Рассказ М. Шолохова "Судьба человека" и Книга Иова

Андрей Соколов возвышается над судьбой, включается в рискованную божественную игру. Никто не знает, чем может закончиться для человека таинственная игра. Тем сладостней вкус победы. По крайней мере, человек перестает в такие моменты ощущать себя пассивной игрушкой в руках безличных сил торжествует над смертью, над животным страхом, а значит, он в загадочных перипетиях собственной судьбы, выбирается из лабиринта фатальности, на деле осуществляя выбор.

Судьба сменила гнев на милость. Андрею улыбнулось счастье. Наконец-то он бежал из плена, захватив с собой в машине важного немца-инженера вместе с бесценными документами. Сам полковник обнял Андрея Соколова при всех офицерах и представил его к награде. Из госпиталя Андрей написал письмо жене, в котором, как он рассказывает, не смог удержаться от "детской похвальбы". Через месяц он получил ответ от соседа, где сообщалось, что тяжелая бомба попала в избу Андрея Соколова – Ирина и дочери были дома, и "на месте хатенки – глубокая яма". Старший сын Анатолий, вернувшись вечером в поселок и увидевший воронку, той же ночью исчез, чтобы добровольцем уйти на фронт. "Была семья, свой дом, все это лепилось годами, и все рухнуло в единый миг, остался я один. Думаю: "Да уж не приснилась ли мне моя нескладная жизнь?" А ведь в плену я почти каждую ночь, про себя, конечно, и с Ириной, и с детишками разговаривал, подбадривал их, дескать, я вернусь (...) Значит, я два года с мертвыми разговаривал?!"

Кажется, ничего не осталось у Андрея Соколова. Все разрушено, мосты сожжены. Но вот снова "блеснула радость, как солнышко из-за тучи". Анатолий прислал письмо, написал, что закончил артиллерийское училище с отличием, воевал, "командует батареей "сорокапяток", имеет шесть орденов и медали". Шолохов и здесь ненавязчиво ставит акцент, точнее сказать, псевдоакцент, указывая на типичный религиозный грех гордыни: "Словом, обштопал родителя со всех концов. И опять я возгордился им ужасно". Короче говоря, паутина мнимых грехов Андрея Соколова, как бы специально сотканная Шолоховым, опутывает внимательного читателя, точно муху. Рассказчик Андрей Соколов будто провоцирует читателя интонацией самоуничижения. Читатель, естественно, не верит в его дурные помыслы и намерения, проникаясь симпатией к герою, – в полном соответствии с авторским замыслом Шолохова.

Девятого мая, в День Победы, Андрей Соколов узнает, что его сын погиб от пули фашистского снайпера. Судьба опять посмеялась над стариковскими мечтаниями женить сына, плотничать при молодых и нянчить внуков. Обитый красным бархатом гроб опускается в чужую землю.

Итак, мы возвратились к исходной посылке нашей мысли, к проблеме Иова: что есть судьба и как человеку к ней относиться: роптать или смиряться, проявлять свободную волю или полностью полагаться на волю Божию?

Борется ли с судьбой Андрей Соколов? Вроде бы да: он дважды бежит из плена, трижды уходит от смерти. Но способен ли человек на самом деле повлиять на судьбу? Никоим образом! Как ему остановить руку фашистского летчика, сбрасывающего на дом Андрея Соколова авиабомбу? Как может он отвести винтовку снайпера, чтобы тот не попал в его сына Анатолия? Судьба сильнее человека. Этот вывод однозначно вытекает из шолоховского рассказа.

Андрей Соколов вовсе не предстает борцом, потому что, согласно концепции Шолохова, человек есть песчинка, травинка на ветру, дрожащий листок, прижатый к ветке, именно такие метафоры использует писатель, описывая героев:

– "...сама все вперед клонится, будто хочет шагнуть против сильного ветра" (Иринка).

–  " Стою и качаюсь из стороны в сторону, как тополь в бурю" (Андрей Соколов сразу же после контузии).

– "Прижался ко мне и весь дрожит, будто травинка под ветром" (Ванюшка).
– "…две песчинки, заброшенные в чужие края военным ураганом невиданной силы..." (Андрей Соколов и Ванюшка).

Значит, поступки Андрея Соколова – то, что оттолкнул жену, или придушил предателя, или возгордился сыном, – нисколько не воздействуют на судьбу, иррациональную в своей метафизической основе. Все эти действия героя, разумеется, не могут также служить причиной Божьего наказания. Ведь человек – песчинка. Его разметает по земле самый слабый ветер.

Если это так, то вполне законен вопрос: неужели Шолохов настолько пессимистичен и проблема судьбы решается им в том духе, что герой смыт, повержен, уничтожен судьбой? Нет, концепция писателя сложней, а мысль проникнута более светлым пафосом. Авторская концепция строится с помощью сквозных повторяющихся лейтмотивов. Два главных лейтмотива – сердце и слезы – создают художественный смысл произведения. Вот первое впечатление автора при взгляде на Андрея Соколова: "Видали вы когда-нибудь глаза, словно присыпанные пеплом (разрядка везде моя. – А.Г.), наполненные такой неизбывной смертной тоской, что в них трудно смотреть?" [15]

Рассказывая об Иринке, Андрей замечает: "Смотришь на нее и отходишь сердцем..? " [16]  Когда же, прощаясь, Иринка говорит мужу, что больше они не увидятся, в рассказе героя звучат следующие слова: "Тут у самого от жалости к ней сердце на части разрывается, а тут она с такими словами". После того, как Андрей Соколов оттолкнул жену, его раздирает одно и то же чувство: "Сердце до сих пор. как вспомню, будто тупым ножом режут..? Письмо соседа о гибели семьи снова ударяет по сердцу Андрея Соколова: "...сердце сжалось в комок и никак не разжимается  (...) Когда сердце разжалось и в ушах зашумела кровь, я вспомнил, как тяжело расставалась со мною Ирина на вокзале. Значит, еще тогда подсказало ей бабье сердце, что больше не увидимся мы с ней на этом свете. А я ее тогда оттолкнул..."[17]

Но вот мотивы "слезы-сердце" начинают сливаться в единый символический образ: Товарищи-друзья моего Анатолия слезы вытирают, а мои невыплаканные слезы, видно, на сердце засохли. Может, поэтому оно так и болит?.." [18]

Апофеозом этих лейтмотивов становятся финальные сцены рассказа. Андрей Соколов в захолустном городе Урюпинске видит мальчика-сиротку, шестилетнего Ванюшку. "Этакий маленький оборвыш: личико все в арбузном соку, покрытом пылью, грязный, как прах нечесаный, а глазенки – как звездочки ночью после дождя". Герой говорит, будто он его отец, и усыновляет Ванюшку. Сердце Андрея, превратившееся от горя в камень, постепенно оттаивает.[19]    Ночами, во сне, он, потерявший эту способность, наконец-то плачет: "Ночью то погладишь его сонного, то волосенки на вихрах понюхаешь, и сердце отходит, становится мягче, а то ведь оно у меня закаменело от горя". [20]

"Проснусь, а он у меня под мышкой приютится, как воробей под застрехой... до того мне становится радостно на душе, что и словами не скажешь". "Все это, браток, ничего бы, как-нибудь мы с ним прожили бы, да вот сердце у меня раскачалось, поршня надо менять..? [21]

Зачем так настойчиво Шолохов подчеркивает эти лейтмотивы "слезы-сердце'? Судьба проходит через человеческое сердце. Могло ли сердце Андрея Соколова закаменеть от испытанных им страданий? Разумеется, могло. Мог ли герой обозлиться на окружающий мир и людей? Без сомнения, мог. Но ведь не озлобился! Напротив, спас такого же одинокого, как он сам, маленького человека, еще более слабую песчинку в пустыне жизни. Листок, сорванный ураганом войны, прижался к Андрею Соколову, как к тонкому стволу. Одним словом, масштабы человека и судьбы несоизмерны. И в этой связи Шолохов почти точно повторяет "Книгу Иова", в которой как раз те же самые образы рисует Иов, говоря о человеке в сравнении с Богом: "Не сорванный ли листок Ты сокрушаешь и не сухую ли соломинку преследуешь?" (13:25).

Однако Андрей Соколов, вопреки обстоятельствам, остался человеком, то есть тем,  от кого  исходит доброта и достоинство. Сердце героя становится источником нравственного света. Тогда, стало быть, единственное, что остается человеку – это противопоставить судьбе доброту и человеческое достоинство. Вот где свободная воля безусловно действует! Что бы ни случилось с человеком, как бы круто ни обошлась с ним судьба, она не в силах отнять эти свойства, присущие подлинному человеку. Ни автомат, наведенный на человека, ни дуло пистолета коменданта Мюллера, ни гибель близких – ничто не властно над человеческим сердцем.[22]    В этом плане Шолохов, бесспорно, продолжает христианскую традицию нравственной проповеди, сложившуюся в произведениях Л.Толстого и Ф Достоевского.

В безрелигиозную эпоху, когда понятие о Боге насильственным путем искоренялось, выкорчевывалось из сознания так называемого советского народа, нравственный закон оставался жить в человеческом сердце. Сама шолоховская метафора сердца как вместилища любви, свойство которой – щедро расточать себя людям, эта метафора показывает, что память о Боге не исчезла, а только утонула в глубинах человеческого сердца. Страдания, выпавшие на долю русского народа во время войны, обнажили в людях в буквальном смысле божественный дар любви.

И все же проповедь воинствующего атеизма не прошла бесследно: идея Бога вынуждена была трансформироваться, изъять из себя атрибуты божественности, отыскать лазейку в лоне безрелигиозной нравственности. Сердце у Шолохова – вольно или невольно для писателя – выступает еще и как метафорическая замена Бога.

Вот когда мы видим принципиальнейшую разницу между "Книгой Иова" и рассказом Шолохова. Иов ничуть не сомневается в том, что Бог существует. Его стенания и вопли обращены к Творцу, пускай несправедливо с ним, Иовом, обошедшемуся. Но связь Бога и человека в "Книге Иова" нерасторжима, это аксиома, на которой строится сюжетный замысел произведения.

В противоположность Иову, Андрею Соколову психологически гораздо тяжелей мириться с судьбой. По существу, ему не к кому обратить свои упования и стоны. Судьба у Шолохова, повторяем, безлична, она не одушевлена огненными упреками Иова живому Богу, который для страдающего праведника реальней трех друзей и жены, искушающей Иова злорадными словами: "похули Бога и умри"(2:9). Судьба вовлекает Андрея Соколова в социальный водоворот, и он подобен утлому суденышку, не ведающему, куда занесет его разбушевавшаяся стихия. Трагизм рассказа в том, что герой не в силах осмыслить свою судьбу, он не находит к ней ключа. Отсюда глаза героя, "словно присыпанные пеплом". И хотя со стороны читателя подбирается искомый ключ: судьба народа – судьба Андрея Соколова, тем не менее обобщенность названия ''Судьба человека", где и первое и второе понятие максимально философичны, вновь и вновь подчеркивает роковую непознаваемость судьбы, неподвластность ее путей человеческой воле, ее трагическую обезбоженность. Намеченная проблематика, несомненно, заложена в произведении Шолохова, вот почему теперь, анализируя рассказ с известной исторической дистанции, мы можем сказать, что назрела острая необходимость рассмотреть шолоховское произведение не столько с шаблонно-социологических, сколько с обще-гуманистических позиций.

Финал рассказа  "Судьба человека" – соединение в трагическое  созвучие лейтмотивов "слезы-сердце", очищение, омовение слезами, непреложная вера автора в человека, его нравственное достоинство и любовь, с которыми не совладать никакой  самой злосчастной судьбе: "Нет, не только во сне плачут пожилые, поседевшие за годы войны  мужчины. Плачут они и наяву. Тут главное – уметь вовремя отвернуться. Тут самое главное – не ранить сердце ребенка, чтобы он не увидел, как бежит по твоей щеке жгучая и скупая мужская слеза..." [23]

Литература
 
[1] Шолохов М. Собрание сочинений, М., 1960, Т. 8, С. 36.
[2]  Шолохов М. Собрание сочинений, М., 1960, Т. 8, С. 37.
[3] Там же.
[4] Там же, С. 39
[5] Там же, С. 40.
[6] Там же.
[7] Там же, С. 45.
[8] Там же.
[9] Там же, С. 46.
[10] Там же, С. 51.
[11]Там же. С. 53.
[12] Там же.
[13]Там же, С. 54.
[14]Там же, С. 44.
[15]Там же, С. 36.
[16] Там же, С. 37.
[17] Там же, С. 59.
[18] Там же, С. 61.
[19] В образности Шолохова явно ощутимо влияние фольклора (ср. "сердце не камень"  и пр.), что объясняется художественной задачей рассказа: показать героя человеком народа, даже простецом, бесхитростным, но невольным философом.
[20] Там же, С. 64.
[21] Там же, С. 66.
[22]Любопытно, насколько сходно рассматривали человеческое сердце христианские исихасты: "А сердце, по аскетическому преданию христианского Востока, есть средоточие человеческого существа, корень деятельных способностей, интеллекта и воли, из которой исходит и к которой возвращается вся духовная жизнь. Источник всех душевных и духовных движений, сердце, по учению святого Макария Египетского, есть "рабочая храмина дел правды и неправды" (Лосский ВН Очерк мистического богословия Восточной Церкви. М,1991, с.151.)
[23]  Указ. соч., С. 66.