Православная проповедь и молитва как феномен современной звучащей речи (Часть первая)

Текст публикуется с сокращениями

1.2.3. Коммуникативные признаки молитвы

Отбор и функционирование разноуровневых языковых средств в звучащей молитве определяются функционально-коммуникативными особенностями этой разновидности духовной речи. При выявлении коммуникативных признаков молитвословий мы опирались на классификации, которые предлагаются современными учеными для описания устной речи вообще (Земская 1988: 43) и устной публичной речи в частности (Морозова 1988; Голанова 1993). В рамках данной работы рассматриваются коммуникативные признаки, позволяющие раскрыть, наряду с собственно лингвистической структурой молитвы, условия коммуникации, в которых она функционирует, а именно: вид речи, вид коммуникации, типы соотношений "говорящий – слушающий", степень подготовленности речи.

По виду речи молитва представляет собой монолог, если исходить из определения термина "монолог" как ‘речь одного человека’  традиционно противопоставляемого термину "диалог". Однако, подчеркивая, что понимание терминов "монолог" и "диалог", сложившееся в учебной и научной практике, широко употребительно, зафиксировано в дефинициях толковых словарей, иллюстрируется набором привычных примеров, в данной работе мы используем термины "монологичность" и "диалогичность" речи, не во всем согласующиеся в научных публикациях (см.: Арутюнова 1981: 357–358; Бахтин 1979а: 232; Бонецкая 1995; Виноградов 1963: 38–40; Клобуков 1984; Кожина 1981; 1986; Кохтев 1994: 128–139; Лаптева 1990; Лахманн 1996; Леонтьев 1981; Мак-Клеллан 1995; Михальская 1996: 59–62; Нестеров 1996: 82–85; Нистратова 1984; Пелицци 1996; Светана 1985: 41–42; Холодович 1967: 205–206; Шмелева 1995: 152–153; Якобсон 1975). Образование терминов "монологичность" и "диалогичность" с помощью суффикса -ость позволяет подойти к их определению с позиций, более обобщенных и отвлеченных от конкретного значения слов "монолог" и "диалог".

Понятия "диалогичность-монологичность" рассматриваются нами в рамках категории речи, которая характеризуется набором признаков в плане содержания и набором моделей в плане выражения. Коррелятивные отношения диалогичности и монологичности создают единую речемыслительную функционально-семантическую категорию.

Такой подход позволяет утверждать, что в молитвенных текстах доминирующим является признак диалогичности, который находит выражение в направленности молитвенного текста на адресата. Реализация в молитве диалогичности::монологичности как функционально-семантической категории будет подробно рассмотрена во втором разделе 3-й главы.

В современной лингвистической литературе вид коммуникации признается одним из важнейших признаков, влияющих на дифференциацию различных жанров звучащей речи (Земская 1988: 43; Капанадзе 1988; Ермакова 1988). Молитва традиционно относится исследователями к автокоммуникации (Лотман 1973а; Арутюнова 1981; Мусхелишвили, Шрейдер 1997б). В нашей работе эта точка зрения не принимается. Мы полагаем, что молитва функционирует в особом виде коммуникации, которую можно обозначить как гиперкоммуникация (от греч. ‘’ – ‘над, выше, через, по ту сторону’ и лат. communicatio < communicare – ‘делать общим, связывать; общаться’). Подробно вид коммуникации в молитве будет рассмотрен в первом разделе 3-й главы.

Отношения между говорящим и его партнером по коммуникации проявляются в речи через обозначение статуса второго участника общения. В лингвистической литературе иерархия взаимоотношений "говорящий – слушающий" в той или иной ситуации общения обычно выстраивается по шкале, которая предполагает три основных позиции: 1) адресат зависит от воли говорящего, 2) говорящий зависит от воли адресата, 3) между адресатом и говорящим нет зависимости (Голанова 1993: 137–139; Морозова 1988: 184–185; Михальская 1996: 59–62). В первом и втором случаях речь идет о неравноправных, асимметричных отношениях, предполагающих иерархию. Третья позиция выражает равноправные, симметричные отношения между участниками коммуникации. В молитве, безусловно, существует вертикаль, определяющая отношения между говорящим и Тем, кому адресовано молитвословие. Эти отношения обозначаются как иерархичные, неравноправные, асимметричные, что находит свое выражение в словесной организации молитвы и ее звучании.

По степени подготовленности речи молитва представляет собой звуковое воплощение чаще всего графически зафиксированного текста, то есть не говорение, а чтение. Вместе с тем следует отметить, что в патристической литературе различаются молитвы читательные, то есть те, которые читаются по молитвослову, и молитвы "свои из сердца" (Невидимая
брань 1904: 205).

Отношение Святых Отцов к молитвам, сочиненным самим молящимся, неоднозначное. Так, епископ Игнатий (Брянчанинов) отрицал возможность использования таких молитв для обращения ко Всевышнему: "Не дерзни приносить Богу многословных и красноречивых молитв, тобою сочиненных... они – произведение падшего ума и... не могут быть приняты на духовный жертвенник Божий" (Брянчанинов 1905: II, 171). В противоположность этому епископ Феофан Затворник считал, что молитва, сочиненная самим молящимся, "скорее доходит до Бога" (Умное делание 1936: 55). В своих наставлениях он поучает новоначальных: "По мере того, как станешь навыкать молиться как следует по чужим молитвам, начнут у тебя возбуждаться и свои молитвенные обращения и воззвания к Богу. Никогда не пропускай без внимания этих проявляющихся в душе твоей восхождений к Богу, но всякий раз, как они возбудятся, остановись и молись своей молитвой. Не думай, что молясь так, ты делаешь ущерб молитве: нет, тут-то ты и молишься как следует, и эта молитва скорее доходит до Бога. Потому-то есть и правило, всеми преподаваемое: если в церкви ли, дома ли душа твоя сама захочет помолиться своими, а не чужими словами, дай ей свободу, пусть молится, хоть всю службу сама промолится, а дома от молитвенного правила отстанет и не успеет совершить его" (Умное делание 1936: 55).

Наш материал включает молитвы, текст которых задан изначально, соответствуя молитвослову, и молитвы, либо полностью сочиненные молящимися, либо содержащие определенные отклонения от зафиксированного в молитвословах текста. В первом случае мы имеем дело, как правило, с чтением, во втором – чаще всего с говорением.

По данным современных исследователей, полученным на материале русского и английского языков, чтение имеет ряд акустических параметров, отличающих его от говорения (Анощенкова 1977; Носова 1977; Тихонова 1980; Levin 1982; Устная научная речь 1985; Борунова 1996). Так, для чтения отмечается более четкая артикуляция, членение речевого потока на более крупные синтагмы (Борунова 1996: 53–74; Носова 1977: 6; Тихонова 1980: 7; Устная научная речь 1985: 203–247), широта тонального диапазона, бóльшая, чем в говорении, интенсивность и скорость звучания (Тихонова 1980: 7–8; Levin 1982: 49–52), отсутствие пауз хезитации, бóльшая ритмичность произнесения (Анощенкова 1977: 10, 18; Тихонова 1980: 7–8; Levin 1982: 49–50).

Итак, сущностные коммуникативные признаки молитвы, отражающие ее важнейшие содержательные и формальные свойства, позволяют провести комплексный анализ и в последующих главах данной работы дать всестороннее описание речевой организации православной молитвы как
разновидности современной духовной речи.