Представление о добре и зле в картине мира современного ребенка

Сказка - ложь, да в ней намек...

В нашем экспериментальном исследовании развитие гуманного отношения к сверстнику у дошкольников определяется, по крайней мере, двумя факторами: во-первых, развитием умений ребенка сотрудничать с другими в различных ситуациях совместной деятельности; во-вторых, развитием нравственной сферы личности ребенка: различения им добра и зла во взаимоотношениях со сверстниками, умения поставить себя в позицию другого и т.д.

У старших дошкольников (от 5 до 7 лет) эти важнейшие способности особенно интенсивно развиваются, благодаря усложнению самой совместной деятельности детей и приобретению индивидуального нравственного опыта общения и взаимодействия ребенка со сверстниками.

Совместная деятельность детей, построенная на мушкетерском девизе "Один за всех и все за одного" стимулирует проявление гуманного, доброго отношения к сверстнику не только в форме действенного сострадания, но и активного сорадования - содействия получению награды за успех групповой деятельности одним из участников игры. У более старших детей этого уже не происходит, совместная деятельность как средство проявления анти-зависти оказывается бессильной.

Какова же психологическая, а точнее - личностно-смысловая природа сорадования? Ответ на этот вопрос лежит, может быть, не столько в сфере эмпирических построений, сколько в сфере поэтических интуиций и духовных прозрений.

Психологически точную характеристику сорадования дал поэт Николай Заболоцкий, рассказав простую историю о детях, катающихся с упоением на своих велосипедах, не замечая, что за ними с восторгом бегает некрасивая девочка:

"...Чужая радость так же, как своя,
Томит ее и вон из сердца рвется,
И девочка ликует и смеется,
Охваченная счастьем бытия.
Ни зависти, ни умысла худого
Еще не знает это существо..."

И завершает поэт свое стихотворение глубоким философским размышлением о смысле красоты, а, по сути, противопоставлением, с одной стороны, доброты как внутренней способности к сорадованию (внутренней духовной красоты), с другой - красоты чисто внешней.

"...Что есть красота,
И почему ее обожествляют люди?
Сосуд она, в котором - пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?"

[Заболоцкий, 1980, с.24-26.]

"Чужая радость так же, как своя" - вот формула сорадования, раскрывающая его центральный механизм - идентификацию с другим как анти-зависть к успешному, удачливому, счастливому. Однако одного этого механизма оказывается недостаточно, человеку необходимо в высшей степени развитое нравственное чувство, отвергающее собственный эгоизм и прагматику. Психологическая природа подлинного сорадования иная, чем сострадания, главное в сорадовании - отсутствие "духа эквивалентности" по типу "ты мне, я – тебе".

Безусловно, трудно радоваться удаче, успеху ближнего и, хотя, по словам А.С. Пушкина, "зависть - сестра соревнования и, следовательно, хорошего роду", именно с проявлениями зависти чаще всего человек сталкивается в подобных жизненных ситуациях. Сорадование - удел великодушных и сильных, тех, кто способен восхищенно склонить голову перед гением ученика, подобно В.А. Жуковскому с его знаменитым обращением к молодому Пушкину: "Победителю - ученику от побежденного учителя". Зло-радство и зло-действо Сальери - яркая противоположность такому сорадованию. По мнению А. Шопенгауэра, зависть, возбуждаемая чужим счастьем, состоянием или преимуществами другого, присуща человеческой натуре; главная и основная пружина в человеке, как и в животном, есть эгоизм.

Данная точка зрения оказывается неприемлемой для авторов огромного пласта философско-этической литературы, именуемой святоотеческой, яркими представителями которой являются великие писатели и христианские святые, оставившие богатое духовное наследие и психологически глубокое учение о человеке, о смысле его бытия и его самосовершенствовании. Иоанн Златоуст определил зависть как тяжкий порок и корень всякого убийства, поскольку именно с завистью в мир вошла смерть: библейский Каин - первый убийца на Земле. В поучениях Аввы Дорофея –христианского святого VII века – сказано, что зависть иссушивает душу, ослепляет разум, затворяет Небо, рождает болезни (сравни у Владимира Даля: "завидовать - болеть чужим здоровьем"). В то же время "...ничто так тесно не соединяет людей между собой, как то, когда они сорадуются друг другу". Христианская аскетика, отразившая и сформулировавшая многовековой опыт психокоррекции для борьбы человека с завистью, предлагает сорадование как "духовный щит".

Но вернемся к детям. В онтогенезе, по наблюдениям педагогов, зависть как ситуативная реакция на какие-либо преимущества другого (имущественные, интеллектуальные, и пр.) появляется достаточно поздно, причины ее усматриваются прежде всего в личностном эгоцентризме ребенка, его неспособности учитывать желания сверстника и другие факторы.
 
По наблюдениям психологов и педагогов, положительные эмоции раньше, чем отрицательные становятся поводом для коммуникации младенца со взрослым, хотя, с точки зрения биологической целесообразности, должно быть наоборот - угроза должна призывать к контакту для защиты. Однако до 6 мес. малыш, испытывая, например, боль, не адресуется к взрослому, не "ищет" его, в то же время при положительных эмоциях уже с двухмесячного возраста младенец "подключает" взрослого к радости, получая удовольствие от совместности [Авдеева, Мещерякова, 1996].
 
Сорадование как форма включения другого ребенка в собственное удовольствие, наблюдается у детей достаточно рано, уже на втором году жизни, когда ребенок, испытывающий удовольствие от общения со взрослым, пытается приобщить к нему других детей вопросами, обращенными к взрослому: "А Вове? А Тане?". Ребенок более старшего возраста иногда привлекает сверстника к участию в каком-либо удовольствии, которым пользуется сам (сладости, игрушки), причем эта ситуация не предполагает утешения вследствие неблагополучия.
 
Такие формы сопереживания имеют место в жизни ребенка и являются генетически более ранними по сравнению с сострадательными, поскольку маленький ребенок склонен, скорее, избегать ситуацию неблагополучия сверстника и при этом способен активно подключаться к ситуации его веселия, радости. Недаром говорят: "горе - разделяется, а радость – умножается".

А как связано интеллектуальное развитие и сорадование? Ответу на этот вопрос было посвящено исследование, проведенное с дошкольниками с помощью известных задач Ж. Пиаже на понимание социальных взаимоотношений, на умение видеть вещи с позиции другого человека. В результате выяснилось: чем выше у ребенка это умение, тем ниже способность к сорадованию. Это значит, сорадуются добрые, но "глупенькие" дети, причем доброта убывает по мере "прибавления ума"(!). Может быть, прав немецкий писатель, современник А.С. Пушкина Жан - Поль Рихтер: "Сострадают люди, сорадуются ангелы"? И только бесхитростные дети как "блаженные нищие духом" оказались способными проявить такое отношение к другому, при котором его ценность воспринимается, как своя собственная и потребности чужие и свои не различаются.

Высокий интеллект ребенка и его разнообразные знания, умения, навыки, о которых мы так заботимся, оказываются часто питательной почвой для взращивания детского тщеславия, индивидуализма и эгоизма Как правило, это очень скоро оборачивается против нас – но это уже другой сюжет.

В экспериментальные группы входили дети одного возраста и одного пола. Кто же оказался отзывчивее - мальчики или девочки? Насколько по-доброму способны относиться мальчики к сверстникам-мальчикам и девочки к сверстницам-девочкам?

Оказалось, во всех экспериментальных ситуациях девочки - дошкольницы меньше сострадали и радовались за подруг, чем мальчики. При этом представление о своем поведении у девочек было самым радужным. Почему? Ответ, очевидно, опять за пределами психологии, возможно, в сфере истории культуры. В самом деле, мужчины всегда действовали преимущественно в группах, совместно друг с другом: охота, война, спорт, общественные организации типа клубов и так далее. Возможность реализовать собственные цели через такие группы увеличивала потребность мужчин в объединении с другими, повышала необходимость в соучастниках, а значит, и готовность им содействовать. Деятельность женщин была более индивидуализирована, общение и взаимодействие со сверстницами - по крайней мере, по сравнению с мужчинами - были ограниченными. Собственные цели, как правило, не выходящие за пределы семьи и родственных связей, женщина реализовала через близких - родителей, мужа, детей. Можно предположить, что история культуры не подготавливала женщин к коалиционной деятельности друг с другом. Может быть, дошкольницы и демонстрируют нам эти архаичные формы поведения?

Но, поскольку социальная роль женщины в последнее время сильно изменилась и изменила всю систему воспитания, систему социальных и культурных воздействий на девочку, мы вправе ожидать, что эти различия между мальчиками и девочками будут колебаться в зависимости от возраста. Действительно, у девяти-десятилеток соотношение изменяется, как бы "переворачивается" - теперь мальчики в экспериментальных ситуациях меньше заботятся о сверстниках, меньше им сострадают и сорадуются. Важна тут не биология пола сама по себе, а те различия в социальной позиции, которые заданы исторически сложившимися в культуре формами взаимодействия у мужчин и женщин.

Таким образом, на проявление межличностных гуманных отношений в группах в различные периоды детства половая дифференциация влияет неоднозначно. Каждый возрастной период, связанный с этапом становления психологического пола личности ребенка, имеет свою особую сензитивность, чувствительность к определенным воздействиям извне. Вместе с тем, формирующийся на основе полоролевых стереотипов психологический пол личности ребенка на разных этапах онтогенеза не может не испытывать влияния историко-культурных напластований, зафиксированных в таких формах, как, например, обычаи, ритуалы поведения, фольклор и др. Это значит, каждый возрастной этап может актуализировать тот или иной пласт социогенеза межличностных отношений.

В социальной ситуации сегодняшнего дня, с его конкуренцией и индивидуализмом, цинизмом и жестокостью, когда милосердие к слабым, сострадание к обездоленным перестает быть нормой поведения даже в детской среде, воспитание способности к сорадованию оказывается, необходимым психокоррекционным средством преодоления личностного эгоцентризма и противоядием против разрушительной зависти.

…Сказка о Звездном Мальчике, как любая сказка имеет добрый конец. Испытав гонения, несправедливость и унижения, Звездный Мальчик стал великодушным, справедливым и милосердным. А, став королем, "он кормил голодных и сирых и одевал нагих, и в стране его всегда царил мир и благоденствие".