Полководцы и витязи Древней Руси. Статья четвертая

КНЯЗЬ ВЛАДИМИРСКИЙ ЮРИЙ ВСЕВОЛОДИЧ

Юрий (Георгий) Всеволодич (1188-1238) стал последним великим владимирским князем, единодержавно правивший Северо-Восточной Русью в домонгольское время. Он был третьим сыном великого князя владимирского Всеволода Юрьевича /Большое Гнездо/ и его супруги чешской королевны Марии Шварновны. Тем не менее, в 1212 году, умирая, отец именно ему, в обход старшего сына Константина (второй сын Всеволода Борис умер еще в 1188 году), оставил в наследство свой великокняжеский стол. С первых же дней своего княжения новый владимирский государь выказал себя великодушным и милосердным правителем, освободив из заточения рязанских князей, плененных его отцом. Однако над головой этого князя уже сгущались грозовые тучи. Между братьями Юрием и посчитавшим себя обиженным и обойденным Константином, укрепившимся в Ростове, началась нешуточная борьба за власть. Несколько раз, собирая войска, братья сходились для битвы на реке Ишне, но до сражения дело не доходило. Вскоре в эту борьбу вмешался торопецкий князь Мстислав Мстиславич Удатной (Удалый) призванный новгородцами на княжение в свой город. Старший из Всеволодичей перешел на сторону нового новгородского князя, славящегося своей ратной доблестью и удачливостью и в союзе с ним выступил против братьев. Две союзные армии встретились в Сарском городище, откуда двинулись на Переяславль.  Однако Ярослав успел уйти с войском во Владимир. Узнав о этом, Мстислав и Константин встали лагерем у Юрьева-Польского.

 

Решающая битва этой воистину братоубийственной войны произошла 21 апреля 1216 года на реке Липице. Полки Юрия, Ярослава и их младших братьев, соединившись в окрестностях занятого противником Юрьева-Польского, стали лагерем на горе Авдовой. Рати Мстислава Удатного, Константина Всеволодича и их союзников выступили им навстречу и заняли позицию на соседней Юрьевой горе. Противников разделяла только широкая заболоченная низина с протекавшим по ней ручьем Тугеном.

 

После неудачных переговоров, начатых Мстиславом Удатным, стремившегося без кровопролития, миром посадить своего союзника Константина Всеволодича на великокняжеский Владимирский стол, его войско начало сражение. Рано утром 21 апреля (в день святых Тимофея, Федора и Александры царицы) мстиславово войско, не решившееся атаковать укрепленный плетнем и кольями суздальский лагерь, стало строиться в походный порядок, готовясь к выступлению на Владимир. Тогда Юрий и Ярослав вывели свои полки за линию укреплений, чтобы помешать противнику. Именно в этом момент спешившиеся новгородские и смоленские воины перешли ручей и атаковали войско братьев Всеволодовичей. Центр их позиции, где стояла рать переяславского князя Ярослава Всеволодича, был потеснен смоленским полком. Тогда, командовавший войском князей-союзников Мстислав Удатной бросил в бой свои конные дружины. Они трижды прошли через боевые порядки владимиро-суздальских полков, совершенно расстроив их и захватив два стяга переяславской рати князя Ярослава Всеволодича. Решил исход сражения удар дружины князя Константина Всеволодовича во фланг полка князя Юрия Всеволодича, после чего истребляемые воины его рати обратились в бегство.

 

Липицкая битва стала одной из самых кровавых в истории Древней Руси. Завершилась она сокрушительным разгромом "всей силы Суздальской земли" — полков Юрия, Ярослава и их младших братьев. Только убитыми войско князей Всеволодичей потеряло 17 250 человек. Победители потеряли убитыми около 2550 воинов. В бою знаменитый ростовский богатырь Александр Попович сразил двух суздальских богатырей Юряту и Ратибора.

 

Уходя от погони, загнав трех коней, в одной сорочке великий князь Юрий прискакал во Владимир, но сил организовать отпор шедшим по его следу отрядам противника у него уже не было. Горожане на призыв своего князя дать отпор приближающимся врагам отвечали: "Князь Юрий! С кем нам затвориться? Братья наши избиты, другие взяты в плен, остальные пришли без оружия, с кем нам стать?" Тогда, осажденный в своем стольном граде он вынужден был признать поражение, согласиться на все условия Мстислава и уступить старшему брату Великое княжение Владимирское, получив в удел даже не Ростов, а небольшой городок Радилов Городец на Волге.

 

Вскоре, однако, Юрию Всеволодичу удалось примириться с братом, давшим ему Суздаль, а после его смерти в феврале 1218 года вернуть себе великокняжеский стол. Одним из важных событий его дальнейшего правления стало основание им в 1221 году на восточных границах Владимиро-Суздальской земли на Дятловых горах, около места впадения Оки в Волгу Нижнего Новгорода, ставшего впоследствии одним из славнейших русских городов.

 

В 1223 году в первый приход монголов на Русь сам Юрий Всеволодич не принял участие в походе южнорусских князей. Но тогда же отправил им на подмогу полки под командованием своего племянника Василька Константиновича Ростовского. Однако к месту боя это войско не успело. Дойдя до Чернигова, ростовский князь узнал о страшном поражении русских дружин на берегах степной реки Калки и увел свои полки назад.

 

Спустя 14 лет может быть именно эта несогласованность в действиях князей большой бедой обратилась против самого Юрия Всеволодича и его княжества. В конце 1237 — начале января 1938 года, разорив Рязань, Москву и Коломну, полчища Батыя двинулись на Владимир. В страшном Коломенском сражении чудом уцелел сын Юрия Всеволод, который вернулся к отцу с вестью о приближении врага. Тогда, оставив в городе жену Агафью Всеволодовну и сыновей — Всеволода и Мстислава, погибших впоследствии при штурме города монголами, князь Юрий с небольшой дружиной отправился в Заволжье собирать рать, способную дать отпор нашествию монголов. Там, на реке Сити, притоке реки Мологи, у села Станилова князь Юрий устроил лагерь, рассчитывая, что монголы не скоро обнаружат его. Вместе с великим князем пришли на Сить дружины его племянников Василько Константиновича Ростовского, Всеволода Константиновича Ярославского и Владимира Константиновича Углицкого, а затем и небольшие отряды братьев Ивана Всеволодича Стародубского и юрьевского князя Святослава Всеволодича. Однако другие родичи не торопились к месту сбора великокняжеского войска. Больше всего Юрий Всеволодич рассчитывал на сильные полки другого брата великого князя киевского Ярослава Всеволодича и его сына нижегородского князя Александра Ярославича, но по неведомой нам причине ни киевские, ни новгородские рати так и не пришли на подмогу Юрию Всеволодичу. Собравшееся же под его стягом 25-тысячное войско не шло ни в какое сравнение с воевавшей Владимиро-Суздальскую землю монгольской ордой. Впрочем, известие о том, что русские князья собирают на Сити полки очень скоро дошло до врагов, разоривших к тому времени Владимир, Суздаль, Переяславль-Залесский, Стародуб, Дмитров, Юрьев-Польский и другие города Волжско-Окского междуречья. К реке Сить выступил с большим войском один из лучших полководцев Батыя Гази-Барадж Бурундай.

 

Главный воевода великокняжеской рати Жирослав Михайлович выслал вперед сторожевой полк, состоявший из 3000 воинов. Командовал им "муж храбрый" Дорофей Семенович. Вскоре, однако, сторожа вернулась назад, сообщив Юрию: "Уже обошли нас, княже татары! Идут от Ярославля". Отступать было некуда и Юрий Всеволодич, выстроив свое войско, двинулся навстречу врагу. 4 марта 1238 года грянула последняя битва. Кровавая сеча длилась до вечера. В конце концов, монголы одолели. Один за другим падали княжеские стяги, гибли князья, воеводы и простые воины. Возле деревни Игнатовой при отступлении погиб и Юрий Всеволодич. Монгольский воин Нарык отсек его голову саблей и воткнул ее на навершие своего знамени. Смогли вырваться из окружения с немногими людьми лишь Владимир Углицкий, Иван Стородубский и Святослав Юрьевский. Возвращавшийся после ухода монголов из Белоозера ростовский митрополит Кирилл нашел среди оставшихся не погребенных тел обезглавленный труп великого князя и похоронил его в Ростове. Через два года брат Юрия Ярослав Всеволодич, ставший великим князем владимирским, повелел перевезти тело погибшего князя во Владимир и захоронить в Успенском соборе. В XVII в. великий князь Юрий Всеволодич был причислен к лику свтых.

 

В сражении на реке Сить лишь один из русских князей — Василько Константинович Ростовский — был живым взят в плен. Пораженные его мужеством и отвагой враги отвели пленника в свой стан, расположенный у Шеринского леса, и стали принуждать его присоединиться к ним. Гордый воин отказался от всех посулов Бурундая и тогда же был жестоко умучен его людьми.

 

Сквозь толщу лет дошли до нас слова ростовского князя: "О глухое царство и скверное! Не отлучите вы меня от святой христианской веры. В великой беде мы, но ее наслал на нас Бог за грехи наши! А вас он накажет за души, что губите без правды". За свой великий подвиг князь Василько Константинович Ростовский был причислен к лику святых.

 

"ИСПОЛИН СИЛОЮ"

(ЕВПАТИЙ КОЛОВРАТ)

В тяжкую годину монголо-татарского нашествия, когда тумены Батыя подошли к границам Руси, рязанский боярин Евпатий Львович Коловрат (? — начало января 1238 г.) был послан своим князем Романом Ингваревичем за помощью в союзный Чернигов. С набранной им небольшой дружиной из 300 "храбров" он вернулся в родное княжество через два дня после гибели Рязани, павшей 21 декабря 1237 года. Огромный цветущий город и весь Рязанский край превратились в сплошное пепелище. Многие князья, воеводы, дружинники и простые люди "чашу смертную испили". Тогда, собрав по окрестным лесам еще около 1400 уцелевших воинов-рязанцев, Коловрат пошел по следам монгольской армии. Батый двигался вверх по Оке на Владимир, разоряя лежащие на его пути грады и села. Нападения с тыла он не ожидал, но оно полседовало. Евпатий нанес несколько неожиданных ударов, уничтожая отдельные вражеские отряды. В ожесточенных схватках русские рубили врагов "нещадно", так что даже мечи у них притупились, и биться далее им пришлось трофейными саблями. Почти всегда русским воинам сопутствовал успех, но во время одного из таких нападений в плен было захвачено 5 русских воинов, от которых монголы под пытками узнали о численности и местонахождении отряда рязанского воеводы. Видимо, посчитав его дружину и ее действия опасными для себя, Батый направил против Евпатия Коловрата большой отряд во главе со своим шурином, знаменитым монгольским багатуром Хостоврулом (Христовлуром). Рязанский воевода не стал бежать от многочисленных вражеских полчищ и сразился с монголами. В произошедшем ожесточенном бою татарское войско было разбито. Хостоврул сошелся в поединке с самим Коловратом и пал — русский витязь могучим ударом меча рассек монгольского багатура надвое до самого седла. В этой яростной сечи от руки рязанского воеводы погибло еще несколько вражеских воинов, остальные вынуждены были отступить.

 

Узнав о поражении и гибели Хостоврула, Батый, не медля, развернул против русского отряда еще более многочисленные монгольские войска и бросил их в бой. Его воинам удалось обнаружить, окружить и разгромить дружину Евпатия. Сам Коловрат, с немногими уцелевшими витязями, продолжал упорно сражаться и вместе с ними был расстрелян каменными ядрами татарских метательных машин. Враги, дорогой ценой купившие победу, оценили доблесть и мужество павшего воеводы и его людей и говорили о них: "Таких удальцов и резвецов не видали. Ибо это люди крылатые и не имеющие страха смерти". По преданию тело погибшего русского богатыря было предъявлено самому Батыю, который много дивился на него, а затем повелел отдать уцелевшим воинам Коловратовой дружины, чтобы они с честью похоронили останки столь славного мужа.

 

Позже подвиг бесстрашного витязя Евпатия Коловрата был воспет в замечательном памятнике древнерусской литературы "Повести о разорении Рязани Батыем".

 

РАССКАЗ О ЕВПАТИИ КОЛОВРАТЕ ИЗ ПОВЕСТИ О РАЗОРЕНИИ РЯЗАНИ БАТЫЕМ

Некий от вельмож резанских, именем Еупатий Коловрат, в то время был в Чернигове со князем Ингварем Ингоревичем и услыша приход зловерного царя Батыя, и иде из Чернигова с малою дружиною и гнаша скоро. И приеха в землю Резаньскую и видя ея опустевшу, грады разорены, церкви пожены, люди побьены.. И пригна во град Резань и виде град разорен, государи побиты и множества народа лежаща, ови побьени и посечены, а ина позжены, ины в реце истоплены. Еупатий вскричав горести душа своя и распалаяся в сердци своем. И собра мало дружины — тысячу семсот человек, которых бог соблюде, быша вне града. И погнаша во след безбожного царя и едва угнаша его в земли Суздальстеи. И внезапу нападоша на станы Батыевы и начаша сечи без милости. И смятошася все полкы татарскыя, татарове же сташа яко пияны или неистовы. Еупатию тако их бьяще нещадно, яко и мечи притупишася, и емля татарския мечи и сечаша их. Татарове же мняще, яко мертви восташа.. Еупатии сильныя полкы татарьскыя проеждяя, бьяще их нещадно и ездя по полком татарскым храбро и мужествено, яко и самому царю возбоятися. И едва поимаша от полку Еупатиева пять человек воиньскых, изнемогших от великих ран, и приведоша их к царю Батыю. Царь Батый нача вопрошати: "Коея веры еста вы и коея земля и что мне много зла творите?" Они же реша: "Веры християнския есмя, а храбры есми, великого князя Юрья Ингоревича резанского, а от полку Еупатиева Коловрата.. Посланы от князя Ингваря Ингоревича резанского тебя, силна царя, почтити и честна проводити и честь тобе воздати. Да не подиви, царю: не успевати наливати чаш на великую силу — рать татарскую". Царь же подивися ответу их мудрому. И посла шурича своего Хостоврула на Еупатия, а с ним силныя полкы татарскыя. Хостоврул же похвалися пред царем, хотя Еупатия жива пред царя привести. И ступишася силныя полки татарскыя, хотя Еупатия жива яти. Хостоврул же съехася с Еупатием. Еупатей же исполин силою и разсече Хостоврула на полы до седла и начаша сечи силу татарскую и многих тут нарочитых богатырей Батыевых побил, ових на полы пресекаше, а иных до седла крояше. Татарове же возбояшеся, видя Еупатия крепка исполина, и навадиша на него множество пороков и нача бити по нем ис тьмочисленных пороков и едва убиша его и принесоша тело его пред царя Батыя. Царь Батый посла по мурзы, и по князи, и по санчакбеи, и начаша дивитися храбрости и крепости и мужеству резанскому господству. Они же рекоша царю: "Мы со многими цари во многих землях, на многих бранех бывали, а таки худалцов и резвецов не видали, ни отци наши возвестиша нам. Сии бо люди крылатыи и не имеюще смерти, тако крепко и мужествено ездя, бьяшеся един с тысящею, а два со тмою. Ни един от них может съехати жив с побоища". Царь Батый, зря на тело Еупатиево, и рече: "О Коловрате Еупатие, гораздо еси меня подшивал малою своею дружиною, да многих богатырей сильной орды побил еси, и многие полкы падоша. Аще бы у меня такий служил, держал бых его против сердца своего. И даша тело Еупатиево его дружине останочной, которые поиманы на побоище и веля их царь Батый отпустити и ничем вредити..

Древняя русская литература. М., 1980. С. 112-114.

КНЯЗЬ-КОРОЛЬ ГАЛИЦКИЙ

ДАНИИЛ РОМАНОВИЧ)

Старший сын галицко-волынского князя Романа Мстиславича (Великого), правнука Владимира Мономаха Даниил Романович (Галицкий) (1201-1264) лишился отца еще в младенчестве. Роман Мстиславич был вероломно убит в 1205 году поляками во время похода против краковского князя Лешко Белого. Смертью отца Даниила поспешил воспользоваться его старый недуг Романа Мстиславича, бывший киевский князь Рюрик Ростиславич. За вероломство свое он был пострижен галицким князем в монахи. Теперь же, узнав о смерти обидчика, Рюрик снял с себя монашеский сан и снова овладел Киевом. Затем, заключив союз с черниговскими князьями и половцами, он вместе с ними выступил против малолетних сыновей Романа, сразились с галицкими и волынскими полками на реке Серет и вынудили их отступить к Галичу. Тогда княгиня Анна, мать Даниила и его младшего брата двухлетнего Василька, обратилась за помощью к венгерскому королю Андрею, побратиму покойного мужа. Присланное им войско вынудило врагов отступить. Но, как только венгерские отряды оставили княжество, они снова стали воевать Галицко-Волынскую землю. Спасая свою жизнь, вдовая княгиня с детьми вынуждена была бежать во Владимир-Волынский, а затем в Польшу. Правитель ее краковский князь Лешко, погубивший отца юных княжичей, тем не менее принял изгнанников, сказав о прошлой усобице: "Не знаю, как это случилось, сам дьявол поссорил нас с Романом". Он оказал покровительство младшему из братьев Васильку. Ему был пожалован в ленное владение город Брест. Старший из Романовичей Даниил был отослан им к венгерскому королю Андрею II, при дворе которого он и вырос. Галицкой землей стали править три брата Владимир, Роман и Святослав Игоревичи, сыновья героя "Слова о полку Игореве" Игоря Святославича и его жены галицкой княжны Ефросиньи Ярославны. Братья поделили собой владения деда — Владимир Игоревич сел в Галиче, Роман Игоречич — в Звенигороде, а Святослав Игоревич — во Владимире Волынском. Впрочем новые князья продолжили борьбу с боярством и не смогли утвердиться и удержаться в этих городах. Та же участь ожидала и других претендентов на обширное и богатое княжество.

 

Свары и раздоры среди врагов Даниила и Василька Романовичей не прекращались, поэтому в 1211 году галицкие бояре выпросили у венгерского короля своего десятилетнего князя. Однако княжил молодой Даниил в родном городе лишь около года. Затем, спасаясь от задумавших убить его заговорщиков, он вынужден был бежать в Бельз, где в то время проживала мать. Только в 1221 году, при поддержке поляков и венгров удалось ему отвоевать Волынь — старый отцовский удел, а в Галиче стал княжить венгерский королевич Коломан. В ту пору, пору быстрого взросления, заручившись поддержкой знаменитого русского воителя Мстислава Удатного (Удалого), на дочери которого Анне он был женат, Даниил смог упрочить свое положение в Волынской земле. Ему удалось вернуть многие захваченные соседями порубежные земли и даже галицкое Понизье. Несколько раз Даниил занимал и сам Галич, но всякий раз многочисленные неприятельские армии и боярские измены вынуждали его отступать. Окончательно вернуть под свою руку этот город ему удалось лишь спустя много лет в 1235 году, накануне Батыева нашествия.

 

С новым и грозным врагом Русской земли Даниил Романович был знаком уже с 1223 года, когда в числе других князей он принял участие в закончившемся страшным поражением сражении с монголами на Калке. В тот злосчастный год Мстислава — князья киевский, черниговский и галицкий — приняли решение помочь половцам, атакованным передовым войском Чингиз-хана. Семь дней русские дружины шли за монголами в степь, но 31 мая 1223 года на берегах реки Калки они были внезапно атакованы врагом. В этом бою волынский князь получил сабельную рану в грудь, но в числе немногих витязей сумел прорваться к Днепру, избежав тем самым плена и гибели. После разгрома Северо-Восточной Руси Батыем Даниил попытался укрепить оборону своего родной страны, пытаясь собрать раздробленные уделы. Еще в 1236 году, после смерти Владимира Рюриковича ему удалось присоединить к своей державе Киев, затем в этом городе укрепился черниговский князь Михаил Всеволодич. Однако в 1239 году, в страхе перед приближающимися монгольскими ордами князь ушел в Венгрию и Даниилу удалось вновь овладеть Киевом, посадив там своим наместником воеводу Дмитра Ейковича. Но в 1240 году новая волна монголо-татарского вторжения затопила уцелевшие было ранее русские города и земли. Врагами был захвачен и уничтожен Киев, разграблены Галич, Владимир Волынский, Ладыжин (Колодяжин) на Буге, Каменец.

 

Найдя временный приют у мазовецкого князя Болеслава, Даниил Романович вернулся в свое разоренное княжество лишь только монголы оставили его. Не падая духом, он деятельно принялся поднимать родную землю из руин. Своей столицей Даниил сделал почти неприступную крепость Холм. Князь отстраивал города, собирал уцелевших людей, отстаивал независимость своего сильно ослабевшего государства в войнах с западными королевствами. 17 августа 1245 года войско Даниила под городом Ярославом на реке Сан разбило объединившиеся армии венгром и поляков и присоединившиеся к ним дружины галицких бояр и князя Ростислава Михайловича (сын принявшего в Орде мученическую смерть Святого Михаила Черниговского), происходившего из рода черниговских Ольговичей, некогда княжившего и в Галиче и в Луцке, но затем бежавшего в Венгрию. Он был женат на дочери короля Белы IV Анне и решил воспользоваться помощью тестя чтобы вернуть себе галицкий стол. Вступившее в пределы Галицкой Руси вражеское войско захватило Перемышль и осадило Ярослав. Начиная войну князь похвалялся: "Если б я знал только, где Даниил и Василько, то поехал бы на них с десятью человеками". Осаждая Ярослав, Ростислав устроил воинский турнир ("игрушку"). Однако в поединке с польским воеводой Воршем он был сбит с коня, при падении вывихнув плечо. Современники восприняли этот как недобрый знак. Действительно, на помощь осажденным жителям Ярослава пришли полки Даниила и его брата Василька. В ходе битвы дружина Даниила смогла обойти венгерское войско и атаковать его с тыла. После этого враги обратились в бегство. В плен попали венгерский воевода Филя и изменник галицкий боярин Владислав. В тот же день их казнили.

 

Усиление Галикого княжества не осталось незамеченным в Орде. В1250 году неожиданно для себя Даниил получил вызов к хану. Сил противится монголам у Даниила не было, и он поехал на поклон в Орду, где признал себя данником Батыя. Именно по этому поводу написаны нашим летописцем горькие слова: "О, злее зла честь татарская! Даниил Романович князь был великий, обладал вместе с братом Русскою землею … а теперь сидит на коленях и холопом называется … О, злая честь татарская!"

 

Но еще до такого вынужденного и вымученного шага Даниил Романович, надеясь на помощь Запада против злой татарщины, начинает сложную дипломатическую игру с римским папой Иннокентием IV, мечтавшего таким образом присоединить Русь к католическому миру. В 1254 году галицкий князь принял от римского папы Александра IV королевский титул и начал войну с татарским баскаком Хуррумшей (Куремсой), управлявшим русскими землями в Приднепровье. Корону доставил в Дрогочин, где свершилось венчание, легат Ониза. Тщетно, однако, дожидался Даниил помощи от европейских государей. Ни один из них не откликнулся на папские буллы помочь бившемуся с грозной татарской силой новому "королю". Воевать с монголами ему пришлось одному. Тем не менее, в 1252 году Даниилу Романовичу удалось разгромить 60-тысячное войско Хуррумши, освободить взятый врагами Галич и часть Киевской земли. Но в 1260 году, после прихода в Галицкую землю огромного войска монгольского полководца Бурундая, последнему из великих русских князей пришлось смириться перед врагом, признать себя данником Золотой Орды и согласиться на срытие укреплений своих главных крепостей. В случае с Владимиром-Волынским горожане не успевали в отведенный монголами срок. Тогда князь приказал поджечь стены этой твердыни. Это не смягчило Бурундая, который потребовал засыпать окружавший город ров. Печальный исход задуманного Даниилом Романовичем дела — освобождения родной земли, — подкосил силы князя. Спустя четыре года в 1264 году он скончался в новой своей столице городе Холме и был погребен в построенном его повелением храме Пресвятой Богородицы.

 

КИЕВСКИЙ ТЫСЯЦКИЙ

(ВОЕВОДА ДМИТР ЕЙКОВИЧ)

В 1237-1238 годах страшному разорению подверглась Владимиро-Суздальская Русь. Однако наступательный порыв монгольской орды не был исчерпан. Отведя свои тумены в приазовскую степь, Батый стал готовить вторжение в южнорусские земли. Уже в 1239 году вражеские полчища затопили левобережье Днепра, взяли и разграбили Переяславль-Южный, Чернигов, другие северские города, подступали к Киеву, но, убедившись в крепости русской столицы, отошли обратно. Все понимали, что враг отступил лишь временно. Правивший тогда Киевом и Киевской землей Михаил Всеволодич оставил великое княжение и ушел в Венгрию. Тогда галицко-волынский князь Даниил Романович решился включить покинутый удел в состав своей державы и прислал в Киев воеводу Дмитра (Дмитрия) Ейковича, поручив ему организовать оборону города.

 

Киев в то время был мощной крепостью. Его стены стояли на валу, ширина которого в основании достигала 20 м. Башни были каменными, перед валом бы прокопан 18-метровый ров. В случае нападения врага все мужское население огромного города, где только церквей было 400, с оружием в руках занимало заранее назначенные позиции на крепостных стенах.

 

Новый тысяцкий организовал починку укреплений, усилил отряды горожан за счет опытных воинов из состава прибывшего с ним галицкого полка. Чувство приближающейся опасности заставляло Дмитра спешить, все время оглядываться на окоем за Днепром.

 

В начале сентября ожидание беды закончилось — к днепровским переправам стремительно катились конные монгольские тьмы. 5 сентября Киев был окружен. Три месяца длилась осада города. Монголы подтащили к стенам осадные машины ("пороки") и принялись разрушать городские укрепления. Летописец записал: "Много пороков било беспрестанно, день и ночь, и горожане крепко боролись, и было много мертвых". В конце концов "татары пробили городские стены и вошли в город, а горожане устремились навстречу им". В первых рядах киевлян бился тысяцкий Дмитр. "И можно было видеть и слышать страшный треск копий и стук щитов: стрелы омрачали свет, так что не видно было неба за стрелами, но была тьма от множества стрел татарских, и всюду лежали мертвые, и всюду текла кровь, как вода…"

 

Наиболее уязвимой оказалась оборона у Лядских ворот. Монголам удалось выбить здесь часть городской стены и ворваться в город. Однако в страшной сечи на улицах враг был остановлен и Батый, с наступлением ночи остановил битву. Воспользовавшись этим, защитники Киева возвели в центре города бревенчатую стену. Утром монголам пришлось ее штурмовать, дорогой ценой платя за каждую пядь русской земли. Только к полудню 6 декабря оставшиеся в живых киевляне укрылись в Десятинной церкви. Здесь произошел последний кровавый бой. Под ударами монгольских таранов стены храма рухнули и погребли последних защитников Киева.

 

Дмитра Ейковича в их числе не было. Он был пленен еще накануне, при прорыве монголов у Лядских ворот. Весь израненный русский воевода был приведен к Батыю. И хан, пораженный мужеством тысяцкого, приказал сохранить ему жизнь.

 

В дальнейшем пленному герою пришлось сопровождать двигавшуюся на запад орду, видеть падение цветущих галицких и волынских городов, уничтожение сел и деревень, истребление родного народа. По сохраненной летописцем легенде, не в силах видеть конечное разорение Русской земли, Дмитр Ейкович обратился к Бату-хану: "Будет тебе здесь воевать, время идти на венгров: если же еще станешь медлить, то там земля сильная, соберутся и не пустят тебя в нее". Якобы после этого совета Батый и двинул свои войска в Европу, дойдя с ними до "последнего" Адриатического моря. Дальнейшая судьба воеводы Дмитра Ейковича неизвестна. Пал ли он под мечом коварного восточного владыки, или до конца дней сохранил его снисходительную милость — потомкам неведомо.

 

КНЯЗЬ, ГРОЗНЫЙ НА РАТЯХ

(ДОВМОНТ ПСКОВСКИЙ)

Довмонт (Даумантас, в православном крещении Тимофей) (? — 1299) был знаменитым князем, правившим в Пскове во второй половине XIII века. Довмонт происходил из рода князей литовских и владел в Литве Нальшанским уделом. Позднейшие летописцы ошибочно считают его младшим сыном великого князя литовского Миндовга. Он был женат на сестре его жены, но после кончины первой супруги Миндовга, тот отнял у нальшанского князя ее сестру и женился на ней. В союзе с жемайтским князем Тройнатом Довмонт убил обидчика, но опасаясь мести его сына Войшелка бежал в 1266 году в Псков, где принял крещение и скоро приобрел такую любовь, что псковитяне избрали его своим князем. В том же году, после удачного нападения на владения своего врага князя Герденя (Ерденя), забрав в плен его жену и сыновей, устроил засаду на берегу Двины и 18 июля разбил пришедшие по его следам в Псковскую землю большое литовское войско. Перед сечей, обращаясь к воинам их новый предводитель сказал: "Братья мужи псковичи! Кто стар, тот отец, а кто молод, тот брат! Слышая я о мужестве вашем во всех сторонах. Теперь перед нами, братья, живот и смерть: брятья мужи псковичи, потянем за Святую Троицу и за свое отечество!". В сражении Довмонт потерял всего одного воина — псковитяна Антона.

 

Великий князь Ярослав Ярославич Тверской, недовольный самовольным избранием псковичами Довмонта, обошедшего таким образом его сына Святослава, готовился изгнать литовца из Пскова, но, новгородцы отказались поддержать это предприятие, заявив: "Прежде переведайся с нами, а потом уже поезжай во Псков". Биться с новгородцами Ярослав не захотел и вынужден был распустить свои войска. Новгородцы в следующем году даже ходили вместе с псковитянами в Литву, под предводительством Довмонта, со славой окончившего и этот поход. В 1268 году Довмонт был призван новгородцами на помощь против датскиих рыцарей и, вместе с переяславским князем Дмитрием Александровичем и дружинами великого князя Ярослава, участвовал в этом походе, возглавив соединенное войско. Ливонские немцы, обещавшие не помогать датчанам, нарушили крестное целование и на реке Кеголе (Киюла) напали 18 февраля на русские полки. Так началось кровопролитное сражение при Раковоре (Везенберге). Немцы построились "великой свиньей", но русские воины одолели врага и гнали их на протяжении семи верст до самого Раковора. В битве на Кеголе был убит епископ, с ним полегло более тысячи немцев. Воспользовавшись победой, Довмонт со своими псковичами опустошил Ливонию до самого моря.

 

Спустя два года ливонцы снова перешли псковский рубеж и захватили несколько приграничных селений. Узнав об этом Довмонт, посадив на пяти лодках 60 человек, погнался за неприятелем и настиг на реке Мираповне, недалеко от устья реки Эмбаха, 23 апреля противник, числом в 800 человек атаковал небольшой отряд псковичей, но князь сумел заманить их на заросший камышом остров, после чего приказал поджечь траву. В результате почти все ливонские воины погибли.

 

В 1270 году Ярослав, не любивший Довмонта, посадил на его место в Пскове своим наместником некого Айгуста, но после его смерти псковитяне снова возвели в князья Довмонта и вовремя — в том же 1272 году разразилась новая война с Ливонией. Летом войско Тевтонского ордена во главе с магистром Отто фон Роденштейном захватило Изборск и осадило Псков. По ливонским источникам известно, что в походе участвовало 180 рыцарей, 18000 простых воинов и 9000 корабельщиков. 8 (21) июня 1272 года, не дожидаясь прихода войска, направившегося на помощь Пскову из Новгорода, Довмонт вывел свою дружину из города и неожиданно атаковал крестоносцев. В бою он сошелся в поединке с самим магистром и ранил его в лицо. Разбитые и устрашенные немцы поспешили заключить с Псковом мир и ушли восвояси.

 

В 1282 году Довмонт, женатый на Марии, дочери великого князя Димитрия Александровича и внучке Александра Невского, оказал бесценную помощь своему тестю, прогнанному с великокняжеского престола младшим братом Андреем Городецким. С горстью воинов вторгнулся Довмонт в Ладогу, вывез оттуда казну Димитрия и вернулся к нему в Копорье, но, осажденный новгородцами, должен был оставить крепость и вернулся в свой город.

 

В 1299 году ливонские рыцари неожиданно вновь вторглись в Псковскую землю и, захватив Снетогорский и Мирожский монастыри (захватив эти обители, рыцари убили основателя Снетногорского монастыря преподобного Иоасафа с 17 иноками и преподобного Василия, игумена Мирожского. – В.А.), осадили город. 5 марта во время штурма врагам удалось ворваться в Псков, но Довмонт сумел организовать оборону и, используя тесноту незнакомых рыцарям улиц, разбил их "против церкви Петра и Павла". Специалисты отмечают грамотные действия князя, сумевшего превратить в очаги обороны отдельные дома и расчленить колонны ворвавшихся в город крестоносцев. Отказавшиеся сдаться враги были сброшены с крутого берега в реку Пскову, где и утонули. Вскоре после этой впечатляющей победы князь заболел и 20 мая 1299 года умер. Ни один князь не был так любим псковитянами, как Довмонт. Он был очень религиозен, судил народ справедливо, не давал в обиду слабых и помогал бедным. Тело его погребено в Троицком соборе в Пскове, в котором до сих пор хранятся его боевой меч с надписью: "Honorum meum nebus davo" ("Чести моей никому не отдам") и его одежда. Довмонт укрепил Псков новой каменной стеной, которая до XVI века называлась Довмонтовой. Почитание князя как местночтимого святого началось в Пскове уже в XIV веке.


Страница 1 - 2 из 2
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец | По стр.

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру