да. Испечь. Сказала: "Иди, зайчик, сюда. Чтобы ворона не съела". И он пошел. И ворона его съела. Взрослый в роли злого волшебника: Ура! Маша: Потом все птицы съели зайца. Взрослый: И оставили печеных? Маша: Да. Потом выскочил этот. Взрослый: Это птицы такие злые, которые всех клевали? Маша: Да. Они улетели опять в телевизор. Мама включила мультик, опять выскочили звери. Взрослый: Из мультика? Маша: Да. И все убежали в лес. Взрослый: Кто убежал? Маша: Зайчики выскочили из телевизора и с ними всеми  поскакали тоже. Дочка  съела суп ложкой. Кошка подошла и стала ложку гонять. Потом увидела дочка, сколько ей мама игрушек купила. И полюбили они волшебство. Превратились в детские игрушки. Взрослый: Все жильцы дома хотели убежать в лес? Маша: Они опять прыгнули в мультик. Мама выключила и все.

Маша играет по ходу карточками, прислоняет их друг к другу, двигает, показывает действия. Говорит очень быстро, почти не думая над замыслом, - так называемое полевое поведение. Побуждают сочинять одна-две карточки. Связной истории нет.

А что есть? Упоение экспериментированием. За внешней бессмыслицей - опробывание способов трансформации материала. Истинного сотворчества еще нет - поскольку Маша слишком поглощена своей историей, чтобы реагировать на реплики взрослого.

Типичный пример использования карточки со злым волшебником (с целью обострения хода действия, введения интриги, он вмешивается в сюжет - но обычно не от своего лица, а посредством какого-нибудь персонажа):

Ребенок: И жили все они в большом доме. Взрослый: И что потом произошло однажды? Ребенок: Ничего. Взрослый в роли злого волшебника: Как "ничего"?! А попугай - мой слуга - ночью взял и всех заколдовал. Навредил! (вредным голосом).

Дети иногда сопротивляются переводу их "несказочного рассказа" в настоящую сказку, отвергают, "дискредитируют" предлагаемые им новые дидактические средства (так как не могут сразу освоить новый для себя способ действия).

У Насти получилась не сказка, а бытовой рассказ. Взрослый пытается трансформировать жанр истории, а сочинительница не соглашается и "хитрит", не принимая игровой ситуации: Настя: Да. И окончилась сказка. Взрослый в роли злого волшебника: Сейчас напущу злого волшебника и тигра! И будут одни гадости в сказке. Настя: Это Вы говорите, а не он! Он не знает, как играть! Надо играть по-доброму. Все окончилось! Настя – гуманистка.

Еще одна Маша:

Взрослый: Где произошло: "В одной стране...", "В одном городе (деревне)"? Маша: В одной деревне. Жила золотая рыбка. Взрослый: В пруду жила или в аквариуме? Маша: Она ходила на пруд, к друзьям своим. Взрослый: Была домашняя, а друзей навещала? Диких друзей? - Хорошая рыбка. И вот однажды... Маша: И вот однажды золотая рыбка увидела: кошка на машине едет. Взрослый: Внутри машины сидит или за рулем - ведет сама? Маша: Ведет машину. Взрослый: Это сказка страшная? Маша: Да. Увидела золотая рыбка, что кошка  в машину сажает зайчиков. У них была птичка. И птичка полетела за машиной. Взрослый: Они из теста, но могут летать - как в мультфильме? Маша: Да, и как настоящие. Взрослый: Понятно. Маша: И корова сказала золотой рыбке: "А ты что тут делаешь?". Взрослый: А корова откуда взялась? Маша: Ну, "откуда-откуда"! (презрительным тоном). Взрослый: Паслась рядом, да? Маша: Около дома. Золотая рыбка сказала: "Я смотрю, кошка едет на машине. Куда это она собралась, ты не знаешь?". А корова сказала: "Не знаю". А кошка говорит: "Я поехала к себе - к другому к дедушке своему. Он у меня там ходит по батареям. А вы не знаете, куда делись мои зайчики?". Взрослый: Кто спрашивает - кошка? Маша: Дедушка спросил. А ребенок дедушкин сказал... Взрослый: Ребенок дедушкин - то есть дядя кошки? Маша: Да. А птички смотрят как раз в дедушкиной комнате телевизор. А девочка (кукольная) посмотрела и увидела, что ее котенок другой приехал и тоже с ними. Взрослый: Какая девочка - эта? Маша: Вот /показывает - у куклы в руках/. Взрослый: Это кукла с кукольным ребенком? Маша: Вот! /Показывает карточку/.  Взрослый:  Так ее "другой котенок" - это еще один котенок? Маша: Их вот сколько - трое! /показывает/. И еще мама с папой. И дедушка. Взрослый: Они живут в одной деревне в одном доме или в разных домах? Маша: У них один ребенок старший, ходит на работу, другой котенок - уже в школу. Взрослый: А младшенький? И все черненькие? Маша: Да. Только один рыжий. Другой черный, третий коричневый. Взрослый /показывает на карточку/: Вот этой тетеньки не было. Маша: Была! Кошка... Королева эту кошку взяла к себе домой. И там они пошли в магазин. Взрослый: И увезла королева кошку в свое царство? Маша: Нет! Она у них жила. Взрослый: Королева? Маша: Да. Посмотрела комнату - а там птички все нарядили комнату. У птичек и зайчиков и у золотой рыбки - день рождения. Взрослый: Поэтому комнату нарядили? Маша: Да. Все, сказке конец. Взрослый: Эта королева в деревне лето проводит? Маша: Да, она у них очень долго жила. Они потом на таком воздушном шаре решили пепси покупать. Шар везет в магазин, покупать пепси.

