Своеобразие лирической исповеди в поздней поэзии Высоцкого

Неслучайно, что и многие "ролевые" герои предстают часто "в момент напряжения всех их жизненных сил"[14] , что позволяет говорить об их причастности исповедальной струе зрелой поэзии Высоцкого в целом.

Так, в стихотворении "Упрямо я стремлюсь ко дну..." (1977) "ролевой" сюжет, рисующий погружение в морские глубины, приобретает символический смысл, который знаменует движение к инобытию, истине, сокрытой под поверхностными, лукавыми наслоениями времени:

Все гениальное и не-
Допонятое – всплеск и шалость –
Спаслось и скрылось в глубине, –
Все, что гналось и запрещалось.

Дай бог, я все же дотяну –
Не дам им долго залежаться! –
И я вгребаюсь в глубину,
И – все труднее погружаться.

В образном мире произведения слышны явные отзвуки пастернаковского "Во всем мне хочется дойти // До самой сути..." (1956), сопряженные с поиском пути к обретению смысла индивидуального и всеобщего бытия ценой преодоления скепсиса, мучительных сомнений, давления исторического времени:

Чтобы добраться до глубин,
До тех пластов, до самой сути.
<…>
Меня сомненья, черт возьми,
Давно буравами сверлили:
Зачем мы сделались людьми?
Зачем потом заговорили?

Один из заключительных "аккордов" стихотворения –  отчаянный призыв "Спасите наши души!" –  исходит не только от лирического "я", но может восприниматься и как символическое обобщение голоса поколения, забывшего о духовных ориентирах своего пути. В лирической исповеди Высоцкого тяга найти путь к спасению часто балансирует на грани надежды "добраться до глубин" и крайнего отчаяния. Этим порождено кризисное ощущение вечного, обессмысленного круговращения жизни, прозрение того, насколько "круг велик и сбит ориентир", – поразившее своей безысходностью еще Блока – автора известного стихотворения "Ночь, улица, фонарь, аптека..." (1912). Созвучная Блоку поэтическая рефлексия разворачивается у Высоцкого:

Ничье безумье или вдохновенье
Круговращенье это не прервет.
Не есть ли это – вечное движенье,
Тот самый бесконечный путь вперед?

("Мосты сгорели, углубились броды...",1972)

В размышлениях о "босых душах" поэтов и "фатальных" для них "датах и цифрах", лирический герой Высоцкого, проходя через очищающую иронию, стремится превозмочь крайности унылого фатализма:

Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр, –
Томитесь, как наложницы в гареме!

("О фатальных датах и цифрах",1971)

Подчеркнем, что исповедальный накал в поэзии Высоцкого часто передается через образ пути, семантику пространственных пределов: "края", "пропасти", "дна", "последней черты", "сгоревших мостов" и др. Для лирического "я" жизнь "на сгибе бытия", связанная с сильнейшим внутренним напряжением, все же оставляет надежду на приближение к истине: "четыре четверти пути" к самопознанию противостоят навязанному "застойной" эпохой "общепримиряющему бегу на месте".

Раздумья о пути в исповедальной лирике Высоцкого спроецированы и на постижение посмертной судьбы. В стихотворении "Памятник" (1973), опирающемся на многовековую поэтическую традицию [15] , выражен взгляд на загробное бытие души – надорванной и оголенной, но воспринимающей эту оголенность как победу над каменными оковами и лживым "приятным фальцетом". В этом же году поэт создает и стихотворение "Я из дела ушел", ставшее своеобразным смысловым продолжением "Памятника", где трагизм посмертного одиночества ("Хорошо, что ушел, – без него стало дело верней!") становится тем наследием земного пути, с которым герой предстает перед Богом:

Открылся лик – я встал к Нему лицом,
И Он поведал мне светло и грустно:
"Пророков нет в отечестве своем, –
Но и в других отечествах – не густо".

От "Моей цыганской", "Баллады о бане", "Коней привередливых" к стихам-песням Высоцкого последних лет развивается архетипический сюжет приближения к раю, приобретающий все более глубокий смысл.

Представление лирического "я" о рае, Боге все время колеблется между внушенным официальной идеологией ироническим сомнением – и искренней жаждой веры, как, например, в "Балладе об уходе в рай" (1973, для кинофильма "Бегство мистера Мак-Кинли"). Сама сюжетная ситуация отъезда в "цветной рай" на поезде, вероятно, и могла бы быть истолкована лишь как забавное приключение, если бы не настойчиво звучащий лейтмотив песни, связанный с подспудным ощущением нелегкой необходимости самоопределения героя в отношении к Богу:

Итак, прощай, – звенит звонок!
Счастливый путь! Храни тебя от всяких бед!
А если там и вправду Бог,
Ты все же вспомни – передай ему привет!

Варьируясь, эта тема возникает и в "Песне о погибшем летчике" (1975), и в стихотворении "Под деньгами на кону..." (1979–1980), где русская жажда игровой удали ("Проиграю-пропылю // На коне по раю") накладывается на надрывное ожидание встречи со Христом:

Проскачу в канун Великого поста
Не по враждебному – <по> ангельскому стану, –
Пред очами удивленными Христа
Предстану...

Отличительным свойством исповедальных песен Высоцкого является то, что грани глубинного мистического опыта в восприятии Бога, своего пути, посмертной судьбы обличены в осязаемую, почти бытовую конкретику с легко узнаваемыми реалиями земной жизни. Говоря со слушательской аудиторией на доступном ей, внешне простом языке, поэт в то же время приобщал своих современников к забытым духовным понятиям, пробуждал в душах жажду осмысления основ личностного существования.

 В "Райских яблоках" (1978) в условной форме выведена перспектива загробного пути лирического "я", душа которого "галопом" устремляется в рай "набрать бледно-розовых яблок". За сказочно-авантюрным сюжетным поворотом таится прозрение о душе, жаждущей благодати, но внутренне не готовой к ее обретению. Переживаемое здесь разочарование носит онтологический характер: вожделенное спасение обернулось тоской "от мест этих гибких и зяблых". Да и райские сады, рисующиеся воображению героя, предстают в образе тоталитарного гетто: "И огромный этап – тысяч пять – на коленях сидел". Песня выразила и личную трагедию лирического героя, в роковой момент не нашедшего Бога [16] , и удел нации, отчужденной от сокровенного знания о душе и духовного опыта. Образный мир, сюжетные коллизии стихотворения дают основания полагать, что искренний порыв к знанию о Боге, вступивший в противоречие с давящим грузом советской современности и потому столь надрывный и внутренне конфликтный, –составляет одну из центральных коллизий всей исповедальной лирики Высоцкого.

Основополагающим качеством исповедальных стихов и песен Высоцкого стала их тесная соотнесенность с рефлексией об исторических судьбах Родины и, как следствие, происходящее здесь "самопознание народной души" (В.А.Зайцев[17] ).

Одним из ключевых с этой точки зрения является стихотворение "Я никогда не верил в миражи..." (1979–1980), смысловым стержнем которого стала реминисценция из известного блоковского послания Зинаиде Гиппиус "Рожденные в года глухие..." (1914):

И нас хотя расстрелы не косили,
Но жили мы поднять не смея глаз, –
Мы тоже дети страшных лет России,
Безвременье вливало водку в нас.

Высоцкого сближает с Блоком трагическая рефлексия о пути, пройденным и лирическим героем, и его поколением сквозь "испепеляющие годы". Для Блока это были первые потрясения нового века  – 1905 год и начало Первой мировой войны; для Высоцкого – кровавые события в Будапеште 1956 г. и Пражская весна 1968-го. Сходен авторский настрой в обоих стихотворениях: это позиция духовного трезвения, усилие сохранить память об историческом пути, устоять в "страшном мире" "безвременья". Последнее слово, прозвучавшее у Высоцкого как емкая характеристика "застойного" брежневского анабиоза, валентно и в блоковском контексте, если вспомнить статью    1906 г. "Безвременье", наполненную тревожными предчувствиями надвигающихся бурь. Лирический герой Высоцкого несет в себе черты антиутопического сознания ("Я никогда не верил в миражи, // В грядущий рай не ладил чемодана") и с исповедальной искренностью обнажает свой путь к прозрению правды о времени и об историческом опыте XX столетия – от катастрофичной блоковской эпохи рубежа веков до сталинских расстрелов и "застойных" 70-х гг. Однако и у Блока и у Высоцкого "безумие" личности и ее поколения от пережитых потрясений соединяется с "надеждой" на пусть медленное, но восстановление памяти о пути, на преодоление социальной амнезии.

Взаимосвязь исповедальных элементов с эпически многоплановым познанием судеб России значительно расширяет жанровые, проблемно-тематические горизонты философской лирики Высоцкого.

Это сопряжение возникает в таких стихотворениях, как "А мы живем в мертвящей пустоте..." (1978–1980), "Случай на таможне" (1975). В последнем бытовая, пропитанная иронией зарисовка "происшествий" на границе ведет к емкому трагедийному обобщению обезбоженности нации:

Таскают – кто иконостас,
Кто крестик, кто иконку, –
И веру в Господа от нас
Увозят потихоньку.

Есенинские мотивы просматриваются в стихотворении "Мой черный человек в костюме сером..." (1979–1980), где черный человек, "злобный клоун", воплощает обезличенную современность, которая враждебна поэту, осознающему тяжесть своего пути, но не отступающему от него: "Мой путь один, всего один, ребята, – // Мне выбора, по счастью, не дано".

Сквозной у Высоцкого становится антитеза искомого лирическим "я" пути и гибельного "беспутья" народа – в стихотворениях "Маски", 1971; "Чужая колея", 1973; "История болезни", 1976. В "Истории болезни" особую психологическую весомость и символическую значимость приобретают пространственные образы "сгиба бытия", "полдороги к бездне", а исповедальное откровение о больном духе народа доходит до ощущения мировой дисгармонии, колеблющего представление о высшей осмысленности бытия:

Все человечество давно
Хронически больно –
Со дня творения оно
Болеть обречено.

Сам первый человек хандрил –
Он только это скрыл, –
Да и создатель болен был,
Когда наш мир творил.

Вы огорчаться не должны –
Для  вас покой полезней, –
Ведь вся история страны –
История болезни.

В ходе одного из выступлений 1978 г. поэт-певец признавался: тема России – "это тема, над которой я вот уже двадцать лет работаю своими песнями"[18] . Эти суждения оказываются принципиально важными при рассмотрении исповедальной лирики Высоцкого, где личная судьба героя проецируется на перепутья русской истории и современности. С этим связаны и образные переклички, к примеру, между песней "Кони привередливые", в центре которой индивидуальная драма лирического субъекта, и такими панорамными стихотворениями о России, как "Летела жизнь" (1978) или "Пожары" (1978): стержневой, эпически масштабный, образ последнего ("Пожары над страной всё выше, жарче, веселей") предвещает знаменитую метафору В. Распутина.

Своеобразным итогом соединения раздумий о внутреннем самоопределении героя и осмысления темы России становится стихотворение "Купола" (1975). Центральный образ – России выведен здесь в призме мучительных диссонансов: от устремленных ввысь куполов до знаменующего утерю пути бездорожья  и образа "сонной державы", "опухшей от сна". Содержащий напоминание о Высших силах лейтмотив стихотворения ("Чтобы чаще Господь замечал") сводит воедино изображение душевной жизни героя и судьбу родной земли. Доминантой авторской эмоциональности становится здесь неуничтожимая вера в возможность преодолеть тоску богооставленности, обрести внутреннее исцеление, что раскрывается в сплаве предметных, зрительных ассоциаций и философских обобщений, а также в напряженной звуковой инструментовке стиха  [19]:
Душу, сбитую утратами да тратами,
Душу, стертую перекатами, –
Если до крови лоскут истончал, –
Залатаю золотыми я заплатами –
Чтобы чаще Господь замечал!

Итак, философские стихи-песни Высоцкого разных лет образуют глубинное внутреннее единство, являют жанровый симбиоз лирико-исповедальных и балладных тенденций. Эта содержательная и художественная целостность основана на экзистенциальном напряжении, объединяющем исповедальные стихотворения с образцами "ролевой" лирики, а также  на сквозном образе пути, – обостренное "чувство" которого в немалой мере сближало Высоцкого с Блоком. Этот путь не являлся однонаправленным: он был сопряжен с прозрением Божественного присутствия в мире, вел к нравственному  очищению, но вместе с этим –  нередко оборачивался отчаянием от вечного круговорота жизни, страданием от не-встречи с Богом, мучительным, имеющим бытийные истоки переживанием того, что "все не так". Исповедальные мотивы у Высоцкого часто вплетены в "новеллистичную" сюжетную динамику его песен, в трагедийную перспективу балладного действия; иронический модус авторской эмоциональности соединяется здесь с неутоленной болью страждущего духа лирического "я" и его поколения. Взрывная напряженность голоса, пунктирность "мелодического контура", "энерговооруженность стиха", обусловленная потребностью "усилить голос", "докричаться", а также сплав музыкальной и речитативной составляющих, –  отмеченные исследователями [20]  как главные особенности исполнительского искусства барда, в полноте выразили грани мучительного, осложненного общим неблагополучием времени самоощущения "на сгибе бытия".

Лирическая исповедь Высоцкого органично вбирала в себя раздумья о России, пути  народа, его "истории болезни" – от далекого прошлого до "застойной" советской современности. И с этой точки зрения интересна глубинная сопряженность его исповедального слова с трагедийными прозрениями поэтов начала XX столетия. Сам феномен авторской песни, уходящий корнями в эпоху Серебряного века, художественная практика которого расширила сферу приложения поэтического слова, – создавал творческую ситуацию прямого, подчас весьма откровенного, оппозиционного господствующим стереотипам эпохи диалога с тысячной аудиторией. Фиксируемые исследователями прозаизация стиха Высоцкого, ярко выраженное речитативное начало в песнях [21] , а также многочисленные авторские комментарии в ходе концертов – все это актуализировало лирико-исповедальные ноты в его песенно-поэтическом творчестве.

Исповедальные стихотворения и песни, относительно немногочисленные в общем корпусе произведений В. Высоцкого, составляют его смысловое ядро, которое характеризуется внутренней спаянностью и тесным взаимодействием с иными жанрово-тематическими пластами творчества поэта-певца.

Литература

1. Новиков Вл.И. В Союзе писателей не состоял… :  Писатель Владимир Высоцкий. М., 1990.С.77.

2. Высоцкий В.С. Я не люблю... М., 1998.С.37.

3. Там же. С.443.

4. Толстых В.И. В зеркале творчества: (В. Высоцкий как явление культуры) // Вопросы философии. 1986.№ 7. С.115.

5. Кулагин А.В. Поэзия В.С.Высоцкого: Творческая эволюция. М., 1997; Зайцев В.А. Русская поэзия XX века: 1940–1990-е годы. М., 2001. С.166-178.

6. Здесь и далее поэтические тексты В.Высоцкого приведены по изд.: Высоцкий В.С. Сочинения в двух томах. Екатеринбург, У-Фактория, 1999.

7. Свиридов С.В. На сгибе бытия: к вопросу о двоемирии В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Вып. II. М., 1998. С.116.

8. Хазагеров Г.Г. Две черты поэтики В. Высоцкого // Мир Высоцкого. Вып. II. М., 1998.С. 82-106.

9. Рудник Н.М. Проблема трагического в поэзии В.С.Высоцкого: Канд. дис. М., 1994. С.87.

10. Рудник Н.М. Указ.соч. С.86.

11. Новиков Вл.И. Указ.соч. С.97.

12. Кулагин А.В. Поэзия В.С.Высоцкого: Творческая эволюция. М., 1997.

13. Владимир Высоцкий. Человек. Поэт. Актер. М., 1989. С.127.

14. Ходанов М., свящ. "Спасите наши души…". О христианском осмыслении поэзии В.Высоцкого, И.Талькова, Б.Окуджавы и А.Галича. М., 2000. С. 33.

15. Зайцев В.А. "Памятник" В. Высоцкого и традиции русской поэзии // Мир Высоцкого. Вып. III. Т. 2. М., 2000.С. 264-272.

16. С этой точки зрения нам представляется неубедительной категоричная предложенная С.В.Свиридовым интерпретация данной песни, согласно которой герой здесь якобы "отказывается от рая, сознательно повторяя поступок Адама. Он  выбирает более подлинный, хотя  и порочный мир-1 (земной мир в "терминологии" автора статьи. – И.Н.), предпочитая его миру театрализованного абсолюта" (Свиридов С.В. На сгибе бытия. С.118). Как соотносится подобный "сознательный отказ" с очевидным во многих стихотворениях Высоцкого настойчивым стремлением ко встрече с Богом, к знанию о рае?

17. Зайцев В. А. Русская поэзия XX века. С.176.

18. Высоцкий В.С. Я не люблю... С.363.

19. Подробнее об этом см.: Рудник Н.М. Указ.соч. С.69 и др.

20. Томенчук Л.Я. О музыкальных особенностях песен В.Высоцкого // В.С.Высоцкий: исследования и материалы. Воронеж, 1990. С.164 и др.

21. Томенчук Л.Я. Указ.соч. С.167; Новиков Вл.И. Указ.соч. С.168 и др.

 


Страница 2 - 2 из 2
Начало | Пред. | 1 2 | След. | Конец | Все

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру