Истории, рассказанные перед сном. Как Сеня был циркачом
Однажды Сеня побывал в цирке. Там было много интересного: и жонглеры, и акробаты, и дрессированные мишки. И, конечно же, клоуны! Сене купили клоунский нос, сделанный из половинки шарика для пинг-понга и выкрашенный в ярко-малиновый цвет. Нос держался на тоненькой резинке, и Сеня не снимал его до позднего вечера. Даже спать с ним лечь хотел, но мама его отговорила.
– Вдруг ты во сне перевернешься и носик сломается? – сказала она.
Сеня подумал – и согласился. Тем более что от пластмассы на настоящем его носу осталась красная полосочка.
А в цирке было еще вот что. Во время антракта какие-то дети выскочили на арену. Она была не в опилках, а затянута зеленым плюшем, мягким, как трава. Через минуту на арене уже яблоку негде было упасть – столько там оказалось детворы. Ребята прыгали, кружились, один мальчишка делал стойку на голове.
Сеня, естественно, отставать не пожелал и тоже помчался на манеж. Он попрыгал, повертелся, раскинув руки, немного покувыркался и начал перекатываться с боку на бок. Самое смешное, что после перерыва по манежу точно так же катались с боку на бок дрессированные собачки.
«Наверное, подглядели, как я делаю, и повторяют за мной», – подумал Сеня и гордо посмотрел на Дидю с Ипом. Вот, мол, какой я артист!
И решил стать циркачом. Дидя сказала, что циркачи ездят по разным странам и что им там хлопают и дарят цветы. Но добавила, что циркачом быть очень трудно: нужно долго тренироваться.
– Это ничего! Это не страшно! – воскликнул Сеня и приготовился начать тренировки со следующего утра.
«Потом, – мечтал Сеня, – надо будет устроить представление во дворе, и, если зрители будут хлопать и подарят мне хоть один цветок, можно будет устраиваться на работу в цирк. А потом вместе с цирком – по разным странам!»
Сене давно хотелось поехать по разным странам. И вовсе не потому, что там много бананов, «сникерсов» и жвачек. Этого добра и дома достаточно. Нет, главное было другое. Сеня мечтал поехать в город Санта-Крус и освободить зверей, которые – он был в этом абсолютно уверен! – томятся там в неволе. Откуда у Сени взялись такие сведения, сказать трудно, но в их правдивости Сеня не сомневался и однажды, отдыхая на даче у бабушки, уже отправился было вызволять бедных животных, но когда дошел до колодца, его поймали и вернули домой.
«Если я поеду с цирком в Санта-Крус, – мечтал теперь, лежа в кровати, Сеня, – меня никакая бабушка не остановит». Больше он ни о чем помечтать не успел, потому что заснул.
А когда проснулся, то обнаружил, что он дома один. Даже Лютика не было – мама ушла с ним гулять. В любое другое время Сеня, наверное, расстроился бы: он не любил одиночества. Но тут, напротив, взбодрился.
– Отлично! – сказал сам себе Сеня. – Никто мешать не будет. А то вечно: это не бери, то не трогай...
Дело в том, что Сеня решил стать жонглером. Нет, акробаты ему вообще-то тоже нравились, но он понимал, что стойку и уж тем более сальто делать непросто. Сразу не научишься. А жонглировать вроде бы нетрудно. Во всяком случае, циркачи так бесшабашно подкидывали в воздух кегли и мячики, что сразу было понятно: это у кого угодно получится.
Особенно Сене понравился китайский номер. Китаянка держала на тоненьких палочках тарелки. Она танцевала, изгибалась в разные стороны, приседала, отклонялась назад – что только не делала, а тарелки не падали. Можно было заподозрить, что они приклеены к палочкам, но ведь тарелки все время вращались, как волчки. А когда тетя кланялась, она взяла палочки в одну руку, а тарелки – в другую, и Сеня понял, что тут все без обмана.
Тарелок дома было достаточно. Мама как раз недавно купила целую гору. Оставалось найти палочку. Сеня долго ходил по комнатам, задумчиво оглядывая обстановку. У него даже зародилась идея распилить какой-нибудь не очень нужный предмет. Например, тумбочку для белья или письменный стол. Ну спрашивается: зачем в каждой комнате по столу? Ладно бы еще по телевизору!
Но тут Сене попались на глаза лыжные палки, и стол остался целым и невредимым. Сеня выбрал три палки: поменьше, побольше и самую большую. Он уже знал, что главный принцип обучения – от простого к сложному, и собирался крутить тарелку на большой палке. Но после того, как пятая тарелка грохнулась на пол и разбилась вдребезги, Сеня понял, что расчет его был неверен.
«Надо взять самую большую палку. Тогда тарелка будет дольше лететь вниз и я успею ее подхватить», – рассудил он. Однако, видно, спросонок руки у него были чересчур неловкими и скоро мамина кухонная полка порядком опустела.
– Пора остановиться, – вздохнул Сеня, заметив, что пол сплошь усеян осколками. – Должно быть, это только у китайцев получается. А я же все-таки не китаец!
Он перешел в гостиную, которую именовал «гостиницей», и попробовал пожонглировать сливами, лежавшими в хрустальной вазе. Но из этого тоже не вышло ничего хорошего: сливы раскатились по полу, а одна ударилась о стену и оставила на ней яркое желтое пятно.
– Да, жонглера из меня не получится, – вынужден был признать Сеня. – Придется заняться акробатикой.
И Сеня перешел в комнату к Диде. Матрас на ее кровати отлично пружинил. Сеня любил на нем прыгать. Мама, правда, его всегда сгоняла, но сейчас ведь ее не было! А акробаты прыгали вчера на батуте точь-в-точь как Сеня на кровати.
Прыжки на матрасе удались ему гораздо лучше, чем жонглирование. Но потом Сеня вспомнил, что акробаты не просто прыгали, а еще и переворачивались в воздухе. А вот с переворотами все обстояло не так гладко. Набив три шишки на лбу, разбив бра, висевшее у Дидиного изголовья, и поставив себе три синяка на коленках – два на одной и один на другой, – Сеня перешел в свою комнату, где была шведская стенка.
Обычно Сеня карабкался по ней вверх до самой последней перекладины и, немножко посидев наверху, слезал на пол. Но для акробата этого было недостаточно, и Сеня захотел попробовать опуститься не просто так, а вниз головой.
Добравшись доверху, Сеня начал переворачиваться вниз, но – он и сам не понимал, как это получилось, – повис, зацепившись ногами за перекладину.
В таком виде его и застала мама, которая, по счастью, буквально через секунду пришла домой после прогулки с Лютиком.
– Боже мой! – ахнула мама, увидев сына, который свисал с перекладины, словно летучая мышь. – Что ты там делаешь, Сеня? А ну слезай сейчас же!
– Не могу. Я тренируюсь, – пропыхтел Сеня.
Почему-то ему не захотелось признаться в том, что трюк вышел у него случайно и слезть без посторонней помощи он не в состоянии.
Вызволив Сеню и налюбовавшись на погром, который он учинил в квартире, мама со вздохом спросила:
– Надеюсь, на этом твоя цирковая карьера закончена?
– Нет, – помотал головой Сеня. – Я еще не был дрессировщиком диких зверей. – Потом подумал и прибавил, тщательно выговаривая трудное слово: – И шпа-го-глота-телем.
– Не надо! Этого не надо! – замахала руками мама. – Ты лучше зверей дрессируй. И лучше на улице.
Сеня вышел на улицу, но диких зверей там не оказалось. Даже коты при виде него кинулись врассыпную. Наверное, кошка, которую он в свое время безуспешно пытался сделать артисткой, настроила против Сени все кошачье сообщество.
– Что ж, придется дрессировать Лютика, – пробормотал Сеня. – Ладно, утром я буду представлять себе, что это волк, а вечером, что медведь. Он натянул между двумя деревьями веревку и сказал:
– Ап!
Так в цирке приказывают кому-нибудь прыгать. Но Лютик не шелохнулся. Сеня подумал, что собака не понимает циркового языка, и сказал просто, по-человечески:
– Прыгай!
Но Лютик мрачно посмотрел на Сеню и улегся под деревом, отвернув морду. Вероятно, он был недоволен, что ему не дают отдохнуть после прогулки.
В это время во двор вышел Сенин приятель Глеб. Он жевал бутерброд с сыром. По его виду Сене сразу стало понятно, что это десятый бутерброд за утро, который в Глеба впихивала бабушка, и что Глебу на бутерброд смотреть тошно, не то что жевать.
– Ты фто делаеф? – поинтересовался Глеб, шамкая набитым ртом.
– Что-что! Не видишь? – недовольно буркнул Сеня. – Волка дрессирую.
– Волка? – Глеб испуганно юркнул за дерево. – А где он, твой волк?
– Здесь, – злобно кивнул Сеня на Лютика и рявкнул: – Кому говорю?! Прыгай, а то...
И он замахнулся на пса рукой. Лютик прижал уши и предостерегающе заворчал.
– Разве это волк? – резонно возразил Глеб. – Это твой Лютик.
– Он понарошку волк, – сказал Сеня, с сожалением глядя на друга: надо же, какой бестолковый!
– А-а, – протянул Глеб. – Ну, тогда другое дело. – Потом немного подумал и заявил: – В цирке зверям сахар дают. Я сам видел. Он прыгнет, а ему сахарок.
– Мама не разрешает, – вздохнул Сеня. – Она говорит, собакам сладкое нельзя. И вообще она на меня злится. Я ей всю посуду расколотил.
– Ладно, нельзя сладкое, давай дадим соленое! – Глеб очень обрадовался, что можно наконец избавиться от ненавистного бутерброда и, отщипнув кусочек, протянул Лютику: – На, попробуй.
Лютик съел и одобрительно облизнулся.
– Хочешь еще? – сказал Глеб. – Если хочешь, то прыгай!
И Лютик прыгнул. Только не через веревку. Он подскочил к Глебу и выхватил из его руки вкусный бутерброд. А потом снова улегся на землю и отвернул морду.
– Ах ты, подлый вор! – закричал Сеня. – Я сейчас на тебя наплюю!
И начал плеваться. Лютик обиженно фыркнул и пошел к подъезду.
– Эй! Погоди! – воскликнул Глеб и, повернувшись к Сене, сказал: – Тоже мне дрессировщик! Дрессировщики не плюются. Это верблюды в цирке плюются. Ты все перепутал.
– У дрессировщика во-от такой хлыст, – сердито проворчал Сеня. – А у меня даже хворостины нет.
– Зато еще кусок сыра остался! – подбодрил его товарищ и положил на ладошку маленький кусочек сыра. – Лютик, Лютик, посмотри, что у меня есть!
Лютик посмотрел и решил вернуться.
– Хорошо, не хочешь прыгать, – смилостивился Сеня, – тогда вой! Волки всегда воют.
Но Лютик молчал.
– Вой, кому говорят!
Лютик гавкнул.
– Ладно, не хочешь выть – лай, – уступил Глеб.
Он был сегодня в очень мирном расположении духа. Лютик посмотрел на него и... завыл.
И – пошло-поехало! Сеня говорил:
– Сидеть!
Лютик ложился.
«Лежать!» – вставал.
«Голос!» – молчал.
«Ко мне!» – отбегал в сторону.
Наконец Сеня сложил руки на груди, вздернул подбородок и отвернулся.
– Я на вас обиделся, – пояснил он, чтобы было совсем понятно.
Почему-то он решил обидеться не только на Лютика, но и на Глеба. И наверное, все кончилось бы слезами, а то и потасовкой, если бы во двор не вошел Ип. Сеня за дрессировкой «волка» и не заметил, как прошло полдня и Ип уже вернулся из школы.
– Что вы тут не поделили? – Ип снисходительно посмотрел на ребят с высоты своего пятнадцатилетнего роста.
Сене показалось, что Ип с утра еще немножко подрос.
– Вот! – обиженно всхлипнул Сеня. – Этот паршивый волк не хочет дрессироваться. А меня из-за него в цирк не возьмут. А он... он назло все делает, издевается!
И из круглых Сениных глаз хлынули слезы.
– Ну-ну, – погладил Сеню по голове Ип. – Уж так-таки и издевается? Не выдумывай.
– А ты проверь! – хлюпая носом, предложил Сеня.
Ип проверил – и захохотал. Потом долго чесал в затылке. А потом снова залился хохотом.
– Послушай, да ведь это и есть цирковой номер! – вскричал он. – Весь вечер на арене клоун Сеня со своей собакой... – Ип задумался и продолжил: – …со своей собакой Наперекосяком!
– Нет, лучше Плуто, – возразил Сеня.
Он иногда жалел, что назвал собаку Лютиком, а не Плуто, как в мультике.
– Ну хорошо. Пусть будет Плутик, – предложил Ип. – Плутик тоже подходит.
Ип сбегал домой и вернулся с клоунским малиновым носом. При виде него Лютик завилял хвостом и звонко залаял.
– Так вот, значит, что! – рассмеялся Сеня. – Ишь, хитренький! Ты, выходит, давно мечтал побыть клоуном? Потому и выкрутасничал, да?
Представление получилось очень смешное. Сеня показал его Дидиным подругам и старушкам во дворе. Старушки целыми днями скучали на лавочке и были очень рады, когда им что-нибудь показывали. Все хохотали, и кто-то – Сеня впопыхах не заметил, кто именно: девочка или старушка, – упал с лавки на землю. Смеялся, что называется, до упаду!
А вот в цирк Сеня поступать пока не стал. Мама отговорила.
– Ну, поступишь ты в цирк, – сказала она. – Тебя, конечно же, примут. С таким смешным номером как не принять? Поедешь ты по разным странам и наконец доберешься до Санта-Круса. Но ведь бедные звери тебя не поймут. Они только по-испански понимают. Так что придется тебе, дружочек, учить испанский.
– А я уже выучил, – подбоченился Сеня и залопотал: – Ала-мала, бала-пала...
Но на самом деле он понимал, что мама права. И решил пару лет обождать.
Как Сеня подался в пираты
На юге мама сводила Сеню, Дидю и Ипа в Музей военно-морского флота. Сеня внимательно разглядывал корабли. Особенно ему понравились парусники.
Но вечером, укладываясь в кровать, Сеня почему-то печально вздыхал.
– Что такое? – спросила мама.
– Я грустный, – в десятый раз вздохнул Сеня.
– Отчего же ты грустишь, Сенечка?
– Оттого, что так трудно делать парусники, – пожаловался Сеня и добавил, видя, что мама не понимает: – Я ведь решил стать пиратом.
– Пиратом? – поразилась мама. – Но пираты плохие!
– А я буду хорошим пиратом, – сказал Сеня. – Я у плохих пиратов сокровища добывать буду.
– Сокровища? Но зачем тебе сокровища, Сенечка? – продолжала допытываться мама.
– Как, зачем? Я на них игрушек накуплю, – объяснил Сеня и снова пожаловался: – Но пираты под парусами плавают, а для парусов палки нужны, веревки и большая тряпка. – Он с надеждой посмотрел на маму. – Может, простыня сойдет, а?
– Нет, не сойдет, – решительно заявила мама. – Ты на мои простыни не зарься, ясно?
– Ясно. – Сеня надул губы и повернулся к стене.
Утром он упорно молчал и о чем-то думал, ковыряя вилкой в тарелке.
А по дороге на пляж поинтересовался:
– Мамочка, пираты на плоту плавать могут?
– Не знаю. Наверное, – пожала плечами мама.
Ее сейчас гораздо больше интересовало, где купить дешевые баклажаны, чтобы заготовить на зиму баклажанную икру.
Сеня удовлетворенно крякнул и пошел бодрее.
На пляже он, казалось, отвлекся от своих раздумий: с аппетитом уплетал груши и нагружал камешками новый желто-зеленый игрушечный грузовик. Но на самом деле он просто выбирал подходящий момент.
И вот когда мама с папой, загоравшие на берегу, перевернулись на живот, а Дидя с Ипом пошли прыгать с мола, Сеня тихонечко взял резиновый матрас и спустил его на воду. Потом схватил водяной пистолет, пакет с фруктами, колоду карт и запрыгнул на матрас. Волны приподняли матрас и понесли его в море.
– Мамочка! Папочка! До свидания! – крикнул Сеня и помахал рукой.
Мама сонно пробормотала в ответ: «Пока», – потом подскочила как ужаленная и уставилась на море, прикрывая глаза ладонью от солнца.
А Сеня уже отплыл довольно далеко. Говоря по правде, это не входило в его замыслы. Он собирался попиратствовать неподалеку от берега. И теперь растерялся.
– Мамочка! – негромко пискнул он, но мама все равно услышала.
Она растолкала задремавшего на солнышке папу. Тот проснулся и, не разбирая дороги, кинулся в воду. Папа плавал быстро, но матрас отплывал еще быстрее. Сеня уже начал жалеть о своем решении податься в пираты. Вдобавок ему вдруг вспомнилось, что матрас на берегу сдувался. Сеня опустил глаза, и ему показалось, что «плот» уже успел немного похудеть...
– Папочка! – захныкал он, видя, что плывущего к нему папу относит волной. – Папочка, спаси меня!
Ныряльщики, прыгавшие с волнореза, тоже заметили мальчика на матрасе и наперегонки бросились его спасать. Волнорез был ближе, чем папа, но все же не так близко, чтобы Сеня чувствовал себя в безопасности...
Сеня упал щекой на матрас и заплакал. Ему совсем не хотелось тонуть. А плавать он не умел. То есть он, конечно, кричал, барахтаясь в воде: «Посмотрите, как я плыву!» – но сам при этом перебирал руками по дну...
Вокруг, резко крича, летали чайки.
– Чего разорались? – зыркнул на них сердитыми глазами Сеня и... увидел лодку.
Она была совсем рядом. В ней сидело двое мужчин.
Сеня так обрадовался, что мигом позабыл про свои страхи.
– Эй! – крикнул он. – Вы кто?
– Мы спасатели, – сказали мужчины, подплывая к матрасу. – А почему ты так далеко заплыл? И тем более один, а?
– Потому что я пират, – объяснил Сеня и навел на них водяной пистолет. – Сдавайтесь, а не то стреляю.
– Вот как? – усмехнулся усатый спасатель. – Ну что ж, тогда мы, пожалуй, поплывем дальше. А ты пиратствуй себе на здоровье.
– Нет-нет-нет! – испугался Сеня. – Не уплывайте, пожалуйста! Я вас фруктами угощу.
И чтобы спасатели не заподозрили его в обмане, вскочил и показал им пакет.
Но сделал он это, как выяснилось, зря. Матрас закачался, и Сеня очутился в воде.
Стоявшая на берегу мама упала в обморок.
Сеня хотел крикнуть: «Спасите-помогите! Тону!» – но не успел, потому что ушел под воду с головой.
Однако усатый мужчина и без слов понял, что Сеню нужно спасать, и нырнул за борт.
Если бы Сеня успел это увидеть, он, наверное, спокойно шел бы себе ко дну, ожидая, пока его вытащат. Но он ничего не увидел, а потому, ни на кого не надеясь, отчаянно забарахтался, забил по воде руками и ногами и... выплыл на поверхность.
Это его так поразило, что он заорал во все горло:
– Смотрите! Плыву!
И снова пошел ко дну, ведь кричать и одновременно плыть Сеня пока что не умел. Правда, дна он так и не достиг – его подхватил усатый спасатель.
– Держись крепче, пират!
Спасатель обхватил Сеню и поплыл, работая свободной рукой.
Через несколько мгновений Сеню уже втащили на борт. Он откашлялся, отдышался и огляделся. Слева к лодке подплывал папа, справа – Ип и еще несколько человек. Дидя приотстала – она не умела плавать так быстро.
«Все! Сейчас бить будут», – подумал Сеня и зажмурился.
Потом открыл глаза и заметил плававшие в воде карты. Когда матрас перевернулся, карты попадали в воду и, намокая, медленно тонули.
– Ой! – ойкнул Сеня и чуть было не сиганул за борт.
Но его удержали за трусы.
– Ты куда? – гаркнул спасатель. Не усатый, а другой, без усов.
– Раз уж вы меня спасли, то спасите и мои карты! – взмолился Сеня. – Вернее, не мои, а Иповы. Вернее, не Иповы, а его друзей, они просили постеречь. А Ип будет на меня ругаться, скажет: «Придурок». А я не придурок! Я умный!
– А зачем же ты, такой умный, потащил с собой в море карты? – усмехнулся безусый спасатель.
– Потому что пираты всегда в карты играют. Я в кино видел, – торопливо объяснил Сеня. – Ну пожалуйста, спасите их!
О пистолете он попросить уже не отважился, хотя пистолет было тоже ужасно жалко. Даже еще жальче, чем карты. Но пистолет принадлежал Сене, а карты – Иповым приятелям, и Сеня решил, что чужая собственность важнее.
Спасатель посмотрел на Сеню и снова нырнул в воду.
Все карты спасти не удалось, но Сеня все равно обрадовался. Он ведь еще не знал, что для игры нужна целая колода, а не половина.
Но Ип Сеню не ругал. И папа, и мама – когда пришла в себя после обморока – тоже. Они только обнимали Сеню, целовали и плакали. Сеня тоже плакал: ему вдруг стало очень стыдно.
– Знаешь, мамочка, – сказал он, наплакавшись вволю. – Я больше не буду пиратом. Я лучше буду спасателем.
Потом подумал и спросил:
– А ты купишь мне новый пистолет?
Потом еще немножко подумал и добавил:
– Только вы меня завтра не спасайте, когда я буду тонуть. Я ведь уже научился плавать.
И действительно, с тех пор Сеня хорошо держался на воде. А потом даже начал прыгать с мола вместе с Ипом и Дидей.
© Все права защищены
http://www.portal-slovo.ru