Предыстория и начало славянской культуры

В конце 862 или в 863 г. моравский князь Ростислав, стремясь, как уже говорилось, избавиться от опеки латинско-немецкого духовенства, распространившего христианство в подвластных ему землях и сохранить культурную независимость своего государства, направил к византийскому императору Михаилу III посольство с просьбой прислать в Моравию миссионеров, способных совершать богослужение и проповедовать на родном для мораван языке.

То, что Ростислав обратился именно к помощи Византии, объясняется гибкой политикой византийского правительства и Церкви, не препятствовавших мирному расселению славянских племен на территории империи и допускавших славян к участию в различных сферах жизни — военной, управленческой, духовной, научной и т. д. Византийское влияние на славян осуществлялось, прежде всего, через распространение среди них христианской религии. Византийская Церковь освободила своих граждан от обязательного "десятинного" сбора, не препятствовала созданию у обращенных в христианство народов своей письменности, переводу на местные языки богослужебных книг и, соответственно, совершению на этих языках богослужений. Кроме того, Ростислав, направляя посольство в Византию, имел в виду и политические обстоятельства. Ввиду возникшего было сближения соседней Болгарии с Людовиком Немецким и папской курией ему нужен был союз с Византией для минимизации латинского влияния в Моравии. Вместе с тем, инициатива Ростислава как нельзя лучше соответствовала церковно-политическим интересам Византии по отношению к западным славянам. Поэтому император Михаил и патриарх Фотий охотно направили в Моравию ученого мужа Константина Философа и его брата, игумена Мефодия, правда, таким образом лишь отчасти удовлетворив желание Ростислава, просившего к себе в Моравию епископа.

На роль славянских просветителей Константин и Мефодий были избраны не случайно. Братья с детства знали славянскую речь, ибо родились в греческом городе Солуни (ныне Салоники), смешанное население которого представлено было также и славянами, носителями македонского диалекта. Кроме того, Константин известен был как знаток языков (наряду с греческим и славянским он, несомненно, владел латинским, еврейским, арабским, самаритянским), его знали как ученого богослова и блестящего полемиста, к тому же по прежним своим деяниям он имел большой опыт миссионерства; а Мефодий до своего монашества десять лет представлял Византию в качестве военачальника в какой-то славянской провинции, что позволило ему хорошо узнать славянские обычаи и обрести необходимые административные навыки.

В Моравию святые братья отправились, видимо, в конце 863 г. Но еще до отъезда Константин составил славянскую азбуку и перевел на славянский язык греческий текст Евангелия. Есть основания полагать, что проблема письменности для славян давно его занимала (может быть с тех пор, как он видел в Крыму "евангелие и псалтирь, писанные русскими письменами") и какую-то подготовительную работу к этому времени он уже проделал. Моравская миссия позволила Константину продолжить ее. В результате была создана не только азбука, хорошо приспособленная к специфике славянской фонетической системы, но и положено начало формированию литературного языка с присущим ему сложным синтаксисом и отвлеченной лексикой. Очевидно, что это оказалось возможным благодаря сложному взаимодействию между живой славянской речью, греческим языком в его литературной и разговорной формах и отчасти средневековой латынью.

В Моравии святые братья трудились более трех лет (сорок месяцев), переведя "весь церковный чин" и обучив новой грамоте, а также "утрьници, часомъ, вечерьни, павечерьници и тайней служьбе" какое-то число мораван. Некоторые из их учеников — Горазд, Лаврентий, Климент, Наум, Ангеларий и Савва — впоследствии прославились как святые подвижники на ниве славянского просвещения. Однако деятельность просветителей осложнялась противлением со стороны поддерживаемого папой Николаем I латинско-немецкого духовенства, которое, крестив местное население, не признавало за ним права совершать богослужение на своем родном языке. Такая реакция вызвана была еще и тем, что появление в Моравии византийских миссионеров с канонической точки зрения расценивалась как незаконное вмешательство в сферу влияния римской церкви. По окончании своих трудов Константин и Мефодий вместе с подготовленными ими учениками отправились домой, рассчитывая на рукоположение последних в священнослужители. Оказавшись в Паннонии, в Блатенском княжестве (у озера Балатон в современной Венгрии), братья здесь задержались, подготовив по просьбе князя Коцела еще значительное число энтузиастов славянского богослужения и книжности. Когда в начале 867 г. вся группа оказалась в Венеции, выяснилось, что в Константинополе произошел государственный переворот и высокие покровители миссионеров император Михаил III и патриарх Фотий смещены. Вместе с тем было получено приглашение из Рима от папы Николая I, узнавшего, что Константин и Мефодий обладают ценнейшей для Рима реликвией — мощами первого римского епископа, святого мученика Климента (ум. 103 г.), которые за несколько лет до того были чудесно обретены Константином Философом в Херсонесе Таврическом, во время его миссионерского путешествия в Хазарию (VII-X вв.). Все это, а также то, что просветительная деятельность братьев осуществлялась на территории, все-таки канонически подвластной Риму, позволило им отправиться в эту столицу западного христианства. В конце 867 или в начале 868 г. славянские первоучители вместе со всеми своими последователями прибыли в Рим. Здесь их встретил уже новый папа Адриан II, который признал законность славянского богослужения и посвятил в священники их учеников. Более того, он даже благословил совершать службы по-славянски в некоторых римских храмах и направил князьям Ростиславу и Коцелу послание, которым подтвердил свое разрешение и определил учреждение в Паннонии и Моравии славянской епископии. Однако при этом ни Константин, ни Мефодий не были удостоены архиерейского рукоположения. В Риме братья оставались около двух лет. Здесь 14 февраля 869 г. Константин умер, приняв перед своей кончиной схиму под именем Кирилла. Погребен он был в церкви столь почитаемого им святого Климента. Мефодий же вновь вернулся в славянские земли — сначала в Паннонию, затем в Моравию. Так закончился первый период в истории славянского просвещения. Помимо богослужебных тестов в этот период были переведены такие книги, как Паремийник, Псалтирь, Апостол, некоторые избранные службы, а также свод византийских юридических текстов "Закон судный людям". Тогда же Константином были написаны и первые оригинальные сочинения на славянском языке: "Проглас" — предисловие к Евангелию, и "Написание о правой вере" — изложение христианской догматики.

Второй период славянского просвещения был связан уже исключительно с деятельностью Мефодия. В 870 г. он, наконец, был рукоположен папой Адрианом II во епископа Паннонского, причем с правом на окормление и моравской паствы. Этот период осложнен был упорным противостоянием первоучителю славян со стороны нового правителя Моравии Святополка и немецкого духовенства вплоть до оклеветания и заключения Мефодия на два года в тюрьму. Однако несмотря на притеснения славянский апостол добился значительных успехов в деле организации самостоятельной славянской церковной жизни, а также как инициатор и исполнитель весьма масштабной литературной работы. За пятнадцать лет своего архиерейского служения он вместе со своими последователями сумел перевести все канонические ветхозаветные книги, довести до конца новозаветные переводы, предоставить в распоряжение славян "Номоканон" — византийский сборник церковных правил и определений, а также "Отечник" — сборник либо святоотеческих сочинений, либо жизнеописаний отцов Церкви. В результате Паннония вслед за Моравией стала новым крупным центром славянской письменности. Труды святителя Мефодия снискали ему огромный авторитет в церковном народе. Так что когда 6 апреля 885 г. он умер, прах его был торжественно погребен с отпеванием на латинском, греческом и славянском языках в соборном храме Велеграда, столицы Моравии (к сожалению, место это остается неустановленным по сей день).

После августа 885 г., с восшествием на папский престол Стефана V, начался последний период в истории славянского просвещения, связанный уже с деятельностью учеников святых братьев и с их преследованием со стороны римской курии. Славянское богослужение в Моравии и Паннонии запрещают, славянские книги сжигают, а их сторонники, кто не был уничтожен или продан в рабство, вынуждены либо уйти в подполье, либо переселиться в другие славянские земли. В этот период появляются новые центры славянской письменности. В конце IX — первой половине X в. особенно благоприятные условия для энтузиастов славянской культуры сложились в Болгарии. Книжные школы возникают тут в городах Плиске, Преславе, Охриде. С ними связана просветительная и литературная деятельнось выдающихся продолжателей кирилло-мефодиевской миссии — Климента Охридского, Константина Преславского, Иоанна Экзарха Болгарского и др. К этому времени и к этому региону восходит история многих замечательных, авторитетных в православном славянском мире славянских переводных и оригинальных текстов. Меньше известно о первых этапах продолжения дела славянского просвещения в Сербии, Словении, Хорватии, Далмации. Применительно, например, к концу IX или к X в. сохранились лишь отрывочные и косвенные сведения об этом. В целом здесь процесс славянизации христианской культуры сопряжен был с борьбой против латинства, и судя по позднейшей судьбе здешней письменности и книжности национальные тенденции оказались сильнее. В Польше примерно до конца X в., благодаря поддержке святого Войцеха, епископа Пражского, сохраняется славянская культура, ориентированная на славянское богослужение и книжность, но затем все же вытесняется латинской церковной традицией. Аналогичный процесс имел место и в Чехии. Правда здесь славянская письменность сохранялась до начала XII в., о чем свидетельствуют такие памятники, как Киевские листки (X в.) и Пражские отрывки (конец XI или XII в.), а также "Житие" святого князя Вацлава (Вячеслава), известное на Руси уже в XI в. Несомненно, что до конца XI столетия здесь, в Сазавском бенедектинском монастыре, совершались богослужения по-славянски, пока славянские книги не были уничтожены приверженцами латыни.

Одним из сложнейших в славистике вопросов является вопрос о том, какая конкретно азбука была создана в 863 г. Константином Философом, ибо древнейшие памятники славянской письменности, относящиеся к X-XI вв. свидетельствуют о использовании славянами двух систем письма — кириллицы и глаголицы (оба термина являются, по-видимому, поздними). Древнейшими кириллическими памятниками являются, во-первых, ряд надписей: 893 г. на развалинах Симеоновской церкви в Преславе (Болгария), Гнездовская надпись первой четверти Х в. (Древняя Русь), Добруджанская надпись 945 г. (Румыния), надпись болгарского царя Самуила 993 г., Варошская надпись 996 г.; а во-вторых, несколько рукописей: Саввина книга XI в., Остромирово евангелие 1056-1057 гг., Супрасльская рукопись XI в. и др. В дальнейшем кириллица закрепилась у южных и восточных славян — в Болгарии, Сербии и на Руси. Древнейшими памятниками глаголического письма считаются болгарские надписи на стенах и плитах Симеоновской церкви в Преславе и также несколько рукописей: Киевские листки Х в., Зографское евангелие конца Х в., Мариинское евангелие XI в., Сборник Клоца XI в., Ватиканское евангелие XI в. Известны также отдельные глаголические строки, слова и буквы в ряде древнерусских рукописей и в составе граффити на стенах, например, Новгородского Софийского собора. Широкое использование глаголицы сохранялось в Хорватии и Далмации очень долго, до конца XVIII в.

Вопрос о происхождении славянской азбуки и соотношении кириллицы и глаголицы очень сложный и неоднозначно решаемый. По этому поводу существуют самые разнообразные мнения ученых. Но что бы ни думать относительно того, какую конкретно славянскую азбуку создал святой Кирилл, был ли он именно ее создателем или только реформатором, усовершенствовавшим прежде используемое славянами письмо, какая азбука из двух известных первична, а какая возникла позже, очевидно все-таки, что куда более важной заслугой византийских миссионеров следует считать создание ими конгениальных славянской речи текстов. Осуществленные братьями переводы важнейших памятников христианской книжности послужили единственной исходной основой для дальнейшего развития и совершенствования и славянской литературы и славянского книжного, литературного языка, общего для всех славян, по крайней мере, до XI в. включительно, а для южных и восточных славян — до XVII столетия.

Созданный таким образом язык оказался пригодным для обозначения самого широкого круга явлений культуры из сферы религиозной, политической, научной, художественной, военной, обыденной жизни, способным к выражению конкретных и отвлеченных понятий, высоких и низких чувств, к адекватной передаче не только практического, но и духовно-интеллектуального опыта человека, к воспроизведению не только живой речи, но и развернутого размышления, к использованию с этой целью разных в жанрововом отношении повествовательных форм и разных по назначению лексико-стилистических средств.

По мнению исследователей, первоучители, переводя памятники греческой церковной литературы, пользовались рядом приемов, среди которых, несомненно, главную роль играли приемы работы с лексикой. Прежде всего, указывают на так называемую транспозицию. Благодаря этому приему, конкретные значения исконных славянских — обиходных или профессиональных — слов обретали новые абстрактные значения, связанные с областью христианских богословско-философских, этико-эстетических представлений: слово, истина, исповедети, просвещати, законъ, благо. Вторым важным приемом был прием заимствования. Так в славянский язык проникали совсем новые, не известные прежде слова, причем не только греческие, но и слова латинского и еврейского происхождения: аминь, евангелие, легеонъ, параклитъ (утешитель), пасха. Активно в процессе переводческой работы использовался и прием калькирования, когда сложное слово оригинала переводилось посредством исконных морфем, — приставок, корней, суффиксов, окончаний: "ан-арх-ос"— безначальнъ, "а-телевтет-ос"— бесконеченъ, "микро-психиа" — малодушие. За счет этих приемов в славянском языке сформировался богатейший фонд лексики отвлеченного содержания и назначения.

Однако в ходе создания славянского литературного языка святые Кирилл и Мефодий, учитывая возможности живой славянской речи, опирались не только на лексические, но в значительной степени и на грамматические, синтаксические, стилистические ресурсы греческого литературного языка, прошедшего к их времени чуть ли не двухтысячелетний путь развития — от поэм Гомера до трудов современника первоучителей, одного из самых ярких представителей византийской образованности святого Фотия, патриарха Константинопольского. Греческий язык послужил для славян также источником представлений о литературной норме применительно к фонетике и морфологии. В итоге славянский литературный язык усыновился, если перефразировать мысль А. С. Пушкина, греческому литературному языку, заимствовав от него "законы обдуманной… грамматики, …прекрасные обороты, величественное течение речи".

Именно подобное отношение преемственности создало вместе с тем условия для буквально взрывного по характеру проявления развития в славянском мире самостоятельного литературно-художественного творчества, которое на ранних этапах славянской культуры наиболее ярко отобразилось в области поэзии (гимнография), исторического повествования (жития святых, хронография), красноречия (проповедь), богословского дискурса (толкование библейских текстов). Так что когда в конце X в. Русь приобщилась к христианству, в ее распоряжении оказался уже и значительный книжный фонд, и развитой книжный, литературный, церковнославянский язык, каким на тот момент не обладал, например, ни один из западноевропейских народов. И надо сказать, "новые христиане" распорядились этим богатством подобно благоразумному рабу из евангельской притчи о талантах, не только сохранив его, не только многократно его преумножив, но и в последующем передав его усилиями классиков русской литературы нам сегодняшним.