Епископ и империя: Амвросий Медиоланский и Римская империя в IV веке.
Казаков М.М.
ГЛАВА VIII "СКОРБЛЮ О ТЕБЕ, ЛЮБИМЕЙШИЙ СЫН МОЙ ГРАЦИАН; ТЫ ДАЛ НАМ МНОГО ДОКАЗАТЕЛЬСТВ СВОЕГО БЛАГОЧЕСТИЯ"
(Амвросий. На смерть Валентиниана, 80)
После того, как Грациан в результате энергичных усилий Амвросия отказал языческой делегации сената, между епископом и императором, вероятно, произошел какой-то разлад. Наши источники сохраняют полное молчание на этот счет, и нам ничего неизвестно о каких-либо контактах Амвросия и Грациана с начала 383 г. Возможно, молодой император слишком увлекся охотой и общением с варварами, что отнюдь не вызывало восторга патриотично настроенного и равнодушного к светским развлечениям епископа.
Как раз об этих увлечениях Грациана свидетельствуют Аммиан Марцеллин и Аврелий Виктор. Причем Аммиан даже находит возможным сравнивать Грациана с Коммодом, которого биографы называли скорее гладиатором, чем императором и, в свою очередь, сравнивали с такими одиозными фигурами, как Тиберий и Калигула: "Как Коммод, взявший себе привычку убивать метательным оружием диких зверей в присутствии зрителей, впадал в нечеловеческий восторг, если ему удавалось перебить сразу сотню львов, выпущенных на арену амфитеатра, причем каждая стрела поражала с первого раза, так и Грациан с восторгом убивал стрелами зубастых зверей в загонах, огороженных загородками... Многим серьезным делам Грациан не придавал значения и это в то время, когда будь даже власть в руках Марка Аврелия, то и тот едва ли сумел бы справиться с тяжкими бедствиями государства, не имея равных себе помощников и разумных советчиков" (Аммиан Марцеллин. История XXXI, 10, 18).
Аврелий Виктор дополняет эту характеристику: "Грациан пренебрегал военным делом и предпочитал старому римскому войску небольшие отряды аланов, которых нанимал к себе на службу за очень большие деньги, и настолько увлекался общением с варварами и чуть ли не дружбой с ними, что иногда даже появлялся перед народом в варварской одежде, чем вызывал к себе ненависть у воинов" (Извлечения, 47).
О деятельности Амвросия в первой половине 383 г. нет никаких сведений. Ариане на время успокоились и не тревожили Медиоланскую церковь, язычники не решились повторно обратиться к императору, не пожелавшему даже выслушать их. Вероятнее всего Амвросий занимался текущими делами: решал вопросы церковной жизни, выступал с проповедями, писал комментарии на книги Библии (именно эти произведения епископа труднее всего поддаются датировке, и проще всего отнести их на те периоды жизни Амвросия, которые не были наполнены бурной практической деятельностью).
Между тем внутреннее спокойствие в Западной части Римской империи снова было нарушено. В начале 383 г. восставшими войсками в далекой Британии был провозглашен императором Магн Максим. Как и Феодосий, он был родом из Испании и участвовал вместе с ним в боевых походах. Возможно, Максим завидовал быстрому возвышению своего земляка и сослуживца.
Максим был энергичным и очень честолюбивым человеком. Источники не сообщают ни имени его отца, ни рода, из которого он происходил, ни даже должности, которую он занимал в Британии. В литературе чаще всего говорится, что он был наместником Британии, хотя есть мнение, что он был снят с этого поста Грацианом, и именно этот факт послужил причиной узурпации. Как бы то ни было, Максим был популярен среди солдат, и он сумел обратить себе на пользу их недовольство Грацианом. Его личные качества обеспечили ему быструю и широкую поддержку со стороны населения западных провинций.
Нарушив клятву верности законному императору, Максим уже не мог ограничиться одной Британией и, пользуясь поддержкой войск, поощрявших его честолюбивые амбиции, подготовил и осуществил вторжение в Галлию, где был восторженно встречен населением и галльской армией, не оказавшей ему никакого сопротивления. В общем итоге получилось так, что узурпатора Максима не только не обвиняли в измене императору, но встретили его как освободителя от Грациана, изменившего армии и народу.
Грациан узнал о высадке узурпатора в Галлии в начале лета 383 г., однако, судя по всему, на первых порах, он не придал серьезного внимания случившемуся и направился в Рецию с тем, чтобы начать очередную кампанию против постоянно досаждавших Империи аламаннов. По пути император всё же счел более серьезной угрозу со стороны Максима и двинулся с армией к нему навстречу.
Обе части римской армии, расколотой гражданской войной, встретились где-то неподалеку от Паризии (современный Париж), но ни та, ни другая сторона не решалась начать сражение. Противостояние продолжалось 5 дней, однако промедление и нерешительность оказались гибельными для Грациана: в течение этого времени армия императора таяла на глазах - одно за другим целые подразделения переходили на службу к удачливому узурпатору. Но, пожалуй, самым жестоким ударом для Грациана стало дезертирство Меробода - одного из главных его военачальников, занимавшего почетный пост консула в тот злополучный год.
Покинутый всеми Грациан в сопровождении всего 300 всадников личной охраны бежал с поля несостоявшейся битвы, преследуемый отрядами узурпатора. Впрочем, достичь Италии, где он чаял найти спасение, ему так и не удалось. В Лугудуне (современный Лион) 24-летний император был настигнут военачальником Максима Андрагафием и убит 25 августа 383 г. В популярной версии этого трагического события, передаваемой в числе прочих и В. Брюсовым, говорится, что последними словами императора были: "Амвросий! Амвросий! Где ты?"
Труп убитого Грациана был доставлен узурпатору, чтобы он мог убедиться в смерти законного императора. Однако Максим не предал его земле, а стал удерживать у себя, по политическим и дипломатическим причинам оттягивая похороны.
Известие о гибели Грациана сильно потрясло Амвросия, хотя выход своим чувствам он дал не сразу. Позднее же епископ неоднократно вспоминал этого императора, как истинного сына церкви, который действовал для' ее блага: "Итак, церковь оплакивает своего возлюбленного сына... По одной щеке ты получила удар, церковь, когда потеряла Грациана... В смерти верных императоров есть некий упрек церкви: столь безвременная смерть благочестивых правителей омрачает ее красоту. Скорблю о тебе, любимейший сын мой Грациан, ты дал нам много доказательств своего благочестия. Ты устремлялся ко мне среди своих бед, ты звал меня в крайних обстоятельствах, сожалея больше всего о моей печали по поводу твоих дел" (Амвросий. На смерть Валентиниана 6,80).
Амвросий в этих словах совершенно искренен, и его оценка Грациана вполне справедлива. Религиозная политика этого императора оказалась той гранью, которая отдеяла христианизирующуюся Римскую империю от христианской Римской империи.
Одержав столь легкую победу над Грацианом, Максим нашел опору своей власти в среде галло-римской знати, которая была недовольна покровительством Грациана варварам. Сторонники низвергнутого императора были устранены, с политической арены и нашли убежище от преследований узурпатора либо в Медиолане, как Манлий Теодор, бывший префект Галлии, либо в церкви, как Левкадий и Нарсес, прибегнувшие к покровительству Мартина Турского.
Для укрепления своего престижа Максим вскоре после победы принял крещение от епископа ортодоксального толка и устроил свою резиденцию в Трире. Под его властью оказались Британия, Испания и Галлия.
Какие цели преследовал Максим, решаясь на столь рискованное мероприятие, как узурпация власти, и на столь жестокое и всегда порицаемое общественным мнением деяние, как убийство законного императора? Что двигало им? Жажда власти, ослеплявшая и лишавшая рассудка многих и до, и после него? Обида на несправедливость по отношению к его карьере? Или он был вовлечен в это роковым ходом событий и волей окружавших его людей? А может Максим преследовал какие-то особые цели и им двигало свойственное истинным римлянам чувство патриотизма, забота о благе Рима и могуществе Империи?
Из всего этого перечня наиболее вероятным представляется всё же последнее. Максим хотел создать с западной части Римской империи сильный военный режим в стиле Валентиниана I, при котором и протекала лучшая и большая часть его военной кареьры. По мнению узурпатора, именно такой режим власти создавал его сослуживец на востоке, причем, возможно, что Максим, учитывая опыт, накопленный к тому времени Феодосием, и его законное положение, не исключал свою подчиненность ему, как старшему августу. Существует даже такое мнение, что между Максимом и Феодосией существовал сговор с целью свержения Грациана, и что Феодосии пошел на такой сговор из-за того, что он не мог простить Грациану казни своего отца. Однако версия заговора не находит никакого подтверждения в источниках и представляется сомнительной ввиду того, что именно Грациану Феодосии был обязан своим теперешним положением. Не свидетельствует в пользу этой версии и дальнейший ход событий.
Так как Максим рассчитывал в первую очередь на поддержку Феодосия, сразу после того, как он обосновался в Трире, на восток было направлено посольство. По прибытии в Константинополь послы от имени Максима предложили Феодосию мир и союз или войну. Восточный император отделался уклончивым ответом, что позволило историкам (например, Зосиму) потом говорить о признании Феодосием Максима, хотя тот же Зосим сообщает, что Феодосий сразу же начал подготовку к войне.
ГЛАВА IX "...ИЗ-ЗА МОЕГО ПОСОЛЬСТВА ОН НЕ СМОГ ВТОРГНУТЬСЯ В ИТАЛИЮ..."
(Амвросий. Письмо XX, 23)
После гибели Грациана формально императорская власть на западе перешла к 12-летнему Валентиниану II, находившемуся под опекой своей матери - императрицы Юстины. Двор пребывал в то время в Медиолане, и лояльными по отношению к мальчику-императору и его матери оставались и приближенные убитого императора Грациана, и царедворцы, служившие еще их отцу - Валентиниану I. Возглавлял эту партию верных законной власти придворных и представителей римско-италийской знати никто иной как Петроний Проб, занимавший в ту пору уже в 4-й раз пост префекта претория. Поддержку Валентиниану II и Юстине оказывали и ариански настроенные элементы Италии и западных провинций, особенно дунайских.
Максим рассчитывал на легкую победу в Италии, но поддержка, оказанная юному Валентиниану II именно теми людьми, на чью помощь в создании нового режима власти надеялся узурпатор, озадачила его и заставила воздержаться от неподготовленного похода. Тем более что посольство, направленное к Феодосию в Константинополь, еще не вернулось.
Тем не менее, угроза вторжения узурпатора в Италию и свержения с престола Валентиниана II была слишком реальной, чтобы деятельная и энергичная императрица Юстина могла сидеть сложа руки. Но ей был очень нужен подходящий человек, который мог бы отправиться к узурпатору в Трир и заключить с ним мир. Но кто смог бы успешно выполнить столь сложную миссию?
Юстина долго раздумывала, перебирала всевозможные кандидатуры, взвешивала разные варианты, ломая голову над тем, как сохранить трон для своего единственного сына. Можно было бы послать в Трир Проба, но он стар, да к тому же еще язычник, а Максим только что принял христианство, и расхождения в вере могут послужить неудаче миссии. Симмах? Он в расцвете сил и таланта, великолепный оратор и хороший политик, его авторитет среди аристократии очень велик, но он тоже язычник и столь привержен древним традициям, что вспоминая Сципиона, Августа и Траяна может в запальчивости наговорить лишнего и спровоцировать честолюбивого узурпатора на новые военные подвиги. Явно не подходит и магистр пехоты Бавтон, хотя он и заслуживает доверия. Но он не только язычник, но еще и варвар, и как бы ни велики были его заслуги перед Империей, именно симпатия к варварам погубила Грациана. Наконец, Македоний. Веем хорош: и оратор, и христианин, и примерно служит при дворе, но еще при Грациане он оказывал покровительство еретикам, которые в конце концов попали в руки Максиму, и как решит их участь узурпатор, еще неизвестно. И чем больше думала Юстина, тем короче оставался список кандидатов для выполнения ответственной миссии.
Однако в этом списке всё время оставалось имя одного человека, к которому императрица питала явную антипатию и неприязнь. Этот человек уже не раз расстраивал ее планы, вступал с ней в противоборство, ущемлял ее интересы и подрывал ее авторитет. И всё же крайне шаткое положение на троне ее сына и дамоклов меч вторжения узурпатора в Италию в конце концов заставили Юстину поступиться своими личными религиозными арианскими убеждениями, женскими чувствами и гордостью императрицы и остановить свой выбор на Амвросии.
Юстина устроила помпезное представление епископу Медиолана своего сына-императора, а после этого обратилась к нему с неожиданной просьбой - совершить дипломатическую миссию в Трир для заключения мира с Максимом.
Амвросий действительно как нельзя более подходил для этой ответственной миссии. Его популярность как епископа к тому времени на западе была уже очень велика, и его имя было известно далеко за пределами Италии. За время правления Грациана он завоевал значительный авторитет не только в церкви, но и в мире политики. Большую роль играл и религиозный фактор: вера Амвросия и Максима совпадала, и Юстина предполагала, что миссия Амвросия не даст предлога узурпатору вторгнуться в Италию под маской ревнителя ортодоксии.
Поручение подобного рода не соответствовало привычным функциям епископа и не имело прецедентов в истории. Видимо, Амвросий согласился на эту миссию не без колебаний. Его отношение к Максиму перед посольством вряд ли могло быть благоприятным. Хотя узурпатор принял крещение и заявил о себе как сторонник ортодоксии, епископ не мог одобрять убийства законного императора, которому он был столь многим обязан, какими бы мотивами оно ни было вызвано. Как уже было показано, негативно относился Амвросий и к Юстине, которая доставила много беспокойств и церкви, и ему лично.
Однако как епископ и как государственный деятель Амвросий ставил во главу угла интересы мира, и он руководствовался не столько своими личными чувствами, симпатиями и антипатиями, а нравственными, политическими и религиозными соображениями. С точки зрения нравственной он чувствовал свою ответственность за жизнь еще совсем юного императора и не желал усиления власти узурпатора - убийцы законного императора; с точки зрения политической, как наследник римской аристократии и, будучи лояльным по отношению, к законному правительству, он не желал видеть империю разорванной гражданской войной; наконец, с религиозной точки зрения, а точнее, религиозно-политической, Амвросий в случае удачи этого посольства мог рассчитывать на усиление своего влияния на Валентиниана II в ущерб влиянию Юстины и ее арианского окружения, с другой стороны, союз с ортодоксальным Максимом сулил подавление ересей и язычества во всех западных провинциях Римской империи. Амвросий исходил из высших интересов государства и Церкви и рассматривал политическую деятельность как еще одну пасторскую обязанность.
По пути в Трир близ Могунтиака (ныне г. Майнц) посольство Амвросия [1] столкнулось с посольством комита Виктора, посланного узурпатором в Медиолан целью переговоров о мире. Когда Амвросий прибыл Трир, Максим принял его в консистории в окружении своих придворных, а не с глазу на глаз, и епископ был вынужден в интересах переговоров смирить свои амбиции и не обращать внимания на высокомерный тон узурпатора.
По всей вероятности, Максим не имел намерения лишать Валентиниана II жизни и титула, напротив, он первый предложил мир, но при этом поставил условие, что юный император должен прибыть в Трир, "как сын к отцу". Нетрудно догадаться, что целью Максима было под видом "отцовской" опеки установить свою власть над всей западной частью Римской империи. Разумеется, Амвросий догадался о намерениях узурпатора и да" такой ответ на это предложение: "Не следует, чтобы в суровое зимнее время мальчик с матерью вступал в Альпы... Наше посольство послано просить о мире, а не обещать его приезд". Максим же считал, что его положение достаточно прочно, и не стал торопиться с окончательным решением: "Давайте обождем, что Виктор принесет в ответ",- сказал он Амвросию. Епископу ничего не оставалось делать, как остаться в Трире во власти "надменного солдата", то есть фактически на положении заложника.
Виктор вернулся из Медиолана без согласия Валентиниана II приехать в Трир. После этого Амвросию было разрешено вернуться домой. На обратном пути он встретил новое посольство из Медиолана, которое подтвердило, что Валентиниан II не намерен ехать в Трир, Возвращаясь в Италию, Амвросий нашел альпийские проходы хорошо защищенными и справедливо посчитал свою миссию выполненной. Хотя епископу не удалось заключить официальный мир с узурпатором (это сделало второе посольство, состав и подробности которого нам неизвестны), именно благодаря его миссии войска Валентиниана II сумели занять горные проходы, укрепить границы Италии и тем самым вторжение Максима) было предотвращено. Главное, что Амвросий выиграл время, а это в тех условиях оказалось решающим фактором.
Таким образом, первый в истории опыт использования христианского епископа в качестве официального посла государственной власти оказался весьма удачным.
[1] Данные о посольстве Амвросия к Максиму содержатся в письме 24 епископа, которое адресовано Валентиниану II.
