Православная проповедь и молитва как феномен современной звучащей речи Глава 3. Коммуникативно-семантическая обусловленность интонационного оформления молитвы

3.2.2. Глубинная диалогичность молитвы

Выделение глубинной диалогичности основывается на признании существования в высказывании двух симметричных модусных сфер – сферы субъекта речи ("я"-сфера) и сферы адресата речи ("ты"-сфера). Актуализация "ты"-сферы приводит к диалогизации высказывания и способствует созданию диалогичности речевого произведения в целом.
Впервые мысль о необходимости учета "фактора адресата" при толковании значения предложения была высказана Н.Д. Арутюновой, которая назвала причины, обусловливающие "неотделимость адресата от речевого произведения" (связь адресата с перлокутивным эффектом; игровой принцип речи, постоянно меняющий местами собеседников и создающий "инвертированного адресата"; принадлежность речевого акта к сфере межличностных отношений)  и  охарактеризовала  фактор  адресата в его отношении к речевым актам, внутренней речи и литературному тексту (Арутюнова 1981).

Идея Н.Д. Арутюновой об адресованности высказывания получила подтверждение и развитие в работах Т.В. Шмелевой (см.: Шмелева 1981; 1983; 1988; 1995), А.П. Леонтьева (Леонтьев 1981), Е.В. Клобукова (Клобуков 1984), С.Л. Нистратовой (Нистратова 1984), И.И. Ковтуновой (Ковтунова 1986) и др., где было показано, что направленность речи на адресата эксплицируется языковыми средствами, сосредоточенными в модусном, субъективном аспекте значения предложения.

Понимание значения предложения как диалектического взаимодействия двух содержательных планов – объективного и субъективного восходит к работам Ш. Балли, который выделял в предложении две части. "Одна из них, – писал он в работе "Общая лингвистика и вопросы французского языка", – будет коррелятивна процессу, образующему представление... по примеру логиков мы будем называть ее диктумом. Вторая часть содержит главную часть предложения, а именно выражение модальности, коррелятивной операции, производимой мыслящим субъектом. Логическим и аналитическим выражением модальности служит модальный глагол... а его субъектом – модальный субъект; оба вместе образуют модус, дополняющий диктум" (Балли 1955: 44).

В современной лингвистике диктумная, или объективная, часть значения предложения связывается с отображением внеязыковой действительности, а модусная, или субъективная, – с отображением средствами языка личности говорящего в его отношении к передаваемой информации, к условиям коммуникации и т.п. Как пишет Е.В. Клобуков, "в разграничении "объективных"... и "субъективных"... элементов смысловой стороны предложения находит отражение противопоставление двух видов объективной действительности, обозначаемой средствами языка: внеязыковой, о которой сообщает говорящий, и языковой, т.е. объективных условий протекания речевого акта (включая и отношение говорящего к тому, о чем говорится, что и составляет стержень сферы языковой модальности)" (Клобуков 1984: 48).

Субъективный, или модусный, аспект традиционно рассматривался как важный и необходимый элемент смысловой организации любого предложения (см.: Пешковский 1956: 92; Будагов 1947; Виноградов 1975: 55–56; Шведова 1960; Клобуков 1984: 43–50; Солганик 1984 и др.). Однако семантический объем субъективности ограничивался сферой "я" и его описание опиралось, вслед за Бенвенистом, на три оси содержательных координат – "я" // "здесь" // "сейчас" (Бенвенист 1974: 296).

Между тем адресатность высказывания, по словам Т.В. Шмелевой, подрывает монополию автора в смысловой организации высказывания и "открывает" в его модусе наряду со сферой субъекта речи симметричную ей сферу адресата, или "ты"-сферу (Шмелева 1995: 152), которая эксплицируется в речи системой языковых средств, названных А.П. Леонтьевым средствами адресации (Леонтьев 1981). Эти средства, различающиеся "степенью своей очевидности и автономности от диктума", "конкретными семантическими задачами" и характером участия в формальной организации предложения, обеспечивают диалогизацию высказывания, что позволяет исследователям говорить о "принципиальной диалогичности модуса, которая хотя и не проявляется в каждом реальном предложении, составляет его важнейшее свойство" (Шмелева 1995: 151–152).

Глубинная диалогичность передает особую структуру молитвенного общения и в плане содержания обусловливается наличием двух важнейших признаков: актуализацией "ты"-сферы высказывания и особым статусом Адресата речи. Названные признаки реализуются набором языковых средств и обеспечивают специфику речевой организации молитвы. Остановимся на этом подробнее.

Анализ имеющегося в нашем распоряжении материала показал, что актуализация "ты"-сферы в молитвословиях манифестируется прежде всего одиночными и распространенными обращениями к Адресату молитвы. Обращение характеризуется обычно как слово или группа слов, которые называют того, к кому адресована речь (см., например: Русская грамматика 1980: I, 163). В современной лингвистике обращение осмысляется как многозначная единица, каждая функция которой, по мнению О.А. Мизина, определяется лексическим наполнением обращения в высказывании, а также характером речевой ситуации, понимаемой очень широко – от контекста до стиля языка (Мизин 1980: 46–47).

Степень многозначности обращения оценивается исследователями по-разному. Так, например, О.А. Мизин называет шесть функций, присущих обращению: звательную, оценочную, выражения социальных отношений, контактирующую, актуализирующую, эмоциональную (Мизин 1980). Т.В. Шмелева считает, что обращение, во-первых, обозначает адресата; во-вторых, отражает отношение автора к адресату; и, в-третьих, "сигнализирует о моделируемом для данного высказывания типе коммуникации – собственно коммуникации, автокоммуникации и квазикоммуникации" (Шмелева 1995: 148). По мнению А.И. Останина, функции обращения "не сводятся к чисто технической роли – установления и поддержания речевого контакта, средства привлечения и поддержания внимания адресата... наряду с этим обращение служит также для установления нужного тона и стиля общения" (Останин 1998, 72). Е.Ю. Алешкина, обращая внимание на двуплановый характер передаваемой обращением в процессе адресации речи информации, которая "включает в себя не только идентификацию адресата... но и содержит указание на отношение к нему адресанта", формулирует на этом основании две семантические функции обращения – функцию "идентификации адресата" и функцию "отношения к нему со стороны адресанта" (Алешкина 1991: 63–64).

Многими исследователями выделяются две важнейшие функции обращения – номинативная (Русская грамматика 1980), или идентифицирующая (Улиссова 1973: 68; Арутюнова 1976: 365–366; Клобуков 1984: 54; Алешкина 1991: 63–64 и др.), в которой обращение выступает как контактоустанавливающее средство языка (Проничев 1971: 25; Алешкина 1991: 63; Кохтев 1994: 138), и экспрессивная, или оценочно-характеризующая (Русская грамматика 1979: 2, 884; Русская грамматика 1980: II, 164; Клобуков 1984: 54; Арутюнова 1976: 336; Кручинина 1990: 341), в которой обращения реализуют свою предназначенность "не только называть, но, обозначая людей... характеризовать их" (Ефимов 1969: 207–208). Способность обращения отображать устанавливаемый говорящим регистр общения, подчеркивать его отношение к получателю информации позволяет современным лингвистам включать вокатив в план модальной семантики высказывания (Леонтьев 1981; Клобуков 1984; Шмелева 1995).

Анализ обращений в молитвенных текстах показывает, что эти обращения представляют собой наименования Господа, Богородицы, Ангела-хранителя, святых, архангелов и ангелов, апостолов, пророков, пастырей и учителей, мучеников и мучениц, преподобных отцов и матерей, святого, имя которого носит молящийся, и святого, которому посвящена церковь, где крещен и обычно молится на общественных богослужениях прихожанин. Приведем примеры:

Боже; Господи Иисусе Христе, Сыне Божий; Боже наш; Царю Небесный, Утешителю, душе истины; Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный; Пресвятая Троице; Святый; Отче наш; Блаже; Господи; Спасе; Владыко Человеколюбче; Христе Боже; Господи Вседержителю; Безначальный и Присносущный Свете; Бессмертный Царю; Вышний Боже; Боже мой; Христе Спасе мой; Боже вечный и Царю всякаго создания; Вседержителю, Слово Отчее, Сам совершен сый, Иисусе Христе; Господи Боже покланяемый, Царю Святый, Иисусе Христе; великодаровитый бесмертный Царю, щедре и человеколюбче Господи; Господи Боже наш; Иисусе сладчайший Христе, Иисусе долготерпеливе; Владыко Господе Иисусе Боже мой; Щедре; Слове;

Богородице; Владычице; Богоневесто; Жизнодателя Бога рождшая; Свет невечерний рождшая; дивная Владычня палато; Пренепорочная; Пресвятая Дево; Пречистая; Превысшая ангел; Всенепорочная; Пресвятая  Владычице моя  Богородице;  Благого  Царя благая Мати, Пречистая и Благословенная Богородице Марие; Взбранной Воеводе победительная; Невесто Неневестная; Иисуса рождшая Бога, Владычице; Мати Слова и Дево; Богородице Чистая; Мати Чистая; Владычице мира, упование и предстательство верных;  Царице моя преблагая;

святый Ангеле; святый Ангеле Божий, хранителю и покровителю окаянныя моея души; Ангеле Христов, хранителю мой святый и покровителю души и тела моего; наставниче мой и хранителю, от Бога данный ми Ангеле; от Бога посланный; Господен Ангеле; святый Ангеле Господен; святый Ангеле, хранителю и покровителю мой благий;

святый угодниче Божий Николай; святый ты отче Николай; преподобный отче Серафим; святый великий мученики Трифон.

Наряду с обращениями "ты"-сфера эксплицируется в молитвенных текстах императивными  глагольными  формами  2-го лица  единственного  числа, например:
 
...тако приими мя блуднаго и сквернаго; ...омый мя слезами моими, очисти мя ими; ...освяти мою душу и тело; ...и очисти меня от всякия скверны плоти и духа; ...и возьми мое тяжкое бремя грехов; ...во мне пребуди; ...изми мя от враг озлобляющих мя; ...и настави мя творити заповеди Сына Твоего и Творца моего; ...вся ми прости, елика согреших во днешний день; ...и Твоими молитвами настави мя на деяния благая; ...просвети ум мой светом разума святаго евангелия Твоего... и т.п.

Глагольные формы 2-го лица указывают на наличие второго участника коммуникации и актуализируют "ты"-сферу высказывания в молитвенных текстах.

Признак "особый статус Адресата речи" находит отражение в ритмизации звучания молитвенного текста, основные средства и приемы которой были описаны в третьем разделе 2-й главы.

Итак, рассмотрение семантических и коммуникативных свойств православной молитвы обнаружило, что она функционирует в рамках гиперкоммуникации, которая была выделена нами с учетом особого статуса Адресата молитвы и трансформации языкового кода при молитвенном общении. Установлено, что на уровне семантики гиперкоммуникация находит отражение в ослаблении координации лексико-синтаксического и просодического оформления молитвословий. При этом степень обусловленности звучания молитвы от ее семантики дифференцируется в зависимости от типа молитвенного чтения. Анализ показал, что каноническому молитвенному чтению присуща тенденция к асемантичности интонационного оформления. Для неканонического молитвенного чтения характерна большая последовательность в соотнесенности семантики и звучания молитвы.

Выявлено, что интонационными средствами выражения гиперкоммуникации в каноническом и неканоническом молитвенном чтении являются синтагматическое членение и мелодическое оформление минимальных речевых отрезков. При этом отмечается высокая степень ритмизации звучания молитвенных текстов. В каноническом молитвенном чтении ритмизация создается благодаря симметричности и пропорциональности сегментации речевого потока; просодической уравновешенности начала и конца синтагм, оформленных двувершинными и поливершинными интонационными моделями; повторяемости мелодического оформления минимальных речевых единиц. В неканоническом молитвенном чтении ритм звучания обеспечивается за счет членения молитвословий на пропорционально соотносимые речевые фрагменты, а также благодаря высокой частотности сочетаний восходящего и нисходящего движений тона.

Анализ коммуникативных признаков молитвы позволил установить, что в молитвенном тексте находит отражение речемыслительная функционально-семантическая категория диалогичность::монологичность, основу которой составляют коррелятивные отношения диалогичности и монологичности в текстах молитвословий. Выявлено, что для православной молитвы доминирующим является признак диалогичности: в молитве реализуется один из видов диалогичности – глубинная диалогичность.

Глубинная диалогичность манифестирует особую структуру молитвенного общения и в плане содержания обусловливается наличием двух важнейших признаков: актуализацией "ты"-сферы высказывания и особым статусом Адресата речи. Анализ показал, что эти признаки реализуются набором моделей и обеспечивают специфику речевой организации молитвы. Так, актуализация "ты"-сферы в молитвословиях манифестируется  императивными формами 2-го лица единственного числа, а также одиночными и распространенными обращениями к Адресату молитвы. Признак "особый статус Адресата речи" находит отражение в ритмизации молитвенного звучания, которая дифференцируется в зависимости от типа молитвенного чтения – канонического и неканонического.