Вначале кажется – одни дефекты сочинительской деятельности.  "Клиповое сознание": нет стержня, структуры истории; незамечание противоречий, нет постоянного вектора действий (организующего внешнее действие): он меняется произвольно, нелогично. Действия персонажей не связаны друг с другом. Появление новых персонажей немотивировано (как в компьютерных играх и телеклипах).  Нет ориентации на слушателя, есть только взаимодействие с карточками. Результат: нет истории как таковой, обрывки фантазий. Сказочные свойства животных (которые очеловечены как в мультфильмах) не обыгрываются до конца. Воздушный шар - только повод рекламы "Пепси" (и покупать ее в магазине). Перемещения персонажей в пространстве - бытовые: внутри одного дома на машине (абсурд, феномен псевдопоездки, псевдоперемещений), на воздушном шаре - в магазин (хотя на карточке - это в романтической пустыне), с королевой - опять в магазин... Сказочное обытовляется.

А что же положительное в сказке Маши? Богатство фантазии и гибкость (дедушка кошки ходит по батарее, "дедушкин ребенок" и пр.). Легкость вживания в образ других существ (очеловечивание животных). Реактивность - быстро схватывает ситуацию и работает с ней. И есть сотворчество (видно, как оно рождается!). Вопросы взрослого здесь уже больше редакторского плана (нетворческие).

Прогресс на втором занятии демонстрировали почти все дошкольники. Если вначале многие дети не замечали необычности предложенных им карточек-ситуаций, описывая их как привычно-бытовые: "купили телевизор", "поехали на воздушном шаре в магазин"  и сами истории их были скучными, бессобытийными, не сказочными, то в дальнейшем эти же дети с помощью взрослого научились реализовывать сказочно-фантастический потенциал карточек, превращая свою истории из вяло-бесконфликтых - в остросюжетные. (А это означает, что они смогли в дальнейшем полнее использовать возможности, предоставляемые художественной литературой, для развития и гармонизации своего внутреннего мира, своих чувств и отношений.)

В сказках некоторых, наиболее "продвинутых" в литературном развитии детей появляется не просто условность, небывальщина, но литературная игра двумя планами: реальным и нереальным, сказочным.

Если дети сами не могут конструировать сказочный план, им помогает взрослый. Вот как на этом занятии взрослый попытался ввести второй план в структуру сказки:
Вадик: Это его друг. Взрослый: Жил-был робот. Вадик: ...в сказочном городе. Он заблудился вот тут. Потом попугай испугался, и они убежали. Потом на воздушном шаре  полетели домой. Взрослый: Откуда шар взялся? Вадик: Купили. Потом они прилетели и дальше никуда не ходили. Взрослый: А смотрели телевизор волшебный. Что-то мне не нравится: наблюдает за их машиной великан! Вадик: Машина стояла в гараже. Взрослый: Попугаю сон приснился, что из гаража великан машину выводит. Вадик: Вот он  - попугай! Взрослый: Это сон был или на самом деле машина поехала? Вадик: Да. Он забыл ее выключить. Взрослый: Пришли... Вадик: Пошли искать и нашли. И поехали на своей машине домой. Взрослый: А великан не сопротивлялся? Вадик: И убили. Взрослый: Робот сражался? Непобедимый? Вадик: Нет, победил великан. Взрослый: И великан ушел в свою страну. Вадик: Вот в эту!  Пошел он в свой город обратно. Взрослый: И поселился в этом сказочном дворце? Вадик: Да.

Похоже на отдельный эпизод сказки, а не целостную сказку. Редкий случай одновременного присутствия феноменов "обытовления" и "преображения" (последнее поддержано взрослым). Интересна предложенная взрослым комбинация  "сон-явь", которая прошла мимо Вадика (он еще не готов к этому). Но есть начало сотворчества. То есть огромные возможности для литературного и общепсихического развития ребенка.

Как трудно и интересно сочинять сказку вдвоем со сверстником. 
Только вошли во вкус сочинительства, только разобрались с карточками, привыкли к вопросам взрослого-слушателя, а тут вдруг появился Конкурент! Разве можно уступить ему такое важное и интересное дело – сочинение волшебной сказки!

Конечно, большинство дошкольников негодуют. Кто вслух, а кто про себя. Вырывают из рук "соперника" красивые карточки, дерутся, даже плачут от бессилия: меня "задвинули".

Явно не хотят сочинять вместе: "Моя сказка!". Не хотят уступить роль рассказчика-сочинителя и удовольствоваться ролью просто слушателя. Ведь раньше слушателем был взрослый, а он, ребенок-рассказчик, был в центре внимания.

"А теперь ты будешь задавать вопросы рассказчику, как взрослый, - утешаю я. – И двое помощников у тебя есть – Добрый и Злой волшебники, помнишь? Ты теперь будешь Повелитель волшебников". Слезы высыхают. Повелителем волшебников, в принципе, тоже быть неплохо.

И вот один дошкольник выбирает картинки (уже из нового набора) и начинает рассказывать свою историю. Другой ребенок… а другой ребенок  в это время  ведет себя по-разному: может демонстративно отвернуться ("Подумаешь, я лучше сочиняю!"), может молча слушать, а может и критически реагировать на чужую сказку,  даже сбивать рассказчика.

Маша: Катя, ты что смотришь журнал? Взрослый: Она не хочет быть помощницей,  а всегда хочет быть главной.  Катя: Нет. Маша: Я смотрю, когда ты сочинишь. Взрослый: Наша сказка остановилась. Катюша, помоги нам! Маша: Давай, помогай! Взрослый: Сказка остановилась. Маша: Да! Взрослый: Придумай что-нибудь.Катя /Маше/: Сама придумай! Маша: Конец, все.

Катя ревнует. Катя переживает.

Такого не было, когда первоначально  в паре работали ребенок и взрослый. Взрослый тогда выступал в роли слушателя, задающего сочинителю-рассказчику различные вопросы (а мы помним, что, по Сократу, роль вопрошающего наиболее сложна – это роль ведущего, помогающего родиться  чужой мысли). Во многом именно вопросы такого заинтересованного партнера-адресата способствовали продвижению юного  сочинителя по событийной канве  -  выстраивали сказку. Это были вопросы 1) помогающие продолжить текст: "А что было потом?" и т.п.; 2) уточняющие мотивы героя, место действия, позицию других персонажей и  пр.: "Почему он так сделал?", "Где это происходило?", "А  чем в это время занимались остальные?" и т.д.; 3) вопросы, показывающие альтернативу, заставляющие сделать выбор между разными возможностями развития сюжета: "А, может быть, он пошел в лес? Или остался?".

В случае же затруднения сочинителя взрослый переходил на позицию соавтора (сам давал ответ на вопрос или начинал инициировать новый кусочек текста: "И вдруг…"), то есть происходила смена ролей "рассказчик – слушатель". (Предпочтительней, все же, подсказка сочинителю в  вопросительной форме: "А, может быть, она превратилась в мышку?")

Теперь в роли такого "умного" (рефлексивного) слушателя и соавтора выступает второй ребенок. В паре "автор – адресат", таким образом, уже работают сверстники-дошкольники, а взрослый только наблюдает за ходом взаимодействия и помогает в случае необходимости.

Здесь важна задача согласования замыслов двух детей-соавторов (или автора и слушателя-редактора). Как придти к подлинному диалогу, сотрудничеству, как преодолеть неизбежные поначалу конфронтацию, конфликт между детьми (ведь каждый из дошкольников хочет быть главным – то есть сочинителем, а не слушателем)?

Приемов организации культурной дискуссии между детьми  много (иногда их подсказывает сам сказочный сюжет). Очень помогают карточки с волшебниками: можно ведь вести "воспитание" не впрямую капризного ребенка, но Злого волшебника (по принципу: "Маша хорошая, а это Злой волшебник вредничает").

Выдержка из протокола одного из последующих парных занятий: "Теперь девочки впрямую не жалуются на поведение "соперницы" друг другу и взрослому. Соперничество опосредовано работой над текстом и обращением к взрослому по поводу своих инициатив, а не по поводу запрещения действий другого ребенка. Катя Т. не прямо, а в образе Злого Волшебника сбивает рассказчицу, разрывает текст, не дает развернуть сюжет. (Зато в роли помощника-редактора она работает старательно и без подвоха, который углядывает в ней рассказчица.)

Сочинительский запал к концу занятия у девочек не иссяк - они хотят сочинять другие сказки, но в одиночку (Катя Х.) или с другими помощниками (Катя Т.)".

Да, многое зависит и от ранее сложившихся отношений между детьми – не каждый годится в партнеры. Ильф и Петров, братья Гонкуры, братья Стругацкие, супруги Голон… Не так уж много в мире писателей-соавторов.

Дети учатся придумывать альтернативные варианты развития событий, возникает не только соревнование – кто интереснее придумает, но и взаимопомощь, сотрудничество, согласование вариантов (ведь сказка – общая). Интересно, что некоторые "трудновоспитуемые" дошкольники, оказавшись в главной роли  в паре со сверстником-ассистентом, показывают прямо-таки "образцовое" поведение.

К концу наших занятий дети начинают ориентироваться на партнера, помогают друг другу, поддерживая и развивая версии товарища.

Совместное сочинение сказки Вадиком К. (рассказчик) и  Насти Г. (слушатель, Повелитель Волшебников):

Взрослый: Как эта история начинается? "Давным-давно...". Вадик: Давным-давно... Взрослый: И что? Вадик: Пошел мальчик в лес погулять. Потом... он увидел: на дереве какие-то человечки. Настя: И вдруг идет волшебник, страшный. И хочет этих человечков забрать. Вадик: Нет, мальчика! Потом еще один мальчик идет. Встретились они, повернулись назад. И говорит: "Смотри, волшебник идет!". /Настя вытаскивает карточку с Добрым Волшебником/.Вадик - Насте: Злого покажи! /Настя показывает Злого Волшебника/: Один увидел доброго волшебника, в другой - злого. Взрослый: Там шли два волшебника? Крадутся за ними /ребятами/? Вадик: Да. Настя: Они разошлись в другую сторону - волшебники. Взрослый: Мальчики увидели, что волшебники разошлись в разные стороны? Вадик:  Пошли они дальше. Увидели: зайчик-поскакайчик.Настя: А на зайчиков охотники! Они еле спаслись. Вадик: Лиса побежала за зайчиком. Настя: А волк отогнал лису - добрый! Потому, что это был человек! Он переоделся - в волшебную одежду с такой маской. Взрослый: Звери подумали, что это настоящий волк? Настя: Это был папа мальчика. Вадик говорит себе, мне и Насте одновременно торжественным голосом: Мы долго будем рассказывать, да? Настя: Да. Вадик: Потом они шли долго назад, увидели потом собачья шкура... собачья кожура валяется. Взрослый: И что? Настя: А потом пришел какой-то волшебник и унес эту кожуру. Это Добрый Волшебник! Взрослый:  Это волшебная кожура? Настя: Нет. Вадик: Нет, обычная. Взрослый: Зачем унес эту кожуру? Вадик: Чтобы дети не испугались. Настя: Нет, в мусорку. Вадик: Чтобы дети не испугались! Настя: Да, чтобы не испугались, выбросил в мусорку! Взрослый: Сказка закончилась? Настя: Нет! Вадик: Нет! Потом пошли дальше гулять и увидели, какая-то луна на небе висит. Потом они ее отстригли ножницами (она висела на нитке). И она улетела на небо. Настя: А потом она спряталась в небе. И они отстригли веревки Солнца, и стало не так жарко Взрослый: Так как Солнце улетело подальше? Настя: Да. Взрослый: И вдруг... Настя: И вдруг пошел волшебник какой-то, взял этого мальчишку и унес! В плен! Взрослый: А второй мальчик? Настя: А второй мальчик остался в лесу. Взрослый: Надо спасать мальчика! Настя: Да. Вадик: Потом приехали полицейские. Настя: И мальчик все рассказал. Вадик: И того в тюрьму посадили. Настя: А Злой Волшебник всех заколдовал - полицейских. А потом мальчик бежал. Вадик: А мальчик сам себя заколдовал, всех побил. Настя: Он "нажал" на Бога /показывает на свой нательный крестик/, и он превратился в невидимку. Взрослый: И Злой Волшебник не мог его увидеть? Вадик: А добрая /волшебница/? Настя: А добрая его спасла.

В сказке отчетливо выражена линия борьбы Добра и Зла; текст остросюжетен, в нем постоянно что-нибудь случается (иногда катастрофическое); но все обязательно заканчивается хорошо: помогают либо волшебники, либо сами герои справляются с трудными обстоятельствами.

И сочинять в паре со сверстником оказывается так интересно!

Страница 2 - 2 из 2
Начало | Пред. | 1 2 | След. | Конец | Все
© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru