Александр Покрышкин. Глава 16. Служить бы рад...

Из книги "Покрышкин"

Запомнился мне такой эпизод. Мы прилетели на встречу ветеранов в родной для всех нас гвардейский полк в Нивенское. Александр Иванович уже в звании маршала спускается по трапу, к нему обращаются с приветствием. А он повернулся к Виктору Петровичу, показывает на него и говорит: "Вот ваш первый командир, ему и отдавайте честь!"

В феврале 1955 года А.И. Покрышкин наконец повышен в должности после нескольких лет командования корпусом. Он назначен командующим истребительной авиацией Северо-Кавказской армии ПВО, едет с семьей в Ростов-на-Дону. И здесь продолжал летать, особенно любил ночные полеты: "Города светятся, как букеты прекрасных цветов, какие самому лучшему художнику вряд ли удастся воспроизвести на полотне…".

Позывной его МиГ-17 был тот же, что и на фронте — "сотка". В одном из ночных полетов на самолете Покрышкина отказал авиагоризонт, прибор, без которого летчик ночью не может определить, где небо, где земля. Но летное мастерство и здесь спасло летчика. Правда, подчиненным он сказал: "Если об этом узнает Мария Кузьминична, уволю и разжалую". Жена узнала об этом случае лишь спустя десять лет.

Марию Кузьминичну, которая всегда жила интересами мужа, волновал вопрос — почему Покрышкину не дают возможность учиться в академии Генерального штаба? Начальство говорило Покрышкину, что он пока незаменим и все у него впереди, а после 40 лет объявило ему, что в академию идти ему уже поздно. Сам Александр Иванович настойчивости в этом вопросе не проявлял, но жена понимала, какое значение это имеет для его служебной деятельности в будущем, и каковы в данном случае планы его ревнивых начальников. В своих воспоминаниях она не называет их фамилий, пишет только первые буквы — Б. и С.

Мария Кузьминична уговорила мужа — "ну чем ты хуже других?!" — на сборах подойти к назначенному в 1955 году главкомом войск ПВО страны Маршалу Советского Союза С.С. Бирюзову, который знал и уважал Покрышкина с 1943 года, когда будущий главком был начальником штаба Южного (3-го Украинского) фронта.

"Для начала Бирюзов задал Покрышкину вопрос:

— Александр Иванович, вначале ответь, пожалуйста, ты случайно не знаешь, почему тебя так ненавидят Б. и С.?

— Не знаю! Знаю точно, что дорогу ни тому, ни другому никогда не переходил…

— Тогда мне все ясно, — сказал Сергей Семенович. — А теперь перейдем к твоей просьбе.

Покрышкин изложил ее.

— Александр Иванович, помилуй, о чем же ты раньше думал? Ведь там уже два месяца, как идут занятия.

— Рапорты относительно поступления в академию мною были отправлены неоднократно и вовремя.

— Понятно. Что ж, попытаюсь тебе помочь. Только ведь нагонять в учебе придется. Справишься?

— Не подведу, товарищ маршал! Я ведь всю жизнь на высоких скоростях и на перегрузках".

Маршал С.С. Бирюзов — главком войск ПВО до 1962 года, затем командовал Ракетными войсками стратегического назначения, был начальником Генштаба. В 1964 году погиб в авиакатастрофе…

В одной группе академии Генштаба с А.И. Покрышкиным учился генерал, а с 1975 года маршал авиации Герой Советского Союза Иван Иванович Пстыго. С Александром Ивановичем они познакомились еще до войны, в Молдавии. 22 июня 1941 года, как уже говорилось, Покрышкин атаковал группу бомбардировщиков Су-2, в которой летел Пстыго… Войну Иван Иванович закончил командиром штурмового авиаполка. После академии Генштаба командовал авиационными корпусом, армией, в 1967-1977 годах был заместителем главкома ВВС по боевой подготовке.

"Александр Иванович в нашей группе из двенадцати человек был старшим по возрасту. Учился он блестяще, способен был осмыслить огромный фактический материал. Обо всем имел свое собственное, обоснованное, аргументированное мнение. Это был готовый министр или главком, государственный деятель самого высокого уровня.

В нашей группе учился будущий главком ВВС П.С. Кутахов. Могу сказать, что по всем статьям он безусловно уступал Покрышкину и в полемику с ним не вступал, чувствуя его полное превосходство…

Александр Иванович закончил учебу в числе нескольких золотых медалистов курса, на котором нас было человек шестьдесят.

Покрышкин мог даже не согласиться с разработкой преподавателей кафедры. Сказал однажды, что эта задача выглядит не так, и решать ее надо по-другому. Нас с ним даже вызвали к начальнику академии маршалу И.Х. Баграмяну. Иван Христофорович был мудрый человек, он сказал: "Хотя они у нас слушатели, но и мы многому у них должны поучиться. Вот вы ни дня на фронте не были, а они от начала и до конца". И ту авиационную разработку переделали! Александр Иванович и я были консультантами.

Учеба была очень напряженная, особенно в первый год. Приезжали к девяти утра и уходили в восемь-девять вечера. Александра Ивановича начали было работники ЦК комсомола возить по пионерским отрядам на какие-то мероприятия, он съездил один раз, другой, а на третий при всей группе встал и сказал: "Я вам не свадебный, а настоящий советский генерал. У меня есть обязанности. Сейчас моя задача — учиться военному делу. Передайте секретарю ЦК, чтобы больше ко мне не ездили".

Поначалу начальство не додумалось дать Покрышкину машину. Сам он человек скромный, ни о чем не просил. Пришлось мне идти в партком, говорить — как вам не стыдно, неужели Покрышкину не дадите машину? Он вынужден снять свои Звезды, потому что над ним в трамвае усмехаются. Для трижды Героя нет машины! Решили этот вопрос. Ведь ходили мы тогда всегда в форме, штатское почти не носили. Александра Ивановича в то время узнавали и в штатском.

Был он естественен, человечен. Не любил пошлости и хамства. Любил шутку, и сам мог по-товарищески "подковырнуть", а если его "подковыривали" — терпел… Много читал, в том числе и художественную литературу, часто мы обменивались книгами. В одном мы с ним не сошлись, Александр Иванович любил футбол, ходил на матчи, а я к этому виду спорта равнодушен.

Помнятся наши разговоры после ХХ съезда партии, где Хрущев разоблачал "культ личности". С Александром Ивановичем мы сошлись на мнении, что надо было развенчивать культ, но нельзя было развенчивать личность! Когда один товарищ у нашей группы бросился снимать портрет Сталина со стены, Покрышкин сказал — не тронь! Сняли портрет позже…

Отрицательно мы отнеслись и к очередному "делу" Хрущева — снятию маршала Г.К. Жукова. Мы наблюдали его на двух маневрах, на Украине в 1956-м и в Белоруссии в 1957-м. Среди всех наших маршалов он выглядел гигантом военной мысли! Конев и тот подходил к нему с робостью.

На одном из торжественных собраний, кажется, в 1968 году, когда все уже расходились, мы увидели стоящего одиноко Георгия Константиновича. Покрышкин говорит: "Подойдем к нему".

Подошли. Александр Иванович представил меня, как друга по фронту и академии Генштаба. Жуков в том разговоре вспомнил, как Покрышкин на второй или третий день опалы приехал к нему. Мы, говорит, поговорили, чайку попили… В то время такая поездка к Жукову была смелым шагом.

Я часто и подолгу размышляю об Александре Ивановиче. На Руси было много богатырей, народных героев. Среди них особое место принадлежит Покрышкину. Вся его жизнь — подвиг".

В добавление к рассказу И.И. Пстыго можно сказать, что та поездка к опальному Г.К. Жукову не прошла даром для Покрышкина. В конце 1957 года на партактиве Московского округа ПВО, где обсуждался октябрьский пленум ЦК КПСС, на котором был снят Г.К. Жуков, один полковник-политработник рьяно выступал с обвинениями в адрес Покрышкина. За год до этого Александр Иванович был избран в парткомиссию округа, хотя отказывался, перечислив все свои объемные общественные нагрузки. Тот полковник, год назад уговаривавший Покрышкина согласиться на избрание, теперь, как вспоминал генерал-лейтенант В.Д. Годун, "привел данные — на скольких заседаниях парткомиссии Покрышкин отсутствовал и, основываясь только на этом, каких только слов он не наговорил в адрес Александра Ивановича! Это действительно был типичный демагог и конъюктурщик, которых, увы, во все времена, хватает… Зал зашумел — ведь многие помнили обстановку, в которой происходило избрание… Слово для выступления было предоставлено Маршалу Советского Союза А.М. Василевскому…

Немалую часть своего выступления он посвятил Александру Ивановичу. Сказал, что хорошо знает его еще с войны. И дал ему изумительнейшую характеристику как воину, как командиру-единоначальнику, как человеку и коммунисту… Слова маршала потонули в громе аплодисментов всего зала".

В тексте аттестации слушателя авиационного факультета Высшей военной академии им. К.Е. Ворошилова сказано:

"…Программу обучения на авиационном факультете усвоил без затруднений. Курс оперативного искусства и оперативного искусства ВВС усвоил с отличным результатом. По всем зачетам имел отличную оценку (5). В оперативной обстановке ориентируется уверенно, оценивает ее всесторонне, глубоко. Овладел методом оперативных расчетов и применяет их умело при выработке решения, сообразуясь с конкретными условиями обстановки. Решение принимает продуманно. Ориентируется быстро. Инициативен и тверд в проведении своего решения. Умеет организовать взаимодействие видов вооруженных сил и родов войск с применением новых средств борьбы. Оперативные документы разрабатывает продуманно, но достаточных навыков в их оформлении не имеет. Хорошо усвоил работу с картой. Может, пользуясь картой, доложить обстановку и поставить задачу.

Участвуя в полевых учениях войск на Украине в 1956 г. и в Белоруссии в 1957 г. в должности посредника и командующего ТАГ (по организации ВВС Англии), с обязанностями справился хорошо. На командно-штабном учении в академии в должности командующего армией ПВО с обязанностями справился отлично. Боевые действия организовал правильно, действовал инициативно, энергично.

Во время учебы в академии проявил большое трудолюбие и добросовестность. К занятиям готовился внимательно и глубоко. Активно участвовал на семинарах и групповых занятиях. Принимал активное участие в военно-научной работе слушателей. Среди товарищей пользуется авторитетом" (ЦМВС. Документальный фонд).

18 февраля 1958 года Покрышкину присвоено звание генерал-лейтенанта, до августа 1959 он командует 52-й Воздушной истребительной армией Московского округа ПВО. Затем назначен командующим Киевской армией ПВО.

В Киеве Александр Иванович служил до июля 1968 года. Это было плодотворное время его жизни. До начала 1960-х годов он продолжает летать.

Медики констатировали:

"14.1.59 г. Генерал-лейтенант Покрышкин А. И. летает на современных самолетах-истребителях. За 1958 год имеет налет 41 час в простых и сложных метеоусловиях.

Летную профессию любит, в полетах вынослив. Перегрузки и высоту переносит хорошо. Жалоб на утомляемость, плохое самочувствие после полетов не предъявлял.

По состоянию здоровья от полетов не отстранялся. Учебно-тренировочное катапультирование и парашютные прыжки в 1958 году не совершал.

Физической подготовкой занимается самостоятельно. Зимой по выходным дням регулярно катается на лыжах и совершает прогулки пешком. Изредка выезжает на охоту".

Все соединения, которыми командовал А.И. Покрышкин, становились лучшими в ПВО, однако его 18 лет держали подальше от Москвы. В 1968 году после десяти лет командования особой армией ПВО, прикрывавшей Украину и Молдавию, Покрышкин был назначен заместителем главнокомандующего войск ПВО страны, где прослужил три с половиной года. Отношения с Главкомом Маршалом Советского Союза П.Ф. Батицким у Александра Ивановича не сложились.

Документы того времени до сих пор закрыты. Александр Иванович занимался сугубо секретной работой в войсках Противовоздушной обороны, был не на виду. Как пишет сын А. И. Покрышкина Александр Александрович: "Непросто у него складывались отношения со многими политработниками и парткомовскими деятелями. Он их называл "бездельниками", и они отвечали ему за его спиной тем, что писали на него доносы, составляли различные досье и организовывали комиссии для "проверок". "Съесть" отца им не удалось, но в его жизни и работе они сыграли серьезную отрицательную роль. Так что борьба для отца не закончилась в 1945 году. Ему снова пришлось учиться воевать в невоенных условиях, вырабатывать новую тактику, чтобы не быть "сбитым". Правда, на этом фронте он больших почестей не заслужил… Здесь надо было вести достаточно "грязную" игру. Он этого делать не мог… Лучше и полнее об этом, конечно, могли бы рассказать те, кто работал с ним в те годы…"

Один из учеников Покрышкина — Николай Иванович Москвителев, генерал-полковник авиации, заслуженный военный летчик СССР, кандидат военных наук. Познакомились они в 1960 году, когда Москвителев командовал истребительным полком, вошедшим в отдельную армию ПВО А. И. Покрышкина. В 1962 году полк признается лучшим в войсках ПВО страны. Москвителев, фанатично преданный авиации, был в те годы награжден за командование и полеты в особо сложных условиях орденами Красного Знамени и Красной Звезды. Александр Иванович со свойственным ему предвидением готовил Москвителева для большого авиационного будущего. И ученик оправдал надежды. Десять лет (1977-1987 гг.) он был командующим авиацией ПВО страны, назначался председателем Государственных комиссий на войсковых испытаниях МиГ-25, осваивал и внедрял этот самолет нового поколения со скоростью "в три звука". За эти испытания Н. И. Москвителев награжден орденом Октябрьской Революции и орденом Трудового Красного Знамени — за МиГ-31.

Николай Иванович Москвителев написал краткие воспоминания, включенные в книгу "Покрышкин в воздухе и на земле", но, конечно, затронутые темы столь значительны, что не могут быть раскрыты в одной публикации. Наш разговор с Н. И. Москвителевым состоялся в январе 2001 года. Вот его краткая запись:

"Возникал ли в разговорах с Александром Ивановичем вопрос о проведенных им боях, количестве сбитых самолетов? Конечно, и не раз. Хотя в описаниях боев, а тем более в вопросе о количестве сбитых, Покрышкин не был многословен. В его блокнотах, которые мне показывала потом Мария Кузьминична, написано об этом больше. Александр Иванович говорил, что, когда стал уже Героем, дважды Героем, то для того, чтобы подбодрить молодых летчиков, чтобы они почувствовали, что могут сбивать, то иногда делал так — подводил ведомого к цели, к бомбардировщику, где уже был поражен стрелок, сам чуть-чуть отходил в сторону и давал молодому сбить самому. Говорил о том, что много незасчитанных осталось на Кубани, за линией фронта.

Когда я был заместителем командира дивизии в Днепропетровске, однажды мы с Александром Ивановичем летали на АН-12 на то место под Запорожьем, где он был сбит в 1941 году, откуда выходил потом из окружения. Часа два он ходил там, смотрел… Нашел людей, которые помнили тот день, обнимался с ними…

Отличался Александр Иванович прежде всего тем, что он был действительно летчик от Бога. Он был летчик весь, всецело. Не так как многие другие. Даже когда я был среди нескольких его гостей в день 55-летия Александра Ивановича в Трускавце (где отдыхала Мария Кузьминична), речь и там шла в первую очередь об авиации, о полетах, о летчиках хороших и плохих… Было у него, как известно, такое слово "слабак", он его часто употреблял, но с разными оттенками, иногда даже с любовью…

В Киеве, когда я стал заместителем начальника авиации армии, Покрышкин почти каждую неделю вызывал меня к себе, требовал, например, дать анализ боевых порядков американской авиации во Вьетнаме или задавал другой вопрос. Я начинал что-то бормотать, не был готов. Он мне давал чистые листы бумаги, красный и синий карандаши, говорил: "Черти́, через неделю придешь с расчетами". Или сам часто заходил ко мне в кабинет, спрашивал — как дела, расскажи обстановку в авиации, кто летает лучше, кто хуже. К таким вопросам я был готов в любой момент, детально знал командиров полков, эскадрилий, почти со всеми летал, проверяя технику пилотирования. Отвечаю, в основном все шло нормально.

— А как методика? А как тактика? — спрашивает Александр Иванович.

— Тактика? Как вы меня учите, так и я стараюсь учить в полках. Тоже даю им бумагу и карандаши. Почему? Чтобы вам доложить, чтобы было общее мнение у нас.

— Ну, мнение мнением, а ты слабак еще в этом деле. Ты, кроме мнений, давай мне расчеты, боевые порядки, превышение, принижение, боевые возможности вооружения, углы обзора… И так далее…

Одним словом, это была настоящая школа, которую я проходил в течение года, пока не был в августе 1968 года направлен в Чехословакию, где происходили известные события. Три полка истребителей я посадил на чешские аэродромы. Причем летчиков не собирали, это были штатные боевые полки, по 28-30 самолетов. Чехи почти на всех своих аэродромах сожгли приводные станции, средства посадки, погода была туманная, видимость плохая…

После возвращения в Киев, в декабре, я был назначен командующим авиации Свердловской армии ПВО. Но киевский период был счастливым не только для Покрышкина, как об этом пишет Мария Кузьминична, но и для нас, тех, кто служил под его командованием.

Спустя годы мы вспоминали тех замечательных людей, которые служили в Киеве. Кстати говоря, многих из них Александр Иванович знал с фронта — это и его заместитель, близкий друг Владимир Дмитриевич Лавриненков, а также, конечно, Георгий Голубев, Вячеслав Березкин. Им Покрышкин верил, собирал их вокруг себя.

Киевская армия занимала одно из ведущих мест, конкурировал с ней только Московский округ ПВО. Служба была напряженная. Например, часто приходилось поднимать истребители на разведывательные воздушные шары НАТО, летевшие над нашей территорией. На один шар иногда поднимались и 10, и 20 самолетов. Зенитно-ракетные средства по ним не применялись. Сбить эти шары очень трудно. Дальность обнаружения бортовым радиолокационным прицелом была настолько мала, что летчик только его увидит, а уже надо отворачивать. Мои летчики сотни раз и сбивали эти шары, и не сбивали.

…И как летчик, и как человек Покрышкин — необычен. Он ни разу нигде не скривил душой, не сказал неправду! Мне уже 75 лет, но я не знал другого такого человека. Даже на больших советах, где мне приходилось бывать, которые вели или Покрышкин, или сам Главком Батицкий, Александр Иванович всегда говорил только истинную правду. Как она есть. Хотя можно было где-то промолчать или сказать другую фразу. Нам эта прямота, правдивость очень нравилась. Она была у него внутри, он был пронизан правдой…

Главком ПВО в 1966-1978 годах Павел Федорович Батицкий недолюбливал Покрышкина, это все знали. Причина одна, сам Александр Иванович мне говорил уже позже, в долгом разговоре на новый 1980 год, который мы встречали в подмосковном санатории, что Батицкий видел в нем большого соперника, ревновал за особые заслуги, считал поначалу, что в 1969 году Покрышкина перевели из Киева в Москву, чтобы заменить его на посту Главкома. Александр Иванович, наверно, предвидел и это отношение к себе, с неохотой уходил он со своей армии. Там он был хозяин, член ЦК Компартии Украины, а в Москве — даже не 1-й заместитель…

При этом Батицкий был, безусловно, военным деятелем большого масштаба. На моих глазах он создал такие войска ПВО, каких больше никогда и нигде, наверно, не будет. Оснащение авиатехникой, обустройство аэродромов, командных пунктов было великолепным. Была создана высочайшая система боевого управления не только авиации, но все взаимодействие с зенитно-ракетными, с радиотехническими войсками. К летчикам Батицкий относился очень хорошо. Он знал, конечно, что я — ученик Покрышкина, но это никак не отражалось на его отношении ко мне. Наоборот. Прошло несколько месяцев, как я вступил в апреле 1977 года в должность командующего авиации ПВО, и у нас произошла катастрофа с гибелью трех летчиков-инспекторов 1-го класса во главе с главным штурманом… Три истребителя в течение 15 минут погибли ночью на посадке. Внезапно ухудшилась погода. Помимо низкой облачности было и такое явление как сдвиг ветра.

И Батицкий, и я побывали на месте катастрофы, а на следующее утро мой доклад заслушивали на коллегии у министра обороны Д. Ф. Устинова. Начал докладывать, меня сразу стали жестко перебивать, особенно начальник Управления кадров и начальник ГРУ. Я молчу, пот льет градом. И тут встает Батицкий, говорит: "Москвителев, хватит, садись, я доложу". Сказал, что виноват руководитель полетов и частично сами летчики, что это общая беда. Поручился за меня перед министром и попросил не принимать ко мне мер. "А если нужно наказать, я его сам накажу".

Год я проработал с Батицким. А потом его "убрали". Начальник Генштаба Н. В. Огарков отстаивал идею о том, чтобы передать в общевойсковые округа части авиации ПВО. Батицкий категорически возражал. Но Огарков настоял, и целые воздушные армии передали в округа. Через два года пришлось все обратно возвращать, но сколько на этом потеряли и самолетов, и летчиков. Миллиарды затрат! Нарушили всю систему противовоздушной обороны… Стратегическая ошибка Огаркова.

Батицкий в то время мне лично с болью говорил, что не знает, как это пережить, что боится лечь спать и не проснуться… Было разрушено то, что он создавал много лет.

После ухода из ПВО Батицкого я к каждому празднику получал от него открытки. Удивленный, спросил у порученца кому еще он приносит поздравления. "Только Вам". На вопрос почему, он все же ответил. Оказывается, сразу после ухода Батицкого в столовой Военного совета его старые соратники начали, как в армии говорят, "хлопать по голенищу" новому Главкому. Батицкий потом узнал об этом от официантки. А я сидел и молчал…

На мой взгляд, следующим Главкомом ПВО должен был стать именно Покрышкин. Хотя и ставшего Главкомом дважды Героя Советского Союза Александра Ивановича Колдунова я любил, почти девять лет с ним проработал, и он много сделал для меня положительного. Но Колдунов боялся политработников…

А Покрышкин, прямо скажем, их не любил, потому что он не любил болтунов. Считал, что политработа должна быть направлена на дело, на воспитание летного мастерства, моральных качеств, патриотизма, преданности Родине. Такую работу он признавал.

Помню, как член Военного совета армии в Киеве генерал Г. П. Данин, в общем неплохой человек, однажды собрал нас, коммунистов, и говорит, что вчера прибыл из Кремля и что все мы накануне великого события. Через день-два придет указание и мы будем называть Никиту Сергеевича Хрущева нашим вождем. Прошло около месяца, Данина снова вызвали в Москву, он вернулся и говорит: "Товарищи коммунисты, я вам говорил, что мы назовем вождем нашего Никиту Сергеевича Хрущева, а он все же оказался прохвост". Это я дословно привожу!

Наверно, мнение политработников о Покрышкине учитывалось в административном отделе ЦК, через который шли все назначения. Хотя ни одного плохого слова об Александре Ивановиче я в ЦК не слышал. Но что там писали о нем — не знаю. Тем более, что у них, как у врачей — если один написал, то второй этот диагноз уже не снимает, а скорее усиливает…

С маршалом авиации Евгением Яковлевичем Савицким у Покрышкина тоже сложились непростые отношения. Конечно, Савицкий был крупным военачальником, летал, многое сделал для подталкивания промышленности, чтобы выпустить и внедрить новые самолеты. Но и он, видимо, ревновал к великой славе Александра Ивановича. Покрышкин делал большие дела спокойно, в тишине, а Савицкий умел преподнести даже не столь значительные успехи. И, в отличие от Батицкого, он своих людей не защищал.

Об уходе из ПВО Александр Иванович говорил мало, а переживал много… Потому что незаслуженно он ушел, и это не могло быть необидным.

 

Страница 2 - 2 из 3
Начало | Пред. | 1 2 3 | След. | Конец | Все
© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru