Античная литература. Перевод с литовского Н. К. Малинаускене. Москва, Греко-латинский кабинет® Ю. А. Шичалина, 2003 /Продолжение/

Эллинистическая литература

КАЛЛИМАХ (310—240 гг. до н. э.).

"Новая" комедия процветала в Афинах, другие же жанры развивались не в Греции. Мусей в Александрии притягивал творческие личности своей библиотекой в полмиллиона свитков и  интеллектуальной атмосферой. С другой стороны, решение жить в Александрии означало и примирение автора с положением придворного поэта: дело в том, что Мусей содержали правители из династии Птолемеев. Поэтому они и прославляются в сочинениях Каллимаха, Феокрита и других александрийцев.

Самым знаменитым александрийским писателем был Каллимах. По поручению царя Птолемея II он занимался библиотекой Мусея, первым  составил ее каталог и очень много писал. Он создал трактаты о реках, птицах, ветрах, рыбах, календарях, основании греческих городов и происхождении их названий и т. п. Эти произведения не сохранились. Не ясно, были они в стихах или нет. Не сохранилось ни одной элегии Каллимаха. Мы имеем только 6 его гимнов, 64 эпиграммы и много фрагментов. Больше всего отрывков осталось от его самого большого произведения "Причины", в котором объясняется появление разных обычаев, обрядов, праздников. Темы и объекты, избранные Каллимахом, показывают, что расцвет науки влиял на литературу, и она также стремилась давать знания.

Ученость — это важная черта эллинистической литературы. Очень популярной и известной была поэма Арата "Явления" на астрономическую тему, ей не уступали две фармакологические поэмы Никандра "Противоядия" и "Лекарства от укусов животных". Эти сочинения дидактического характера были любимыми и читаемыми в течение всей античности, римляне их перевели на латинский язык.

Гимны Каллимаха прославляют Зевса, Аполлона, Артемиду, остров Делос, Афину и Деметру. Не ясно, предназначены ли они для пения или для чтения [3, 245—285]. С первого взгляда они кажутся традиционными: это сочинения, написанные гекзаметром, в которых прославляется тот или иной бог. Прочитав их внимательнее, мы заметим типичные черты эллинистической литературы. Автор старается показать свою ученость: вспоминает редкие  детали мифов, указывает много названий мест, объясняет появление обычаев и обрядов. Имеются и бытовые подробности, характерные для эллинизма: в гимне Артемиде поэт рассказывает, что богини, не справляющиеся с непослушными и упрямыми дочерями, обращаются к страшным циклопам или к Гермесу, измазавшему лицо сажей. Девочки пугаются и жмутся к матерям. Есть и личные мотивы, частые в этой литературе: гимн Аполлону Каллимах заканчивает очень личным упоминанием о завистливых противниках.

Стихотворения Каллимаха обдуманны и отделанны. Таков был принцип эллинистической поэзии: произведение должно быть коротким, но тщательно украшенным. Поэт должен обдумать каждое слово, выбросить все, что ненужно или случайно. Большие эпические произведения безжалостно критиковались. "Ненавижу киклический эпос", — писал Каллимах (Аnth. Pal. XII 43), взявший девизом выражение Гераклита "Большая книга — большое зло" (Pfeiffer, 465). Он сам и его последователи пропагандировали короткие эпические повествования, написанные на мифологические мотивы — эпиллии. Каллимах и его сторонники были правы: героический эпос не соответствовал более установкам новой эпохи. Герои эпоса Гомера больше всего ценили личную славу, ради нее боролись и умирали. Теперь же наемные воины завоевывают земли для монарха или защищают его, а стремиться к личной славе опасно, поэтому героизм уже никого не интересует. Измельчали идеи, измельчала литература. Эпиллии, которые писали александрийцы, соответствовали духу эпохи: давали информацию о каком-нибудь обряде или обычае, очаровывали деталями быта или изображением страстей действующих лиц.


ФЕОКРИТ (III в. до н. э.) сочувствовал принципам Каллимаха и ценил сочинения только малой формы. Из его творческого наследия сохранилось только 30 стихотворений и 26 эпиграмм. Феокрит считается основоположником жанра идиллии. Греч. eijduvllion — картинка, маленький образ, следовательно, идиллия — картинка человеческой жизни. Поскольку скрыться от беспокойного мира человек эллинистической эпохи мог только в частном кругу, поэзия Феокрита, обратившая внимание на будничную жизнь, стремится показать, что бытовые детали и мелочи, а также простая и уютная повседневность имеют очарование и красоту. Такова идиллия "Сиракузянки, или Женщины на празднике Адониса" (XV). Болтовня двух кумушек, жалующихся на мужей-ротозеев, обсуждающих новое платье, толкающихся в праздничной давке, и вся картинка их несложной жизни по-своему уютна и привлекательна, потому что это единственный гарант их безопасности.

Другая картинка изображает девушку, стремящуюся ворожбой вернуть себе любимого (II). Пророческие знаки, сны, гадания очень часты в литературе тех времен. Обычно они связаны с любовной темой. Любовь героини этой идиллии на первый взгляд кажется внезапно объявшей ее сжигающей болезнью:

Знаю одно, что меня пожирала болезнь огневая,
Десять ночей на постели и десять я дней пролежала.
Как моя страсть родилась, послушай, царица Селена!
Кожу на теле как будто покрасили в желтую краску.
Падал мой волос густой, и скоро остались от тела
Кожа да кости одни.
       (II, 85—90).

Как типичный александриец, Феокрит раскрывает всю гамму чувств Симайты: желание вернуть любимого, негодование, стыд, растущую жажду мести.

Большая часть идиллий Феокрита изображает жизнь пастухов. Такие идиллии называются буколиками. Действующие лица этих стихотворений, пастухи, играют на дудочках, часто поют по очереди, состязаясь в красоте песен. Форму поочередного пения  и некоторые другие элементы буколик Феокрит, по-видимому, взял из фольклора [9, 43—45; 36, 78—100].

Самым частым в буколиках бывает любовный мотив. Одни радуются любви, другие мучаются из-за нее. Вот как жалуется герой III буколики:

Эроса нынче узнал я. Жесток он. Как видно, недаром
Львиным вспоен молоком и воспитан он в чащах дремучих;
Пламенем жжет он меня и до мозга костей пробирает.
         (III, 15—17) .

Пастухи Феокрита живут в горах, и кажется, что в городе они даже не были. Однако во время разговоров они упоминают столько деталей редких мифов, что у читателя зарождается подозрение, не сидели ли они хотя бы несколько лет в библиотеке Мусея и не изучали ли усердно каталоги мифов. Это весьма ученые пастухи.
 
В буколиках много реалистических деталей. Пастухи пасут своих коров, коз, овец, ругаются и ссорятся, заквашивают молоко, отжимают сыры, возятся с молодняком, бегая за стадом, повреждают ноги. Здесь немало грубоватых выражений и мелочей быта или пейзажа. Феокрит не говорит "очаровательная роща", как позднее полюбят выражаться авторы пасторалей XVII века, он перечисляет деревья, кусты, цветы. Поэт знает названия 18 кустов, 14 цветов, 23 трав [28, 212]. Однако все же эти весьма реалистичные пастухи со своими стадами не выходят за рамки картинки. В ясный, жаркий день они отдыхают в украшенных плющом пещерах, сидят в тени дубов около чистых, спокойно журчащих родников. В буколиках Феокрита не идет дождь или снег, нет бурь, ураганов или других суровых картин природы.  Эти картинки выглядят как мечта, утешительное зрелище далекой спокойной жизни:

Ты не спеши, не в огне ты сидишь. Нам же будет приятней
Петь под маслиною там, посмотри-ка, в той роще усевшись;
Там, где холодный журчит ручеек, где мягкой подстилкой
Свежая будет трава, где немолчно болтают цикады.
         (V, 31—34).

Жанр, созданный Феокритом, оказался очень живучим: в Риме ему следовал Вергилий, а позднее его принципы переняло искусство Западной Европы.


АПОЛЛОНИЙ РОДОССКИЙ (295—215 гг. до н. э.) был учеником Каллимаха, но не придерживался заветов учителя и писал длинные поэмы, которые сам Каллимах и его сторонники резко критиковали. Хотя Аполлоний родился в Александрии, однако из-за разногласий с коллегами он переселился на остров Родос, стал там популярным и даже получил прозвище Родосского. Он написал немало сочинений, но сохранилась только наиболее прославившаяся его поэма "Аргонавтика". Это написанный по мотивам мифа об аргонавтах и самим автором разделенный на четыре книги эпос. Поэт употребляет гомеровские эпитеты, сравнения и выражения. Неизвестно, хотел ли Аполлоний Родосский создать героический эпос, совсем не похожий на сочинения эллинистических поэтов, однако, если у него и были такие устремления, его усилия оказались безрезультатными. Он написал такую поэму, какую мог создать только александриец.
Во-первых, он, как истинный ученый, описывает местности, мимо которых плывут аргонавты, рассказывает истории об основании городов, объясняя, почему та или иная местность так называется, доставляя читателю много сведений из этнографии, географии, антропологии, истории религии. Уже давно было замечено, что эти сведения он дает иначе, нежели Арат или Каллимах, которые обращаются к читателю, настойчиво его обучая: Аполлоний Родосский не подчеркивает дидактических намерений [21, 218].
Во-вторых, как типичный александриец, поэт тонко раскрывает чувства Медеи. Третья песнь "Аргонавтики", в которой рассказывается о любви колхидской царевны, считается самой лучшей. Автор показывает, как Медея пугается из-за порученного Ясону задания и сердится на себя, когда понимает, что испугалась. Она пытается убедить себя, что судьба пришельца ей безразлична, однако сразу понимает, что хотела бы, чтобы он остался жив. По воле богов Медея полюбила Ясона, но поэт показывает и сплетение человеческих отношений, мотивируя решение девушки.

Кто знает, осмелилась бы она помочь Ясону, если бы не старшая сестра. Халкиопа вышла замуж за Фрикса, прилетевшего на златорунном баране. Корабль ее сыновей, задумавших посетить страну отца, разбился, а они сами выплыли на один остров. Забредя туда, аргонавты спасли юношей. Сыновья подружились с пришельцами и хотели бы плыть с ними в Элладу. Ради своих детей Халкиопа уговаривает Медею помочь Ясону. Они почти не говорят о нем. Медеи очень хочется признаться сестре, но она не осмеливается. Во время разговора с сестрой девушке становится легче, но, оставшись одна, она опять беспокоится и мечется: хотелось бы помочь светлоглазому чужестранцу, но страшно предать отца. Ей приходит в голову мысль о самоубийстве, однако Медея боится Аида. Эти и другие, нахлынувшие на Медею чувства Аполлоний Родосский рисует мастерски. Может быть, из-за таких эпизодов иногда появляются малоубедительные мысли о сходстве этого эпоса с трагедией [16].

Характерен для эллинизма и образ Ясона. Ясон не является активным, производящим глубокое впечатление действующим лицом героического эпоса. В трудный и опасный путь он отправляется не с желанием прославиться среди людей, а потому что так было нужно, потому что не было другого выхода.

Когда Ээт, злорадно улыбаясь, заявляет, что для того, чтобы получить золотое руно, нужно запрячь огнедышащих медноногих быков, вспахать поле, посеять зубы дракона и победить выросших из тех зубов мужей, Ясон понимает, что он этого, скорее всего, не сумеет сделать, но соглашается идти даже на смерть, подчиняясь необходимости. Он вздыхает:

Нет ничего для людей неизбежности горше, той самой,
Что и меня к вам подвигла прийти по желанью владыки.
         (III 430—431).

В IV песни автор рассказывает о возвращении аргонавтов домой. Здесь появляется еще один мотив, характерный для эллинистической приключенческой литературы, — мотив бегства и преследования: царь Ээт посылает один, потом другой отряд догнать аргонавтов, отнять Медею и золотое руно. Аргонавты возвращаются не тем путем, которым приплыли, частично повторяя маршрут Одиссея: посещают Цирцею, плывут мимо Сциллы и Харибды, попадают к феакам. Им приходится даже нести свой корабль на плечах через пустыню, пока в конце концов под покровительством Геры они не достигают Эллады. Этим эпос и заканчивается. В последних строчках автор обращается к благословенному роду героев, воспетому в его эпосе, прося помочь его песне долго звучать среди людей, с каждым годом становясь все более желанной. Кроме того, Аполлоний Родосский и начал эпос не как объективную песнь музы, а как свое собственное произведение, говоря: "Феб, начавши с тебя, вспомяну о славных деяньях / Древлерожденных мужей" (I 1–2). Такие заявления характерны только для эллинистического времени, выявившего значение конкретного индивида. Индивидуализм — это одна из главнейших черт культуры эпохи эллинизма [31, 7—47], проявившаяся во внимании к личности, отдельному субъекту. 


Страница 3 - 3 из 6
Начало | Пред. | 1 2 3 4 5 | След. | КонецВсе

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру