Культурное наследие Руси в аспекте паломничества. Часть II
Исторический очерк формирования русской культуры можно продолжать и глубже, но после общего обзора необходимо сосредоточиться на отдельных явлениях. Хотя предметом нашего курса является культурное и духовное наследие России, говоря о нем, нельзя не сказать о Библии, поскольку она является основой русского религиозного мировоззрения.
Библия
Библия — по-гречески "книги" (форма множественного числа). Действительно, это собрание книг, записанных в разное время на древнееврейском, арамейском, греческом языках, но составивших единую книгу. Эта книга бытует в течении девятнадцати веков. Сначала она существовала в виде рукописей и даже отдельных маленьких листков. Святитель Иоанн Златоуст на рубеже IV — V вв. н. э. говорил: "Библия оградит ваш дом от бедствий. Если у вас нет средств, чтобы купить ее всю, имейте хотя бы одну книгу. Если нет средств на целую книгу — имейте хотя бы один листок из нее".
Библия в той или иной степени лежит в основе трех мировых религий: древнейшего — иудейского религиозного мировоззрения, которое впоследствии трансформировалось в некое другое, талмудическое направление; затем, с I в. н. э. — христианства, и, с VII в — ислама.
Она состоит из двух неравных по объему частей: Старого, или Ветхого, и Нового Завета. Завет (греч. "диатэкэ" — "установление") — это своего рода директива к исполнению, договор, которому придается священное моральное значение, то что передается из поколения в поколение, от старших к младшим. Первая и большая по объему часть Библии — Ветхий Завет — охватывает историю человечества до Христа и рассказывает о сотворении Богом мира и человека, о грехопадении первых людей Адама и Евы, повредившем человеческую природу и повлекшем за собой появление такого феномена как смерть, об откровениях, бывших от Бога человеку и об истории избранного народа, Израиля, которому Промыслом Божиим суждено было стать хранителем заповедей, адресованных всему человечеству. Вторая часть — Новый Завет — повествует о единственном и уникальном в истории человечества акте Боговоплощения, о земной жизни Богочеловека Иисуса Христа, Его страданиях, смерти и Воскресении, а также о первых шагах в истории основанной Им Церкви.
Первая часть Ветхого Завета, в которую входят книги Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие — называется "книгами Закона" (по-еврейски—Тора). В основе древнего Закона — Десять заповедей, на которых зиждется вся общечеловеческая нравственность. Знание Торы в еврейской среде в древности было совершенным, да и сейчас—у хасидов, фундаменталистов остается таким же. Тору знали практически наизусть. Иисус Христос очень уважительно отзывается о древнем Законе. Он говорит, что ни одна самая малая черточка его не изменится до конца времен, но что Сам Он пришел, чтобы открыть совершенное содержание этого закона. Для нас особенно важна книга Бытия — ее надо читать внимательно. С остальными книгами можно ознакомиться более обзорно. Для начала ознакомления с Библией можно, к примеру, порекомендовать книгу "Библейские повествования", выпущенную к 1000-летию крещения Руси, где содержание книг Библии пересказано хорошим литературным языком, но с некоторыми сокращениями.
Затем идут книги исторические, в которых излагается история евреев от выхода их из Египта до окончательного поселения в Святой Земле —Палестине: Иисуса Навина, Судей, Руфь, четыре книги Царств, две — Паралипоменон (по-гречески — "пропущенное" — дополнения к книгам Царств), книги Ездры, Неемии, Есфирь и другие). Если хорошо знать историю Древнего мира, то содержание их укладывается в сознании как в матрицу. Эти книги, конечно, надо знать, но читать их можно и в сокращенном варианте. Далее следуют книги учительные, занимающие объем гораздо меньший. Если книги Закона помимо десяти заповедей, предназначенных для всех, содержат предписания, важные в значительной части только для закрытого еврейского общества, то книги учительные и сейчас читаются так, как будто написаны для нашего времени. Это прежде всего книга Иова — одна из интереснейших книг Библии, раскрывающая смысл страданий человека и дающая образец религиозного отношения к ним.
Затем — книга Псалтирь, которая создавалась на протяжении приблизительно двухсот лет поэтами еврейского народа. Основную часть ее написал царь и пророк Давид, один из самых известных правителей еврейского народа. В ней представлены поэтические гимны самого различного содержания, охватывающие огромный диапазон чувств: от отчаяния до высокого восторга от общения с Богом и сознания силы своей через силу Божию. Псалтирь — это книга, на которой становилась вся христианская, в том числе русская, цивилизация и культура. С X в. она была одним из первых учебников всех русских детей, именно на ней рос и формировался русский православный человек.
К этой же группе относятся книги Притчей Соломона, сына Давида; Премудрости Соломона, его же книга Екклезиаста (это слово по-гречески значит "проповедник"), многие выражения из которой — например "суета сует", или "время собирать камни" — известны всем. К этим книгам примыкает по содержанию книга Иисуса, сына Сирахова, написанная позже, в III в. И наконец — восторженный гимн любви, Песнь Песней, мистически истолковываемая святыми Отцами как рассказ о стремлении человека к Богу. Эти книги следует читать постоянно, понемногу —хотя бы по полстраницы каждый день, чтобы было время подумать над каждой строкой. Далее идут книги пророков — очень сложные, трудные для восприятия, с которыми тоже следует ознакомиться. Важно отметить, что пророк в библейском и, соответственно, христианском понимании — это не предсказатель, не ясновидец, а тот, кто пробуждает в человеке "чувства добрые" — т.е. нравственные. Стоит вспомнить пушкинского "Пророка" — замечательное стихотворение, которое, можно сказать, стоит целого богословия. Такова по составу ветхозаветная часть Библии, которая была завершена к третьему столетию до нашей эры.
Для нас, христиан, наиболее важна вторая часть, хотя она и занимает менее трети всего объема Библии — Новый Завет. В нем человечеству предлагается новый закон, утверждающий, что высшая добродетель — это любовь, которая не мыслит зла, не ревнует, не злословит, не обижает; любовь, которая является союзом совершенств — всех лучших качеств человеческого существа. Это идеал, достичь которого в полной мере удавалось лишь избранным, но стремиться к которому призваны все.
Иисус Христос не оставил после себя письменных памятников. Его слово, как губка, впитывали в себя ученики, оставившие нам 27 книг Нового Завета, которые вошли в Библию. Четыре первых его книги — это Евангелия (по-гречески—"благовествования"): от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Затем — книга Деяний апостолов. После того, как Господь оставил Своих учеников, сказав им, что Он будет с ними всегда, на всех путях их жизни, Апостолы отправились на проповедь, чтобы нести миру благую весть о победе над смертью и о любви Бога к человеку. Большая часть этой книги посвящена жизни и трудам Апостола Павла. Это интереснейшая личность, один из самых ярких проповедников Евангелия.
Затем идут Послания Апостолов. В них все законы христианской жизни изложены в контексте поведенческого норматива христианской общины и отдельного христианина. Особенно важны 14 посланий Апостола Павла. Послания, написанные другими апостолами, были обращены, главным образом, к евреям и оказали меньшее влияние на христианскую Европу, но Апостола Павла западные протестантские богословы называют даже вторым после Иисуса основателем христианства. Всякая европейская, даже атеистическая, этика основана на книгах Нового Завета, прежде всего на Евангелиях и посланиях Апостола Павла.
Последняя, 27-я книга Нового Завета, Откровение Иоанна Богослова, — книга мистических созерцаний, недоступная для прямого понимания, но содержащая множество прекрасных поэтических образов. Эту книгу надо прочитать хотя бы один раз, остальные же следует читать постоянно.
Таким образом, период от III в до н. э. до I в. н.э оставил нам полный кодекс священных книг под названием "Библия" из двух частей: Старого и Нового Завета — всего 56 книг.
На Русь Библия пришла в IX в. в отрывках, в X в. получила полное распространение в церковном обиходе. Однако до XV в. включительно она так и бытовала в отдельных книгах, сборниках, фрагментах, которые читались за богослужением. Лишь в XV в. архиепископ Новгородский Геннадий со своими сотрудниками собрал полную Библию и в 1499 г. этот труд был завершен. Повторение этой Библии было предпринято трудами князя Острожского Константина на рубеже XVI — XVII вв. Наконец Библия была выпущена по распоряжению императрицы Елисаветы Петровны в 1767. Это было издание Славянской Библии, а с 1856 появились и русские издания.
В литургической жизни Православной Церкви Евангелие — не только Священное Писание, но и символ Божественной Премудрости, образ самого Христа. Именно поэтому исстари большое значение придавалось украшению оклада Евангелия. Многие оклады являются шедеврами ювелирного искусства — например, оклад Евангелия Феодора Кошки (1392), вложенный в Троице-Сергиев монастырь, Морозовского Евангелия, выполненного в начале XV в. для митрополита Фотия, Евангелия митрополита Симона (1499) и др. Чтимой московской святыней была рукопись Нового Завета из Чудова монастыря, по преданию, являвшаяся автографом святителя Алексия, Митрополита Московского.
Дошедшие до нас списки библейских книг нередко украшены красочными миниатюрами. Искусство оформления книги в Древней Руси стояло на высоком уроне, что свидетельствует о благоговейном отношении наших предков к книге вообще и к Священному Писанию в особенности.
До сих пор Библия — самая издаваемая книга. Миллионные тиражи ежегодно сходят с печатных станков. Она издается на нескольких сотнях языков мира. Переводческая деятельность, изучение текста, совершенствование переводов непрерывно продолжается уже несколько столетий и этот процесс нельзя остановить. Внимание к этой книге столь велико потому, что Библия — это история души человека во все исторические времена.
Литература:
1. Библейские сказания. М., 1988.
2. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета.
Понятие святыни
Как уже было сказано вначале, паломничество — это прикосновение к духовным ценностям, обогащение внутреннего мира через созерцание, усвоение, внутреннее проникновение в смысл предмета, явления, периода истории. Туризм — это расширение кругозора, которое органически связано с пониманием того исторически обозримого времени, к которому относится то или иное священное место, памятник или произведение. Для паломничества очень важно понятие святыни. В русском религиозном понимании слова "святыня", "святость", "святой", "священный" выражают момент исключительности лица или предмета, который избран из ряда подобных и окружен особым почитанием, благоговением, обережением. В Библии определение "святой" часто соседствует с эпитетом "избранный" (например, так характеризуется народ Божий — Израиль). В Новом Завете избранничество предопределяется не принадлежностью к какому-либо этносу или сословию, а духовными, нравственными достоинствами. Святыня в христианской Церкви — это материализация идеи подвижничества, осязаемый знак памяти о жизни, отмеченной высокими нравственными качествами.
Из ряда подобных выделяются место рождения или — чаще — подвига того или иного святого. Из русских священных мест таковыми являются киевские, черниговские пещеры, где подвизались первые русские монахи, пещера преподобного Иова в Почаеве, место начала подвигов Преподобного Сергия Радонежского на г. Маковец, Валаам, Соловки.
С местом связывается личность. Отсюда ряд подвижников-монахов, по имени которых назывались места (Свято-Троицкая Сергиева Лавра, Зосимова пустынь, ) и к именам которых, в свою очередь, приписывались названия мест: (Сергий Радонежский, Иосиф Волоцкий, Серафим Саровский). Почитаются места погребения и обретения останков, отчего и сами останки помещаются в особые гробницы и называются мощами. В русском языке это слово созвучно слову "мощь" — таким образом, в нем подчеркивается духовная, божественная сила. Благодать, исходящая от Бога, источника всего, при благоговейном отношении передается через останки, личные вещи, изображения святых.
Естественно, что душа верующего ищет осязаемых, материальных знаков близости Бога. Так, наличие в храме малой частички мощей чтимого святого приближает его, делает доступным. Однако прикосновение к святыне — область внутренних переживаний, требующая особой деликатности и не допускающая вульгаризации и излишней мистификации, свойственных непросвещенному уму. Не случайно Христос сказал: "Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему" (Мф., 12,39). Все это надо учитывать при организации паломничества.
Особо следует подчеркнуть значение для постижения тех или иных духовных сущностей такого фактора, как эстетическое восприятие. Нередко человек приходит к Церкви именно через эстетику храма, через красоту богослужебных мелодий, через образы и идеи художественной литературы, а также под впечатлением от судьбы той или иной замечательной личности. Именно это следует учитывать при разработке духовно-просветительных туров, в которых целью является не столько сознательное поклонение святыне, сколько обретение и осознание каждым человеком своего личного пути к храму. Слова Достоевского о том, что "красота спасет мир", несут в себе глубокую истину.
На избираемом маршруте прежде всего необходимо локализовать те места, на которых сосредоточены памятники — ландшафта, зодчества. Отдельную область представляет собой изучение литературного наследства, которое доступно всегда и везде через прикосновение к книге, но может быть воспринято с особой остротой на местах, имеющих то или иное отношение к созданию отдельных памятников литературы, а также музыкального наследия древней Руси, которое органически связано с православным храмом и только в нем ощущается во всей полноте.
Святые и подвижники
Для Православной Церкви, как и для Католической, характерно наличие развитого культа святых. Более поздняя христианская формация, протестанты, отвергают его.
Жизнь для христианина — это школа, смерть — своего рода экзамен, поэтому очень важно усвоение опыта тех, кто уже прошел тем же путем до нас и выдержал этот экзамен. Почитание святых связано с естественным желанием иметь образец для подражания в тех, кто имел богатый опыт богообщения. Первыми христианскими святыми были мученики, отдавшие жизнь за веру. Поскольку смерть в христианстве воспринимается как переход в новую жизнь, и "у Бога все живы", барьер, воздвигаемый смертью, разрушается в духовном общении.
Признание святости тесно связано с пониманием того, что человек не может быть абсолютно совершенным. Поэтому "святой" — это не значит "безгрешный". Святость — в той или иной степени осуществленное стремление к единению с Христом, уподобление ему. Поэтому в Православии существует понятие о "чинах" или "ликах" святости, каждому из которых присущ особый вид подвига. Оно связано с представлением и об иерархичности мира, и в то же время о близости Церкви небесной и земной. Знать чины святости важно, чтобы ориентироваться в каждом отдельном православном храме, правильно понимать его духовные приоритеты. Именно по принципу чинов строится структура иконостаса. В церковной литературе приняты сокращенные обозначения чинов святости — ниже они приводятся в скобках. Само слово "святой" сокращается св., во множественном числе — свв. По этому образцу идут и другие сокращения форм множественного числа.
Святыми признаются некоторые лица ветхозаветной истории, вкупе именуемые праотцами. Это могут быть патриархи (патр.) — предки Христа по плоти — например Авраам, Исаак, Иаков, царь Давид и др. Еще один ветхозаветный чин святости — пророки. Как уже было сказано, в Библии целый раздел составляют "книги пророков" — Исайи, Иеремии, Иезекииля и Даниила, и ряда других. Но далеко не все пророки фиксировали свои пророчества письменно. Так, пророк Илия, не оставил после себя письменных свидетельств, — Библия повествует лишь о нем самом — но тем не менее он был наиболее почитаем — особенно на Руси.
Новозаветные святые — это, прежде всего, апостолы (ап.) — ученики Иисуса Христа: двенадцать ближайших, и семьдесят более отдаленных. Наиболее почитаемы "первоверховные" апостолы Петр и Павел, а также евангелисты — Матфей, Марк, Лука и Иоанн. Апостолы Матфей и Иоанн Богослов были из числа двенадцати, Марк и Лука — из 70. Для России особенно важен родной брат первоверховного апостола Петра, апостол Андрей Первозванный, по преданию, проповедовавший в Скифии и водрузивший крест на месте, где впоследствии был основан Киев.
Важно помнить, что Божия Матерь не входит в число святых. Она, как говорится в молитве, "Честнейшая херувим и славнейшая без сравнения серафим" — т.е. превосходит святостью не только святых, но и чины ангельские. В то же время Она — первый земной человек, достигший полного освящения, "обожения".
Лица, особенно потрудившиеся в распространении христианской веры, приведшие ко Христу целые страны и народы, чествуются как равноапостольные (равноап.) Это могут быть и мужчины, и женщины — например равноапостольные Константин и Елена. У всех славян особенно любимы равноапостольные братья Кирилл и Мефодий. Равноапостольными именуются первые русские правители, при которых Русь приняла христианство — князь Владимир и княгиня Ольга.
Святители (свт.)— это достигшие святости православные архиереи, также ратовавшие за распространение веры Христовой. Необыкновенно любим на Руси был святитель Николай, епископ Малоазийского города Миры Ликийские, мощи которого почивают в итальянском городе Бари. Удивительно то, что не только в России, но и на Западе многие воспринимают его как "русского святого".
Издавна на Руси особенно почитались святители московские — собиратели и строители московского государства: Петр, Алексий, Иона, Филипп, Гермоген. В последние годы были канонизованы Иов — первый русский патриарх, и Тихон — первый патриарх после восстановления патриаршества, избранный собором 1918 г., молитвенник и одновременно мудрый церковный политик, благодаря усилиям которого русская Церковь выжила в годы гонений. В числе русских святителей особое место занимают такие как Стефан Пермский (XIV в.), просветитель народа зырян, Иннокентий Московский (XIX в.), большую часть жизни бывший епископом Камчатским и Алеутским, и принесший свет веры Христовой народам крайнего Севера; или Николай Японский, на рубеже XIX – XX вв. утвердивший Православие в Японии. Важно подчеркнуть, что русскими миссионерами Православие распространялось среди нехристианских народов России и соседних с ней держав не насилием, а любовью.
Мученики и мученицы (мч., мц.) — святые, которые предпочли смерть отречению от веры. Множество имен мучеников дают первохристианские времена. Некоторые из них, пострадавшие в годы особенно жестоких гонений от римских императоров, называются великомучениками — например, святые великомученицы Екатерина и Варвара, святой великомученик. Георгий Победоносец. Некоторые из них, — например, великомученик Георгий Победоносец, мученики Трифон, Иоанн Воин в сознании народа никак не отделялись от русских святых. Всем известно, что святой Георгий, поражающий змия, изображается на гербе Москвы. В Москве есть место (Голосов овраг в Коломенском) где, по преданию, Георгий Победоносец сражался со змием, и где кровь сраженного змия застыла в виде камня натечных форм — хотя Георгий Победоносец — греческий святой рубежа III - IV вв., живший в Каппадокии, в Малой Азии.
В Русской церкви до XX в. мученики были немногочисленны — Русь не знала гонений за веру. Исключение составляли те, кто пострадал от иноплеменных, — такие, как князь Михаил Черниговский. Зато последний период истории Церкви дал множество имен православных, отдавших жизнь за Христа — в отличие от первохристианских мучеников их называют новомучениками. Очень часто это были священнослужители — священномученики (сщмч.) — например, Владимир, митрополит Киевский и Галицкий, Вениамин, митрополит Петроградский и многие другие, архиереи и рядовые священники. Монахов и монахинь, принявших мученическую кончину, именуют преподобномучениками (прпмч., прпмц.). Особую группу составляют страстотерпцы — это те, кого, в отличие от мучеников, формально не принуждали к отречению от веры, кто был убит просто из жестокости, но встретил смерть без ненависти к убийцам, благословляя своих мучителей, тем самым — терпением побеждая зло. С первых веков на Руси почитались страстотерпцы Борис и Глеб, недавно в лике страстотерпцев была канонизована семья последнего императора Николая II.
Исповедники — это те, кто был мучим за веру, но остался жив. Многие имена исповедников дошли до нас из Византийской истории — в частности, святых VII в., пострадавших в период ожесточенных богословских споров — святителя Мартина Исповедника, папы Римского, выдающегося богослова преподобного Максима Исповедника. Новейшая история Русской церкви также богата именами исповедников — часто безвестных.
Преподобные (прп.) — это монахи и монахини, в жизни стремившиеся уподобиться Христу — изменением и преображением своей человеческой природы, победой над страстями. Преподобные — один из самых любимых в России видов святости. Имена их исчисляются сотнями и проходят через всю историю Руси — преподобные Антоний и Феодосий Киево-Печерский (XI в.), Варлаам Хутынский (XII в.), Авраамий Смоленский (XIII в.), Сергий Радонежский (XIV в.), Кирилл и Ферапонт Белозерские, Зосима и Савватий Соловецкие, Нил Сорский, Иосиф Волоцкий (XV в.), Корнилий Комельский, Антоний Сийский, Корнилий Псковский, Нил Столобенский (XVI в.), Иов Почаевский, Симеон Верхотурский (XVII в.), Паисий Величковский (XVIII в.), Серафим Саровский, Амвросий Оптинский (XIX в.), Нектарий и Никон Оптинские, Севастиан Карагандинский, Силуан Афонский (XX в.) — это лишь некоторые из множества имен.
Особый вид подвига — столпничество. Столпники длительное время — иногда годы — проводили на столпах — возвышенных площадках под открытым небом, в непрестанной молитве Богу. Основателем этого вида подвижничества был преподобный Симеон Столпник — византийский святой V в. Столпники были и среди русских святых: преподобные Никита Переяславский (XII в.), Савва Вишерский (XV в.).
Праведные (прав.) — святые, жившие в миру, состоявшие в браке и тем не менее жившие по заповедям Христовым и достигшие высот духовной жизни. Праведными были большинство ветхозаветных святых — поскольку у евреев не было принято безбрачие; довольно многочисленны византийские и русские святые. Яркий пример новейшего времени — святой праведный Иоанн Кронштадский, всероссийский пастырь и молитвенник, духовный писатель, в своих записках — "Моя жизнь во Христе" — приоткрывший свой уникальный опыт духовной жизни.
Весьма распространенные именно на Руси святые — благоверные князья (блгв. кн.). Поскольку Русская Церковь изначально была тесно связана с государством, сложился особый тип правителей — благочестивых в жизни, надежных защитников православной веры. Часто жизненный путь их оканчивался в иночестве, поэтому они могут быть канонизованы как преподобные. Это князья Александр Невский, Даниил Московский, Довмонт Псковский, Димитрий Донской. Высокий пример благочестия являли жены русских правителей — преподобная Анна Новгородская, супруга князя Ярослава Мудрого, преподобная Евдокия Московская, супруга благоверного князя Димитрия Донского и др. Случаи, когда канонизованы были оба супруга — также не редкость. К примеру — святые Петр и Феврония, князья Муромские. Иногда оказывалось, что святости достигали целые семьи. Яркий пример тому — семья князей Тверских, где в лики святых представлены четыре поколения: княгиня Ксения Тверская, ее сын, князь Михаил Ярославич Тверской, его супруга, княгиня Анна Кашинская, их дети — князья Димитрий Грозные Очи, Александр, его жена, княгиня Анастасия и дети — князья Феодор и Михаил. Некоторые из них почитаются как всероссийские, некоторые — как местночтимые святые. Естественно, семьи святых были не только среди правителей Руси. Как местночтимые издавна почитались родители Преподобного Сергия Радонежского, в недавнее время прославленные как всероссийские святые — преподобный Кирилл и Мария. В лике святых прославлен и племянник Преподобного Сергия — святитель Феодор, епископ Ростовский.
Как уже неоднократно подчеркивалось, идея рода, семьи была изначально близка восточным славянам. Это сказалось и на русской святости. Традиционное зачало житий — констатация факта, что тот или иной подвижник "родился от благочестивых родителей" — отражение глубокой истины: привычка к благочестию закладывалась веками и передавалась из поколение в поколение на уровне генетического кода.
Тем не менее, существовал и своего рода антитезис благочестивому домашнему уюту, семейному и гражданскому благополучию. Русским людям всегда был близок подвиг юродивых, "дурачков во Христе", как их называют на Западе—людей которые порывали с внешним миром и юродствовали в миру, живя как птицы, и достигая удивительных высоких духовных состояний. Подвиг юродства в чем-то сродни пророческому служению в древнем Израиле. Юродивые, не связанные законами общества, в любой ситуации обличали неправду, пробуждая в людях совесть и не давая им остановиться в своем духовном развитии, впав в самодовольство и душевную лень. Юродивые именуются также блаженными (блж.) — т.е. живущими в категории евангельских блаженств (см. Нагорную проповедь — Евангелие от Матфея, гл. 5), нередко противоположных обыденному представлению о счастье. Примерами этих подвижников могут служить блаженный Прокопий Устюжский (XIII в.), новгородские святые — блаженные Николай Кочанов (XIV в.) и Михаил Клопский (XV в.), псковский — Николай Саллос (XVI в.), московский — Василий Блаженный (XVI в.). Юродивые были и в послепетровской России. Наиболее известна блаженная Ксения Петербургская (XVIII в.).
Надо сказать, что далеко не все святые подвижники канонизованы. Канонизация не является формальным актом "произведения в ранг" и признания заслуг того или иного подвижника перед Богом и Церковью. В ней проявляется вышеназванная тенденция к избиранию из ряда подобных. Как правило, она только закрепляет уже существующее в народе почитание и является действием скорее воспитательного, нежели законодательного характера. Канонизуются лишь наиболее известные, наиболее характерные представители в ряду подобных. Известно, что в истории человечества святых гораздо больше, чем их знают люди. Апостол Павел называет "святыми" всех принявших крещение. Действительно, в древних языках — еврейском, греческом — слово "святой" значило также "посвященный", "всецело предавший себя Богу".
Понимание святости обусловлено православным учением о спасении. Классическая формулировка его дается в одноименной работе епископа Сергия Страгородского, будущего Патриарха: "Спасение каждого отдельного человека... является не событием, происходящим в Божественном только сознании, не делом правового вменения, по которому бы Господь присуждал человеку ту или иную участь на основании каких-нибудь внешних обстоятельств, т.е. на основании заслуги Христа или собственных заслуг человека. Спасение необходимо посредствуется переходом человека от греха и себялюбия в царство добра и любви, которое предвкушается человеком здесь, во всей же полноте будет наследовано в будущем веке". Таким образом, святость — это единение с Богом, стяжание Святого Духа, — т.е. цель, к которой призваны все христиане.
Литература:
1. Жизнеописания отечественных подвижников благочестия. тт. 1 – 12. Оптина пустынь, 1994.
2. Жития Русских святых. 100 лет русской святости. тт. 1 –2 . Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1991.
3. Жития святых Святителя Димитрия Ростовского. тт. 1 – 12.
4. Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М. 1988.
5. Концевич И.М. Стяжание Духа Святаго на путях Древней Руси. Париж, 1952
6. Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. тт. 1 – 2. М., 1997
7. Федотов Г.П. Святые Древней Руси. М., 1990
Монастыри
Наиболее распространенный вид паломничества — посещение монашеских обителей. Это не удивительно. Подлинная сила Православия всегда была представлена монашескими общинами, монастырями, монахами-подвижниками.
Роль монастырей в истории России многообразна. Они издревле были центрами культуры и просвещения, в них переписывались книги, велось летописание, проводилась своего рода социальная, благотворительная работа. Существовали монастырские школы, больницы, приюты. Монастыри играли немаловажную роль в обороне городов и сел. За их мощными стенами население окрестных поселений укрывалось во время нападения врагов. Монашеские обители всегда строились в красивейших местах, в полной гармонии с окружающей природой. Дело в том, что людям, пребывающим в единении с Богом, — каковыми являлись основатели монастырей — присуще особо утонченное чувство красоты. Это не могли не чувствовать и паломники, посещавшие монастыри. Однако не это делало их центрами духовного притяжения, заставляло людей издалека устремляться на поклонение монастырским святыням.
В русском языке есть понятие "намоленный". Место или предмет, связанные с чьей-то крепкой, постоянной молитвой, сохраняют некую память об этой молитве, наполнены особой божественной силой, благодатью. Поэтому в монастырях, где на протяжении веков молитва была преимущественным занятием насельников, паломники черпали силы, забывали о мирской суете, вспоминали о вечном. Кроме того, в монастырях искали духовного опыта, ответа на наболевшие жизненные вопросы. Считалось, что в монастыре скорее, чем в каком-либо другом месте, можно найти человека опытного, способного дать совет не по своему разумению, а руководствуясь волей Божией.
Действительно, обители были своего рода школой для монахов. Вообще в духовной жизни очень важна преемственность. Как в священстве, в церковной иерархии мы строго сохраняем преемство от древних времен, вплоть до апостольских, так и в монашестве особенно ценится наличие школы, своего рода выучки. На этом основано такое явление как старчество — когда молодой человек, вступая в монашеское братство, проходит духовное воспитание под руководством опытного наставника. В сущности, старец — это старший монах, наиболее опытный, передающий свой опыт другим. Старческое руководство особенно ценно тем, что старец, образно говоря, зажигает свою свечу от свечи предшественника. Конечно, бывают и подвижники-самородки, щедро наделенные духовными дарами, достигающие тех же высот духа, что и выученики монашеских школ, но их духовный путь сопряжен с большими искушениями и опасностью падения, в то время как путь монастырский называют "царским" — т.е. это проторенная дорога, которой безопасно идти.
Монастыри на Руси возникли вскоре после ее крещения. Первоначально инициатива их создания принадлежала правителям, князьям, которые основывали обители в городах, строили в них храмы, украшали их росписями и иконами, тем самым надеясь через свое благочестивое усердие приобрести спасение. Так были основаны Юрьев монастырь в Новгороде, заложенный в 1037 г. князем Ярославом Мудрым в честь Георгия Победоносца, его небесного покровителя, в Киеве — монастырь святого Димитрия Солунского, построенный в середине XI в. князем Изяславом Ярославичем, Михайловский Выдубицкий монастырь, созданный князем Всеволодом Ярославичем на месте, где "выдыбал", т.е. выплывал из воды позолоченный идол Перуна. Однако вскоре монастыри стали появляться по инициативе и усилиями самих монахов, первый из которых — Киево-Печерский — был основан в 50-е гг. XI в. прпп. Антонием и Феодосием Печерскими, и прославился многими подвижниками.
Новым этапом в истории русского монашества стало ордынское нашествие, тяжелое испытание для Руси, в то же время вызвавшее подъем монашеской жизни. Как уже было сказано, массовый уход от мира знаменовал всенародное покаяние. При этом очень часто те, кто стремился к духовному подвигу, уходили не в уже существующие городские и пригородные монастыри, а вглубь лесов, подальше от поселений. Причиной этому была тяга к подлинному, суровому подвигу, желание уйти от мирской суеты: "В городах стало слишком неспокойно и городские монастыри, из которых многие были разрушены татарами, не были больше надежными убежищами, ибо часто, если не всегда, и они были вовлечены в заботы и тяготы повседневной жизни. Человек с аскетическими устремлениями не мог обрести в них душевного мира. Монахи искали новые спокойные места для аскетического делания и таким образом начался процесс основания множества "пустынь". (И.К. Смолич).
Но вечное противоречие монашества состоит в том, что, уходя от мира, подвижник увлекает мир за собой. В особенности это касалось русского монашества, одной из главных особенностей которого с первых веков его существования была просветительская или даже шире — учительная роль в обществе. Ключевой фигурой в этом смысле является Преподобный Сергий Радонежский. Строгий аскет, живший в уединении, он имел неоспоримый духовный авторитет. Его называли "игуменом земли Русской". В мистическом богословском созерцании тайны Пресвятой Троицы он увидел образ любви и единства, к которому призывал мир. При непосредственном участии Преподобного Сергия было основано девять монастырей. Это прежде всего, Троице-Сергиев монастырь (основан в 1341 – 1342 гг.), Андроников (1360 г.) и Симонов (1370) в Москве, Борисоглебский в Ростове, на родине Преподобного (1363), Благовещенский в Киржаче, Голутвин в Коломне(1381). Дубенский Стромынский (1381) и Дубенский Островский (1380/81), Высоцкий в Серпухове (1374). Ряд монастырей был основан учениками Преподобного — святыми Мефодием Пешношским, Авраамием Галицким, Сильвестром Обнорским, Саввой Сторожевским, Сергием Нуромским, Павлом Обнорским, Иаковом Железноборовским, Никитой Серпуховским.
Среди подвижников второй половины XIV в. выделяется группа так называемых "собеседников" Преподобного Сергия — не являвшихся непосредственно его учениками, но находившихся с ним в молитвенном общении и выражавших тот же дух, те же идеи. Это преподобные Стефан Махрищский, Димитрий Прилуцкий, Стефан Пермский, Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские. Кирилло-Белозерский монастырь был в свою очередь духовным центром для множества малых пустынек, составивших знаменитое впоследствии монашеское Заволжье. К числу учеников преподобного Кирилла Белозерского относятся преподобные Савватий Соловецкий, основатель Соловецкого монастыря, Александр Ошевенский, Корнилий Комельский, ученики которого основали множество монастырей на территории от Вологды до Белого моря.
В это же время возникают и другие монастыри, основанные подвижниками, напрямую не связанными со школой Преподобного Сергия — Псково-Печерский монастырь, основанный в конце XV в., несколько раньше, в XIV в. — Валаамский (хотя о нем мнения разноречивы — по некоторым данным, он мог существовать буквально с первых лет после крещения Руси).
Нельзя не отметить связь расцвета монашества с расцветом иконописи, которую Е.Н.Трубецкой метко назвал "умозрением в красках". Не случайно многие русские святые — монахи были иконописцами. Среди них святители Петр митрополит Московский, Феодор, архиепископ Ростовский, преподобные Дионисий Глушицкий, Андрей Рублев (XV в.). XIV – XV вв., время духовного подъема и вместе с тем углубленного монашеского делания, оставил нам творения и имена величайших иконописцев — Феофана Грека, преподобного Андрея Рублева, Дионисия. Знаменитая "Троица" Андрея Рублева связана с троическим богословием Преподобного Сергия.
Малые пустыньки, затерянные в лесах, постепенно привлекали к себе как монашествующих, так и мирян, искавших духовного руководства, и постепенно становились своего рода очагами культуры. В монастырях собирались значительные материальные средства, в том числе и земельные владения, жертвуемые состоятельными благочестивыми мирянами на помин души. Укрупнение монастырей было естественным процессом, в принципе благотворным для окружающего мира, и созидательным для духовной жизни, поскольку происходил переход от отшельнической или скитской — к киновийной, общежительной форме организации монашеской жизни, которая многими учителями монашества считалась наилучшей. Но сосредоточение богатства в руках монашествующих вызывало обеспокоенность светских землевладельцев и политиков, опасавшихся усиления влияния Церкви, и создавало определенные организационные проблемы для самих монахов. В этой связи возник спор о церковном землевладении, в котором было предложено два способа решения вопроса: либо, вопреки существующей тенденции к укрупнению, полностью отказаться от землевладения и связанных с ним мирских проблем, — этот путь предлагали известный подвижник Заволжья, преподобный Нил Сорский и его сторонники; либо, не пытаясь переломить устоявшуюся практику, приняв сложившуюся систему, преодолевать эти трудности при помощи четкой регламентации монастырской жизни в общежительном уставе, — это была точка зрения преподобного Иосифа Волоцкого и его сторонников. Эти вопросы рассматривались на церковном соборе 1503 г. Победила точка зрения преподобного Иосифа. Его последователей стали называть "иосифлянами", а последователей преподобного Нила — "нестяжателями". Принципиального противоречия между двумя направлениями, вопреки распространенному мнению, не было. Они не были взаимоисключающими и оба являлись продолжением единой монашеской традиции. В последующие века на Руси продолжали существовать все три формы монашеской жизни: отшельничество, скит и киновия — и каждый мог выбрать форму, в большей степени соответствующую его духовным запросам.
В результате победы "иосифлянского" направления XVI – XVII вв. стали временем культурного расцвета русских монастырей. В них поступали богатые земельные и денежные вклады, что давало возможность строить и украшать храмы, создавать богатые библиотеки, заниматься широкой благотворительностью. Известно, к примеру, что Иосифо-Волоцкий монастырь в годы неурожая и усобиц Смутного времени кормил бедствующих и голодающих. В XVII в., в связи с общим подъемом хозяйственной деятельности России, создаются выдающиеся по красоте комплексы каменных строений, сохранившиеся до наших дней. Так что именно иосифлянам мы обязаны тем, что до нас дошли материальные знаки монашеской жизни Московской Руси.
XVIII в. был веком гонений на монашество, временем тяжелых испытаний для монастырей. В результате секуляризации число их значительно сократилось, обветшали и погибли многие памятники архитектуры и искусства. Однако истребить монашество не удалось и уже во второй половине столетия начался новый подъем. В 1744 г. Троице-Сергиеву монастырю был присвоен статус лавры. Лавра—это центр как бы некоего архипелага монастырей. Вокруг Лавры были построены скиты, в которых монахи достигали высоких духовных состояний. В эту эпоху в ряде монастырей начинается возрождение древнего обычая монастырского уклада — старчества, Этот процесс связан с именем старца Паисия Величковского, которым был создан славянский свод святоотеческих творений, повествующих о внутренней, духовной жизни — "Добротолюбие".
Начало XIX в. ознаменовано созданием новых монастырей — из которых наиболее известен Серафимо-Дивеевский, созданный под руководством величайшего подвижника послепетровской России, преподобного Серафима Саровского. Известнейшим центром старчества стала Оптина пустынь. Монастырь, до конца XVIII в. бывший совсем неизвестным, в XIX в. становится центром притяжения всей России. Особенно важно то, что в Оптину пустынь стремилось не только простонародье, но и интеллигенция. Среди самих оптинских старцев были люди образованные, владеющие пером. Они не писали богословских сочинений, но вели обширную переписку и в письмах касались всех вопросов духовной жизни.
В монастырях люди, достигшие высокой степени нравственного совершенства, имели возможность предать свой опыт перу. Так, Задонский епископ Феофан в расцвете сил удалился в затвор (почему и именуется Феофаном Затворником) и там написал огромное количество произведений. XIX в. — время нового расцвета духовной, аскетической литературы.
До революции в России было несколько сотен монастырей. После 1917 г. в России большинство их было закрыто. В это время появились как бы отделения некоторых монастырей на Западе, которые пытались продолжить ее — такие монастыри как Новый Валаам в Финляндии, православные монастыри в США, Англии, Германии и других странах. На территории России были закрыты почти все монастыри. Только после Великой Отечественной войны, когда произошло заметное потепление в отношениях Церкви и государства, была вновь открыта Троице-Сергиева лавра. Не закрывались монастыри на территории прибалтийских республик (в том числе Псково-Печерский, после революции оказавшийся на территории Эстонии), Западной Украины. В Советском Союзе было 18 действующих монастырей. Хранителями бесценного духовного опыта стали многие монахи и монахини, волею судьбы оказавшиеся в миру. Вокруг них собирались небольшие общины, состоящие из людей, стремящихся к монашеской жизни, продолжалось старческое руководство. Поэтому нельзя сказать, что традиция пресеклась полностью.
В последнее десятилетие мы были свидетелями массового возобновления обителей. Сейчас их уже более трехсот только на территории России, с каждым годом открываются новые. Это радостное, но весьма сложное явление. Совершающим паломничество по святым обителям нужно четко представлять, что они могут, и чего не могут найти в современных монастырях. Нельзя забывать, что большинство насельников нынешних монастырей — новоначальные, новички в монашеской жизни. Монахам приходится заниматься хозяйственными заботами, восстанавливать разрушенные обители — без этого невозможно. Те, кто ждет увидеть в монастыре оживших персонажей Киево-Печерского патерика или пустыннических житий, могут испытать некоторое разочарование. Но виной тому не монастыри, а неправильное представление о них. Отправляясь в паломничество, нужно быть готовыми скорее что-то дать монастырю: потрудиться на послушаниях, помочь своей усердной молитвой в храме. Тогда Господь не оставит без внимания сокровенные вопросы и чаяния пришедших. Недаром давняя монашеская мудрость гласит, что если человек приходит в чистоте сердца, то и простой священник, не наделенный особыми духовными дарами, даст ему мудрый совет. Если же человек в лукавстве вопрошает, то по лукавству своего сердца и получит ответ.
История каждой обители отразилась в ее внешнем облике. Поэтому очень важно представлять себе, как устроен монастырь в принципе, чтобы можно было сразу отличить специфические особенности каждого. В монастырский комплекс входит несколько церквей. Главная из них называется собором и бывает посвящена тому событию, которое звучит и в названии всего монастыря. Например, Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь. Главный храм его — собор в честь Успения Божией Матери. Помимо главного храма в ограде монастыря находится еще несколько церквей. Они посвящены знаменательным церковным датам, так или иначе отразившимся в жизни обители или особо чтимым именно в этом монастыре подвижникам. Нередко один из храмов или приделов храма освящается в честь основателя монастыря, причисленного к лику святых. Практически наверняка один из храмов, имеет при себе трапезную палату, хотя в настоящее время трапеза, скорее всего, совершается в отдельном помещении. Отношение к принятию пищи в монастырях всегда было серьезное и благоговейное. Перед началом трапезы обязательно совершается молитва, во время ее нередко читаются жития святых или духовные наставления, по окончании снова следует молитва — благодарность Богу за данную пищу.
Помимо храмов на территории монастыря могут быть часовни, поклонные кресты на месте захоронений чтимых усопших. Внимательному посетителю они могут многое поведать о прошлой и нынешней истории обители. Во многих монастырях сохранились колокольни, с высоты которых видна вся окрестность и разносящийся колокольный звон зовет богомольцев на молитву. Территория монастыря, как правило, огорожена стенами — нередко мощными, по типу крепостных. Каждая из башен обычно имеет свое название, некоторые из них особо памятны в связи с историческими событиями. Помимо культовых построек, в монастыре есть "братские" или "сестринские" корпуса, где живут монахи или монахини, хозяйственные помещения.
Монастырь обычно бывает подчинен епархиальному архиерею, поэтому для организации паломничества может потребоваться его благословение. Некоторые монастыри подчиняются непосредственно Патриарху Московскому и Всея Руси и именуются ставропигиальными (от греч. "ставропигия" — "установление креста", в древней церкви осуществляемое Патриархом и знаменовавшее его власть). Управляет монастырем настоятель в сане архимандрита или игумена (в женском монастыре – игуменья). В обители на любое начинание требуется благословение настоятеля. За повседневной жизнью монастыря наблюдает помощник настоятеля — благочинный, финансами ведает казначей, хозяйственной жизнью — эконом. Все практические вопросы, связанные с пребыванием паломников в монастыре, по благословению настоятеля следует решать с ними.
Попадая на территорию монастыря, очень важно соблюдать установленные в обители порядки, чтобы не нарушить покой насельников и не помешать их молитве. Не случайно в русском языке есть пословица, запрещающая вторгаться "в чужой монастырь со своим уставом". Поэтому нужно обладать достаточной деликатностью, чтобы ни своим внешним видом, ни поведением не обидеть людей, живущих в монастыре и готовых оказать гостеприимство пришедшему паломнику.
Литература:
1. Зверинский В.В. Материал для историко-географического исследования о православных монастырях в Российской империи. тт. 1 –3, СПб, 1890 – 1897.
2. Муравьев А.Н. Русская Фиваида на Севере. М., 1999
3. Русская Православная Церковь. Монастыри. Энциклопедический справочник. М, 2000.
4. Смолич И.К. Русское монашество. М., 1999
Храм
В монастырях и просто в городах и селах основными объектами паломничества являются храмы. Поэтому организаторам паломнических служб важно представлять идею храма во всей ее полноте.
Храм — это очень широкое понятие. Это то священное место, куда человек возвращается мыслью, чувством, желанием. Не случайно Христос, будучи Богочеловеком, глубоко почитал храм Иерусалимский, созданный для народа израильского. Апостол Павел, продолжая развивать проповедь Иисуса Христа, говорит своим ученикам, говорит: "Разве вы не знаете, что вы — храм Божий, и Дух Божий живет в вас". (1 Кор. 3, 16).
Что такое православный храм? В свое время о. Павел Флоренский сказал, что наше богослужение представляет собой широкое включение всех видов искусства, поведения, чувства. Действительно, богослужение, совершающееся в храме обставляется всем интерьером, ритуалом. Даже движения священника и поведение богомольцев — стояние или передвижение по храму — подчиняются общей гармонии. Поэтому виды искусства, связанные с храмом: архитектуру, живопись, музыку — следует воспринимать и рассматривать в совокупности.
Храмовая архитектура
Православный храм зародился в естественной жизненной, бытовой обстановке. Прообразом его может быть названа та горница — то есть комната на втором этаже — древнего восточного каменного дома в Иерусалиме, где Христос со своими учениками имел последнюю вечерю в канун своих страданий. В раннехристианские времена богослужение могло совершаться в обыкновенном доме, в специально отведенной для этого комнате, для небольшого круга лиц.
В Риме верующие устраивали свои собрания в катакомбах — то есть тех подземных пещерах, которые образовывались вследствие выработки камня на строительство зданий в городе. Катакомбный храм Рима — это большая комната по форме приближающаяся к кругу, имеющая в середине небольшое возвышение. Круг в древности являлся символом вечности. Поэтому в форме круга (ротонды) строились усыпальницы, мавзолеи. Катакомбные храмы, как правило, сооружались на месте погребения мучеников и были тесно связаны с их почитанием. Впоследствии, уже после того, как христианство стало государственной религией, обычай строить круглые храмы над местом погребения мучеников сохранился. В форме ротонды построен и знаменитый храм Воскресения Христова в Иерусалиме — над Гробом Господним.
Со временем появился другой тип храма — базилика (греч. — "царская" [постройка]), здание в виде удлиненного прямоугольника. Когда в 313 г. император Константин объявил свободу вероисповедания, христиане, во-первых, вышли из катакомб, а во-вторых появилось множество людей, принимавших крещение. Построить необходимое количество храмов было невозможно Поэтому здания подыскивались в соответствии с потребностями. Под церкви стали отдавать крытые рынки, базилики—места, где проходили собрания, обнародовались императорские указы. Символически такая постройка истолковывалась как корабль — Ноев ковчег, в котором верующие спасаются от погибельной пучины моря житейского.
Приблизительно в V - VI вв. сложилась символически более сложная крестово-купольная форма храма, имеющая квадрат в основании, куб в объеме, увенчанный сверху куполом. Крест при этом образуется пространственно из пересечения центральных внутренних проходов-нефов (неф — греч. "корабль"). Купол опирается на четыре столпа, стоящие посредине и на стены, ограничивающие это пространство. Изначально он символизировал небесный свод, хотя со временем эта символика могла меняться. Впереди у храма есть полуротонда, апсида, внутри которой находится горнее место алтаря и расположена главная храмовая икона, перед которой совершается богослужение. По этому типу построено большинство византийских храмов IX - X вв., этот же тип ранее прочих перешел на Русь.
В России в разное время использовались все три типа храма. Как уже было сказано, прообразом храма стала сионская горница. Этот момент очень важен для понимания идеи русского храма. Русские люди так близко восприняли идею "домашней Церкви", что перенесли в храмостроительство и долю своего бытового, семейного уклада. Поэтому в основе древнейшего русского храма — хорошая, крепкая русская изба, рубленная, с двускатной крышей, передняя часть которой немного приподнята и увенчана одной, или пятью главками. Первая часть — алтарь, дальше — основной храм, а ближе к о входу — трапезная, соединяющаяся с основным храмом узким перешейком. Это вызвано тем, что зимой было трудно протопить весь храм, поэтому проход перекрывали и служили в задней, трапезной части. Она же использовалась для трапезы после богослужения. Летом служили в переднем храме. Любой из дошедших до нас деревянных храмов сохраняет эту троичную конструкцию. По этому образцу построены и многие каменные церкви.
Особенностью русского храма является ориентация на восток. Католические же и протестантские храмы ориентированы на Запад. Почему так? Потому, что западные храмы полностью воспроизвели конструкцию античных храмов, в которых первые лучи восходящего солнца должны были осветить статую божества, стоящую в глубине храма. Русский православный храм на протяжении веков являлся как бы продолжением дома, домашнего семейного уюта, той теплоты, которую человек испытывает в хорошо обустроенном семейном кругу, в доме с лампадой в переднем углу, с небольшими радостными праздниками и неизбежными огорчениями в будни. Такое отношение к храму формировало Россию на протяжении тысячи лет. Хотя в нашей истории были и бунты, и восстания, когда народ поднимался не только против иноземных захватчиков, но и против соплеменников, но все же в глубине народного сознания всегда жила затаенная вера, что где-то есть сказочный Китеж-град, где всегда теплятся лампады и в душе распространяется глубокий мир.
Древнейшими памятниками русского зодчества были не дошедшие до нас храм Пророка Илии и Десятинная церковь в Киеве. Храм Ильи Пророка был построен еще при князьях Аскольде и Дире, — он упоминается в договоре между киевскими князьями и византийцами. Образ библейского Пророка, грозного, бескомпромиссного, связанного с огненной стихией, видимо, более всего привлекал первых русских христиан, еще полуязычников. Первая, не дошедшая до нас, каменная церковь — Десятинная Богородичная — была построена в 989 – 996 гг.
Наша национальная трагедия в том, что в основном Россия—деревянная страна. Во время пожаров горели не только дома, терема, посады, — гибли храмы, гибли бесценные иконы. И первое, что люди начинали строить после пожара—храм. Есть даже выражение—"обыденный" храм, т.е. "построенный за день". Такой, к примеру, является московская церковь Илии "Обыденного" — неподалеку от храма Христа Спасителя.
Сейчас мы буквально единицами насчитываем памятники, оставшиеся от древнейших времен. В первых постройках мы видим прямое заимствование архитектурных канонов Византии. Почти полностью в византийских традициях был построен Спасо-Преображенский собор в Чернигове (1034 – 1035). Третьим каменным храмом был собор Софии Киевской (ок. 1037 г.). В его создании мастера применили некоторые новшества по сравнению с образцом, которым служила София Константинопольская. В ее строительстве была употреблена сложная купольная система—без колонн. Центральный купол опирался на стены. Ко времени возведения Киевской Софии эта техника была уже утрачена, поэтому строители использовали более простую и распространенную в то время крестово-купольную модель. Впоследствии конструкцию Константинопольской Софии пытались повторить при строительстве московского Успенского собора, но стены не выдержали и купол рухнул. Тогда, по традиции, поставили четыре столпа, на которые опирался купол. Четырехстолпная конструкция стала каноном для наших крупных каменных церквей.
Секрет Софии Константинопольской состоял еще в и том, что ряд опор, арок, поддерживавших главный купол был рассчитан таким образом, что в контровом свете простенки между окнами уже не воспринимались зрением. Они были покрыты золотой "мусией"—амальгамированным стеклом, и поэтому все сияло золотом и купол как бы парил над храмом. В куполе был изображен Христос-Пантократор. Огромное пространство храма, Господь-Вседержитель, отделенный световым потоком от основного объема храма и как бы парящий над молящимися, иконографические образы, выполненные из. "мусии", обработанных драгоценных камней и минералов — все это производило сильное эмоциональное воздействие на верующих. Киевская София, в свою очередь, стала образцом для одноименных соборов в Новгороде (1045 – 1050) и Полоцке (1044 – 1066), в которых отличия от византийской архитектуры стали еще заметнее. Дальнейший отход от византийских форм наметился в Успенском соборе Киево-Печерского монастыря (1073 –1089 гг.; взорван в 1942 г.). По преданию, строили его 12 братьев-строителей, которые пришли из Константинополя, получив откровение взять икону Успения Божией Матери, идти в Киев и поставить там церковь.
Преимущественное развитие самобытной архитектуры происходило на севере, особенно в Новгороде. Общим принципом русского зодчества этого периода было уподобление византийским образцам в основной идее при значительном разнообразии в частностях. Наиболее древняя из известных черт русской христианской архитектуры — многоглавие храмов. Все упомянутые древнейшие русские храмы были многоглавыми. Число глав в них имеет свою символику. Наиболее распространенным и стойким типом многоглавого храма оказался пятиглавый, в котором главный купол символически означает Христа, а четыре боковых – четырех евангелистов. Кроме того, в отличие от византийского завершения храма пологим широким куполом, на Руси храмы венчаются небольшими куполами, поставленными на высокий постамент, именуемый шеей. Сам же купол называется главой. Так языком зодчества выражается богословская мысль о главенстве Христа над христианским обществом. В формах русских храмовых глав заложена и другая символика. "Наша отечественная луковица воплощает в себе идею глубокого молитвенного горения к небесам, через которое наш земной мир становится причастным к потустороннему богатству. Это завершение русского храма – как бы огненный язык, увенчанный крестом и к кресту заостряющийся". (Е.Н. Трубецкой). Именно эту идею пламенности, горения подчеркивает столь распространенное в России золочение куполов.
В России византийская схема храмового зодчества получила новый импульс — изящества, мягкости, соответствующих как русской природе и ландшафту, так и укладу жизни людей, живших в органическом единении с природой. В русском ландшафте нет остроконечных горных вершин. Он мягок не только линиями, но и цветовой гаммой: от сочных красок лета до искристой белизны снежного покрова, с яркостью, пестротой осенней листвы и нежным флером первой весенней зелени. Что особенно характерно и на что мы почти не обращаем внимания — это облака средней полосы, Ни в одной из ярких южных стран Средиземноморья нет тех фантастических плывущих замков, которыми можно любоваться часами. Путник, идущий по русской равнине, видел над собой сказочные плывущие облака, а где-то вдали — белые церкви и монастыри.
Тип классического русского храма складывается также на севере — во Владимиро-Суздальской Руси, в Новгороде. Успенский собор во Владимире (1158 – 1164), знаменитая церковь Покрова на Нерли (1165). В 1194 г. был возведен Дмитровский собор во Владимире. Его стены, как и стены построенного чуть позже (1230 – 1234) Георгиевского собора в Юрьеве Польском украшает резьба по камню. Изящные кресты, богато украшенные растительным орнаментом, как и золотые купола — чисто русская специфика.
Характерные черты новгородской архитектуры — основательность, мощь каменного здания, резко контрастирующего с посадскими деревянными постройками, и в то же время — внутренняя одухотворенность. Эти особенности отличают и Новгородскую Софию, и соборы Юрьева и Антониева монастырей (1119). Древнейшими памятниками Новгорода, дошедшими до нас, хотя и с последующими изменениями, являются также Никольский собор на Ярославовом Дворище (1113), церкви Благовещения Пресвятой Богородицы на Мячине (1179) Спаса Преображения на Нередице (XII в.), церковь Рождества Богородицы в Перынском скиту (начало XIII в.). В архитектуре церкви Параскевы Пятницы (1207), построенной жившими в Новгороде заморскими купцами, отразились широкие международные связи города, задолго до Петербурга ставшего для Руси "окном в Европу".
В период ордынского ига, когда каменное зодчество на всей территории Руси практически замерло, в Новгороде, который оставался независимым, продолжали возводиться каменные храмы. В это время возводятся церкви Николы Белого (1313), Спаса Преображения на Ковалеве (1345), Спаса на Ильине (1374), святых апостолов Петра и Павла в Кожевниках (1406), святого Власия (1407), Симеона Богоприимца Зверина монастыря (1467) и другие. По мере того как молодые княжества поднимались и крепли, каменное строительство возобновилось и в северо-восточной Руси. Таким образом, традиции владимиро-суздальского зодчества были продолжены. От конца XIV – начала XV вв. до нас дошли храмы Звенигорода: Успенский собор на Городке, Рождественский собор Савво-Сторожевского монастыря. К этому же времени относится строительство Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря, Спасский собор московского Андроникова монастыря. В конце XV в. построен храм святого мученика Трифона в Напрудном. В начале XV в. возрождается многоглавие, практически исчезнувшее в годы ордынского ига.
Освобождение от ордынского ига стимулировало новый подъем в архитектуре. Уже не малые каменные храмы, но величественные многоглавые соборы отвечали духу времени политике московских государей. При этом мастерство московских зодчих еще не достигло должного уровня, поэтому для строительства кремлевских соборов Иван III приглашает архитекторов из Италии: Аристотеля Фьораванти, Марка Фрязина, Антонио Солари, Алевиза Нового и др. Однако Благовещенский собор Кремля строился русскими — псковскими — мастерами.
К этому времени сложился еще один национальный тип храма. Характерная для Византии купольная система преобразовалась в остроконечный верх башни. В этом чувствуется несомненное влияние оборонного зодчества, характерный пример которого дает Псков с его мощными башнями, лишенными каких-либо украшений и служившими защитой от нападений врагов. При особо очевидной мощи стен, кладки, узких бойниц, окон, гармоничность форм подчеркивает их стройность и изящество. Геометрическая форма восьмигранного шатра, в плане образующая подобие восьмиконечной Вифлеемской звезды, позволяет истолковывать такие храмы как образ Богоматери, Которой символически соответствуют числа 8 и 9.
Вытянутые по вертикали формы особенно распространились в XVI в.е. Оставаясь в быту деревянной, способной быстро восстановиться после пожаров, в своих культовых и государственных постройках Московская Русь становится белокаменной. Храмы того времени устремлены ввысь, что является одним из знаков возвышения Руси Рюриковичей. В контексте холмистого, ритмично перемежающегося перелесками, водными потоками и просторами пейзажа центральной России эти памятники не могли не вызывать чувства благоговейного восторга и не рождать в душе и жителей.
Классическим образцом этого направления может служить московская церковь Вознесения в Коломенском (1532). Шатровые формы использованы и в соборе Покрова Богородицы на Рву ("храм Василия Блаженного", 1555 – 1561), в котором чувствуется также знакомство с архитектурой Востока.
Помимо шатровых распространяются близкие к ним столпообразные формы (церкви Иоанна Предтечи в Дьякове, Преображения в с. Остров (вторая половина XVI в.). Наиболее выдающийся пример столпообразного храма — знаменитая кремлевская церковь-колокольня, освященная в честь преподобного Иоанна Лествичника — "Иван Великий" (построенная в 1505 – 1508 гг. и надстроенная в конце XVI в. по приказу Бориса Годунова).
XVII в. — время высшего расцвета самобытной русской архитектуры. Привычные шатровые формы утончаются, церкви этого времени напоминают свечи ("Дивная" церковь в Угличе (1628 г.), московские церкви Покрова в Медведкове (1635 г.), Рождества Богородицы в Путинках (1649 – 1652 гг.). В эту эпоху чрезвычайного разнообразия достигает деревянное зодчество — строятся древние храмы клетского типа, а также шатровые, ярусные, кубоватые. Каменное зодчество копирует причудливые формы деревянных построек. Возникает тип бесстолпного храма, (Казанский собор на Красной площади (1636), и его различные модификации, примером которых может служить церковь Троицы в Никитниках (середина XVII в.). Кокошники, украшающие храмы этого времени, подобно главам, имеют форму пламени, что еще более усиливает "многосветность". Это "воспламененение" уже не только куполов, но и как бы целых храмов можно воспринимать как символ воспламенения России из века в век возрастающим числом подвижников.
Патриарх Никон пытался вернуть в русло греческой традиции не только богослужебный обряд, но и архитектуру, предписывая строить церкви в традиции "освященного пятиглавия". При этом в строительстве Воскресенского собора, в плане копирующего Иерусалимский храм Воскресения, сам он вводит новый для Руси тип ротонды. В связи с ориентацией на греческий образец строительство шатровых церквей было запрещено. Тем не менее уничтожить тенденцию к "устремленности ввысь" не удалось. Шатровые формы сохранились в строительстве колоколен. И это не случайно. Шатер на колокольне сохраняется как символ благовеста и, разумеется, Благовещения Пресвятой Богородицы. Сооружались также колокольни ярусной конструкции (колокольня московского Новодевичьего монастыря).
XVII в. — "золотой век" в истории городов Среднего Поволжья, особенно Ярославля. Яркие примеры ярославского зодчества — церкви Илии Пророка (1647 – 1650), Иоанна Златоуста в Коровниках (1649 – 1654), Иоанна Предтечи в Толчковской слободе (1671 – 1687). В 70-е гг. XVII в. Ростовский митрополит Иона Сысоевич возводит изумительный по красоте ансамбль Ростовского митрополичьего дома, называемого Ростовским кремлем. К этому же времени относится создание целостных ансамблей — Иосифо-Волоцкого, Николо-Вяжищского монастырей. В конце XVII в., уже под влиянием Запада, проникавшим через Польшу и Малороссию, распространяется стиль "нарышкинского барокко", в котором построены ансамбли Донского (1684 – 1689) и Новодевичьего (90-е гг.) монастырей, трапезная Троице Сергиевой Лавры (1668 – 1692), церкви Покрова в Филях (1690 – 1694), Троицы Живоначальной в Троице-Лыкове (1690 – 1695). Шедевром этого стиля была не дошедшая до нас церковь Успения на Покровке (1696 – 1699). Во время войны 1812 г. Наполеон, вошедший в Москву, настолько был поражен ее красотой, что даже хотел вывезти ее в Париж. После революции она была разрушена. В XVII в. идет активное каменное строительство на Севере — каменные церкви строятся в Соликамске, Сольвычегодске, Каргополе. Новые веяния сочетаются в них с традицией старины. Поскольку многие храмы возводились на средства богатейших купцов Строгановых, стиль построек называют иногда "строгановским барокко".
Впрочем, формы архитектуры конца XVII в. настолько разнообразны, что трудно подобрать им соответствующее название. Несомненное влияние барокко ощущается в облике московской церкви Николы Большой крест (1680 – 1688), церкви Знамения в Дубровицах (1690 – 1704). В стиле барокко работал малороссийский мастер И. Зарудный, в начале XVIII в. построивший в Москве церковь Архангела Гавриила — так называемую "Меншикову башню". Он же предположительно является строителем московского храма Иоанна Воина на Якиманке, воздвигнутого в 1709 – 1717 гг. по указу Петра I, несмотря на то, что в эти годы все силы были брошены на строительство новой столицы, Санкт-Петербурга, и в Москве вообще запрещалось строить каменные храмы.
К Петровскому времени относится создание таких шедевров русского храмостроения как Преображенская церковь в Кижах (1714). Она еще всецело принадлежит самобытной средневековой русской культуре. Надо сказать, что в деревянном зодчестве Севера национальные традиции сохранялись, не претерпевая существенных изменений. Петровская эпоха положила начало новому периоду в развитии русского храмового зодчества, которое испытало заметное влияние западной, в особенности итальянской возрожденческой, архитектуры. При этом нельзя говорить о том, что русская архитектура полностью утратила самобытность. В лучших своих проявлениях творчество архитекторов нового времени дало синтез издревле сложившегося на Руси архитектурного канона и новых веяний в отделке храма. Фактически, принцип был обратным по сравнению с тем, который господствовал в первые века русского храмоздательства. Если тогда заимствовалась основная идея, а свобода и национальное своеобразие проявлялись в частностях, то теперь сохранялась уже привычная общая схема, несущая в себе глубокую символику, за века еще более обогащенную по сравнению с византийской, и в то же время внешние формы, общие очертания, а также детали, украшения подчинялись господствующему вкусу и даже требованиям моды. Как бы ни было привлекательно для художников искусство итальянского Возрождения, характерное для него господство чувственного начала было ограничено и некоторые приемы, противоречащие православной традиции, не были восприняты. К примеру, в православных храмах так и не получила широкого распространения скульптура, живописное изображение обнаженного человеческого тела.
Основное строительство в XVIII в. шло в Петербурге. Здесь работали выдающиеся европейские мастера, такие как Д. Трезини, Ф. Растрелли и др. Часто новые церкви строились по старым образцам. Архитекторы производили обмеры и зарисовки древних церквей, изучали их на натуре. Так, известно, что Растрелли делал зарисовки соборов Московского Кремля, колокольни Ивана Великого. Образцом для возводившегося им собора Смольного монастыря (1748 – 1769) была московская церковь Успения на Покровке. С 1746 г. было предписано строить только пятиглавые церкви — таким образом, традиции "освященного пятиглавия" на время возобладали.
В XVIII в. весьма распространенным становится строительство колоколен, дополнявших уже сложившиеся архитектурные ансамбли монастырей. Это колокольня Троице-Сергиевой Лавры (1741 – 1770), Донского (1730 – 1753) Новоспасского (1759 – 1785) и других монастырей. Колокольни строятся в традициях древнерусских ярусных церквей, но при этом украшаются барочной лепниной или классическими колоннами. Дополнение уже существующих ансамблей — задача не менее сложная, чем создание новых, и русским зодчим XVIII – XIX вв. нередко удавалось блестяще решить ее, хотя, конечно, бывали случаи, когда строительство нового, пусть выдающегося по своим достоинствам, здания, приводило к искажению исторического облика древних памятников или полному уничтожению их. Так, полностью был перестроен ансамбль Нило-Столобенской пустыни.
В XVIII в. в украшении храмов начинают использоваться те же приемы, что и в светской архитектуре. С другой стороны, элементы храмового зодчества переходят в светскую архитектуру. Нередко церкви включаются в целостную композицию дворцового комплекса или усадьбы. Церкви, являющиеся непременной составной благотворительных учреждений, входят в комплекс Голицынской больницы (М.Ф. Казаков, 1796 - 1801), Странноприимного дома (Д. Кваренги, 1796 – 1801 г.) и др. Удивительной стройностью и благородством форм отличаются некоторые усадебные церкви, возведенные в стиле классицизма или т.н. псевдоготики.
XIX век — время создания монументальных петербургских соборов: Казанского (1801 – 1811, архитектор А. Н. Воронихин), и Исаакиевского (1818 – 1858, архитектор О. Монферран), московского храма Христа Спасителя (1839 – 1883, архитектор К. А. Тон), строительством которых отмечались исторические события в жизни новой столицы и всего государства.
Конец XIX — начало XX в. характеризуются возрождением интереса к родной старине, а также к наследию Византии. В неорусском стиле построен петербургский Воскресенский собор — "Спас на крови" (1883 – 1907) — на месте, где был смертельно ранен Александр II. Образцом для подражания сначала становятся русские XVI – XVII вв., позднее пробуждается интерес к более древнему зодчеству — владимиро-суздальскому, псковскому, новгородскому. Примером может служить храм Покрова Пресвятой Богородицы в Марфо-Мариинской обители (1908 – 1912, архитектор А. В. Щусев).
Тем не менее новых церквей строится немного — в основном перестраиваются обветшавшие. Нынешний облик большинства московских церквей складывался веками: документально они обычно известны с XV – XVI вв., каменное здание, как правило, не раньше XVII в., колокольня очень часто относится к XVIII – XIX вв. Но независимо оттого, сохраняются ли храмы в первоначальном виде или в их облике заметно смешение стилей и даже сочетание несочетаемого, в них почти всегда сохраняется ощущение тепла и домашнего уюта, столь характерное для русского храма.
Однако наиболее важно подчеркнуть, что православный храм никогда не создавался по побуждениям внешним, чисто эстетическим. Эстетика храма всегда подчинена богословский символике и наполнена мистическим смыслом.
Литература:
1. Грабарь И.Э. История русского искусства. тт. 1 – 6. М.. 1910
2. Забелин И.Е. Черты самобытности в русском зодчестве. М., 1900.
3. Ильин М.А. Русское шатровое зодчество: Памятники середины XVI века. М., 1980.
4. История русской архитектуры. Под редакцией Ю.С. Ушакова, Т.А. Славиной. СПб., 1994.
5. Комеч А.И. Древнерусское зодчество конца X — начала XII в. М.. 1987.
6. Лихачев Д.С., Вагнер Г.К., Вздорнов Г.И., Скрынников Р.Г. Великая Русь. История и художественная культура. М., 1994.
7. Ополовников А.В. Русское деревянное зодчество. М., 1986.
Интерьер храма
Как уже было сказано, православный храм имеет трехчастное строение. Главный вход в храм обычно находится в западной его части. Войдя, человек сначала попадает в притвор, а оттуда — в основной объем храма. Впереди себя он видит иконостас, отделяющий алтарь — главную часть храма, в которой совершаются основные таинства. Следует помнить, что в убранстве храма — как внешнем. так и внутреннем — нет ни одной случайной детали, каждая из них имеет свое символическое истолкование.
Интерьер храма выглядит следующим образом. Впереди возвышается иконостас, имеющий несколько ярусов. Первый ярус, как правило, более двух метров, дальше — меньше. Количество ярусов тоже ограничено высотой храма и может доходить до семи, обычно же — три-четыре. Православный человек, совершая свою молитву, внутренне переживая богослужение, естественно, стремится быть в соборности с живыми людьми, которые молятся вместе с ним, и в то же время — с теми, кто прошел тем же путем до нас. Изображения святых в иконостасе и на стенах помогают почувствовать близость Церкви Небесной. Высокий иконостас, полностью отделяющий алтарь от основного храма — чисто русская особенность. Возникновение его относится к XIV в. и связывается с именем преподобного Андрея Рублева. Иконостас сосредоточивает внимание верующих на тех событиях, которые символически отражены в церковной службе. В середине иконостасной преграды расположены так называемые Царские врата, через которые может входить священник, причем только в полном облачении. Они называются Царскими потому, что Бог, Царь вселенной, входит этими вратами на Великом входе, а также потому, что ими однажды в жизни, в день коронации, мог войти русский царь; потому, что в Византии царь с блестящей свитой приносил хлеб и вино и передавал их Патриарху—именно у Царских врат.
Некоторых смущает, что иконостас полностью закрывает алтарь, они думают, что эта преграда мешает восприятию богослужения. Однако это не так. Православный человек, совершая свою молитву, внутренне переживая богослужение, естественно, стремится быть в соборности с живыми людьми, которые молятся вместе с ним, и в то же время — с теми, кто прошел тем же путем до нас. Изображения святых в иконостасе и на стенах помогают почувствовать близость Церкви Небесной.
За иконостасом — алтарь. Посредине в алтаре расположен престол — квадратный стол, на котором совершается богослужение. На нем лежат крест, Евангелие, стоит дарохранительница — небольшое сооружение в виде церкви, с ящичками, в которых лежат запасные святые дары для причащения больных. Все предметы богослужебного обихода благоговейно украшались, что рождало особый вид искусства, самобытно выразившегося в мелкой пластике. Слева от престола — квадратный стол меньшего размера, жертвенник, на котором готовятся хлеб и вино для освящения. Там же в алтаре есть еще маленькие столики, аналой (столик-пюпитр для книг), в алтаре также находятся облачения священника.
По стенам храма располагаются иконы—они могут быть в резных золоченых киотах или в виде росписи на стенах. Часто в храмах можно увидеть ковчеги из дерева или металла с частицами мощей прославленных святых.
Святыни храма. Святынями храма являются мощи святых, крест, чтимые иконы.
Крест
Ппочитание креста в православной традиции начинается только с IV в. н. э. В христианском искусстве первых веков изображение креста отсутствует — это связано с тем, что в античности крест воспринимался как орудие пытки и воспроизводить его как символ казалось слишком жестоко. Изменение отношения к кресту связано с именем императора Константина Великого, которому, по преданию, перед решающей битвой с Максенцием в 312 г. На небе явилось знамение креста со словами "сим победиши". Константин Великий приказал изобразить знак креста на своих знаменах и действительно победил. Позднее, в 327 г. его мать, благочестивая царица Елена, предприняла паломничество в Иерусалим с целью отыскать подлинный Крест, на котором был распят Христос. Обретение сопровождалось чудесами, в частности, воскрешением мертвого. Обретенный крест был поставлен — "воздвигнут" — в центре Иерусалима, в честь чего Церковью был установлен праздник Воздвижения (празднуется 27 сентября по новому стилю). После этого крест стал символом победы в широком смысле — победы над смертью, знак духовного ограждения от воздействия злой силы. Крест сопровождает христианина всю его жизнь — от купели крещения до могилы. Наиболее характерная для Православия форма креста — восьмиконечная — с двумя горизонтальными перекладинами и одной наклонной. Однако признаются и другие формы.
Наша современная форма крестного знамения совершается следующим образом. Три пальца соединяются как знак единства Лиц Святой Троицы, два, символизирующие Божественное и человеческое естество Господа Иисуса Христа, объединенные в Воплощении — прижимаются к ладони. Крест кладется на лоб, на "вздох", где кончается грудная клетка, затем на правое и левое плечо. До реформы Патриарха Никона пальцы складывали не так. Три, первый, четвертый и пятый, объединялись, а второй и третий образовывали буквы I С — Иисус. Католики крестятся всей рукой и слева направо. Армяне, копты крестятся одним пальцем, символизирующим Единого Бога.
Крест является обязательным атрибутом православного храма. Он увенчивает купол, в самом храме знаком креста отмечена вся церковная утварь — чаша для причастия, сосуды для освящения воды, кисточка, которой совершается помазание и т.д. Многочисленные кресты украшают богослужебные облачения духовенства. Священника в храме всегда можно узнать по наперсному, нагрудному кресту. Православный обычай — после окончания службы обязательно приложиться к кресту, который специально для этого выносит священник или к Распятию. Распятие — это Крест с изображением распятого Христа.
Чтимые изображения креста нередки и в самих храмах. Например, в московском храме иконы Божией Матери "Знамение" в Переяславской слободе находятся искусно вырезанное деревянное Распятие XVIII в. и крест, некогда стоявший в часовне у Крестовской заставы на месте, где московское духовенство в 1652 г. встречало мощи Святителя Филиппа, перенесенные из Соловецкого монастыря. В этом же храме есть крест-мощевик с мощами многих святых. В храме Преподобного Сергия в Крапивках хранится кипарисовый крест, сделанный по благословению Патриарха Никона в память его чудесного спасения от бури у берегов Кий-острова. Этот крест является копией Креста Господня.
"Поклонные" кресты часто устанавливаются на месте каких-либо знаменательных событий. В северо-западных районах России, где много природных валунов, оставшихся от ледникового периода, очень распространены кресты, высеченные из камня. Они встречаются почти повсеместно, некоторые из них почитаются особо.
Икона и иконопочитание
Как правило, в храме имеется несколько чтимых икон. Они выделяются особым кивотом. Всегда можно заметить, что к этим иконам больше обращаются, перед ними стоит больше свечей. Московский обычай таков: перекреститься два раза, поцеловать икону, приложиться к ней лбом, перекреститься еще раз и только после этого отойти.
Начало иконопочитания относится к первым векам христианства. Оно сохраняется у православных и католиков. Протестанты с их рационалистическим пониманием веры отрицают поклонение иконам, считая его идолопоклонством. Такой взгляд нередко можно встретить и в нашей нецерковной среде. Надо сказать, что отрицание икон отнюдь не является приметой последних веков. Гонение на иконы возникало и в древности под влиянием различных политических или даже экономических причин. Особенной силой преследования отличался период так называемого "иконоборчества" в Византии VIII – IX вв. По окончании его совершился VII Вселенский собор, подтвердивший основную идею иконы как предмета созерцания духовных явлений. Тогда же был установлен праздник "Торжества Православия", отмечаемый Церковью в первое воскресенье Великого поста.
Разница между языческим поклонением идолам и православным почитанием икон принципиальна. Идолопоклонство изначально состояло в том, что обожествлялись сами предметы. Простому камню или изваянию приписывалась магическая сила, это и было само божество. Позднее с развитием абстрактного мышления, идол стал считаться его обиталищем. В Православии ничего подобного нет. Психологическая основа иконопочитания — простое желание любого человека всегда иметь перед глазами изображение любимого лица. Сейчас многие носят при себе фотографии близких людей, иногда мысленно беседуют с ними, — и никому не приходит в голову называть это "идолопоклонством". Точно так же икона — это изображение Иисуса Христа, Богоматери или святых, облегчающее молитвенное обращение к ним. Бывают феноменальные явления, когда икона приобретает некое тональное, рисуночное изменение и смотрит теплыми, ласковыми глазами — так отражается внутреннее состояние самого человека, и Бог через видимые знаки позволяет ощутить Свою близость.
Некоторые иконы прославлены особыми чудесами — источением благовонного вещества — мира, исцелениями от болезней, чудесной помощью в безвыходном положении. Эти иконы являются предметом особого почитания, и часто получают название по месту прославления. Особенно многочисленны чудотворные иконы Божией Матери. "Каждая … икона Божией Матери, явленная, ознаменованная чудесами и, так сказать, … засвидетельствованная в своей духовной правдивости Самой Девою-Матерью, есть отпечатление одной лишь стороны, светлое пятно на земле от одного лишь луча Благодатной, одно из живописных имен Ее. Отсюда искание поклониться разным иконам" — писал о. Павел Флоренский.
Русская икона представляет собой продолжение того оригинального вида искусства, которое берет начало от древних портретов Фаюмского оазиса и стенной живописи катакомб и достигает значительных высот в иконах, фресках и мозаиках Византии. Первые опыты иконографии касались личности Иисуса Христа, который первоначально изображался как "Пастырь Добрый" — пастух с овечкой на плечах, что являлось иллюстрацией к соответствующей евангельской притче. Привычные нам изображения Христа в виде человека средних лет, с бородой появляются не раньше IV века. Особую роль в иконографии Иисуса Христа сыграли нерукотворные Его образы — лик, проявившийся на убрусе (куске полотна), Туринская плащаница.
Первым иконописцем, писавшим Божию Матерь, был святой апостол и евангелист Лука. Одним из древнейших прообразов иконы можно считать изображение Богоматери, по предании написанное им на стенах пещеры о. Мальта, на пути апостола Павла в Рим. Кисти апостола Луки приписываются некоторые иконы Божией Матери, сохранившиеся доныне — например, Владимирская или Тихвинская.
Со временем сложилось несколько типов изображения Пречистой Девы с младенцем на руках. Прежде всего, это тип Одигитрии (греч. "Путеводительница"), изображающий прямую поясную фигуру Богоматери с Младенцем на левой руке, который благословляет и держит свиток. Этот тип Одигитрии широко распространен на Руси в различных вариантах. Главной святыней кафедрального Успенского собора в г. Смоленске является икона Божией Матери Одигитрии, получившая название "Смоленской". В московском Новодевичьем монастыре главный собор, Смоленский, посвящен именно этой иконе Божией Матери. Название "Смоленская" в русской традиции практически замещает название "Одигитрия". Часто к нему прибавляются другие, в зависимости от места прославления или связанных с ними событий. Есть Смоленская-Черниговская, Смоленская-Шуйская и другие. К типу Одигитрии относятся иконы Иверская, Скоропослушница, Чирская (Псковская), Черниговская-Гефсиманская, Молченская, Любечская; к нему же восходят такие известные образы как Казанская и Споручница грешных. Одигитрия-Путеводительница указывает христианину путь к правильному исполнению в жизни заповедей Господа Иисуса Христа.
Другой тип, Елеуса, или Умиление, который представляет собой изображение Богоматери с Младенцем, как правило, на правой руке. Есть множество образов, связанных с этим иконографическим типом: Владимирская, Феодоровская, Почаевская, "Взыскание погибших". На них Младенец или прижимается своей головкой к щеке Богоматери, или взирает с колен на Ее лик, а Богоматерь склоняется к младенцу, изображая тем самым как бы диалог, молитвенное общение, Свое ходатайство за людей, предстоящих перед образом.
И третий тип — Оранта (лат. "Молящаяся"), который также передает идею молитвенного предстательства Богоматери, молящейся с воздетыми руками подобно Моисею или другим древним совершителям молитвы, простирающим руки к Богу. Это фронтальное изображение фигуры Богоматери с расположением в овале или в круге Младенца Иисуса. Младенец также изображается с молитвенным или благословляющим сложением рук. В Русской Православной Церкви эта икона широко распространена с названием "Знамение". По месту прославления иконы "Знамение" имеют названия Курская-Коренная, Мирожская, Царскосельская, Серафимо-Понетаевская, Абалацкая и другие.
Постепенно стали строиться сложные композиции, где охватывается целое историческое событие. Но и эти иконы не были документированным отображением происшедшего. В условном рисунке передавался основной смысл события. Примером может служить икона Рождества Христова, в которой совмещено несколько событийных и временных планов: не только Рождение Богомладенца, но и благовестие Пастырям, и переживания праведного Иосифа. В иконе отразилось как каноническое повествование, так и апокрифические предания о Рождестве Спасителя.
Позднее появились иконы святых. Икона может отчасти передавать портретное сходство, но не обязательно. Это обобщенный образ жития святого, духовное изображение духовной сущности человека и его подвига.
Иконы — это символы, т.е. отображения иного, горнего, мира. Как правило, они очень скупы в красочном изображении, в рисунке. Цветам в иконописи придается символическое значение. Человеческая плоть передается условно. Поза и жест являются не отражением эмоций, а знаком неких духовных состояний: Спаситель и святые изображаются с десницей, благословляющей мир, прижатый к губам палец у Иоанна Богослова – символ безмолвия, сопряженного с глубокими мистическими озарениями, воздетые руки Марии Магдалины (Положение во гроб) отражают скорбь, но более всего иконописец сосредоточивает внимание на выражении ликов, которые не должны нести печати страстей.
Дематериализации способствует так называемая "обратная перспектива", которая отражает не условно реалистический взгляд человека на окружающее пространство, а философскую идею диалога между изображением и созерцающим его человеком. Таковы общие принципы иконописи, заложенные еще в Византии.
О русской иконе следует говорить отдельно, имея перед глазами образцы многочисленных местных школ иконописи. Каждая из них характерна своими особенностями в колористическом решении, пропорциях фигур, тонкостях техники. В сравнении с иконописью Византии мастера северо-восточной Руси, Ростовской и Московской школ создают образы менее напряженные психологически, мягкие и созерцательные, более плоскостные, отличающиеся гармонией красок, спокойным ритмом контуров, прозрачностью живописи. Силой, убежденностью, мужеством проникнуты лики святых Новгородской иконописи, для которой характерны праздничность и чистота красок, употребляемых в контрастных сочетаниях, светоносные пробелы, положенные по ярко-зеленым и алым одеждам, солнечно-желтый и золотой фон. Из этого искусства в XV – XVI вв. выросла своеобразная иконопись русского Севера, вместившая и суровость монашеской жизни северных скитов, и праздничность народного искусства. Глубоко своеобразна иконопись Пскова XIV – XV вв. контрастно красочной гаммой, открытыми, исполненными духовной силы ликами, особой напряженной светоносностью, восходящей к идее пронизанности мира Божественным Светом. Значительным своеобразием отличалась иконопись Твери. Тверской ветви иконописного искусства присущи острая характерность образов, праздничный и яркий цвет, раскрытие идеи посредством геометрических построений, в которые включалась математическая символика, смелое сочетание живописи с линейным рисунком.
Естественно, что в музеях городов, исторически являвшихся центрами иконописи, собраны наиболее полные коллекции, представляющие местную школу. Древние иконы можно встретить и в не закрывавшихся храмах — так что именно паломничество, туризм, открывает широкие возможности для ознакомления с шедеврами Новгородской, Псковской, Тверской, Ярославской и других школ. Разумеется, только увидев своими глазами, можно по достоинству оценить мозаики Киевской Софии, фрески Мирожского и Снетогорского монастырей Пскова, храмов Спаса на Ильине, Благовещения в Мячине — в Новгороде, Ферапонтова монастыря.
Удивительное сочетание живописного, жизненно-реалистического образа с условностью приемов сделало русскую икону подлинным "умозрением в красках". Как уже было сказано, временем расцвета иконописи явился XV в., который можно назвать и веком монашества. Высшие достижения русской иконописи связаны с именами Феофана Грека, преподобного Андрея Рублева, Дионисия.
При всем совершенстве иконописных изображений, в глубоком аскетическом и духовном опыте русского подвижничества любование иконами возбранялось. В частности, преподобный Серафим Саровский предписывает в молитвенном обращении к Деве Марии стоять перед иконой опустив глаза, преклонив голову и взывая к Ней из глубины сердца, но не устремляя своего созерцающего взгляда на Ее образ. Лучше смотреть на свечу, а еще лучше стоять, обращая свой взор вниз, в пол. Поэтому нельзя даже сказать, что распространенный обычай украшать иконы кованой ризой что-то сильно нарушал в понимании иконы: она воспринималась как знак близости того, кто был на ней изображен, а не как картина, обладающая определенными художественными достоинствами.
Постепенное проникновение в Россию западного влияния сказалось и на иконе. В качестве образцов начали употребляться западные гравюры, что привнесло некоторые новшества в иконографию. Иконописцы стали стремиться сделать иконы "живоподобными", вызвать в молящемся сопереживание. Как и в католической традиции, существенная роль стала отводиться Страстям Христовым. Однако и этот век оставил нам замечательные творения Симона Ушакова, Федора Зубова, мастеров Оружейной палаты и др. Век просвещенного либерализма пренебрег глубоким содержанием иконы. Эпоха европеизации ознаменовалась отходом от сложившихся принципов иконописи. Правда, в народном иконописании традиции сохранялись, но общий уровень значительно снизился. И вновь построенные, и древние храмы стали украшаться иконами в новом вкусе, написанными под влиянием живописи Ренессанса. Вопреки древним правилам они были рассчитаны на любование и гораздо менее ценны в духовном отношении.
Впрочем, в некоторых образцах художникам удавалось достичь синтеза западноевропейской формы и восточнохристианского содержания. Примерами могут служить келейная икона преподобного Серафима Саровского — Богоматерь "Умиление", чудотворная икона "Взыскание погибших", пребывающая в московском храме Воскресения словущего на Успенском Вражке и другие. Церковной живописью занимались такие известные художники как В.Л. Боровиковский, К.П. Брюллов, Ф.А. Бруни. В академическом стиле делались и стенные росписи храмов. Так, для создания росписей храма Христа Спасителя был создан особый класс в Академии художеств. Они выполнялись по замыслу, разработанному святителем Филаретом (Дроздовым). В их создании принимали участие В.П. Верещагин, К.Е. Маковский, В.И. Суриков и др.
На рубеже XIX – XX вв. в жанре церковной живописи творили М.А. Врубель, В.М. Васнецов, М.В. Нестеров. Одновременно началось возрождение интереса к древнерусской иконописи. Сочетать древнерусские традиции с новыми веяниями удавалось мастерам школы Палеха. Так, высоким искусством и одухотворенностью отличаются росписи Успенского собора Иосифо-Волоцкого монастыря, выполненные артелью палехских мастеров по эскизам архитектора И.С. Кузнецова, который был знатоком древнерусских принципов росписи и мастером стилизаций.
Русская икона, как и византийская, как правило, была плоской. В этом главное отличие от западной, католической традиции. Даже скульптурные изображения Северной Руси, появившиеся не без влияния Запада, — также не объемны, условны, схематичны. Они только рельефно отображают человеческую фигуру — например, часто встречающиеся скульптуры святителя Николая. Распространенные на Селигере резные изображения преподобного Нила Столобенского, — в сидячей позе, с опущенной головой, — запечатлевают его духовный подвиг: он никогда не ложился для сна, но спал сидя. Схематизмом отличаются и бытующие на Севере скульптурные образы "Христос в темнице", в которых идея страданий намечена, но не доведена до чувственности как в аналогичных католических скульптурах.
Как уже было сказано, икона была буквально заново открыта в начале XX в., когда появились серьезные философские и искусствоведческие работы Е.Н. Трубецкого, о. П. Флоренского, И.Э. Грабаря, которые раскрыли основные принципы иконописи. Однако советские годы принесли новое гонение на иконы, сопоставимое разве что с периодом иконоборчества в Византии. Изменение взгляда на икону началось в 60-е гг., когда издателем из ГДР Конрадом Онашем, была опубликована большая книга "Русская икона". Эхом стала публикация работ искусствоведов В.Н. Лазарева, Л.А. Успенского и др. За рубежом интерес к русской иконе проявился с необычайной силой подражательного творчества. В настоящее время православные иконы — такие как списки с "Троицы" А. Рублева можно встретить и в западных католических храмах.
В XVIII – XIX вв. по примеру Запада в России возник жанр религиозной живописи, не предназначенной для храма, но наполненной идейным содержанием, задачей которой было донести до зрителя высокие нравственные принципы. Русские художники, писавшие картины на библейские сюжеты, создавали реалистические образы в возрожденческой традиции, но более мягкие. В отличие от своих западных предшественников они пытались передать душевные состояния с предельной скупостью красок и форм. Яркий пример этого направления в живописи — "Явление Христа народу" А.И. Иванова. В ряде картин изображаются человеческие переживания библейских лиц — можно упомянуть картины Н.Н. Ге — "Тайная вечеря", "Христос перед Пилатом", И.Н. Крамского — "Христос в пустыне". В многочисленных картинах евангельского цикла В.Д. Поленова библейские персонажи вписываются в конкретную историческую обстановку. Правда, нельзя не сказать, что нередко библейская история использовалась этими художниками для формирования собственных идей, тем не менее созданные шедевры свидетельствуют об их нравственной чуткости, о том "высоком строе души" (выражение Ф.И. Тютчева), который формируется только в религиозном воспитании. Для нашего времени религиозная живопись важна тем, что она может служить подготовительным этапом к восприятию православной иконы.
Литература:
1.Лазарев В.Н. Андрей Рублев и его школа. М., 1966
2. Лазарев В.Н. Искусство Новгорода. Л., 1948.
3. Тарабукин Н.М. Смысл иконы. М., 1999
4. Трубецкой Е.Н. Два мира в русской иконописи. М., 1916.
5. Трубецкой Е.Н. Умозрение в красках. Три очерка о русской иконе. Париж, 1965.
6. Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. М., 1989
7. Философия русского религиозного искусства. М., 1993.
8. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. тт. 1-2. М., 1990
9. Цеханская К.В. Икона в жизни русского народа. М.,1998
10. Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М, 1996
Богослужение
Основная сущность религии — это стремление установить прямую связь со своим первоначалом. Все древние религии исходили из того, что мир, человек, все проявления жизни имеют божественное происхождение. Контакт может произойти только в непосредственном общении. При этом, в зависимости от того, каков характер божества, этот контакт производился через различные действия: умилостивления — жертвы, выражения покорности — поклоны и т.п. Ветхозаветная библейская религия исходила также из понятия греховности человека, его вины перед Богом. Великая тайна Боговоплощения, когда одно из лиц Святой Троицы, Бог-Сын или Бог-Слово, от Духа Святого и Девы Марии принял человеческое естество, решительно, диаметрально изменила характер отношения человека к Богу. Все Евангелие проникнуто той мыслью, что Бог — это Любовь, которая проявляется в единстве человека с Богом. Поэтому древнее состояние греховности, вошедшей в мир с грехом прародителей Адама и Евы, уничтожено; стена, отделявшая грешного человека от Бога, сломлена и есть все средства для того, чтобы этой преграды более не существовало.
Однако поскольку человек слаб и подвержен греху, существуют знаки, напоминающие о том, что прямой путь к Богу свободен, и что человек должен по нему идти. Именно этой цели служит христианское богослужение, являющееся обращением к Богу в трех категориях состояния:
во-первых, это благодарность, которая проникнута чувством радости за то, что Бог с нами;
во-вторых — прошение — прежде всего, о том, чтобы исполнилась воля Божия (что отражается в молитве "Отче наш"), а также просьбы об исполнении необходимых нужд;
в-третьих, поскольку человек по-прежнему остается слабым и склонным ко греху, — покаяние.
Эти три элемента выражаются в богослужении. В результате этой тройственной молитвы Бог дает плоды Святого Духа: любовь, мир, радость, способность терпения, воздержания.
Православное богослужение начиналось с того, что община собиралась вместе, пресвитер совершал молитву благодарения и каждый произносил свою молитву. Затем пресвитер благословлял хлеб и вино, верующие принимали их часть. Этими действиями все выражали свою любовь и общность. Позднее появились старшие члены общины, пресвитеры, и в то же время были выделены несколько доверенных лиц — служители, диаконы. По мере разрастания общины появилась третья ступень — епископы. Постепенно столичный епископ становился старшим над младшими епископами меньших городов, над пресвитерами ставился благочинный и т.д.
Постепенно усложнялось и богослужение, приобретшее определенный четкий порядок.
До сих пор в Церкви существует особое исчисление времени. Во-первых, это — суточный круг. В древности одной из форм исчисления времени была городская стража — время неотлучного пребывания ночных сторожей на посту. Они менялись через каждые три часа. На такие же промежутки делились и дни. Отсюда в богослужении до сих пор сохранились "часы", отмечающие время дня: первый час, третий, шестой, девятый. Таким образом, в монастырях отмечали молитвой каждый временной рубеж суток.
Церковный день начинается с вечера — в воспоминание о первых днях творения, как описывается в Библии: "И был вечер, и было утро, день первый" и т.д. Вечернее богослужение открывается вечерней. Современная вечерня начинается в пять или шесть часов вечера. Иногда под большие праздники совершается лития — когда духовенство выходит в притвор и произносит молитву, при этом освящается хлеб. В древности, когда службы продолжалась по восемь часов и более, это давало людям возможность подкрепить свои силы. На святом Афоне и в некоторых других монастырях по сей день служба продолжается всю ночь. В условиях обычных городских храмов это невозможно, поэтому утреннее богослужение — утреня — как правило, служится вечером.
Между утреней и вечерней читают шесть избранных псалмов, в которых передается внутреннее состояние человека, стремящегося к Богу — шестопсалмие. Потом наступает центральный момент службы — полиелей — когда зажигают все лампады, поется величание святому, память которого празднуют в этот день, читается Евангелие. Затем поется канон. Это древняя форма поэтического произведения, которая писалась по тематическим разделам. Заканчивается служба славословием, благодарением Богу.
Каждое богослужение представляет следующие темы: Первая — благодарение Богу; вторая — состояние души молящегося, третья — просьба дать силы для исправления своей жизни, и затем снова благодарение. По этой схеме строится и вечернее, и утреннее богослужение.
Утром совершается литургия, или, по-русски, "обедня" за которой происходит Евхаристия ("благодарение") — претворение хлеба и вина в пречистое Тело и Кровь Иисуса Христа и принятие верующими таинства причащения. Утреннее богослужение начинается с того, что священник готовит хлеб и вино для Евхаристии. Это называется проскомидия ("приношение"). Вынимаются частички из просфор и поминаются имена христиан, которые пишутся в поданных молящимися записках.
Утренняя служба начинается в храмах по-разному, но не позднее десяти часов утра. При организации паломничества следует учитывать, что верующие стремятся попасть в храм к началу службы, особенно если кто-то хочет причаститься. Поэтому нужно заранее узнать, во сколько начинается служба в предполагаемом месте паломничества и рассчитать время так, чтобы успеть к началу.
Следующий круг — седмичный, поскольку все мы живем в семидневном цикле. И здесь опять-таки несовпадение между церковным и гражданским календарем. По церковному календарю первый день недели — воскресенье, а не понедельник. По воскресеньям христиане посещают храм — следовательно, по возможности, маршрут надо рассчитывать таким образом, чтобы в привычное время паломники могли попасть на службу.
Церковный год начинается с сентября. В настоящее время в Русской, Сербской и Иерусалимской Православных Церквах принят "старый стиль" — т.е. юлианский календарь, по которому Церковь жила с момента своего возникновения. Он был установлен в 43 г. до н. э. императором Юлием Цезарем. В XVI в. западные христиане перешли на исправленный в соответствии с астрономическими изменениями григорианский календарь. Политические интриги и конфронтация Востока и Запада воспрепятствовали переходу православных на новый календарь. Эта проблема и по сей день остается непреодолимой, хотя в принципе любой календарь условен, поскольку относительна сама категория времени. Старый стиль отстает от нового на 13 дней. Соответственно, первый день церковного года, 1 сентября по старому стилю, это 14 сентября нашего гражданского календаря.
Церковные праздники бывают непереходящие, выстроенные по солнечному календарю, и переходящие, рассчитываемые по лунному. Первый праздник церковного года — Рождество Пресвятой Богородицы 8 (21) сентября. Затем следуют Воздвижение Креста Господня — 14 (27) сентября, Введение Пресвятой Богородицы во храм — 21 ноября (4 декабря), Рождество Христово — 25 декабря (7 января), Крещение Господне — 6 (19) января, Сретение Господне — 2 (15) февраля, Благовещение Пресвятой Богородицы — 25 марта (7 апреля), Преображение Господне — 6 (19) августа. Наконец, последний большой праздник церковного года — 15 (28) августа — Успение Пресвятой Богородицы. Таким образом, церковный год начинается и завершается празднованием в честь Богоматери, как бы охватывая всю Ее земную жизнь. Перечисленные непереходящие праздники относятся к разряду двунадесятых — т.е. двенадцати главных праздников года. Помимо двунадесятых есть великие праздники — например, Покров Пресвятой Богородицы — один из самых любимых на Руси. Вообще праздники в Церкви совершаются ежедневно. Каждый день наполнен воспоминанием святых. В святцах люди находят свои имена, празднуют свои личные праздники, именины. В день ангела, день рождения, особо памятные дни принято причащаться.
Есть второй годичный круг — лунный. В него входит главный праздник Православия — Пасха, празднование Воскресения Христова. Пасха не входит в число двунадесятых или великих праздников. Это — "праздников праздник, торжество из торжеств". Исторически Пасха — праздник еврейский. Само слово в переводе с еврейского означает "прохождение мимо". У евреев Пасха — это воспоминание об исходе израильского народа из Египта, об освобождении из-под власти египетского фараона и о чудесах, сопровождавших это освобождение. День еврейской Пасхи — полнолуние после весеннего равноденствия, которое бывает 21 – 23 марта. Христианская Пасха никогда не совпадает с еврейской и празднуется в первый воскресный день после этого полнолуния. Поскольку православные и католики живут по разному календарю, Пасха у них совпадает только 1 раз в 11 лет. Православные, живущие по григорианскому календарю, Пасху рассчитывают по-прежнему по юлианскому.
Пасхе предшествует Великий Пост — время воздержания и главное —особого контроля за своими чувствами, мыслями, поступками. В результате самоконтроля, воздержания от отвлекающих внешних и внутренних переживаний человек приходит к празднованию Пасхи очищенным и просветленным.
Пасхальная служба строится по тому же признаку, но преобладают восторженные, радостные мелодии, выражающие состояние праздника. Русская Пасха особенно радостна. Вся наша пасхальная служба построена в тональности и ритме народных плясовых мелодий.
За Пасхой следует пятидесятидневный период до праздника Пятидесятницы. Через сорок дней после Пасхи отмечается Вознесение Господне — событие, когда Христос оставил землю, пообещав ученикам, что неотступно будет с ними и некогда придет опять, но уже для суда. Этот праздник особенно почитали в Оптиной пустыни как завершение евангельской истории.
Через десять дней после него — Пятидесятница или Троица. Исходно это тоже библейское наследие, но у нас свое наполнение праздника. Мы вспоминаем физическое явление Бога Аврааму под дубом в палестинском селении Мамвре, но отмечаем и откровение Бога человеку, о том, что Он есть абсолютно сущий, безначальный Дух, давший начало всему мирозданию. Так что мы празднуем по нашему обычаю и праздник всему мирозданию, украшая дома и церкви зеленью. Это исключительно русский обычай. В этом сказывается и наша привязанность к природе и особый мягкий характер русского человека.
В день Пятидесятницы, когда ученики собрались вместе, произошло великое событие Сошествия Святого Духа, т.е. Бог опять проявил Свою благую волю о мире и дал возможность всему миру войти в прямой контакт с праотцами, восстановить расторгнутое общение с ними. На иконе Пятидесятницы внизу в арке помещено поясное изображение старого человека в царской короне. Это космос, старое Бытие, мировой порядок. Дух сходит и на весь мир. Все мы — единое творение Божие, "одно тело", как формулирует святой апостол Павел. Это единство проникает все миропонимание православного человека. Оно есть наше наследие, которое проявляется и в природном сознании, и в богослужении.
Литература:
1. Гоголь Н.В. Размышления о Божественной литургии. М, 1990
2. Муравьев А.Н. Письма о Богослужении. тт. 1 – 2. М., 1993
Церковнославянский язык
Попадая в храм, мы слышим чтение и пение. К сожалению, большой проблемой для современного человека является непонятность богослужения, совершаемого на церковнославянском языке. Терминологически старославянский и церковнославянский языки — это не совсем одно и то же. Старославянский язык — это язык переводов Священного Писания с греческого языка, выполненных первыми славянскими переводчиками в IX – X вв. Церковнославянский — это старославянский в динамике исторического развития.
За тысячу лет своего бытования в богослужебной практике разных славянских народов он испытал некоторое влияние разговорных языков. Поэтому церковнославянский — это язык богослужебных книг, создававшихся позднее. Он может быть русского, болгарского, сербского извода и т.п. Особенность его в том, что он никогда не был языком бытовым, хотя и складывался на основе живых диалектов. Это не вербальный, а ментальный язык, — т.е. отражающий особый уровень мышления. Поэтому так сложно переводить с него на современный разговорный язык. Слова, одинаково звучащие по-русски и по-славянски нередко имеют не одно и то же значение — у славянских оно более емкое. Поэтому русский перевод по смыслу беднее, хотя принципиального запрета на него нет и быть не может.
Кроме того, все существующие церковные мелодии ложатся именно на церковнославянский текст. Перевод песнопений на русский может привести к тому, что изменится не только текстовая, но и мелодическая часть. Надо учитывать и то, что традиционное сознание довольно консервативно и даже незначительные изменения часто кажутся неприемлемыми. В начале XX в. под руководством митрополита Сергия (Страгородского) была предпринята попытка книжной справы, идущая по пути замены отдельных слов на более понятные. Однако мелодически новый вариант был грубее старого и церковный народ его не принял: несмотря на то, что в храмах были новые правленые книги, служить продолжали по старым, истрепанным — неправленым. Поэтому когда в 60-е гг. возобновилось издание богослужебных книг, они воспроизводились по неправленому варианту.
В настоящее время осуществление перевода на русский язык не представляется возможным, поскольку нет людей, равных святым Кириллу и Мефодию, а простая замена славянского текста русским лишь вызовет новый раскол в церковном народе. Единственным выходом является, очевидно, повышение речевого культурного уровня прихожан и, с другой стороны, церковной службы. Если читающий славянский текст сам его понимает, читает осмысленно и четко, то чтение понятно и всем слушающим. Психологически гораздо легче освоить церковнославянский язык, если осознать, что это не досадная помеха в восприятии церковной службы, но наше сокровище и достояние, неотъемлемая часть культурного наследия России.
Литература:
1. Алипий (Гаманович). Грамматика церковно-славянского языка. СПб, 1997.
2 Плетнева А.А., Кравецкий А.Г. Церковно-славянский язык. М. 1996.
3. Успенский Б.А. История русского литературного языка. München, 1987.
Церковная музыка
Особое место в духовной жизни Русской Православной церкви занимает церковное пение, возбуждающее молитвенный дух, назидающее и укрепляющее в вере. Церковная песнь и молитва — неотделимы. Русская Церковь, следуя греческой богослужебной традиции, никогда не использовала в храме инструментальной музыки. Поэтому когда говорят о русской церковной музыке, имеют в виду исключительно вокальное искусство.
Русские певцы появились в наших храмах одновременно с русским духовенством. Сохранившиеся от XI – XII столетий певческие рукописи свидетельствуют, что процесс становления русского церковного пения был сложным. Первые русские напевы, записанные греческими знаками, назывались знаменными. Их отличительная черта — связь с русской национальной музыкой, с русским фольклором, особенно с былинами. Изменение ритма мелодий в связи с переводом греческих текстов на славянский язык, сообщало и пению славянский характер. Отличительная особенность древнерусского пения—спокойствие, самоуглубленность и преобладание акцентов на тексте.
До сих пор не вполне разрешены вопросы, связанные с расшифровкой древней крюковой нотации. Она указывала направление голосоведения, а формой его был речитатив с протяжным произнесением гласных звуков, в которых передавалось внутреннее состояние переживаний человека от высокого вдохновения и духовного веселия, до скорбных мотивов покаяния, но никогда не отчаяния. Даже плач о грехах, который выступает как одна из высоких степеней внутреннего духовного совершенства это всегда печаль светлая, печаль, исполненная надежды. Одно наименование знаков — "стрела", "голубчик борзый", "голубчик с заковыкой" — говорит не столько о высоте звука, сколько о его характере.
В XVI и первой половине XVII в. был распространен демественный распев (в основе которого лежали мотивы, родственные русской народной лирической песне, и подвижный ритм) и путевой распев (усложненный знаменный). Во второй половине XVII в. распространяются новые распевы: болгарский, киевский, греческий, характерные выраженной тонической устойчивостью, лаконичностью мотивов и простотой ритма. Многоголосное пение создавалось на основе практики народного многоголосия. В народном хоре нет партий по диапазону и тембру голоса. Мелодия между участниками хора распределяется в соответствии с опытностью певцов и звучностью их голосов. Традиция древнецерковного русского пения сохраняется в русском старообрядчестве.
На рубеже XV – XVI вв. украинские, а в середине XVII столетия и московские мастера пения познакомились с западной нотацией и так называемым партесным многоголосием, основанном на использовании в хоре четырех голосов: сопрано, альта, тенора и баса. В истории русского партесного пения польское партесное подготовило почву для партесного итальянского, выдающимся представителем которого стал Д.С. Бортнянский (1752 – 1825). Большое влияние на гармонизацию древних церковных напевов и церковного пения оказало творчество протоиерея Петра Турчанинова (1799 – 1870), Г.Ф. Львовского (1830 – 1894), П.И. Чайковского (1840 – 1893), С.В. Рахманинова (1873 – 1943), А.Д. Кастальского (1856 – 1926). В области переложения достижения А.Д. Кастальского и С.В. Рахманинова остаются непревзойденными. В области сочинения видное место заняли А.А. Архангельский (1846 - 1941), творчество которого характерно особенной эмоциональностью и глубокой выразительностью, А.Т. Гречанинов (1864 – 1956) и М.И. Ипполитов-Иванов (1859 – 1935), широко использовавшие мелодии ярко выраженного народного характера. В их многоголосии — черты народной полифонии. Сочинения П.Г. Чеснокова (1877 – 1944) отличаются богатством красок хоровой партитуры, высокой техникой письма. Таким образом, если в начале XVIII в. наши композиторы начали с подражания западному искусству, то в XIX в. они сумели переплавить западную традицию в русскую, строя свои произведения на основе русских народных песен.
Интерес к древнерусской музыке пробудился в конце XIX в. Первым исследователем ее был протоиерей В. Металлов, написавший работу по исследованию знаков нотации.
В настоящее время в наших храмах преобладает полифония. От древнерусского напева мы уже отвыкли, хотя сейчас интерес к нему возрождается. Лучшие образцы современной церковной музыки продолжают традиции старинных распевов и творчества композиторов XIX в. Возрождение древнерусских традиций церковной музыки является одним из путей к облегчению понимания церковной службы верующими. Ведь музыка, как в свое время говорили — это родная сестра религии. Она создает внутреннюю гармонию души, и поэтому там, где она построена на авторских эмоциональных всплесках — на молитвенный лад настроиться очень трудно, но если музыка находится в согласии со смыслом, она не отвлекает, а помогает сосредоточиться на молитве.
Самобытнейшая форма русского национального музыкального искусства — колокольный звон. Колокола, возвещающие о начале богослужения и призывающие к нему, — необходимая принадлежность православного храма. Русские летописцы упоминают о колоколах под 988 г. В начале XI в. колокола были при храмах святой Софии в Новгороде, при Десятинной церкви в Киеве, в храмах Владимира, Полоцка, Новгорода-Северского. Русский народ полюбил звон церковных колоколов, в котором слышен призыв отвлечься от земной суеты и заботы. При этом следует отметить, что колокола — признак западной традиции; в Византии для этих целей употреблялось било. Впервые русские отлили колокол в Киеве в середине XII в., в XIV в. достигло расцвета литейное искусство в Москве. В церквах города было не менее пяти тысяч колоколов. Они звучали на десятки верст, в время торжеств гул колоколов соседних церквей сливался в мощный хор, звучание колоколов волнами прокатывалось от одного храма к другому — это была музыка для всех.
Обычно в храме несколько колоколов, различных по величине и силе звука: праздничный, воскресный, полиелейный, простодневный (или будничный), пятый (или малый). Каждый звон имеет свое назначение — печальный, похоронный или возвещающий радость, праздник, победу, избавление от опасности. На Руси издревле известны два рода звонов: благовест (возвещающий благую весть), когда ударяют в один колокол или в несколько колоколов, но не вовсе одновременно, и собственно звон. Поочередный гармоничный перебор колоколов называют перезвоном. Звон нескольких колоколов в три приема — называют три-звоном или трезвоном. Всей Руси известны знаменитые ростовские колокола. В середине прошлого века протоиерей Аристарх Израилев сделал нотную запись колоколов, звучащих в до-мажорном ряду. Церковные колокола — свидетели истории Руси. В настоящее время искусство колокольного звона возрождается.
Литература:
1.Металлов В. Очерк истории церковного пения в России. Троице-Сергиева лавра, 1995.
2. Ольга (Володина), мон. Музыкальная культура Византии. М., 1998
Литературное наследие
При разработке паломнических и духовно-просветительных туристических маршрутов литературное наследие Руси может быть использовано двояким образом. Во-первых, можно привлекать произведения русской литературы – как древней, так и нового времени – в качестве вспомогательного материала при показе того или иного монастыря, храма или другого памятного места. Во-вторых, можно строить маршрут, исходя из литературного материала – произведения, группы произведений или творческой биографии писателя. И тот, и другой метод позволяют обогатить восприятие литературного произведения личным опытом соприкосновения с реалиями, его породившим или в нем описанными.
"В деле освоения нашего литературного наследства, являющегося частью наследства общекультурного, древней русской литературе принадлежит значительное место, определяемое прежде всего тем, что она была значительным этапом в развитии великой русской литературы, приобретшей мировое значение" (Н.К.Гудзий). Особо следует отметить тот факт, что, в отличие от литературы нового времени, древнерусская литература намного меньше известна даже вполне воцерковленным людям, знакомым в основном с житиями святых, и то по пересказам XIX в. Введение же ее в круг чтения могло бы сыграть огромную роль в формировании национального самосознания. Неоценимо познавательное значение древней русской литературы для уяснения нашего исторического прошлого. Значительна и воспитательная ценность многих памятников нашей старинной литературы, развивающих темы патриотизма, государственного строительства, политического единства и героизма русского народа.
Глубоко символично, что у истоков русской литературы находится летопись, созданная в Киево-Печерском монастыре – "Повесть временных лет", а средневековый период отечественной словесности завершает "Келейный летописец" святителя Димитрия Ростовского. Летописи создавались при монастырях и княжеских дворах. Это придавало им особый колорит: с одной стороны, летопись всегда проникнута публицистическим духом, а с другой "добру и злу внимая равнодушно" (по словам Пушкина) летописец никогда не осуждает героев своих повествований, даже если и обличает их неправильные с точки зрения христианской морали и блага государства поступки. Знание летописного материала позволяет совершить путешествие во времени, увидеть современный пейзаж, ландшафт, город или поселок в его исторической перспективе. Многотомное научное издание, снабженное всеми необходимыми видами указателей – Полное собрание русских летописей – позволяет найти необходимый материал практически для любого маршрута.
Очень важный жанр древнерусской литературы – слово. Это и проповедь, толкующая значение того или иного текста Священного Писания, и объяснение христианского праздника, и обличение пороков – как личных, так и общественных. Слово, являясь самостоятельным жанром письменной литературы, тем не менее теснейшим образом связано со временем и местом своего появления, т.е. оно всегда имело конкретного адресата.
Едва ли не самым значительным произведением домонгольского периода русской литературы является "Слово о Законе и Благодати" митрополита Илариона (между 1037 и 1050). Написанное первым русским (а не греком) среди иерархов Русской Церкви, оно в полной мере показывает, насколько прониклась глубинными истинами православия молодая Русская Церковь. Говоря о древних святынях Киева, о шедеврах архитектуры, нельзя не сказать и о "Слове о Законе и Благодати", в котором были глубоко поняты и осознаны истины веры, символически выраженные в древних храмах.
Особое место среди произведений древнерусской литературы занимает гимнография – богослужебные тексты, посвященные русским святым, написанные по образцу аналогичных византийских произведений. В храме, посвященном святому или празднику, всегда уместно вспомнить прославляющие их песнопения.
И, наконец, едва ли не основной объем древнерусской литературы составляют жития (агиография) – жизнеописания святых с повествованием о чудесах, совершенных ими как при жизни, так и при молитвенном обращении к ним после их кончины. Большое место в литературе XI в. занимает прославление первых русских святых – крестителя Руси, святого равноапостольного князя Владимира, предтечи крещения — святой княгини Ольги, а также первых христиан-мучеников.
Древнее житие святого князя Владимира, Корсунская легенда, память и похвала Иакова Мниха, проложное житие, известное в списках XIII в., а также использование текстов в "Повести Временных Лет", безусловно, восходит к XI в. По этим древним текстам можно проследить жизненный путь князя Владимира и княгини Ольги как во времени так и в пространстве, увидеть маршруты их путешествий на пути к истинной вере. Причем, вспомнить житие святой Ольги уместно не только в Киеве, но и во Пскове, где, по преданию, Ольга до замужества была перевозчицей у слияния рек Псковы и Великой и где в Троицком соборе хранится легендарный Ольгин крест. Большое число агиографических и гимнографических сочинений XI—нач.XII вв. посвящено первым русским князьям-страстотерпцам, святым Борису и Глебу: жития, служба, сказание о чудесах и перенесении мощей. Борису и Глебу посвящено много храмов и монастырей, но особо следует отметить один из древнейших монастырей Руси – Новоторжский Борисоглебский, основатель которого, преподобный Ефрем Новоторжский, был слугой одного из братьев-страстотерпцев. Широкое почитание вскоре после смерти получил и преподобный Феодосий Печерский (1074) один из первых, наряду с преподобным Антонием, русских подвижников и создатель Киево-Печерской Лавры – матери монастырей русских. Его житие, написанное вскоре после его смерти преподобным Нестором Печерским, а также Киево-Печерский патерик – собрание житий подвижников древнейшего русского монастыря – представляют собой богатейший литературный материал для совершающих паломничество в Киево-Печерскую Лавру.
Вообще же, при организации паломничества в любой монастырь необходимо знать жития его основателя и прославленных подвижников, а в случае, когда монастырь посвящен какому-либо святому – и житие этого святого. Достаточное количество житий существует в отдельных изданиях, а также в сборниках. Практически любое житие можно найти в изданных Археографической комиссией на рубеже XIX – XX вв. "Великих Минеях Четиих" Митрополита Макария (об этом корпусе книг речь пойдет ниже), а также в "Житиях святых" святителя Димитрия Ростовского.
С распадом Древней Руси на отдельные княжества каждое из них приобретает свое "литературное лицо". Особое внимание уделяется житиям местных святых, событиям местной истории. Так, в Новгородской литературе появляются Житие князя Феодора-Мстислава Владимировича (единственное в новгородской литературе княжеское житие), Жития Варлаама Хутынского, епископа Аркадия. После 1174 г. появляется 1-й вариант "Сказания о чуде от иконы Знамения", произведения, посвященного особо чтимой в Новгороде иконе Божией Матери, но связанное с глубокой национальной трагедией: оно возникло после неудачного похода суздальцев на новгородцев, т.е. после очередной междоусобицы. Литература Владимиро-Суздальской Руси связана прежде всего с именем святого князя Андрея Юрьевича Боголюбского. В его княжение возникает новая архиерейская кафедра — Суздальская; древняя, но ранее незначительная, Ростовская, приобретает особое значение. С этим периодом связано Сказание о чудесах Владимирской иконы Божией Матери; Житие святителя Леонтия Ростовского — до возвышения Москвы — покровителя северо-восточных земель. Огромное впечатление производит Повесть о мученической смерти князя Андрея Боголюбского (не оформленная в виде жития, но сохранившаяся в составе летописей), если ее рассказать непосредственно на месте трагической гибели князя в исторических помещениях княжеской резиденции в Боголюбове. Древние Полоцк и Смоленск оставили нам Жития преподобной Евфросинии Полоцкой и преподобного Авраамия Смоленского. Часть произведений этого периода носила не местный, а общерусский характер. Здесь следует отметить Вопрошание Кирика Новгородца к архиепископу Нифонту, произведение, дающее представление о церковно-обиходной практике того времени. Рассказ об особенностях древнего богослужения будет весьма уместен в древнейших (домонгольских) храмах Новгорода, Пскова, Владимира.
Для периода монголо-татарского нашествия (середина XIII-XIV вв.) характерно особое стремление к поддержанию традиций. В историческом противостоянии Русь отстаивала свою национально-религиозную самостоятельность. Особое место в этот период занимают Княжеские жития. Прославляются святые князья-воины (Александр Невский), князья, претерпевшие мучения за веру в Орде (Михаил Черниговский и боярин его Феодор, Михаил Тверской).
В период противостояния Орде возникают тексты со светским сюжетами, например воинские повести, но они несут на себе отпечаток конфессионального противостояния, поскольку рассказывают о сражениях православных христиан с иноверцами и при известных обстоятельствах могли произноситься в церкви (например, Повесть о Меркурии Смоленском как чтение на праздник Смоленской иконы Божией Матери или повесть о разорении Рязани Батыем в числе чудес от Зарайской иконы Святителя Николая). Сложные отношения между более древним Тверским княжеством и Москвой, возвысившейся уже во время ордынского ига, нашли отражения в тверской литературе, особо богатой княжескими житиями. Поклонение благоверным князьям Тверской земли может стать отдельным направлением паломничества. Среди произведений, посвященных борьбе против ордынского ига, нельзя не отметить Задонщину – произведение, посвященное Куликовской битве. Происходит перелом как в ходе истории, так и в сознании людей и в литературе отражавшей национальное самосознание.
XV век – век окончательного освобождения от ига, век расцвета литературы, преимущественно житийной. Распространение монастырей, начавшееся в эпоху Преподобного Сергия Радонежского, явило огромное количество подвижников, сравнявшихся своими подвигами с великими преподобными древности. Практически каждому из основанных в это время монастырей соотвествует интереснейший житийный материал – жития преподобных Сергия и Никона Радонежских, Саввы Сторожевского, Кирилла Белозерского, Корнилия Комельского, Сергия Нуромского, Павла Обнорского, Стефана Махрищского и множества других подвижников составили летопись Северной Фиваиды. Новое южнославянское влияние, постепенное осознание независимости от Орды, прилив на Русь огромного количества новых переводов святоотеческой и подвижнической литературы – все это привело к необычайному общекультурному и литературному подъему. Послание на Угру Ростовского епископа Вассиана (1480) знаменует окончательную духовную победу над Ордой, вылившуюся и в победу военную — противостояние на Угре закончилось тем, что ордынцы ушли, так и не посмев вступить в битву с русскими. К XV в. относится и прославление новых икон Божией Матери - Тихвинской, Черской, Колочской. Сказания о местночтимых иконах Божией Матери также составляют необходимый литературный материал для организаторов паломничества.
В XV – начале XVI в. складываются крупнейшие книжные центры Древней Руси: библиотеки Троице-Сергиевой лавры, монастырей Кириллова-Белозерского, Соловецкого, Иосифо-Волоцкого, Антониева-Сийского, Чудова. В программу посещения этих монастырей необходимо включить рассказ об этих знаменитых библиотеках.
В конце XV века на Руси появляется полный свод библейских текстов, составленный при кафедре новгородского архиепископа Геннадия — так называемая Геннадиевская Библия. Этот факт необходимо учитывать при посещении Новгорода.
XVI в. – столетие важнейших обобщающих предприятий. Создается Русский Хронограф – историческое произведение, обобщающее огромный объем летописного материала. В этой работе значительную роль сыграл Московский митрополит Даниил – постриженник Иосифо-Волоцкого монастыря. Характерно, что наиболее ранние списки и подготовительные материалы к Хронографу были созданы в Иосифо-Волоцком монастыре. Другое важное обобщающее произведение - Волоколамский патерик, созданный по образцу как древних патериков восточной церкви, так и русского Киево-Печерского патерика. Также с именем Даниила Московского связано и еще одно историческое произведение – Никоновская летопись.
Особый интерес представляет и судьба Максима Грека – европейски образованного афонского монаха, ставшего одним из самый ярких русских церковных писателей. Места, связанные с его биографией – Москва, Иосифо-Волоцкий монастырь, Тверской Отроч монастырь и Троице-Сергиева Лавра могут составить целый агиобиографический паломнический маршрут.
И, наконец, при Московской митрополичьей кафедре под руководством Митрополита Макария создается гигантский свод житийных и поучительных текстов – Великие Минеи Четьи, книга предназначенная для ежедневного благочестивого чтения. С именем Митрополита Макария связан и расцвет лицевого (иллюстрированного) книгописания. Большое количество лицевых рукописей находится в московских древлехранилищах: Рукописных отделах Российской Государственной библиотеки и Государственного исторического музея, а также в Российском архиве древних актов, где они доступны для экскурсионного показа.
Центральной фигурой в духовной литературе начала XVII столетия, Смутного времени, является Патриарх Гермоген. Как писатель, почтивший святыни своей Казанской епархии, он проявил себя и прославился еще в конце XVI в. В XVII в. с его именем связано в первую очередь героическое противостояние польско-литовскому нашествию. Теме этого противостояния посвящен целый ряд произведений историко-публицистического характера: "Новая повесть о преславном Российском царстве", "Плач о пленении и конечном разорении Московского государства", "Повесть о преставлении князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского", "Сказание" келаря Троице-Сергиевой Лавры Авраамия Палицына, "Летописная книга" Катырева-Ростовского. Упоминание всех этих произведений весьма уместно как при показе памятных мест Москвы, связанных со смутным временем, так и при паломничествах в Костромской Ипатьевский монастырь, связанный с установлением династии Романовых.
"Житие Петра и Февронии Муромских", "Повесть о Юлиании Лазаревской" – новый этап в развитии житийной литературы. Житие приобретает черты бытовой повести. Интересно, что начало развития этого жанра связано именно с муромской землей.
В XVII в. начинается заметное обмирщение русской литературы, появляется вымышленный герой – явление немыслимое в литературе Древней Руси. Создается почва для проникновения в русскую литературу влияний, мотивов и художественных методов литературы западной. Это и случается в XVIII в., после петровских реформ. Однако классицизм и литература эпохи Просвещения, основанные в основном на протестантской идеологии, не нашли широкого развития на русской почве.
Нельзя не отметить как трагический итог эпохи возникновение четкой границы между литературой светской и духовной. Труды церковных авторов XVIII – XIX вв. — святителей Тихона Задонского, Димитрия Ростовского, Феофана Затворника, Игнатия Брянчанинова и др. практически не входят в круг чтения образованной публики того времени, несмотря на то, что помимо глубоко духовного содержания они обладали и бесспорными художественными достоинствами. Судьба каждого из этих замечательных писателей может быть раскрыта в агиобиографическом паломническом маршруте.
После недолгого и не слишком плодотворного увлечения западными влияниями, освоив за сто лет европейскую стилистику и художественные приемы, подчас заразившись и разрушительными для духовного здоровья идеями религиозного индифферентизма и даже атеизма, русская литература возвращается к своим традиционным нравственным ценностям, хотя и абсолютно в новой форме. Именно эта духовная преемственность между древней и новой русской литературой позволяет использовать последнюю если не для паломнических, то для духовно-просветительных маршрутов.
Для характеристики русской литературы нового и новейшего времени интересен взгляд "со стороны". Вот что пишет о русской литературе, сравнивая ее с западной, Стефан Цвейг: "Раскройте любую из пятидесяти тысяч книг, ежегодно производимых в Европе. О чем они говорят? О счастье. Женщина хочет мужа или некто хочет разбогатеть, стать могущественным и уважаемым. У Диккенса целью всех стремлений будет миловидный коттедж на лоне природы с веселой толпой детей, у Бальзака – замок с титулом пэра и миллионами. И, если мы оглянемся вокруг, на улицах, в лавках, в низких комнатах и светлых залах – чего хотят там люди? – Быть счастливыми, довольными, богатыми, могущественными. Кто из героев Достоевского стремится к этому? – Никто. Ни один". Аналогичную точку зрения высказывает и турецкий переводчик и критик Э. Гюней: "Идеалом героев, созданных Диккенсом, является хороший дом, счастливая семейная жизнь. Герои Бальзака стремятся приобрести великолепные замки, накопить миллионы. Однако ни герои Тургенева, ни герои Достоевского, ни герои Толстого не ищут ничего подобного… Русские писатели требуют очень многого от людей. Они не согласны с тем, чтобы люди ставили на первый план свои интересы и свой эгоизм" (Цит. по: М.М.Дунаев. Православие и русская литература).
Именно вследствие особенного восприятия мира в русской литературе, даже среди писателей, отдавших дань веянию времени – классицизму или романтизму, мы видим примеры высокой духовности. Удивительное соединение естественнонаучного и духовного познания мира представляют собой оды М.В.Ломоносова и особенно его стихотворное переложение части книги Иова. Замечательные опыты поэтического богопознания дают и произведения Г.Р.Державина, особенно стихотворные переложения псалмов. Новый шаг в развитии русской литературы представляет сентиментализм с его вниманием к переживаниям личности. Открытием Н.М.Карамзина стала мысль о том, что "и крестьянки любить умеют". Последним подражательным, ученическим этапом в новой русской литературе был романтизм. Но, несмотря на определенную подражательность, русский романтизм в лучших своих проявлениях все же не последовал европейскому шаблону с его откровенным богоборческим бунтом, демонизмом и принципиальным отрицанием христианских и общечеловеческих нравственных ценностей. Из русского романтизма произошел герой, занявший особое место как в русской, так и в мировой литературе. Это т.н. образ "лишнего человека", т.е. человека, глубоко внутренне неудовлетворенного окружающим миром и своим местом в нем. Другим, тоже чисто русским синтезом, объединившим внимание к человеческий личности, свойственное сентиментализму с присущим русской литературе обостренным чувством совести, стал так называемый образ "маленького человека", также прошедший через всю русскую литературу XIX в.
Еще одним, пожалуй, наиболее важным открытием литературы XVIII в. было усвоение ею пророческой миссии в высшем смысле этого слова. Традиционный для Библии диалог Пророк — Царь, в котором пророк обличает, призывает к покаянию и примирению с Богом царя, а через него и весь народ, заменяется в русской литературе диалогом Поэт — Царь, в котором поэт наделен той же пророческой миссией — пробуждать совесть, побуждать к добрым делам. Хвалебные оды императрицам, написанные Ломоносовым, Тредиаковским, Державиным — это скорее урок, какой должна быть совершенная царица, чем похвала живому человеку. Этой же традиции диалога между поэтом и царем отдал дань А.С.Пушкин (В надежде славы и добра…) "Пушкин – это наше все," - сказал о нем Аполлон Григорьев, афористически обобщив сказанное многими литераторами и критиками до и после него. "Все" - это не только высочайшие художественные открытия, гениальные образы и блестящий литературный язык, это еще и особый путь постижения национального призвания, преодоления того духовного разброда, который был присущ его поколению, обретение традиционных нравственных ценностей и покаяние в личном грехе. Особым этапом в становлении Пушкина как русского писателя была северная ссылка, пребывание в родовом поместье Михайловском, написание трагедии "Борис Годунов" - трагедии об ответственности человека и народа перед Богом. Именно эти места – Пушкинский заповедник и Святогорский монастырь, где похоронен сам Пушкин и его родственники, могут стать целью особого литературного паломничества, посвященного теме "Путь Пушкина к Православию". Преодоление как литературных, так и мировоззренческих штампов и шаблонов, осознание православных нравственных ценностей стало важнейшей линией большинства произведений Пушкина – и романа "Евгений Онегин", и Повестей Белкина, и Маленьких трагедий, и "Капитанской дочки". Все это может стать основой для рассказа о Болдинской осени. В полном смысле этого слова о новой русской литературе принято говорить начиная с Пушкина.
Особый этап на пути русской литературы к Православию – творчество Н.В. Гоголя, пытавшегося изложить современным светским языком идеи Православия ("Выбранные места из переписки с друзьями", "Рассуждение о Божественной литургии"). Все это уместно использовать как при разработке духовно-просветительных маршрутов, связанных с биографией писателя, так и при паломничествах в Оптину пустынь, оказавшую огромное влияние как на Гоголя, так и на многих других литераторов XIX в.
Неотделимо от рассказа об Оптиной пустыни и повествование о писателях и деятелях русской культуры - славянофилах - И.В. Киреевском, А.С. Хомякове, К.С. Аксакове, Ю.Ф. Самарине, С.Т. Аксакове, В.И. Дале, А.А. Григорьеве, А.Н. Островском. Хотя не все из них посещали Оптину, духовная связь между возрождением традиций старчества и интересом к Православию среди цвета русской интеллигенции очевидна. Также нельзя не отметить влияние Оптиной пустыни на творчество и мировоззрение Ф.М. Достоевского.
Интереснейший материал для духовно-просветительного маршрута представляет творческая биография Н.С.Лескова. Его рассказы о русских праведниках, живущих в миру среди людей, такие как "Несмертельный Голован", "Кадетский монастырь", "Инженеры-бессеребренники", "На краю света" а также роман "Соборяне" являют примеры "бытового исповедничества", столь свойственного русским людям в любые времена. Удивительную параллель между этими современниками писателя и раннехристианскими подвижниками позволяют провести пересказанные им в живой увлекательной форме повествования древнего памятника церковной литературы "Пролога" ("Прекрасная Аза", "Аскалонский злодей", "Скоморох Памфалон" и др.).
Особое место в литературе XIX—начала XX вв. занимает творчество писателей, идейно связанных с так называемым освободительным движением. Многие из них стояли если не на атеистических, то, по крайней мере, на антиклерикальных позициях, однако воспитанные в традиционной православной нравственности, они и в своих произведениях затрагивали вопросы совести, нравственной чистоты, доброты и любви. Здесь следует отметить творчество Н.А. Некрасова, В.Г. Короленко.
Религиозно-философские искания рубежа XIX—XX вв. нашли отражение в литературе Серебряного века. Именно высоконравственное содержание всей русской литературы в лучших ее проявлениях, ее пророческая миссия, призыв к пробуждению совести сделали ее даже во времена господства атеистического мировоззрения проводником традиционной православной духовности, а места, связанные с биографиями русских писателей – местами своеобразного паломничества.
Таким образом, богатейшее наследие русской литературы может быть плодотворно использовано при создании как чисто паломнических, так и духовно просветительных маршрутов.
Литература:
1. Гудзий Н.К. История древней русской литературы. М. 1966.
2. Дунаев М.М. Православие и русская литература. В 5-ти частях. М. 1996-2000.
3. Свт. Димитрий Ростовский. Жития святых. (переизданы Оптиной пустынью в 1993 г.)
4. Кусков В.В. История древнерусской литературы. М. 1982.
Воинская слава России
Говоря о духовном наследии нации, невозможно пройти мимо темы воинской доблести, воинской славы. Историю государств заполняют описания войн; они являются наиболее заметными вехами в памяти человечества. Развитие военной техники — одно из главных направлений технического прогресса, в литературе и искусстве война также оказывается одной из наиболее распространенных тем. И это не случайно. Война резко меняет жизнь человека, ставя перед ним глубокие вопросы о смысле жизни, призывая одних к подвигу самопожертвования, других — к подвигу сочувствия. "Война учит нас проверять нашу жизнь, ее достоинство, ее качество, ее верность, ее правоту — поставляя ее перед необходимостью защищать дело ее до конца... Она указывает нам путь героя и требует, чтобы этот путь стал общим, универсальным, и этим она дает разрешение основной жизненной проблемы". (И.А. Ильин, "Духовный смысл войны")
В трагической военной тематике строится эпос каждого народа. Эпос определяет тип национального героя. Памятники русского героического эпоса — былины— повествуют о богатырях, защитниках русской земли. Любимый герой былин — всем известный могучий и добродушный Илья Муромец. В русских святцах есть святой с тем же именем, мощи его почивают в Киево-Печерской лавре. Однако среди былинных персонажей есть еще один, который, пожалуй, в большей степени олицетворяет народную воинскую доблесть. Это Микула Селянинович, пахарь, тесно связанный с землей, легко несущий "тягу земную", которую не в силах поднять "профессиональный" воин — великан Святогор. Пахарь, ставший воином — это символ русской воинской славы. Былины отчасти отражают подлинное устройство армии в Древней Руси. Славяне не были воинственным народом: основу их жизненного цикла составляла работа. В мирное время для их защиты было достаточно княжеской дружины, насчитывавшей всего несколько сотен человек. Но в моменты серьезной опасности по призыву князя поднималось народное ополчение. Крестьяне оставляли привычный сельский труд и становились на защиту своей земли.
Переход к регулярному войску в России совершился только в петровское время. Тогда сложилась рекрутская система военной повинности. Срок службы сперва был пожизненным, но постепенно сократился в конце XVIII в. — до 25 лет, потом до 20 и к 1874 г. до 7 лет. В 1874 г. была введена всеобщая воинская повинность. Но в основе оставался все тот же принцип: в армию, как правило, попадали не искатели наживы, а люди, силою внешних обстоятельств вырванные из мирной трудовой жизни, принявшие защиту Отечества как свой долг и свою судьбу. Может быть, поэтому одной из незыблемых отличительных особенностей русского солдата оставалось его миролюбие.
По степени оснащенности военной техникой российская армия, как правило, отставала от своих западных соперников. И так было не потому, что русские были неспособны к военному искусству и созданию новых видов вооружения, но потому, что развитие военной техники не считалось делом первой необходимости. В ряде случаев именно техническая отсталость армии приводила к поражению России — например, в Крымскую кампанию 1853 – 1856 гг. Силу русской армии составляли, с одной стороны, боевой дух солдат, их готовность к самопожертвованию, и, с другой — ответственность полководца. Успешность войн, которые в разное время вела Россия, в значительной мере определялась тем, насколько та или иная война осознавалась армией и всем обществом как справедливая. Когда враг угрожал родной земле, воля к победе охватывала все русское общество — эти моменты высшего национального подъема именовались отечественными войнами: "Народная война есть совокупное духовное напряжение всей нации, направленное к победе над тою силою, которая стала на пути духовного роста народа" (И.А.Ильин. Духовный смысл войны).
Был и еще один тип войн, вызывавший подъем духа во всем русском обществе: это были войны освободительные. Так, в русско-турецкой войне 1877- 87 гг. Россия осознавала себя защитницей Болгарии. Первая мировая война 1914 г. поначалу ощущалась как справедливая, поскольку Россия выступила на защиту подвергшейся нападению Сербии.
Война обостряет религиозное чувство человека. Действительно — "в страданиях мудреет человечество" —как писал И.А. Ильин. Даже те, кто на словах исповедует атеизм, в минуту опасности хотя бы в глубине души обращаются к Богу. И те, кто в Великую Отечественную шел в бой со словами "за Родину, за Сталина", на самом деле были совсем недалеки от христианского мироощущения. Готовность жертвовать своей жизнью, защищая других — это именно то, о чем говорится в Евангелии: "Нет больше той любви, если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. 13, 15)
Есть некое сходство в призвании военного и священника — не случайно и о том, и о другом говорится, что они "служат", в то время как другие социальные структуры "работают". И для священника, и для военного особенно важна "наука жертвовать собой". В чине крещения, в первой молитве, приступающего к Таинству, как и монаха называют "воином Христовым". Христиане в целом, и особенно монахи, в каком-то смысле принадлежат к той же категории, что и воины: это люди, отдавшие себя в подчинение ради высшей цели.
Герои и полководцы, сочетавшие воинскую доблесть и православную веру, входят в ряд святых подвижников Русской Православной Церкви. Это святые князья-защитники земли русской Довмонт Псковский, Александр Невский, Димитрий Донской. Глубоким благочестием отличался великий русский полководец А.В. Суворов, погребенный в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры. В 2001 г. к лику святых был причислен флотоводец адмирал Ф.Ф. Ушаков, герой войны за освобождение Греции от турецкого ига.
Военная и духовная история Россия неразделимы. Естественно, что в минуту опасности человек обращается к Богу, Божией Матери, святым. История России знает множество случаев чудесного избавления по молитвам. Почитание многих списков икон Богоматери началось именно с момента Ее помощи во время нападения врагов. Неоднократно являла свое заступничество Владимирская икона Божией Матери. Чествование ее совершается несколько раз в год: 21 мая (13 июня) — в память спасения Москвы от нашествия крымского хана Махмет-Гирея в 1521 г.); 23 июня (6 июля) — от нашествия хана Ахмата в 1480 г.); 26 августа (8 сентября) — от нашествия Тамерлана в 1395 г. Донская икона была принесена донскими казаками, прибывшими на помощь Димитрию Донскому. Казанская икона Божией Матери сопутствовала ополчению Минина и Пожарского в 1912 г., Смоленская — М.И. Кутузову. Казанская икона была и в личном обиходе маршала Г.К. Жукова Этот список можно продолжить.
Каменные храмы и монастыри и чисто физически служили надежной защитой от врагов. Известно, что новгородцы, шедшие в бой "за Святую Софию, за дом Пресвятой Богородицы" при нападении врагов могли укрыться за ее каменными стенами. Неоднократно набеги врагов выдерживал Псково-Печерский монастырь, окруженный мощными крепостными стенами. Монастыри-крепости — Донской, Данилов, Симонов, Новоспасский, Андроников и Новодевичий — полукольцом окружали Москву, защищая ее с юга, откуда чаще всего городу грозило нападение врагов. В войну 1612 г. длительную осаду выдержала Троице-Сергиева Лавра. Тогда же осаде подверглись и другие монастыри, в частности — Иосифо-Волоцкий.
Характерная особенность христианского отношения к воинской доблести может быть выражена словами псалма: "Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу" (Пс. 113, 9). Увековечивалась память не столько о людях, пусть даже показавших чудеса храбрости на поле сражения, сколько о знаках Божией милости, явленных в даровании победы. Поэтому в Древней Руси фактически единственным способом запечатления памяти о победе было строительство храмов или часовен. Они обычно освящались в честь церковного праздника, в день которого совершилась та или иная решающая битва, или в честь святого, которому особенно усердно молились и чьей помощи приписывали победу. Так, в память о Куликовской битве, которая произошла 8 (21) сентября в праздник Рождества Пресвятой Богородицы, супруга святого князя Димитрия Донского, святая княгиня Евдокия, построила церковь Рождества Богородицы в Кремле (впоследствии переименованную в церковь Воскрешения Лазаря). В честь того же события была построена церковь Рождества Богородицы в Старом Симонове. В ней до сих пор находятся могилы иноков-воинов прпп. Александра (Пересвета) и Родиона (Осляби), участвовавших по благословению преподобного игумена Сергия Радонежского в Куликовской битве и павших за Отечество. В память Куликовской битвы установлено поминовение усопших в Димитриевскую родительскую субботу — 40-й день после Куликовской битвы (перед 26 октября — 8 ноября — днем памяти святого Димитрия Солунского, небесного покровителя князя Димитрия Донского).
Московский Сретенский монастырь был поставлен в честь установления в Москве уже упомянутого праздника Сретения иконы Божией Матери Владимирской 26 августа (8 сентября) 1395 г.. Поводом к основанию Новодевичьего монастыря с соборной церковью в честь Смоленской иконы Божией Матери (1524 г.) было возвращение России Смоленска из польско-литовской оккупации в 1514 г. В 1555 - 1561 гг. как памятник покорения Казанского и Астраханского ханств (1554 - 1556 гг.) был построен собор Покрова Божией Матери на Рву, более известный как "собор Василия Блаженного". Донской монастырь был основан в память избавления Москвы от нашествия крымского хана Казы-Гирея в 1591 г. Казанский собор на Красной площади был построен в 20 - 30 гг. XVI в. князем Дмитрием Пожарским. В нем была помещена главная святыня ополчения Минина и Пожарского — Казанская икона Божией Матери. Этот храм можно рассматривать как памятник войне 1612 г. и национально-патриотическую святыню.
В Петербурге также есть немало храмов, если не прямо, то косвенно являющихся памятниками российской воинской славы. Так, монастырь в честь святого Александра Невского (впоследствии — Александро-Невская лавра) был построен, как считалось, на том самом месте, где в 1240 г. в Невской битве святой князь одержал победу над шведами. Во вновь построенный монастырь из Владимира были перенесены его святые мощи. Благоверный князь Александр Невский считается покровителем Санкт-Петербурга, поэтому в городе есть несколько храмов, построенных в его честь. Памяти его победы над шведами посвящена также церковь святого Александра Невского в Усть-Ижоре (1830-е гг). В ознаменование победы русского флота в Чесменской бухте (1770 г.) в 1777 - 1780 г. построена церковь Рождества Иоанна Предтечи, входящая в комплекс Чесменского дворца. Петербургский Казанский собор, законченный в 1811 г., хотя и не был в собственном смысле памятником победы в Отечественной войне 1812 г., однако судьба его оказалась тесно связанной с этим событием. В августе 1812 г. в соборе состоялся торжественный молебен, после которого М.И. Кутузов отправился в действующую армию, а в 1813 г. полководец был в нем же похоронен. В соборе хранились многочисленные военные трофеи.
В Москве в память войны 1812 г. был воздвигнут храм Христа Спасителя (заложен в 1839, освящен в 1889 г.), а также не дошедшие до нас часовни святых Александра Невского и Николая Чудотворца. В память Бородинского сражения вдова погибшего в нем генерала А. А.Тучкова, М. М. Тучкова, основала Спасо-Бородинский монастырь и, приняв монашеский постриг с именем Мария, стала его первой игуменьей. Монастырь был утвержден в 1838 г. На Бородинском поле находятся и многочисленные часовни-обелиски, поставленные в память погибших воинов. В XIX в.
В 30-е гг. XIX в. В Петербурге в бывшей слободе Измайловского полка, за Фонтанкой, построен Свято-Троицкий собор, на стенах которого висели мемориальные доски с высеченными именами погибших офицеров этого полка. В 1886 г. перед собором был воздвигнут памятник Славы в память подвигов русских солдат в русско-турецкой войне (снесенный после революции). В Москве в 1877 - 1887 гг. поставлена часовня-памятник героям Плевны на Новой площади. В память освобождения славян от турецкого ига была также построена часовня Александра Невского на нынешней Манежной площади (не дошедшая до нас). В 1903 - 1913 гг. в Кронштадте — колыбели русского флота — как памятник "чинам морского ведомства, погибшим при исполнении служебного долга, а также способствовавшим развитию русского флота" был построен Морской собор. Перед ним в 1913 г. был установлен памятник адмиралу С.О. Макарову. Великолепным памятником морякам, погибшим в русско-японской войне, был "Спас-на-водах", построенный в традициях владимирского зодчества XIIв. В 1922 г. он был разрушен.
В Петербурге в начале XX в. был создан своеобразный Суворовский музей. Основой его стала деревянная церковь святого князя Александра Невского, построенная Суворовым в селе Кончаковском и перевезенная в Петербург в год столетия его кончины. Церковь была заключена в каменный футляр, а рядом выстроено помещение музея. После революции музей был закрыт. Сам Суворов погребен в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры.
Музеи боевой славы — явление в России достаточно позднее. В начале XX в. именно оно получает распространение. К этому времени относится основание двух замечательных музеев подобного рода: в Москве — Бородинской панорамы, а в Севастополе — панорамы обороны Севастополя в Крымскую кампанию 1854 - 56 гг.
Памятники выдающимся военачальникам — также сравнительно недавняя традиция, появившаяся под влиянием Запада. Одними из первых можно считать памятник А.В. Суворову в Петербурге (1801 г.) и памятник Минину и Пожарскому в Москве (184 - 1818 гг.). В Советское время именно эти, лишенные религиозного содержания, традиции получают наибольшее распространение. После Великой Отечественной войны монументы погибшим воинам и музеи боевой славы создаются во множестве. С точки зрения художественной ценности и смыслового наполнения далеко не все они равноценны, но все они служили благородной цели: сохранению памяти о великом прошлом.
Из наиболее значительных памятников подобного рода следует назвать памятник советскому воину-освободителю в Берлине, в Трептов-парке, созданный 1946 - 47 гг., Е.В. Вучетичем и Я. Б. Белопольским. Эти же авторы возглавили творческий коллектив, создавший монументальный памятник-ансамбль героям Сталинградской битвы на Мамаевом кургане (1963 - 1967 гг.). Характерно, что многие скульптурные группы пластически повторяют веками использованные композиции цикла оплакивания Христа.
Большой известностью пользуется мемориал Пискаревского кладбища в Петербурге, где установлена скульптура "Родина-Мать" арх. А.В. Васильева и Е.А. Левинсона. На рубежах обороны Ленинграда в 1962 - 67 гг. был создан "Зеленый пояс славы", включающий около 60 памятников и мемориальных ансамблей. В Москве и Московской области наиболее известны такие мемориалы как могила Неизвестного Солдата у кремлевской стены; памятник героям-панфиловцам у разъезда Дубосеково и др. В Бресте — музей обороны Брестской крепости и памятник в часть освобождения Бреста (1965 г.) в Курске — Военно-исторический музей Курской битвы; в Севастополе — мемориал на Малаховом кургане.
В последние годы возрождается древняя традиция строительства храмов-памятников воинской славы. Примером может служить строительство в Москве храма святого великомученика Георгия Победоносца в честь 50-летия Победы на Поклонной горе и возведение в 1999 –2000 г. храма в память битвы на Курской дуге. Церковью установлено поминовение усопших в день Победы 9 мая.
Литература:
1. Булгаков С.Н. Война и русское самосознание. М., 1915
2. Ильин И.А. Духовный смысл войны. М., 1915.
3. Ильин И.А. О сопротивлении злу силою. Лондон, 1975.
4. Полководцы, военачальники и военные деятели России в "Военной энциклопедии" И.Д. Сытина. тт. 1 – 2. СПб., 1995
5. Русские святые воины. М., 2000.
6. Трубецкой Е.Н. Война и мировая задача России. М., 1915.
7. Христолюбивое воинство. Православные традиции русской армии. М., 1995.
Заключение
Оглядываясь на тысячелетний путь, пройденный Россией, можно с уверенностью сказать, что главная составляющая русского "генетического кода" — это по-прежнему сочетание славянской духовной природы с христианским, православным мировоззрением. Это то, что должно остаться неизменным при любых внешних заимствованиях достижений чужой культуры. В начале перестройки религиозность воспринималась как едва ли не единственная нравственная сила, способная оздоровить общество.
Как известно, новое — это хорошо забытое старое. В наши дни удивительно современно звучат слова недавно канонизованного мудрого иерарха — митрополита московского Филарета (Дроздова), полтора века тому назад предостерегавшего Россию от многих ошибок, которых могло бы не быть. Есть смысл прислушаться к ним и сейчас.
"В наше время многие народы... думают... воздвигнуть здание человеческого общества в новом вкусе на песке народных мнений и поддерживать его бурею бесконечных распрей. Их новые построения никогда не достраиваются, каждый день угрожает падением, часто они действительно рушатся".
"Свобода есть способность и невозбранность разумно избирать и делать лучшее... Что сказать о свободе людей, которые, хотя и не в рабстве ни у кого, но покорены чувственности, обладаемы страстью, одержимы злою привычкой? Наблюдение над людьми показывает, что люди, более попустившие себя в это внутреннее рабство... чаще других являются ревнителями внешней свободы".
"Гласность некоторые почитают всеобщим врачевством против общественных зол, хотя она иногда и бывает источником общественных бедствий, если слишком неудержимо расширяет уста свои не только для правды, но и для неправды".
"Злоречие, которым некоторые думают исправить зло, — неверное для этого врачевство. Зло не исправляется злом, а добром. Как загрязненную одежду нельзя чисто вымыть грязною водой, так описаниями порока, столь же нечистыми и смрадными, как и он сам, нельзя очистить людей от порока. Умножение пред глазами народа изображений порока и преступления уменьшает ужас преступления и отвращения от порока... Укажите на темный образ порока, не терзая чувства и не оскорбляя вкуса чрезмерным обнажением его гнусностей, а с другой стороны, изобразите добродетель в ее неподдельной истине, в ее чистом свете, в ее непоколебимой твердости, в ее чудной красоте".
Обращение к культурному и духовному наследию России как раз может дать современному обществу столь необходимые ему положительные идеалы "добродетели", которые совсем не обязательно остались в прошлом, поскольку наше наследие — это не только материальные памятники и вещественные знаки, это и мы сами — полномочные представители великой русской культуры.
Страница
1 - 8 из 8
Начало | Пред. |
1
|
След. | Конец
| По стр.
© Все права защищены
http://www.portal-slovo.ru
