Православие и решение фундаментальных педагогических проблем

Как уже было сказано ранее, третьим направлением педагогической мысли, которое решает проблему духовно-нравственного воспитания, является православное направление. Попытаемся представить это направление на материалах решения им фундаментальных педагогических проблем.

Новое слово, которое Россия сказала миру

Россия должна сказать миру
новое слово.
Ф.М. Достоевский

Камень, который отвергли
строители, тот самый
сделался главою угла.
[Мф. 21:42]

Нетрудно увидеть, что у людей, выступающих против изучения православной культуры в образовании, никаких других аргументов, подтверждающих истинность их позиции, кроме незнания (чаще всего) и ненависти (всегда) к своей родной культуре, нет. Однако ненависть имеет разрушительную силу, что какими бы знаниями ни обладал человек, она разрушает все позитивное в нем, делая невозможным хоть какое-то правильное понимание воспитания или плодотворное педагогическое деяние.

Непросто понять, зачем в нашей школе ученики в век величайших научных достижений должны изучать православную культуру. Но пока мы точно не ответим для себя на этот вопрос, мы никогда не организуем должным образом духовно-нравственное воспитание.

Прежде чем отвечать на него, мы должны задуматься о нашем видении религии и религиозной культуры, потому что действительность – это одно, а наши представления о ней могут быть совсем другими.

Если мы проанализируем наши представления о религии, ее роли и значении в жизни общества и человека, то увидим, что они, чаще всего, находятся в пространстве сознания ХVII–ХIХ вв., времени зарождения, становления и расцвета эпохи Просвещения: ее идеологии, ее мировоззрения, ее философии. Создается впечатление, что для многих, говорящих сегодня о религии, ее развитии, изучении, преподавании, будто бы не было последовавшего затем исторического времени. И это не только в России. Это во всем западном мире.

В чем суть эпохи Просвещения? Она в том, что была сформулирована и всесторонне обоснована концепция общественного прогресса. Согласно этой концепции, вся история человечества – это хотя и противоречивый, но прогресс, причем все более ускоряющийся. Если быть совсем точным, то Западная Европа в эпоху Просвещения и сформулировала идею прогресса. Согласно этому воззрению, человечество не оставило «золотой век» позади, как утверждает христианская религия, так как никакого «золотого века» в прошлом и не было, в лучшем случае был «миф» о рае (Гегель). Напротив, оно только идет к своему «золотому веку».

А чтобы этот прогресс стал успешным, человечество должно положиться на разум, должно с помощью науки понять закономерности развития внешней и своей собственной природы и построить жизнь в соответствии с ними. Важнейшим средством построения такого общества считалась созданная на основе науки техника. И как только человечество перейдет к такому развитию – были уверены просветители – человечество достигнет счастья, свободы и благополучия.

При этом не менее важным условием прогресса утверждалась вторая, обратная задача – освобождение человечества от суеверий и предрассудков, олицетворением коих идеологам эпохи Просвещения представлялась религия, которая якобы борется против разума, науки и прогресса. При этом пути освобождения от суеверий, то есть от религии, предлагались разные – от всестороннего просвещения населения, в результате которого оно поймет свои религиозные заблуждения, до радикального уничтожения религии.

Марксизм – а он настоящий плод и значимая вершина эпохи европейского Просвещения – внес важнейший вклад в идеологию, мировоззрение, философию и теорию Просвещения: он провозгласил идею коммунизма как практическую задачу, которую можно осуществить при достижении определенного материального благополучия и при непременном устранении частной собственности, как главной причины социальных противоречий. Другими словами, марксизм поставил задачу достижения счастья как реальную практическую задачу в ходе освобождения человечества при построении общества, лишенного материальных противоречий. Таким образом, марксизм, в полном соответствии с духом и установками своей эпохи, более, чем какое-либо другое учение, был нацелен на то, чтобы идею прогрессивного развития человечества перевести в плоскость ее практического решения.

Нетрудно понять, что Западная Европа, чаще всего не соглашаясь с Марксом в вопросе передела собственности, осуществляет главную идею эпохи Просвещения – достижение материального благополучия с помощью научно-технического прогресса.

Однако сегодня Западная Европа и США, достигшие невиданного научно-технического прогресса и материального благополучия, все более входят в неразрешимые социальные противоречия, настолько неразрешимые, что о гибели западной цивилизации не говорят разве что только ленивые и те, кто заблокировал свое сознание хотя бы для какого-нибудь понимания происходящего в мире.

Что же стоит за этим кризисом? Является ли все углубляющийся кризис западных стран только набором случайностей или он закономерен? Для человека, умеющего хоть в самой малой мере смотреть на развитие мира с духовных позиций, очевидно – это закономерность, причем закономерность, неизбежно ведущая эти страны к гибели. И она заключена в самом мировоззрении, свойственном европейской культуре, когда пытаются решить все проблемы общества прежде всего с помощью науки и техники, оставляя в стороне другие стороны развития общества и человека, и прежде всего духовную сторону их бытия.

Почему же разрушение социальных образований вне религии становится роковой закономерностью? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к русской истории и русской культуре Нового времени.
Как известно, с XVIII в. Россия стала стремительно осваивать культуру и мировоззрение европейского Просвещения. При этом важно понять, что русское Просвещение и особенно русская интеллектуальная мысль ХIХ – начала ХХ в. не вписывается в рамки простого ученичества, подобно тому, как не вписывается немецкое Просвещение в рамки ученичества европейского Просвещения, хотя в Германии второй половины XVIII – первой половины XIX в. было много учеников, последователей и просто эпигонов французского Просвещения. И это связано не только с тем, что самые выдающиеся деятели немецкого Просвещения, разделяя в целом фундаментальные установки этой эпохи, достаточно радикально расходились с французским Просвещением, но прежде всего потому, что немцы во многих областях – философии, науке, искусстве – создали творения, которые значительно превзошли то, что было создано французской эпохой Просвещения.

Аналогичное явление мы наблюдаем и в России. С одной стороны, Россия учится у Европы, и не только в XVIII в., но и в XIX в., многое перенимает, иногда просто копирует – от дворянских имений до философии. Вспомним энтузиазм и увлечение немецкой философией в 30-е гг. ХIX в. Но уже в эти годы, и с каждым годом все решительнее, Россия начинает полемизировать с Западной Европой.

В чем суть этой полемики? На первый взгляд весь спор – это спор «западников» и «славянофилов», все существо которого для нас до сих пор укладывается в простую схему. Западники хотели, чтобы Россия стала Западной Европой, – вспомним главную идею П.Я. Чаадаева: «… раз та сфера, в которой живут европейцы и которая одна лишь может привести человечество к его конечному назначению, есть результат влияния, произведенного на них религией, и раз слабость наших верований или недостаток нашего вероучения удерживали нас вне этого мирового движения, в котором социальная идея христианства развилась и получила определенное выражение, а мы были откинуты к числу народов, которым суждено использовать воздействие христианства во всей силе лишь косвенно и с большим опозданием, то необходимо стремиться всеми способами оживить наши верования и дать нам воистину христианский импульс, ибо ведь там все совершило христианство. Так вот что я имел в виду, говоря о необходимости снова начать у нас воспитание человеческого рода». А славянофилы, напротив, хотели законсервировать развитие России в монархическо-православном пространстве, заставив жить страну по старине.
На самом же деле существо проблемы было гораздо сложнее. Если выразить самую сокровенную суть западничества, то оно состояло не в том, что они, как верные ученики Запада, хотели перестроить развитие России на западный манер, хотя и это, безусловно, присутствовало у некоторых деятелей, а в том, что западники взяли саму идею европейского Просвещения, сам просвещенческий идеал прогрессивного развития общества и начали развивать применительно к России главные идеи эпохи Просвещения, то есть не ученическое копирование, а освоение и дальнейшее развитие самой идеи, самой концепции, самой парадигмы эпохи Просвещения в ее разных вариантах.
Причем это освоение было настолько глубоким и основательным, что в России возникли даже сильные марксистские политические организации. И именно последняя версия идеологии западноевропейского Просвещения оказалась практически осуществленной в России в 1917 г. в соответствующем преломлении к условиям нашей страны.
В русле этой концепции СССР не только достиг величайших успехов в области культуры и техники, образования и науки, став второй державой мира, но он в 20–30-е гг. почти целиком искоренил суеверие, во всяком случае, такой борьбы с религией, какая велась в Советском Союзе, – мир до сих пор не знает! Ну и что же?

Непонятный, необъяснимый, практически мгновенный развал нашей страны в 1991 году. Нет Советского Союза. Можно ли объяснить гибель СССР только предательством Горбачева и его команды? Не являются ли причиной развала страны более глубокие причины? Думается, что все-таки основой развала стали по-настоящему значимые причины, а не простое предательство одного человека, пусть и руководителя страны.

Когда анализируешь события, которые произошли в конце 80-х – самом начале 90-х гг., действие всего спектра политических сил и факторов, которые определяли развитие страны в этот период, то не оставляет впечатление, что во всех этих событиях участвовала еще какая-то неведомая сила, которая каждый раз направляла процессы по тому руслу, по которому они и шли. И в этой связи нельзя не вспомнить мысли епископа Василия (Родзянко), который, размышляя о Гражданской войне в России, говорил: шансы на победу у красных и белых были примерно равны. Но каждый раз словно какая-то невидимая пушинка ложилась на чашу красных.

Точно так же было и в конце 80-х – начале 90-х гг. Что же это за пушинка? Ответ может быть только один – Промысел Божий! Политики в XX в. напрочь забыли о религии. А этот фактор и оказался решающим.

Поэтому вновь нам надо вернуться в 30-е годы ХIX столетия, к направлению, которое называли славянофильством и которое более правильно следовало бы назвать православным направлением социально-философской мысли России.
Фактически за этим направлением стояли почти все русские гении, начиная с А.С. Пушкина и митрополита Филарета (Дроздова) и заканчивая Д.И. Менделеевым и праведным Иоанном Кронштадтским. Казалось бы, сюда можно было включить и Л.Н. Толстого, с его резкой критикой и неприятием Запада, но он выпадает из православного направления мысли своим неприятием прогресса вообще. Русская культура XIX – начала ХХ вв. – а это одна из вершин европейской и мировой культуры, а не только России в лице ее гениев и святых – не выступала с идеей голого отрицания западноевропейской культуры и против идеи прогресса, не отстаивала сарафан, лапти и квашенную капусту, как о том писали и пишут недобросовестные критики славянофильства, – она показала фундаментальную и фатальную недостаточность развития западноевропейской цивилизации, направленной на разрешение социальных проблем на основе научно-технического прогресса, но оставляющей в стороне духовно-нравственное начало развития общества. А поскольку человек – духовное существо, живущее в пространстве духовных закономерностей, то любой прогресс, не учитывающий эту сторону мира и бытия человека и общества, обречен на катастрофу.

Здесь крайне важно отметить следующий факт. Анализируя концепции развития человечества, предложенные просветителями Западной Европы и славянофилами, нельзя не видеть, что своей духовно-ментальной основой Западная Европа в эпоху Просвещения взяла античность, особенно Древнюю Грецию. Наиболее ярко это было заметно в немецком Просвещении. А древнее греко-римское отношение к миру, по большому счету, безрелигиозно. И в этом греко-римская и европейская культура эпохи Просвещения очень близки.
Славянофилы в качестве исходных оснований выбрали византийское наследие, прежде всего его святоотеческую культуру. Для них она стала определяющим духовно-теоретическим основанием их мировоззрения.

Соответственно, если Европа явила миру идею научно-технического прогресса в самом глубоком и самом истинном смысле этого слова, то Россия показала ее абсолютную недостаточность, невозможность решить все проблемы человечества с помощью науки, а значит – его гибельность. Поэтому она доказывала абсолютную необходимость строить научно-технический прогресс на основе духовно-нравственного прогресса, а в качестве основы развития общества и человека полагала их духовно-нравственное развитие.

Таким образом, она предложила миру синтез научно-технического и духовно-нравственного прогресса. Вот та главная идея, вот то великое «новое слово» (Ф.М. Достоевский), которое сказала русская культура XIX века миру.
Все остальные идеи уже из нее следовали. Например, идея катастрофизма революции. Если для представителей русской интеллигенции западного типа революция казалась благом, очистительной бурей, то для всех представителей славянофильства, начиная с А.С. Пушкина, – разрушительной катастрофой. И Ф.М. Достоевский с гениальной прозорливостью и огромной достоверностью в своих романах, проиграв возможные катастрофические варианты развития человека и общества в русле этой логики, показал, что цена потерь от развития событий по этому сценарию несопоставима с ценой приобретений. Так, «Преступление и наказание» – это пророческое предупреждение о недопустимости решения проблем преступным путем для каждого человека, а «Бесы» – для любого социума; перечитайте «Бесы» и сравните с событиями, последовавшими в России в XX веке.

Как известно, Германия своих гениев в конце XVIII – начале XIX вв. услышала. И этим она обязана своим стремительным социальным и культурным подъемом в XIX веке. Россия своих гениев-пророков, которые по многим вопросам разошлись с Западной Европой, не услышала. Более того, сделала все, чтобы приклеить им ярлыки «сумасшедших». И не только Россия – их не услышал весь мир. Или не захотел услышать.

Конечно, модель социального развития, предложенная мыслителями Западной Европы, дала колоссальный импульс развитию европейского общества и всего человечества. Однако в результате игнорирования западным обществом духовно-нравственных начал колоссальное здание европейской цивилизации шатается. О. Шпенглер в начале ХХ в. фактически описал тот же сценарий развития Западной Европы, что и русские мыслители ХIХ в. Как известно, его пессимистический прогноз В.И. Ленин связывал с тем, что Шпенглер отражал в своем творчестве настроения представителей гибнущего буржуазного класса. Сегодня очевидно, что сценарий развития западноевропейской цивилизации, описанный О. Шпенглером, совершенно не укладывается в парадигму классовых представлений о социуме. Он намного глубже, и он верен.

В чем же причина трагизма и катастрофизма западноевропейского варианта прогресса? Она в том, что самые главные и самые трудные проблемы человечества вовсе не материальные, а духовные, нравственные. Цивилизации в истории человечества погибли не потому, что людям было нечего есть или пить, но потому, что начиналась самоугасаемость людей и, соответственно, цивилизаций. При этом люди, находящиеся в этом состоянии, стремились решать какие-то внешние проблемы, а не проблемы человека, проблемы его духовно-нравственного развития.

И сегодня самые большие проблемы мира вовсе не экономические: нехватка сырья, энергии, воды, продовольствия и т.д. Самое опасное состоит в том, что быстрее, чем исчерпываемость внешней природы, наступает исчерпанность человека, его стремительная и все ускоряющаяся духовно-нравственная выгораемость. Человек Западной Европы и России стремительно, буквально на глазах, слабеет и деградирует духовно и нравственно. И осыпается.

И в этой связи, может быть, самой актуальной книгой для человечества становится роман М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы», где раскрывается проблема «вымороченности» человеческой семьи, человеческого рода.
Итак, Западная Европа в эпоху Просвещения пошла – в разных формах, от радикального атеизма до вежливого сведения религии к отжившим традициям – на раскол науки и религии. Просвещение поставило религию в зависимость от развития науки, стало определять меру ее истинности с позиций соответствия ее критериям научности. С эпохи Просвещения религия стала оправдывать свое существование в социуме противоречием или непротиворечием своих постулатов в сравнении с постулатами науки.

Напротив, славянофилы предложили не только симфонию государственной и церковной власти, но и живой синтез веры, искусства и науки, без всякого предварительного согласования постулатов искусства и веры с принципами науки. Поэзия самодостаточна сама по себе и имеет право на жизнь не потому, что соответствует пятому или десятому закону термодинамики, а потому, что поэзия есть поэзия. Соответственно, и религия самодостаточна в своем развитии. При этом и религия, и наука, и искусство абсолютно необходимы человечеству – без них оно деградирует. И когда любая из этих сторон деградирует, человечеству, тому или иному обществу, государству бывает плохо, в каком бы времени они ни жили, пусть за 1000 лет до н.э., пусть 2000 лет спустя.

Напомним, что этот синтез позволил создать особую византийскую цивилизацию с ее особым имперским стилем, позволил русскому государству почти сразу же после официального принятия христианства осуществить величайший подъем всей культуры, – древнерусскую культуру XI в. называют «русским чудом». И все дальнейшее развитие нашей истории – это попытка сохранить и развить этот принцип. Вот почему в России наука, искусство и религия не знали неразрешимых противоречий в своем развитии до ХVIII в.

И только в XVIII в. началась полемика. Но насколько тяжело переживали разрыв религии и науки в новое время все великие русские деятели культуры, искусства, науки, можно понять из письма Д.И. Менделеева: «Не могу, даже просто смелости у меня такой не хватает, закончить изложение своих "Заветных мыслей", не попытавшись передать своих исходных положений, выработавшихся всею совокупностью испытанного и узнанного в жизни, так как этими положениями не прямо, а косвенно определяется все мое изложение. Считаю это тем более необходимым в наше время, что оно явно занято «переоценкою» и сосредоточенным стремлением найти вновь как-то затерявшееся "начало всех начал", исходя то из субъективной самостоятельной точки зрения, то из какого-то абстрактного единства, будь оно энергия вообще, или, в частности, электричество, или что-либо иное – только не древнее исходное начало, Богом наименованное. … Это очень печально отражается в философии, пошедшей за Шопенгауэром и Ницше, в естествознании, пытающемся "объять необъятное" по образцу Оствальда или хоть Циглера … в целой интеллигенции, привыкшей держаться "последнего слова науки", но ничего не могущей понять из того, что делается теперь в науках; печальнее же всего господствующий скептицизм отражается на потерявшейся молодежи…».
Русская же культура XIX в. теоретически сформировала это единство применительно к Новому Времени, возродив важнейший принцип – принцип единства духовных сфер человечества – веры, науки, искусства. И это был величайший вклад русского гения в мировую сокровищницу. Эта истина, возрожденная русской культурой в новых условиях, остается таковой и в наши дни, и до скончания человечества, несмотря на исторические коллизии и противоречия, видоизменяясь в каждое новое историческое время и в каждую новую историческую эпоху.

Следовательно, с одной стороны, красота, истина и добро; с другой – безобразие, зло и заблуждение. С одной стороны, искусство, наука, религия; с другой – невежество, сколько бы оно ни ерничало и ни кичилось своим остроумием. Это и есть та великая истина, которую не только явила миру Россия в новых исторических условиях, но которую своим катастрофическим опытом подтвердила. Война с религией обернулась для России катастрофой. Любое здание, построенное не на камне истинной веры, рухнет. И чем больше здание, тем неизбежнее его падение.

Поэтому, оценивая основные идеи европейского Просвещения в контексте их проверки реалиями ХХ века, мы с полным правом можем утверждать – мир оказался не количественно, а качественно сложнее, чем представлялось европейским гениям ХVII–XIX вв. от Р. Декарта и Дж. Локка до О. Конта и К. Маркса. Русские гении и святые, начиная с А.С. Пушкина и святителя Филарета (Дроздова) и заканчивая Д.И. Менделеевым и праведным Иоанном Кронштадтским, оказались ближе к истине. Во всяком случае, жизнь подтвердила их большую правоту.

Почему же в великом споре европейского Просвещения более правы оказались русские мыслители ХIХ века? Видимо, наиболее глубокий, наиболее удовлетворительный ответ дал в ХХ веке А. Тойнби. Суть его ответа: так устроено человечество, что определяющим принципом его организации является цивилизационное начало. При этом в основе всех известных на Земле цивилизаций лежит религия. А цивилизаций, в основе которых нет религии, просто не существует.

Не соглашаясь с этим утверждением, известный советский ученый Н.И. Конрад писал А. Тойнби: «Вы усмотрели – и это было совершенно справедливо, что такие великие миссионерские религии, как христианство, буддизм и ислам, охватывали целый ряд цивилизаций, то есть соединяли их в новом единстве. Так у Вас родилась мысль об иной монаде исторического процесса. Можно было бы продолжить Вашу мысль. Всматриваясь в ход мирового процесса, мы видим, что в некий момент этого процесса мир распался, как принято говорить, на два лагеря – капиталистический и социалистический. И каждый из них в какой-то мере также действует, как некая монада истории. Значит, признаком монадности в этом случае может служить и то, что мы называем социально-экономической системой. Не так ли?».
Казалось бы, Советский Союз, обреченный на века своего динамического развития, подтверждал эту гипотезу. Но… Она не подтвердилась.
Следовательно, духовно-нравственное начало – это и есть подлинное основание бытия человека и общества, это и есть то фундаментальное реальное идеальное начало, которое, подобно истокам реки, корням дерева, фундаменту здания, определяет его жизненность, его прочность, его бытие. Напротив, утрачивая свои духовные начала, человек и общество неизбежно гибнут.

Значит, православие – это по-прежнему основа, архетип, матрица российской цивилизации. И это нисколько не противоречит тому факту, что в России есть другие религии. Напротив, это говорит о том, что Россия создала такую цивилизацию, где могут жить в мире и согласии многие религии, сотни народов и культур.

Какое же значение эта идея имеет для современного развития российского общества, его воспитания и образования? Нетрудно понять, что идеи, определяющие развитие общества, являются таковыми и для образования. И если сегодня определяющей идеей развития западноевропейского общества является идея либерализма, то она является определяющей и по отношению к образованию.

Россия, которая сегодня вступила на путь построения либерального общества, вступила и на путь построения либерального образования. Однако можно ли принять ее в качестве определяющей идеи развития нашего общества и образования? Нет!

Нет, потому что концепция либерального, постмодернистского развития общества – это идея и путь человечества в бездну. Поэтому мы не должны принимать ее ни на уровне развития общества, ни на уровне развития образования. Напротив, концепция оптимального развития общества и образования должна предполагать работающую идею симфонии трех его духовных составляющих: религии, науки и искусства.

Очень важно понять и то, что наука не есть нечто, принадлежащее только западноевропейской цивилизации. Наука (равно как и философия) – это рациональное постижение мира, в отличие от искусства – образного освоения мира. И поэтому в любой цивилизации мы видим свое, особое, рациональное постижение мира, а значит, свою науку и философию. Западная Европа не создала науку как таковую, но она создала такую ее форму, которая превратила ее в определяющий фактор развития человечества, сделав человечество «геологическим фактором» (В.И. Вернадский). Но и такое направление развития науки не отрицает и не делает излишним развитие религии и искусства. Напротив, оно увеличивает их значимость.

Когда нас упрекают в том, что мы якобы все время хотим построить свое особое общество вопреки мировым тенденциям, то это совершенно ложный упрек. Когда русские гении ХIX – начала ХХ вв. предлагали свой путь развития для России, они вовсе не предлагали отделиться от мира китайской стеной, похоронить прогресс, и т.д. и т.п.

Главным у славянофилов было то, что они доказывали фатальную недостаточность концепции одностороннего научно-технического прогресса, предложенного Западной Европой, его катастрофизм и предупреждали об этом не только Россию, но и Западную Европу, и весь мир. И они предлагали всему миру другую концепцию социального развития, состоявшую в том, чтобы соединить научно-технический и духовно-нравственный прогресс.

При этом Россия, не услышавшая своих пророков, проиграла на себе западноевропейский марксистский вариант развития. Результат известен. Да, были значительные успехи. Но сопоставимы ли жертвы с обретениями? Проиграв уже в своей истории один из вариантов западноевропейского развития, должны ли мы вставать на тот же западный путь, который сегодня именуется либеральным или постмодернистским и который, по существу, еще более страшен, чем атеистический вариант.

Не правильнее ли идти по пути более оптимального развития, пути, который открыли гении России в XIX – начале ХХ вв.? Пути, предполагающему не только интеллектуально-технический прогресс, но синтез интеллектуально-технического и духовно-нравственного прогресса. И этот путь необходим не только для России, но и для всего мира. И потому путь, предложенный в XIX в. Россией, – это не сугубо и не специфически российский путь, но путь, который может стать столбовой дорогой для всего человечества, разумеется применительно к каждому конкретному государству.

P.S. Когда мы говорим о христианском направлении, то следует сказать, что оно противостояло не одному, а двум направлениям общественной мысли России: атеистическому и либеральному. Эти два направления сформировались в русском общественном движении как течение теоретической мысли в первой половине XIX в. Но если христианское направление нам хорошо известно и не менее хорошо известно атеистическое направление и его представители, начиная с Н.А. Радищева и В.Г. Белинского и заканчивая В.И. Лениным, то либеральное направление достаточно трудно определить, трудно назвать деятелей, которые стали олицетворением этого направления, или, как говорят сейчас, знаковыми фигурами, хотя перечислить имена известных либералов совсем нетрудно. Поэтому о нем говорят как о реальном направлении в XIX в., его критикуют и представители атеистической, и представители православной мысли. Более того, его установки в начале XX века легли в основание либеральных политических организаций России. Так что либеральная идеология была и реальной политической практикой. Более того, с 1991 г. определяющим идеологическим направлением России стало либеральное направление. Что оно дало стране, народу и образованию за 20 лет своего господства в России – мы все видим.





© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru