Неугасимая лампада. Антология русской религиозно-философской поэзии. Часть 2

Николай Алексеевич Некрасов (1821 - 1877)

 

Николай Алексеевич Некрасов родился 22 ноября 1821 г. в Винницком уезде, Подольской губернии, где в то время квартировал полк, в котором служил его отец. Выйдя в отставку, отец переселился с семьей в свое родовое имение в Ярославской губернии, где и прошло детство будущего поэта. Семья его была очень большая - 13 братьев и сестер, но брак родителей, хотя и заключенный по любви, оказался несчастливым. Мать, Александра Андреевна (в девичестве Закревская), родилась и выросла в Варшаве, получила прекрасное воспитание. Ослепленная чисто мужским обаянием молодого офицера, решаясь выйти за него замуж вопреки воле родителей, она не отдавала себе отчета в том, что связывает свою судьбу с "красивым дикарем". Образ "матери-страдалицы" Некрасов запечатлел в поэме "Мать".

Твой властелин - наследственные нравы
То покидал, то бурно проявлял,
Но если он в безумные забавы
В недобрый час детей не посвящал,
Но если он разнузданной свободы
До роковой черты не доводил, -
На страже ты над ним стояла годы
Покуда мрак в душе его царил…
И если я легко стряхнул с годами
С души моей тлетворные следы
Поправшей все разумное ногами,
Гордившейся невежеством среды,
И если я наполнил жизнь борьбою
За идеал добра и красоты,
И носит песнь, слагаемая мною,
Живой любви глубокие черты -
О, мать моя, подвигнут я тобою!
Во мне спасла живую душу ты!

Александра Андреевна умерла, прожив с мужем около двадцати лет. Некрасов всю жизнь свято чтил ее память. О дальнейшей своей судьбе поэт говорит так:

Я отроком покинул отчий дом,
(За славою в столицу торопился),
В шестнадцать лет я жил своим трудом
И между тем урывками учился.

Отец желал для сына военной карьеры, и Некрасов прибыл в Петербург для определения в дворянский полк. Но в столице он познакомился со студентами и, загоревшись желанием учиться, поступил вольнослушателем в университет. Поддержки от отца его начинание не встретило и ему действительно пришлось зарабатывать своим трудом, а нередко и голодать.

Первые свои стихотворные опыты - в духе романтизма - Некрасов издал в 1840 г. отдельным сборником под названием "Мечты и звуки". Книга вызвала пренебрежительный отзыв Белинского, и потрясенный Некрасов сам скупил и уничтожил почти весь тираж. В дальнейшем Белинский оказал на молодого поэта определяющее воздействие, некрасовская "муза мести и печали" сформировалось, в значительной степени благодаря ему. В 1840-е гг. Некрасов сотрудничал в "Современнике" Белинского, а после его смерти возглавил этот журнал. Особого общественного влияния журнал достиг в 60-е гг., когда главными его деятелями стали Чернышевский и Добролюбов. Тогда же в полной мере определился гражданственный пафос творчества Некрасова. С писателями более умеренного направления - например, с Тургеневым, - поэт разошелся. В 1866 г. "Современник" был закрыт, но с 1868 г. Некрасов взял в свои руки журнал "Отечественные записки", арендованный у публициста А.А. Краевского, и в нем продолжал ту же линию, что и в "Современнике".

В начале 1875 г. Некрасов тяжело заболел. Последние два года его жизни прошли в непрерывных страданиях. Тем не менее он продолжал писать стихи - сборник "Последние песни" является одним из лучших его творений. Умер Некрасов 27 декабря 1877 г. На похороны, несмотря на сильный мороз, собралась толпа в несколько тысяч человек.

Идеология, пропагандируемая Некрасовым и его единомышленниками, довольно быстро превратилась в догму, обязательную для оппозиционно настроенной интеллигенции и тормозящую всякое живое движение мысли. Уже в 1865 г. поэт Д. Минаев, сам принадлежавший к демократическому лагерю, пародировал "слезно гражданский" мотив русской поэзии:

Мне жаль тебя, несчастный брат!...
Тяжел твой крест - всей жизни ноша.
Не предложу тебе я гроша,
Но плакать, плакать буду рад…

Пародист подмечает характерную особенность: поэты-народники широко используют термины православного вероучения. Так Чернышевский и Добролюбов в представлении Некрасова сопоставимы с первохристианскими мучениками. Но то, что стало мертвым штампом у рядовых идеологов народничества, Некрасовым было глубоко и искренне прочувствовано. Его плач о страданиях народа был в то же время плачем покаяния в своих собственных грехах.

Хотя в поэме "Мать" Некрасов и говорит, что "легко стряхнул с души тлетворные следы" влияния отца, это не совсем верно. Отцовское наследие в его душе было не менее значительно, чем материнское. Так Некрасов был страстным игроком. "Выросший в старой помещичьей среде, не в идиллии тургеневского "Дворянского гнезда", а скорее в аду щедринских героев, под лай собак, свист арапников, рыдания замученных женщин и бешеные крики игроков - Некрасов был человеком великих, неукротимых страстей, которому нужен был головокружительный риск, опасности, сбивающие с ног ощущения, - писал хорошо знавший поэта писатель Вас. Ив. Немирович-Данченко. - Отводом бунтующей, неукротимой силе и являлся вечером. Английский клуб с целыми состояниями на зеленом сукне, с борцами на жизнь и на смерть кругом". Тургенев называл Некрасова "головорезом карточного стола". Но, безжалостный к своим богатым партнерам по игре, Некрасов был сострадателен по отношению к собратьям-писателям, оказавшимся в нищете.

Немирович-Данченко сообщает и другой факт, свидетельствующий об удивительном душевном благородстве поэта. Некрасова обвиняли в растрате капиталов поэта Огарева, завещанных "Современнику", и он ни словом не возражал на обвинения. Между тем, груз ответственности лежал не на нем, а на женщине, которую он любил, писательнице А.Я. Панаевой, которая легкомысленно доверила капиталы какому-то ненадежному человеку. Спасая репутацию любимой женщины, Некрасов принял крест обвинения на себя: "У кого плечи сильные, тот и волоки ношу. Нечего сбрасывать ее на слабую спину. Мы только согнемся. А ее она раздавит. И молчи!"

В основе убеждений Некрасова лежало христианское воспитание, и дух, которым проникнуты его лучшие творения - христианский дух. Некрасов сумел отразить в своем творчестве нравственные идеалы русского народа, те качества, которые были сформированы в нем почти за тысячу лет под воздействием Православной Церкви.

Зеленый Шум

Идет-гудет Зеленый Шум,
Зеленый Шум, весенний шум!

Играючи расходится
Вдруг ветер верховой:
Качнет кусты ольховые,
Подымет пыль цветочную,
Как облако: все зелено, -
И воздух, и вода!

Идет-гудет Зеленый Шум,
Зеленый Шум, весенний шум!

Скромна моя хозяюшка,
Наталья Патрикеевна,
Воды не замутит!
Да с ней беда случилася,
Как лето жил я в Питере…
Сама сказала, глупая,
Типун ей на язык!

В избе сам-друг с обманщицей
Зима нас заперла,
В мои глаза суровые
Глядит, - молчит жена.
Молчу… а дума лютая
Покоя не дает:
Убить… так жаль сердечную!
А тут зима косматая
Ревет и день и ночь:
"Убей, убей изменницу!
Злодея изведи!
Не то весь век промаешься,
Ни днем, ни долгой ноченькой
Покоя не найдешь.
В глаза твои бесстыжие
Соседи наплюют!.."
Окрепла дума лютая -
Припас я вострый нож…
Да вдруг весна подкралася…

Идет-гудет Зеленый Шум,
Зеленый шум, весенний шум!

Как молоком облитые,
Стоят сады вишневые,
Тихохонько шумят;
Пригреты теплым солнышком,
Шумят повеселелые
Сосновые леса;
А рядом, новой зеленью
Лепечут песню новую
И липа бледнолистая,
И белая березонька
С зеленою косой!
Шумит тростинка малая,
Шумит высокий клен…
Шумят они по-новому,
По-новому, весеннему…

Идет-гудет Зеленый Шум,
Зеленый Шум, весенний шум!

Слабеет дума лютая,
Нож валится из рук,
И все мне песня слышится
Одна - в лесу, в лугу:
"Люби, покуда любится,
Терпи, покуда терпится,
Прощай, пока прощается,
И - Бог тебе судья!"
Влас

В армяке с открытым воротом,
С обнаженной головой,
Медленно проходит городом
Дядя Влас, старик седой.

На груди икона медная:
Просит он на Божий храм;
Весь в веригах, обувь бедная,
На щеке глубокий шрам.

 Нет ему пути далекого:
 Был у матушки Москвы,
 И у Каспия широкого,
 И у царственной Невы;

Словом истины евангельской
Собирая Богу дань,
Побывает и в Архангельске,
Проберется и в Рязань.

 Ходит с образом и с книгою,
 Сам с собою говорит,
 И железною веригою
 Тихо на ходу звонит.

Ходит в зимушку студеную,
Ходит в летние жары,
Вызывая Русь крещеную
На посильные дары.

 И дают, дают прохожие:
 Так из лепты трудовой
 Вырастают храмы Божие
 По лицу земли родной!..
1854

Что думает старуха, когда ей не спится

В позднюю ночь над усталой деревнею
Сон непробудный царит,
Только старуху столетнюю, древнюю
Не посетил он. - Не спит,

Мечется п? печи, охает, мается,
Ждет - не поют петухи!
Вся-то ей долгая жизнь представляется,
Все-то грехи да грехи!

"Охти-мне! Часто Владыку Небесного
Я искушала грехом:
Нутко-се! С ходу-то с ходу-то крестного
Раз я ушла с пареньком

В рощу.. Вот то-то! Мы смолоду дурочки,
Думаем: милостив Бог!
Раз у соседки взяла из-под курочки
Пару яичек… Ох! Ох!

В страдную пору больной притворилася -
Мужа в побывку ждала…
С Федей-солдатиком чуть не слюбилася…
С мужем под праздник спала.

Охти-мне… ох! Угожу в преисподнюю!
Раз, как забрили сынка,
Я возроптала на благость Господнюю,
В пост испила молока, -

То-то я грешница! То-то преступница!
С горя валялась пьяна…
Божия Матерь! Святая заступница!
Вся-то грешна я, грешна!.."
1862

Мать

Она была исполнена печали,
И между тем, как шумны и резвы
Три отрока вокруг нее играли,
Ее уста задумчиво шептали:
"Несчастные! Зачем родились вы?
Пойдете вы дорогою прямою
И вам судьбы своей не избежать!"
Не омрачай веселья их тоскою,
Не плачь над ними, мученица-мать!
Но говори им с молодости ранней:
Есть времена, есть целые века,
В которые нет ничего желанней,
Прекраснее - тернового венка…
1868

Н.Г. Чернышевский
(Пророк)

Не говори: "Забыл он осторожность!
Он будет сам судьбы своей виной!.."
Не хуже нас он видит невозможность
Служить добру, не жертвуя собой.

Но любит он возвышенней и чище,
В его душе нет помыслов мирских.
"Жить для себя возможно только в мире,
Но умереть возможно для других!"

Так мыслит он - и смерть ему любезна.
Не скажет он, что жизнь его нужна,
Не скажет он, что гибель бесполезна:
Его судьба давно ему ясна…

Его еще покамест не распяли,
Но час придет - он будет на кресте;
Его послал Бог Гнева и Печали
Царям земли напомнить о Христе.
1874

О двух великих грешниках
<Из поэмы "Кому на Руси жить хорошо">

Господу Богу помолимся,
Древнюю быль возвестим,
Мне в Соловках ее сказывал
Инок, отец Питирим.

Было двенадцать разбойников,
Был Кудеяр - атаман,
Много разбойники пролили
Крови честных христиан,

Много богатства награбили.
Жили в дремучем лесу,
Вождь-Кудеяр из-под Киева
Вывез девицу-красу.

Днем с полюбовницей тешился,
Ночью набеги творил,
Вдруг у разбойника лютого
Совесть Господь пробудил.

Сон отлетел; опротивели
Пьянство, убийство, грабеж,
Тени убитых являются,
Целая рать - не сочтешь!

Долго боролся, противился
Господу зверь-человек,
Голову снес полюбовнице
И есаула засек.

Совесть злодея осилила,
Шайку свою распустил,
Роздал на церкви имущество,
Нож под ракитой зарыл.

И прегрешенья отмаливать
К Гробу Господню идет,
Странствует, молится, кается,
Легче ему не стаёт.

Старцем, в одежде монашеской,
Грешник вернулся домой.
Жил под навесом старейшего
Дуба, в трущобе лесной.

Денно и нощно Всевышнего
Молит: грехи отпусти!
Тело предай истязанию,
Дай только душу спасти!

Сжалился Бог и к спасению
Схимнику путь указал:
Старцу в молитвенном бдении
Некий угодник предстал,

Рек: "Не без Божьего промысла
Выбрал ты дуб вековой,
Тем же ножом, чтo разбойничал,
Срежь его, той же рукой!

Будет работа великая,
Будет награда за труд,
Только что рухнется дерево,
Цепи греха упадут".

Смерил отшельник страшилище
Дуб - три обхвата кругом!
Стал на работу с молитвою,
Режет булатным ножом,

Режет упругое дерево,
Господу славу поет.
Годы идут - подвигается
Медленно дело вперед.

Что с великаном поделает
Хилый, больной человек?
Нужны тут силы железные,
Нужен не старческий век!

В сердце сомнение крадется,
Режет и слышит слова:
"Эй, старина, что ты делаешь?"
Перекрестился сперва,

Глянул - и пана Глуховского
Видит на борзом коне,
Пана богатого, знатного,
Первого в той стороне.

Много жестокого, страшного
Старец о пане слыхал,
И в поучение грешнику
Тайну свою рассказал.

Пан усмехнулся: "Спасения
Я уж не чаю давно,
В мире я чту только женщину,
Золото, честь и вино.

"Жить надо, старче, по-моему:
Сколько холопов гублю,
Мучу, пытаю и вешаю,
А поглядел бы, как сплю!"

Чудно с отшельником сталося:
Бешеный гнев ощутил,
Бросился к пану Глуховскому,
Нож ему в сердце вонзил!

Только что пан окровавленный
Пал головой на седло,
Рухнуло древо громадное,
Эхо весь лес потрясло.

Рухнуло древо, скатилося
С инока бремя грехов!..
Господу Богу помолимся:
Милуй нас, темных рабов!
1876

Сеятелям

Сеятель знанья на ниву народную!
Почву ты, что ли, находишь бесплодную,
Худы ль твои семена?
Робок ли сердцем ты? Слаб ли ты силами?
Труд награждается всходами хилыми,
Доброго мало зерна!
Где ж вы, умелые, с бодрыми лицами,
Где же вы, с полными жита кошницами,
Труд засевающих робко, крупицами,
Двиньте вперед!
Сейте разумное, доброе, вечное,
Сейте! Спасибо вам скажет сердечное
Русский народ…
1876

Страница 6 - 6 из 10
Начало | Пред. | 4 5 6 7 8 | След. | Конец | Все
© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru