Полководцы и витязи Древней Руси. Статья третья

КНЯЗЬ ВСЕВОЛОД БОЛЬШОЕ ГНЕЗДО

Славя силу полков этого знаменитого в нашей истории князя, автор "Слова о полку Игореве" записал, что воины его могут "Волгу веслами раскропить (разбрызгать), а Дон шеломами вычерпать". Но его путь к власти и могуществу был долог и труден.

Всеволод Юрьевич Большое Гнездо (1154-1212) — сын Юрия Долгорукого, с 1176 года — великий князь владимирский. Родился он 22 октября 1154 года, в крещении получил имя Дмитрий. Отец узнал о рождении сына во время охоты на Яхроме. Обрадованный князь повелел заложить в этом месте город, назвав его Дмитров, в честь христианского имени новорожденного. Спустя год Всеволод стал ростовским князем, но в 1161 году его жизнь резко изменилась. Старший сын покойного Юрия Владимировича Андрей Боголюбский (сводный брат нашего героя), унаследовавший после смерти их отца власть над Ростово-Суздальской землей, изгнал Всеволода вместе с матерью и братом Михалком (Михаилом) Суздальским. До самой смерти ожесточившегося на него брата (1174 г.) дорога на родину ему была заказана. Всеволод Юрьевич жил в Константинополе у византийского императора Мануила, а затем у другого брата — великого киевского князя Глеба Юрьевича. В 1174 году он помог брату Михалку овладеть Суздалем, получив от него за помощь Ростов и Переяславль, а после смерти Михаила Юрьевича (в 1176 г.) унаследовал от него Великое Владимирское княжение и был принят владимирцами, давшими новому государю клятву верности перед Золотыми воротами.

Право Всеволода на большую и богатую Суздальскую землю попытался оспорить его племянник новгородский князь Мстислав Ростиславич Безокий. По злому совету ростовских бояр Добрыни Долгого, Иванка Стефановича и Матиаса Бутовича он отверг мирные предложения дяди и с полками своими пошел на него войной. Решающая битва произошла между реками Липицей и Гзой 27 июня 1177 года. В жестокой сече войско Всеволода одолело ростовскую рать, обратив Мстиславовы дружины в бегство. Неудачей закончилась и другая попытка этого князя силой захватить Владимир. Взяв на этот раз в союзники шурина — рязанского князя Глеба Владимировича и половцев — он подбил их на войну с Всеволодом. Рязанское войско разорило и сожгло важный в стратегическом отношении городок Москву, но затем в битве на реке Колокше в конце зимы 1177-1178 годов было разбито великокняжескими полками и пришедшими им на помощь переяславльскими ратями (20 февраля 1178 года войско победителя уже вернулось во Владимир). Мстислав Безокий и Глеб Рязанский были "повязаны" людьми великого князя (взяты в плен). Владимирские бояре, требовали от своего князя сурово покарать этого "стрыя" (врага), но Всеволод, лишь для вида объявив об ослеплении племянника, отпустил его на свободу. В отличие от союзника Глеб Рязанский, наведший на Русь половецкие орды, остался в плену и так и умер в заточении.

В жестоких и кровопролитных войнах с ростовскими и рязанскими князьями, с Новгородом, волжско-камскими болгарами и мордвой Всеволод Юрьевич расширил границы своего государства, превратившегося в крупнейшее русское княжество. Прозвище же "Большое Гнездо" получил он за многодетность, породив 12 детей. На годы правления этого князя приходится время наивысшего расцвета Владимиро-Суздальской земли. Повелением Всеволода Юрьевича были воздвигнуты замечательные памятники древнерусского зодчества: Дмитриевский собор во Владимире (1193-1197 гг.), Владимирский Детинец (1194-11996 гг.), Рождественский собор (1192-1195), расширен Успенский собор (1185-1189 гг.). Новые храмы строятся в Переславле-Залесском и Суздале. Им были заложены новые города — Гледен (Великий Устюг), Унжа, Зубцов.

Умер князь Всеволод 13 апреля 1212 года.

КНЯЗЬ ИГОРЬ СВЯТОСЛАВИЧ НОВГОРОД-СЕВЕРСКИЙ

Новгород-северский князь Игорь Святославич (1150-1202), в крещении Георгий, стал одним из самых известных русских воевод благодаря безвестному автору эпического "Слова о полку Игореве", описавшего его неудачный поход на половцев. Его жена — дочь князя Ярослава Осмомысла Евфросинья (Ярославна) воплотила в своем лице образ русской женщины, ждущей и верящей в спасение мужа-героя.

Уже 1159 году (в 8 лет) Игорь Святославич присутствовал на княжеском съезде в Лутове. Известно, что в 1164 году после своего отца черниговского князя Святослава Ольговича он не получил никакого удела из-за происков двоюродного брата Святослава Всеволодича и жил при своем старшем брате Олеге в Новгороде-Северском. Фактически Игорь был одним из воевод, стерегущих границы княжества от половецких набегов. В то время у него уже была своя небольшая дружина.

Во главе нее в 1169 году Игорь Святославич участвовал в походе Андрея Боголюбского, памятном разграблением Киева. Спустя три года, в 1172 году во главе небольшого полка он перешел реку Ворсклу и в сражении на реке Ворскле близ урочища Лтава разбил половецкие орды ханов Кобяка и Кончака, пришедшие разорять Переяславскую волость. Захваченную добычу Игорь отвез в Киев князю Роману Ростиславичу, устроившему торжественную встречу победителю.

Но в 1173/1174 годах по слову Андрея Боголюбского Игорь вновь привел дружину в союзное войско, шедшее в Киевскую землю изгонять оттуда совсем еще недавно чествовавшего его Романа Ростиславича. Однако этот поход закончился неудачей — осаждавшая Вышгород огромная армия потерпела поражение в битве у Долобского озера и бежала на левобережье Днепра. В 1178 году, после смерти старшего брата Олега Святославича, Игорь получил новгород-северское княжение и в этом качестве на стороне черниговских князей принимал участие в шедших тогда усобицах. Не помня старых обид, в 1180 году он вместе с другими Ольговичами помог Святославу Всеволодичу занять Киев. Кампания началась походом в глубь Смоленского княжества. В ходе его произошло большое сражение под Друцком, закончившееся победой Ольговичей и их половецких союзников. Далее черниговские князья двинулись на Киев и завоевали великое княжение для Святослава Всеволодича. Примечательно, что Игорь Святославич в этом походе командовал именно отрядами половцев. В 1182 году он ходил выгонять из Киева занявшего великокняжеский стол смоленского князя Рюрика. Затем наступает новый период в жизни новгород-северского князя — Игорь начинает войну с половцами. Только в 1183-1190 годах он предпринял пять походов против недавних своих союзников, самым известным из которых стал поход 1185 году, закончившийся поражение его войска и пленением самого князя.

Ранней весной хан 1185 года Кончак двинулся на Русь, решив воспользоваться пассивностью черниговских князей, приславших к нему своего боярина. Несмотря на это, правившие в Киеве князья Святослав и Рюрик в сражении 1 марта на Хороле разбили половцев, захватив богатую добычу. Игорь Северский решил воспользоваться трудным положением степняков и напасть на их вежи. 23 апреля его войско выступило в поход. К нему присоединились дружины сына Игоря путивльского князя Владимира, племянника Святослава Ольговича Рыльского и брата Всеволода Трубчевского. 1 мая их полки подошли к русскому рубежу за которым начиналась половецкая степь. Именно здесь войско окутала внезапная тьма — произошло солнечное затмение, воспринятое многими как предзнаменование трагического исхода начатого похода. Однако князь Игорь не внял грозному знаку и повел своих воинов дальше в степь, к югу от Северского Донца к берегам Азовского моря.

В пятницу 10 мая на берегу реки Сююрлеи русское войско напало на одну из половецких орд. Перед сечей, обращаясь к своим дружинникам, Игорь Святославич сказал: "Братья! Мы этого сами искали, так и пойдем". После ожесточенного боя русские захватили половецкие вежи. Одолев врага, Игорь собрался немедленно уходить к своим рубежам, однако Святослав Ольгович уговорил его отложить отступление до утра, сославшись на усталость коней. Однако наутро русское войско оказалось окруженным половецкими полками. Два дня продолжалась упорная битва и, наконец, не выдержав, бежали отряды ковуев, союзных русским степняков, живших на пограничных черниговских землях. Игорь, пытавшийся остановить их бегство, отдалился от своей дружины и был взят в плен. Схвачены были и некоторые другие князья и бояре. Остальные русские воины, несмотря на героическое сопротивление, полегли под половецкими клинками. Лишь 15 "мужей" смогли прорваться через вражеские полки и уйти на Русь.

Одолев дружины Игоря, половцы устремились к русским городам, осадили Переяславль, сожгли острог в Путивле, захватили Римов на Суле. С большим трудом другие русские князья, подоспевшие к месту боев, смогли отогнать половцев обратно в степь.

Весной 1186 года Игорю Святославичу удалось бежать из неволи. Вскоре домой вернулся и его сын, женившийся на дочери хана Кончака. Тем не менее, породнившись с грозным половецким воителем, Игорь Святославич не перестал воевать с половцами, защищая от их набегов родную землю. Наиболее успешным оказался поход 1191 года, когда новгород-северскому войску удалось нанести степнякам тяжелое поражение. В 1199 году, после смерти князя Ярослава Всеволодича он занял черниговский престол, оставаясь на нем до самой своей кончины в 1202 году.

ЛЕТОПИСНАЯ ПОВЕСТЬ О ПОХОДЕ ИГОРЯ СВЯТОСЛАВИЧА НА ПОЛОВЦЕВ.

В ето 6693 /…/ В то же время Святославичь Игорь, внук Олговъ, поеха из Новагорода, месяца априля в 23 день, во вторник, поймя со собою брата Всеволода из Трубечка и Святослава Олговича, сыновця (племянника. — В.А.).  своего из Рыльска, и Володимера сына своего ис Путивля, и у Ярослава испроси помочь Ольстина Олексича, Прохорова внука, с коуи черниговьскими, и так идяхуть тихо, сбираюче дружину свою: бяхуть бо и у них кони тучны велми.

Идущим же имъ к Донцю рекы, в годъ вечерний, Игорь же, возрев на небо, и виде солнце стояще яко месяц, и рече бояромъ своимъ и дружине своей: "Видите ли, что есть знамение се?" Они же узревше и видиша вси и поникоша главами, и рекоша мужи: "Княже! Се есть не на добро знамение се". Игорь же рече: "Братья и дружино! Тайны Божия никтоже не весть, а знамению творец Богъ и всему миру своему; а намъ что створить Богъ, или на добро, или на наше зло, а то же намъ видити". И то рек, перебреде Донець, и тако прииде ко Осколу, и жда два дни брата своего Всеволода, тотъ бяше шелъ инемъ и сторожеви приехаша, ихъ жн бяхуть послале языка ловить, и рекоша приехавше: "видихомся с ратными, ратници ваши со доспехомъ ездять; да или поедете борзо, или возворотися домовь, яко не наше есть веремя". Игорь же рече с братьею своею: "оже ны будеть не бившися возворотитися, то сором ны будеть пущеи смерти; но како ны Богъ дасть".И тако угадавше, и ехаша чересъ ночь; заутра же, пятьку наставшу, во обеднее веремя усретоша полкы половецькие: бяхуть бо до нихъ доспеле, веже свое пустили за ся, а сами собравшеся отъмала и до велика, стояхуть на оной стороне рекы Сюурлия. И ти изрядиша полков 6: Игорев полкъ середе, а поправу брата его Всеволожь, а полеву Святославль, сыновця его, напереде ему сын Володимерь и другий полкъ Ярославль, иже бяхуть с Ольстином коуеве, а третий полкъ напереди же стрелци, иже бяхуть от всих князий выведени; и тако изрядиша полкы своя. И рече Игорь ко братьи своей: "Братья! Сего есмы искале, а потягнем; а тако поидоша к нимъ, положаче на Бозе упование свое".

И яко быша к реце ко Сюурлию, и выехаша ис половецкихъ полковъ стрелци, и пустивше по стреле на русь, и тако поскочиша; русь же бяхуть не переехале еще реке Сюрлию, поскочиша же и ти половци силы половецькии, которие же далече рекы стояхуть. Святославъ же Олговичь и Володимеръ Игоревичь, и Ольстинъ с коуи, и стрелцы поткоша по них, а Игорь и Всеволодъ помалу идяста, не распустяста полку своего переднии же ти русь биша е, имаша; половице же пробегоша веже, и русь не дошедше вежъ и ополонишася, друзии же ночь приехаша к полком с полоном. И яко собрашася половци вси, и рече Игорь ко братома и к мужемъ своим: "Се Богъ силою своею — возложилъ на врагы наша победу, а на насъ честь и слава; се же видихомъ полки половецькии, оне же мнози суть, ту же; ци вся си суть совокупили. Ныне же поедемы чересъ ночь, а кто поедеть заутра по насъ, то ци вси поедуть, но лучьшии коньници переберуться, а самеми как ны Богъ дасть". И рече Святославъ Олговичь строема своими: "Далече есмь гонилъ по половцехъ, а кони мои не могутъ; аже ми будеть ныне поехати, то толико ми будеть на дорозе остати" — и поможе ему Всеволодъ, акоже облечи ту. И рече Игорь: "Да недивно есть разумеющи, , братья, умрети" — и облегоша ту. Светающи же суботе, начаша выступати полци половецкии, якъ борове; измумешася князи рускии, кому ихъ которому поехати, бысть бо их бещисленое множество. И рече Игорь: "Се ведаюче собрахом на ся землю всю: Концака, и Козу Бурновича, и Токсобица Колобича, и Етебича и Терьтробича". И тако угадавше вси, соседоша с коний, хотяхуть бо бьюшеся дойти рекы Донця; молвяхуть бо: "Оже побегнем, утечем сами, а чероные люди оставимъ, то от Бога ны будет грехъ, сих выдавше пойдемь; но или умремъ, или живи будемъ вси на единомъ месте".

И та рекши, вси соседоша с коней и поидоша бьючеся; и тако, Божиимъ попущениемь, уязвиша Игоря в руку и умртвиша шюйцю (левую руку. — В.А.) его, и бысть печаль велика в полку его, и воеводу имяхуть, тотъ напереди язвенъ бысть. И тако бишася крепко ту днину до вечера, и мнозии ранени и мертви быша в полкохъ рускихъ; наставши же нощи суботнии, и поидоша бьючися. Бысть же светающе неделе, возмятошася ковуеве в полку, побегоша. Игорь же бяшетъ в то время на коне, зане раненъ бяше, пойде к полку ихъ, хотя возворотити ихъ к полкомъ; уразумев же яко далече шелъ есть отъ людий и соймя шоломъ, погънаше опять к полкомъ, того деля, что быша познали князя и возворотилися быша; и тако не возворотися никтоже, но токмо Михалко гюрговичь, познавъ князя, возворотися; не бяхуть бо добре смялися с ковуи, но мало отъ простых или кто от отрокъ боярскихъ, добри бо вси бьяхуться идуще пеши, и посреди ихъ Всеволодъ не малоо мужьство показа. И яко приближися Игорь к полкомъ своим, и переехаша поперекъ и ту яша един перестрел одале отъ полку своего. Держимъ же Игорь, виде брата своего Всеволода крепко борющася, и проси души своей смерти, яко да бы не видиль падения брата своего; Всеволодъ же толма (так. — В.А.) бившеся яко и оружья в руку его не доста, и бьяху бо ся идуще вкругъ при езере. И тако во день святаго воскресения наведе на ня Господь гнев свой: в радости место наведе на ны плачь, и во веселье место желю, на реце Каялы. Рече бо деи Игорь: "помянухъ азъ грехы своя предъ господемъ Богомъ моимъ яко много убийство, кровопролитье створихъ в земле крестьянстей, яко же бо азъ не пощадехъ хрестьянъ, но взяхъ на щитъ городъ Глебовъ у Переяславля; тогда бо не мало зло подъяша безвиньни хрестьани, отлучаеми отець отъ рождений своихъ, братъ от брата, другъ от друга своего, и жены отъ подружий своих, и дщери отъ матерей своихъ, и подруга отъ подругы своея, и все смятено пленомъ и скорбью тогда бывшю. Живии мертвымъ завидятъ, а мертвии радовахуся, аки мученици святеи огнемь от жизни сея искушение приемши, старце поревахуться, уноты (юноши. — В.А.) же лютыя и немилостивыя раны подъяша, мужи же пресекаеми и разсекаеми бывають, жены же оскверняеми; и та вся створивъ азъ, рече Игорь, недостойно ми бяшеть жити; и се ныне вижю отместье от господа Бога моего. Где ныне возлюбленный мой брат? Где ныне брата моего сын? Где чадо рождения моего? Где бояре думающеи, где мужи храборьствующеи, где рядъ полъчный? Где кони и оружья многоценьная? Не отъто всего ли того обнажихся, и связня преда мя Господь в рукы безаконьнымь темъ?Се возда ми Господь по безаконию моему и по злобе моей на мя, и снидоша днесь греси мои на главу мою. Истиненъ Господь и прави суди его зело; азъ же убо не имамъ со живыми части; се бо ныне вижю другая мучения веньца приемлюще, почто азъ единъ повиньный не прияхъ страсти за вси си? Но владыко господи Боже мой! Не отрини мене до конца, но яко воля твоя, Господи, тако и милость намъ, рабом твоимъ".

И тогда, кончавшюся и полку розведени быша, и пойде каждо во своя вежа. Игоря же бяхуть яли Таргове, мужъ именемъ Чилбукъ, а Всеволода брата его ялъ Романъ Кзичь, а Святослава Олговича Елдичюкъ въ Вобурцевичехъ, а Володимера Копти в Улашевичихъ. Тогда же на полъчищи Концакъ поручися по свата Игоря, зане бяшеть раненъ. Отъ толикихъ же людий мало их избысть некакомъ получениемь, не бяшет бо лзе ни бегаючим утечи, зане яко стенами силнами огорожени бяху полкы половецьскими; ношахуть, русь съ 15 мужь утекши, а ковуемь мнее, а прочии в море истопоша.

В то же время великыи князь Всеволод Святославь шелъ бяшеть в Корачевъ и сбираеть от верхних земль вои, хотя ити на половци к Донови на все лето. Яко воротися Святославъ и бысть у Новагорода Северьского и слыша о братьи своей, оже шли суть на половци, утаившеся его: и нелюбо бысть ему. Святославъ же идяше в лодьях, и яко приде к Чернигову, и в тъ годъ прибеже Беловолодъ Просовичь и поведа Святославу бывшее о половцехъ; Святославъ же, то слышавъ и вельми воздохнув, утеръ слезъ своих и рече: "О люба моя братья и сынове и муже земле Руское! Дал мне ни бяше Бог притомити поганыя;  но не воздержавше уноси, отвориша ворота на Русьскую землю. Воля господня да будеть о всемъ; да како жаль ми бяшеть на Игоря, тако ныне жалую болми по Игоре брате моемь". По семъ же Святославъ посла сына своего Олга и Володимера в Посемье: то бо слышавше, возмятошася городи посемьские, и бысть скоробь и туга люта, якоже николиже  не бывала во всемъ Посемьи, и в Новегороде Северском, и по всей волости Черниговьской, князи изымани и дружина изымана, избита; и мятяжуться, аки в мотви, городи воставахуть, и немилобяшеть тогда комуждо свое ближнее,  но мнозе тогда отрекахуся душь своих, жалующе по князихъ своихъ. Посемъ же посла Святославь ко Давыдови Смоленьску, река: "рекли бяхомь пойти на половци и летовати на Доне, ныне же половци се победили Игоря и брата его с сыномъ; а поеде, брате, постерези земле Руское". Давыд же приде по Днъпру, поидоша же ины помочи и сташа у Треполя, а Ярославъ в Чернигове, совокупише вои свои, стояшеть. Поганыи же половци победивъше Игоря  с братьею и взяша гордость велику съвокупиша всь языкъ свой на Руськую землю, и бысть котора: молвяшетъ бо Кончакъ: "Пойдемь на Киевьскую сторону, где суть избита братья наша и великый князь нашъ  Бонякъ", а Кза молвяшеть: "Пойдемь на Семь, где ся остаи жены и дети, готовь намъ полонъ собранъ, емлемъ же городы безъ опаса"; и тако разделишася надвое. Кончакъ пойде къ Переяславлю и оступи городъ, и бишася ту весь день. Володимеръ же Глебовичь бяше князь в Переяславль, бяше же дерзъ и крепокъ к рати, выеха из города и потче, к нимъ и по немь мало дерзнувъ дружине, и бися с ними крепко; и обступиша мнозии половце; тогда прочии, видевше князя своего крепко бьющеся, выринушася из города, и тако отъяша князя своего, язьвена сущи треми копьи. Сий же добрый Володимеръ язвенъ трудень въеха во городъ свой и утре мужественнаго поту своего за отчину свою. Володимеръ же слащеть ко Святославу, и ко Рюрикови, и ко Давыдови, и рече имъ: "Се половьци у мене, а помозите ми". Святославъ же слащеть ко Давыдови, а Давыдъ стоящеть у Треполя со смоляны. Смолняне же почаша вече деяти, рекуще: "Мы пошли до Киева, да же бы была рать, билися быхом; нам ли иное рати искати, то не можемь, уже ся есмы изнемогли". Святославъ же с Рюрикомъ и со иными помочьми влегоша во Днепръ, противу половцемъ, а Давыдъ возвратися опять со смоляны. То слышавше половци, и  возвратишася отъ Переяславля; идущи же мимо, приступиша к Римови. Римовичи же затворишася в городе, и возлезше на забороле, и тако, Божиимъ судомъ, летеста две городници с людми, тако к ратнымъ, и на прочая гражаны найде страхъ; да котореи же гражане выйдоша изъ града и бьяхуться, ходяще по Римьскому болоту, то теи избыша плена, а кто ся осталъ в город, и те вси взяти быша. Володимеръ же слащеться ко СвятославуВсеволодичю и ко Рюрикови Ростиславичю, понуживая ихъ к собе, да быша ему помогле; они же опоздашася, сжидающе Давыда со смоляны, и тако князе руские опоздишася и не заехаша их. Половци же вземше городъ Римов и ополонишася полона, и пойдоша восвояси; князи же возворатишася в домы своя, бяхуть бо печални, и со сыномъ своимъ Володимеромъ Глебовичемъ, зане бяшетъ раненъ велми язвами смертьными, и хрестьянъ плененыхъ отъ поганыхъ. И се Богъ казня ны, грехъ ради нашихъ, наведе на ны поганыя, не аки милуя ихъ, но насъ казня и обращая ны к покаянью, да быхомся востягнули отъ злыхъ своихъ дел; и симъ казнить ны нахожениемь поганыхъ, да некли смиривъшеся воспомянемься отъ злаго пути. А друзии половце идоша по оной стороне к Путивлю, Кха у силахъ тяжькихъ, и повоевавши волости ихъ и села ихъ пожгоша, пожгоша же и острогъ у Путивля и возвратишася восвояси.

Игорь же Святославличь тот годъ бяшеть и в половцехъ и глаголаще: "Азъ по достоянию моему восприяхъ победу отъ повеления твоего, владыко Господи, а не поганьская дерзость обломи силу рабъ твоих; не жаль ми есть за свою злобу прияти нужьная вся, ихъ же есмь принялъ азъ". Половци же аки стыдящеся въеводства его и не творяхуть ему пакости, но приставиша к нему сторожовъ 15 отъ сыновъ своихъ, а господичичев пять, то техъ всихъ 20; но волю ему даяхуть, где хочеть, ту ездяшеть и ястребомь ловяшеть; а своихъ слугъ съ 5 и с 6 с нимъ ездяшеть; сторожеве же те слушахуть его и чьстяхуть его, и где послашеть кого, бесъ пря творяхуть повеленое им. Попа же бяшеть привелъ из Руси к собе со святою службою: не ведяшеть бо Божия промысла, но творяшеться тамо и долъго быти. Но избави и Господь за молитву хрестьяньску, имъ же мнозе печаловахуться и проливахуть же слезы своя за него. Будущю же ему в половцехъ, тамо ся налезе ся мужъ родомъ половчинъ, именемъ Лаворъ; и тот приимъ мысль благу и рече: "Пойду с тобою в Русь". Игорь же исперва не имяшеть ему веры, но держаше мысль высоку своея уности, мышляшеть бо, емше мужъ, и бежати в Русь, молвяшеть бо: "Азъ славы деля не бежахъ тогда от дружины и ныне не славнымъ путемъ не имамъ пойти". С нимъ бо бяшеть тысячкого сынъ и конюший его, и та нудяста и, глаголяюща: "Пойди, княже,  въ землю Рускую, аще восхощетъ Богъ избавить тя"; и не угодися ему время таково, какого же искашеть. Но якоже преже рекохомъ возвратишася отъ Переяславля половци; и рекоша Игореви думци его: "мысль высоку и неугодну Господеви имеешь в собе: ты ишеши няти мужа и бежати с нимъ;  а о семь чему не разгадаешь, оже приедуть половци с войны, а се слышахомъ, оже избити имъ князя и васъ и всю Русь? Да не будеть славы тобе, ни живота" Князь же Игорь приим во сердце совет ихъ, уполошася приезда ихъ и возиска бежати: не бяшеть бо ему лзе бежати в день и в нощь, им же сторожеве стережахуть его, но токмо и веремя таково обрете в заходъ солнца. И посла Игорь к Лаврови конюшого своего, река ему: "Перееди на ону сторону Тора, с конем поводным", бяшеть бо съвечалъ с Лавромъ бежати в Русь. В то же время половци напились бяхуть кумыза, а и бы при вечере: пришедъ конюший, поведа князю своему Игореви, яко ждетъ его Лаворъ. Се же вставь ужасенъ и трепетенъ и поклонися образу Божию и кресту честному, глаголя: "Господи, сердцевидче! Аще спасеши мя, владыко, та недостойнаго, — и возмя на ся крестъ, икону, и подойма стену и лезе вонъ. Сторожемъ же его играющимъ и веселящимся, а князя творяхуть спяща. Сий же пришедъ ко реце и перебредь и вседе на конь: и тако поидоста сквозе вежа. Се же избавление створи Господь в пятокъ, в вечере. И иде пеш 11 денъ до города Донця, и оттоле иде во свой Новъгородъ, и обрадовашася ему; из Новагорода иде ко брату Ярославу к Чернигову, помощи прося на посемье. Ярославъ же обрадовался ему и помощи ему дати обеща. Игорь же оттоле еха ко Киеву к великому князю Святославу, и рад бысть ему Святославъ, также и Рюрикъ свать его.

Древняя русская литература. М., 1980. С. 90-95.