Православие и западное христианство. Римский Католицизм

Римско-католическое учение о власти папы над Церковью.

Римско-католическая церковь как абсолютная монархия

Греховный разрыв с Православными Церквами Востока не мог не отразиться на дальнейшем ходе истории Римской Церкви. На протяжении веков наблюдается постепенный отход ее от православного образа жизни церковной и православного образа мышления.

После окончательного отпадения от православия (1054 г.) Римско-католическая Церковь продолжает держаться мнения о своей непогрешимости и о власти римского папы над Церковью. Никем и ничем не сдерживаемая, она доводит это учение до самых категорических и крайних выводов.

Утверждается мнение о возможности развития догматического учения и в связи с этим провозглашаются новые, неизвестные Древней Церкви, догматы; в результате в учении многое наполняется чуждым богословию этой Церкви содержанием.
Активную деятельность по обновлению только что отпавшей от Православия Римско-католической Церкви развил папа Григорий VII (1073–1085). Он настойчиво стремился централизовать Церковь, сосредоточить право церковного законодательства в руках папы и подчинить митрополию Риму.

Именно им четко сформулирована идея отождествления папы с Церковью и его роли как представителя апостола Петра, которому "Бог дал власть вязать и разрешать и на земле и на небе, никого не исключая из-под его власти".

Так называемый Диктат папы Григория VII определяет власть папы следующими положениями: только папа может низлагать епископов (пункт 3); только папа может пользоваться императорскими регалиями (пункт 8); папе цари должны целовать ноги (пункт 9); папа может низлагать императоров (пункт 12); он не может быть никем судим (пункт 19); Римская Церковь никогда не заблуждалась и, как свидетельствует Писание, не может заблуждаться (пункт 22); Римский первосвященник, законно поставленный, несомненно становится святым по заслугам св. Петра (пункт 23).

Приписав себе таким образом неограниченную власть "на земле и небе", Григорий VII объявил своим пасомым: "В силу этой власти я запрещаю именем Всемогущего Бога Отца, Сына к Святого Духа королю Генриху, сыну императора Генриха, управлять Германской и Итальянской империей... Я разрешаю всех христиан от клятвы верности, которую они ему принесли или принесут в будущем, и запрещаю им признавать его в дальнейшем королем". Как видим, папа извращает здесь богословский смысл права ключей и использует это право как средство политической борьбы. Так же поступают и многие его преемники.

Непослушание папе приравнивалось к отпадению от христианства или идолослужению. Происхождение государства греховно, и государственная власть ведет начало от установивших ее по наущению дьявола преступников. Признавая, тем не менее, божественность как "священнической", так и "царской" власти, Григорий VII считает необходимым их единение, причем ставит первую выше второй, как Церковь выше государства.
Христос сделал Петра князем над царствами мира (princeps super regna mundi), и эту власть Петр передал папам. Отсюда — претензии папы над подчинение Риму ряда европейских государств и на верховную власть над другими государями. Конечным идеалом папы Григория VII является, таким образом, теократия.

Столь же энергично папа Григорий VII пытался действовать в делах распространения влияния папизма ни Востоке. К этому времени относится идея возглавляемого папой крестового похода (1074) с целью завоевания "Гробницы Господней".
Так складывались основы превращения Римско-католической Церкви в мощную абсолютную монархию. Рим с самого начала направляет свою энергию на выработку железной церковной организации, которая в средние века подчинила папскому престолу всю Западную Европу. Ритуализм, клерикализм, непреклонная власть церковной иерархии сформировались в этой школе искусств управлять людьми. Только созванные на положении Вселенских Соборы Пизанекий (1409), Констанцский (1414–1418) и Базельский (1431–1438) отвергли монархический примат Рима и подчинили его в делах веры Соборам.
Пережив эпоху Реформации, Католическая Церковь осталась верна себе: власть, господство, дисциплина по-прежнему составляли ее основную черту. В 1870 г. эта особенность нашла свое высшее выражение в догмате папской непогрешимости, который означает простую вещь: Roma locuta, causa finita ("Рим сказал свое слово, дело окончено").

Имевшая место с начала существования христианства борьба разных воззрений определила необходимость четкого подхода к допустимым средствам воздействия на идейных противников. В этом вопросе рано сложилось ясно определившееся различие между Востоком и Западом еще задолго до формального разделения Церквей. Восточные Церкви на протяжении всей своей истории сохранили принцип Древней Церкви о неприменении принуждения в решении вопросов веры.
Сознанию первых христиан принуждение в делах веры было совершенно чуждо. Св. Афанасий Великий (293–373), возглавлявший борьбу Восточной Церкви с арианством, учил, что признанием истинной религии является то, что она никого не принуждает, как поступал и сам Христос. Преследование же за веру есть изобретение сатаны. Отцы Церкви для указания должного отношения к еретикам приводят притчу о пшенице и плевелах и вразумление, сделанное Христом апостолам, когда они хотели низвести огонь с неба на не хотевших Его принять.
Церковными канонами (27-е апостольское правило и 9-е Двукратного собора) категорически воспрещается применение физических мер воздействия в Церкви, а убийство, даже невольное, согласно каноническим правилам, делает человека недостойным священнической благодати (5-е правило Григория Нисского). Поэтому в свое время патриарх Михаил Керулларий писал против ношения и употребления оружия западным духовенством. Однако папы после отпадения от Православия, пренебрегая правилами Церкви, широко применяют в борьбе с ересями метод устрашения. Смертная казнь для еретиков была установлена вторым Латеранским Собором, считающимся у римо-католиков Вселенским (25-е правило, 1139 г.). Третий Латеранский Собор (1179) вменил в обязанность католикам под страхом отлучения доносить церковным властям о еретиках и их покровителях. Характерно, что папа Иннокентий III (1196–1216), начавший особенно широко применять в борьбе с еретиками физическую силу, называет себя уже не наместником Петра, а наместником Христа (vicarius Christi).

Иными были практические воззрения Запада. Еще во времена Августина (III–IV вв.) в напряженной борьбе с донатизмом по догматическим вопросам сложилось знаменательное правило, которому суждено было приобрести широкое применение в истории католичества и папства. Сначала он был сторонником идейной борьбы с противниками — словом и пером, диспутами и посланиями. Но упорство донатистов наряду с сознанием великой важности сохранения единства в христианстве привело Августина к признанию права и обязанности для Церкви пользоваться принудительной властью государства, чтобы заставить заблудших покориться и воссоединиться с правоверием ("compelle intrare!"). Так получил санкцию принцип насилия в делах веры. Вечные отношения человека к Богу кристаллизуются в форме временной правовой категории — карательной власти.

Когда в конце XI столетия в Западной Церкви возобладала папская система с ее ложной концепцией церковности, повлекшей за собой уподобление Римской Церкви царствам мира сего, тогда на уклонения от вероучения стали смотреть с чисто юридической точки зрения. Ересь стала считаться оскорблением величия Божия, и к ней применены были постановления римского права об оскорблении величия.

В начале XII в. при папе Иннокентии III Римско-католическая Церковь официально утвердила инквизицию, составившую одну из самых мрачных страниц ее истории. Первоначально она служила средством борьбы с еретиками-альбигойцами. В 1232 г. папа Григорий IX оформил инквизицию в постоянное учреждение, имеющее целью розыск, суд и наказание еретиков. На должности инквизиторов назначались преимущественно монахи ордена доминиканцев, "умеющие хорошо убеждать отпавших от Церкви".
Первоначально инквизиция имела характер странствующего судебного учреждения, но постепенно инквизиторские трибуналы становились оседлыми, а во владении инквизиции появились многочисленные земельные владения. Сфера деятельности инквизиторов, организация их судов и формы судопроизводства определялись указаниями из Рима. На местное светское законодательство инквизиция не обращала внимания, что было узаконено буллой Иннокентия IV от 1252 г.

Прибывший на место назначения инквизитор обращался к населению с воззванием каяться и называть имена еретиков; сделавшие это в течение "льготных дней" подлежали лишь церковному наказанию, прочие подвергались тяжким карам. Судопроизводство было тайным; обвиняемый не знал имен свидетелей, их показания давались ему в сокращенном виде, чтобы он не мог угадать, кто явился против него свидетелем. Обвиняемый был обязан говорить всю правду и указать участников преступления. Для получения признания трибунал мог прибегнуть к пытке. Жестокость применявшихся инквизицией истязаний и пыток не имела границ: оковы, голод, растягивание тела на особом станке, вздергивание на дыбе, пытка водой и огнем, "испанский башмак".

Оправдательный приговор был крайне редким явлением, при отсутствии состава преступления обычно назначалось церковное покаяние. Наиболее частым наказанием было примирение с Церковью, сопровождавшееся конфискацией имущества, лишением определенных прав как виновного, так и его ближайшего потомства и заключением в тюрьму. Упорствующие еретики присуждались к смертной казни на костре, причем кающиеся в последний момент подвергались задушению, а потом сожжению.

Торжественный публичный акт осуждения (аутодафе) начинался общей проповедью, на следующий день смертный приговор приводился в исполнение. Жаловаться на решения инквизиции фактически было нельзя, даже папский легат не имел права вмешиваться в ее дела. Личность инквизитора была неприкосновенна.

В период разгула жестокостей средневековой инквизиции не мог не возникнуть вопрос, какова нравственная оценка участия инквизиторов-священников в истязаниях и пытках подозреваемых в ереси, не становятся ли они на некоторое время неспособными к священнослужению. Однако папа Урбан IV (1261–1264) особой буллой успокоил тех, чью совесть смущало такое сочетание функций священника и палача.

Конфискованное у еретиков имущество и владения делились между государством, духовенством и инквизицией и приносили им немалый доход. Инквизиция сыграла значительную роль в борьбе с иудаизмом и мусульманством, а в дальнейшем также с протестантизмом.

Новую эпоху в истории инквизиции начал папа Павел III в 1542 г., учредив для инквизиторов централизованное управление — "Священную конгрегацию инквизиции", объединившую и подчинившую контролю папского центра разобщенные до того инквизиционные трибуналы. Главной задачей ее была координация борьбы с ересями, и в первую очередь противодействие распространению протестантизма, Параллельно с конгрегацией инквизиции действовала и как бы дополняла ее конгрегация индекса запрещенных книг. Первый список (индекс) запрещенных книг был опубликован в 1557 г., последний — в 1955 г. В индекс включались книги, которые католикам нельзя было ни читать, ни хранить под угрозой отлучения.
Конгрегация инквизиции вела напряженную деятельность, не исключавшую, пока это было возможно, и таких мер, как передача "светской руке" осуждаемых на смерть за ересь или колдовство. К началу XIX в. от этих методов пришлось отказаться. Изменилось и название этого учреждения: оно стало официально называться ("Святая служба") (sanctum officum), которая была активна до последнего времени. Это она издала в 1949 г. декрет об отлучении сотрудничающих с коммунистами, а в 1959 г. инструкцию, запрещающую деятельность "священников-рабочих".
В 1967 г. при общей реформе Римско-католической Церкви после II Ватиканского Собора конгрегация получила новый статус — вероучительной организации. Ее целью было декларировано способствовать развитию богословской науки. В задачу конгрегации ныне входит попечение о чистоте католического вероучения, образования и прессы, осуждение книг определенной категории, суд по делам, касающимся преступлений против веры.

Еще одним из совершенно недозволенных с христианской точки зрения средств борьбы Римско-католической Церкви с ее идеологическими противниками и отступниками был интердикт, один из видов духовной "цензуры" или "кар врачующих" (poenae medicinales). Он состоял в запрете совершения богослужений, таинств и христианского погребения для подвергшихся ему лиц и территорий. Различают интердикт местный, частный и смешанный, поражающий всякую территорию, которую изберет местопребыванием лицо, подвергшееся интердикту. Во всех этих случаях интердикт может быть общим или частным. Общий местный интердикт распространяется на округа — от деревни и замка до государства, частный местный интердикт — на отдельные храмы и помещения. Общий личный интердикт поражает целые категории лиц, частный — определенно указанные личности. Наконец, по содержанию запрещаемых функций интердикт может быть полным и частичным.
На протяжении XI–XIII вв. интердикт являлся страшным оружием в руках епископата и папства в борьбе за вольности и примат Церкви над государством. Встречая растущую оппозицию мирян и признав все же несправедливость кары, поражающей невинных, интердикт постепенно потерял свою остроту и к началу XVII в. практически перестал существовать.

Римско-католическая Церковь все более становилась похожей на светское государство. Одним из свидетельств такого обмирщения были возглавляемые ею военные экспедиции, известные под названием крестовых походов. Они проводились в XI–XII вв. и были направлены в основном на Восток сначала против мусульман, а потом также против еретиков и языческих племен. Целью их было не только освобождение Святой земли и Гроба Господня от мусульман, но и подчинение папе православного Востока. Проповедь крестовых походов имела на Западе необыкновенный успех среди разных слоев населения: от тяготившихся социально-экономическими условиями низших слоев общества до не находивших на родине приложения своим силам представителей рыцарского класса. Давшие обет идти с оружием против неверных как пилигримы принимались Церковью под ее покровительство и получали ряд экономических льгот и отпущение грехов (при условии, что ими руководит благочестие, а не стремление к приобретению богатств или почестей). Кровавые крестовые походы на Святую землю оказались неудачными, но они ясно показали характер интересов Римско-католической Церкви на Востоке и нравственные недостатки крестоносцев, ставивших на первое место часто политические и личные цели в ущерб более высоким идеям.

Итогом четвертого крестового похода в 1204 г. было взятие Константинополя, варварское его разграбление, кощунство над православными святынями и многолетним утверждением латинян на Востоке.

Справедливая оценка этого исторического периода, явившегося ярким итогом проведения в жизнь монархических идей римского католицизма, принадлежит уже неоднократно цитировавшемуся прот. А. Шмеману: "Но это только вершина, только самое эффективное из проявлений ненависти, которыми наполнена эта продолжительная встреча двух разделенных половин христианского мира. Тогда разделение Церквей перестало быть спором иерархов и спором богословским... "Латинство" на Востоке и "греки" на Западе стали синонимом зла, ереси, вражды, ругательным словом. Встречались теперь уже не иерархи, а народные массы и в их психологии разделение превращалось в стихийную ненависть, в которой верность своей вере, обиды за поругание своих святынь смешивались с элементарным отталкиванием всего чужого без различения в нем хорошего от плохого" (6).

Окончательно сформировавшийся в XII в. монархизм Римско-католической Церкви в последующие века настойчиво поддерживался и укреплялся ее иерархами. Самые Вселенские Соборы Римско-католической Церкви, состоявшиеся вскоре после разделения (I Римско-католической Церкви, состоявшиеся вскоре после разделения, I Латеранский, 1123 г., I Лионский, 1245 г.), занимаются не столько богословскими, сколько политическими вопросами.

В 1302 г. папа Бонифаций VIII издал знаменитую буллу Unam Sanctam о праве Церкви на светскую власть и на обладание мечом не только духовным, но и материальным. Это исходило из провозглашенного ранее одним из кардиналов принципа, что наместник Христа является земным и духовным владыкой и что Церковь обязана сражать двойным мечом тех, кто не признает ее двойного владычества. Поэтому, когда папа находит народ, забывший Бога, "грешный от пяты ноги до темени", он считает необходимым свое вмешательство: смотря по обстоятельствам, меры сострадательные или лозу железную.

В XIV в. исключительным правом папы становится поставление епископов в Римско-католической Церкви. По нынешнему каноническому праву епископская хиротония в Римско-католической Церкви также может быть совершена только по получении на это полномочия от папы. Это не известное Древней Церкви положение привело к тому, что сейчас все епископы Римско-католической Церкви являются избранниками папы, они — избранники, но не Церкви, как это было в древности. А это ведет к еще большему укреплению господства папы над Церковью.

В первой половине XV в. в Римско-католической Церкви была предпринята попытка ограничения абсолютной власти папы. Три великих Собора — Пизанский (1409), Констанцский (1414–1418) и Базельский (1413–1443) провозгласили положение о том, что Вселенские Соборы выше папы и что папа может быть судим и низложен Собором.

Это были так называемые реформационные Соборы, которые сделали попытку признать за собой высший над папами авторитет. Однако провозглашенный ими принцип просуществовал в Римско-католической церкви недолго.
Идея абсолютной власти римского монарха настойчиво проводилась в жизнь католическими иерархами, все более приобретая характер требования безграничного, слепого повиновения, доходящего порой до абсурда. Например, знаменитый католический богослов XVI в. кардинал Баллармин писал: "Верховный первосвященник в прямом и абсолютном смысле слова выше Вселенской Церкви" (7). "Если даже папа впал в заблуждение, предписывая пороки и запрещая добродетели, Церковь, если она не желает погрешить против совести, обязана была бы верить, что пороки — добро, а добродетели — зло... Она обязана считать за добро то, что он приказывает, за зло — то, что он запрещает" (8).
Действенность учения о власти папы Римско-католическая Церковь подтверждает и исторически вовсе недавними документами. В своде канонического права, опубликованном папой Бенедиктом XV в 1917 г. говорится: "Римский первосвященник, преемник в примате блаженного Петра, не только имеет первенство чести, но высшую и полную власть юрисдикции над всей Церковью, как в вопросах, касающихся веры и нравственности, так и в тех, которые касаются дисциплины и управления Церкви, разветвленной по всему миру" (9).