Наша цель – изучение и популяризация отечественной истории

Ежегодно в первое воскресенье сентября на территории подмосковного музея-заповедника «Бородино» проходят красочные военно-исторические праздники, посвященные знаменитому Бородинскому сражению. Кульминацией торжеств неизменно является полуторачасовое действо на плац-театре музея, в ходе которого сотни людей, облаченных в форму русской и наполеоновской армий, воспроизводят ключевые моменты битвы. Чтобы уви-деть захватывающее зрелище в Бородино съезжаются десятки тысяч чело-век из России и зарубежья. Многие из них полагают, что батальные сцены воссоздаются актерской массовкой, однако на деле заслуга в проведении «Дня Бородина» принадлежит участникам движения военно-исторической реконструкции. О том, что представляет собой это уникальное объединение, рассказывает один из его участников.

Интервью с участников военно-исторической реконструкции Тимуром Беловым нижним чином 2-й роты Лейб-гвардии Семёновского полка.


Что собой представляет военно-историческая реконструкция?

Сразу хочу отметить, что не могу говорить от имени всех участников движения, а выражаю только частное субъективное мнение, с которым многие могут и не согласиться.

Что собой представляет реконструкция, однозначно ответить сложно. Можно сказать, что это движение активных людей, объединенных одной целью – изучением и популяризацией отечественной истории. Можно изучать ее по книгам и учебникам, оценивая с высоты веков поступки и действия людей живших много лет назад. Можно посещать музеи, где среди экспонатов, хранящихся там, пытаться почувствовать «ту эпоху». Но, когда ты однажды знакомишься с «реконструкцией», то понимаешь, что у тебя есть еще и возможность испытать всё, или почти всё, о чём ты читал на собственном опыте.

В настоящий момент движение военно-исторической реконструкции в Рос-сии достигло немалого размаха. Существуют клубы на разные эпохи – средневековье, наполеоновские войны, 2-я мировая война. Некоторые «направления» только развиваются, например, эпоха царствования Петра Великого, 1-я мировая война или Крымская кампания, какие-то ждут своего развития.

Каков смысл реконструкции? Это игра, хобби или образ жизни?

Лично для меня – это, прежде всего, потрясающе интересный круг общения с людьми, которых в обычной нашей жизни мы можем встретить лишь одного-двух за много лет, а в движении их сотни. Затем возможность на практике «в живую», если можно так сказать, изучать историю Русской Императорской Армии и моего полка. Ну, и в последнюю очередь, это активный интересный отдых, во время которого за десять дней я получаю положительных эмоций столько, сколько не получаю и за три месяца обычной повседневной жизни.

Не является ли участие в ВИР-движении попыткой уйти от реальной жизни в некий придуманный мир?

Этот вопрос нам часто задают. Нет, реконструкция не имеет ничего общего с попыткой уйти от реального мира. Зачастую люди уходят в придуманный ими самими мир, когда не могут справиться с повседневными проблемами и вызова-ми. Погружаясь в грезы, они бегут от действительности туда, где могут считать себя много лучше, чем есть на самом деле – красивыми, сильными, ловкими, смелыми, на деле оставаясь слабыми. Нас реальный мир не пугает, нам в нём не страшно, ну, может быть несколько скучно и а военно-историческая реконструкция – это скорее «дополнительный мир», а не то, что заменяет реальность.
Большая часть участников движения – люди успешные и состоявшиеся в обычной жизни. Что обычно считается для человека успехом в «реальном мире»? Интересная работа, успешный карьерный рост, высокая зарплата или высокое материальное состояние, положение в обществе, благополучная семья. У многих из участников движения всё это есть, только свободное время они любят прово-дить не традиционно для «успешного» человека в ночном клубе или казино, а в поле у бивуачного костра в кругу товарищей, объединенных одним с ними интересом. И кстати, тот факт, что простое увлечение эти люди смогли развить до уровня «целого мира» говорит больше об их силе и талантах, чем о слабости.

Каким был Ваш собственный приход в реконструкцию?

Каждый в реконструкцию приходит своими дорогами, и порой они бывают совершенно необычными и очень увлекательными. Если говорить о моем пути, то он был долог и имел свою специфику. Начну с того, что в школе я уроки истории не любил. Не потому, что преподаватель был плохим, концепция подачи была плохая, – везде присутствовала идеология классовой борьбы и отсталости России. После прочтения «такой истории» складывалось устойчивое впечатление, что до Октябрьской революции был сплошной кромешный мрак, и только с победой большевиков наступил рай земной. С другой стороны мой отец - сам увлекавшийся историей, постоянно приносил мне книги, которые я был обязан, по его мнению, прочесть. Книги были редкие, часто противоречащие официальной исторической концепции, принятой в СССР, и я их читал, но интереса особого они у меня не вызывали.

Увлечение возникло, когда, уже отслужив в армии и, учась в институте, я случайно приобрел книгу А. Керсновского «История Русской Армии», написанную автором в эмиграции. Меня поразила эта книга тем, с какой любовью и трепетом автор описывал создание, развитие и боевые подвиги русских полков в разные периоды отечественной истории. Поразило то, что армия не была безликой, что ее гордость и славу составляли именно полки, каждый со своей историей, своими традициями и своими героями. Как это было не похоже на всё то, что я читал ранее! Но самое главное, - в книге перечислялись боевые награды полкам за раз-личные кампании и походы. В этих списках я обнаружил «Муромский пехотный полк».

Я родился в Муроме, с интересом изучал историю родного города, но никогда и ничего не слышал о Муромском полку. Еще большее изумление вызывало то, что эта воинская часть оказывается была очень заслуженной. Полк основан еще Петром Великим, награжден серебряными трубами за взятие Берлина, сражался на Бородино, получил Георгиевские знамена за Севастополь, входил в Париж…а я только теперь узнал о его существовании.

Как муромец я посчитал для себя долгом изучить историю полка. Начал «рыть Интернет», записался в Ленинскую библиотеку, стал собирать всё, что можно найти по истории полка, но ее просто не было. Тогда стал искать истории других полков и нашел их немалое количество. Именно тогда в первый раз зашел на сайт какой-то военно-исторической группы, где была размещена «история реконструируемого полка». Там впервые узнал о ежегодных «сражениях» на Бородинском поле, о существовании различных военно-исторических клубов. Я решил, что мне обязательно нужно там побывать, тем более что нужно было еще найти и сделать фото памятника Муромскому полку на Бородинском поле, о существовании которого я читал, но изображений найти не мог.

Пригласил сына и своего друга в попутчики, мы взяли палатку, запас еды и отправились за день до «сражения» на славное Бородинское поле. Это был 2002 год, год 190-летнего юбилея, мне тогда было 34 года. Мы планировали познакомиться с Полем, памятниками, на другой день посмотреть «сражение» и если по-везёт, пообщаться с реконструкторами и может быть найти кого-нибудь «из Муромского полка». Прошли почти всё поле, осмотрели почти все памятники и укре-пления и только к вечеру добрались до реконструкторского лагеря. То, что я увидел, поразило до глубины души. Улицы из палаток, десятки бивуачных костров, песни русские и французские, мундиры всех родов войск обеих армий, артиллерийские орудия, кавалерия, казалось воздух был пропитан атмосферой какого-то грандиозного праздника и всеобщего единения. Я в своей современной одежде чувствовал себя как пришелец из других миров или как путешественник, которой только что совершил прыжок во времени на 190 лет назад.

Познакомиться с реконструкторами оказалось довольно просто, к кому я бы не обращался, везде находил участие и желание помочь. Видимо, если ты за день до сражения поздним вечером находишься в лагере, то ты конечно еще не «свой человек», но уже и не совсем случайный. Во всяком случае, тогда я так для себя объяснил приветливое отношение совершенно незнакомых людей. «Кого-нибудь из Муроского полка» найти не удалось, их просто не существовало. Но в процессе поиска удалось познакомиться с одним из ветеранов движения, который дал мне ответы на все вопросы. Планы по реконструкции Муромского полка он воспринял скептически и посоветовал для начала присоединиться к одному из уже существующих клубов, хотя бы для того, чтобы получить исчерпывающую информацию по пошиву и изготовлению обмундирования, которое, как оказалось, качественно сделать очень не просто.

Полгода я обдумывал свое решение, понимая, что влиться в это движение нужно не на год или два, это на долгое время, если не навсегда. Сейчас понимаю, на-сколько смешными были мои рассуждения, но тогда я полагал, что раз Клуба Муромского полка не существует, значит, создать его нужно мне, а для этого пройти предварительное обучение. Но, где? В определенный период истории Русской армии кузницей офицерских кадров для армейских полков была Гвардия. «Значит мой путь в Гвардию!» – сделал я для себя вывод и набрал в поисковике «Преображенский полк».

Клуб, реконструирующий славный «Первый русский полк», оказался в Санкт-Петербурге. Разочарованию моему не было предела. Правда, на сайте клуба было указано, что составляющий с Преображенским полком Петровскую бригаду Семёновский полк, находится в Москве. Что ж, подумал я, Александр Васильевич Суворов служил в именно в Семёновском полку, значит быть по сему, и пошел на сайт «семёновцев».

Как же сейчас смешно всё это вспоминать, но неисповедимы пути Господни…Весной 2003 года я был зачислен рекрутом в Лейб-гвардии Семёновский полк, где состою и по сей день, о чем признаюсь ни разу не пожалел и в каком-либо другом клубе себя уже не представляю, но материалы по истории Муромского полка по-прежнему продолжаю собирать.

Каков портрет современного участника реконструкции? Вызывает ли эта деятельность интерес у подростков и молодежи, или это все-таки скорее занятие зрелых мужчин?

Здесь можно встретить действующих и отставных военных, историков и работников музеев, предпринимателей, менеджеров, работников банковского сектора, преподавателей ВУЗов, государственных служащих и еще многих и многих… Думаю, что без преувеличения можно сказать, что более 90% участников военно-исторического движения – это люди с высшим образованием. Возраст также максимально широк - от студентов до пенсионеров.

Думаю, что интерес у подростков и молодежи реконструкция, конечно, вызывает, но для занятия реконструкцией одного интереса мало, очень важную роль играет материальная составляющая. Качественно изготовленное обмундирование стоит не малых денег, которых у большей части молодежи просто нет, а оказывать материальную помощь в его пошиве и покупке в клубах не принято. Хотя иногда страстное желание участвовать в движении преодолевает и эти трудности. Так, например, года 2 назад к нам приехал подросток лет 12-ти с бабушкой и заявил, что страстно желает вступить в наш клуб. Мы тогда встали перед очень серьезным выбором, с одной стороны он слишком мал, на поле его не пустят и он может жить только в лагере, потом это еще большая ответственность за него и за его здоровье, с другой, нельзя такому парню отказать только из-за его возраста. Всякие наши рассказы-пугалки о трудностях полевой жизни, плохом питании и возможности вымокнуть до нитки в чистом поле под очередным проливным дождем, на него не возымели действия. Тогда один из наших бойцов решил взять его на поруки и исполнять роль «дядьки». С тех пор он регулярно выезжает на Поле, живет, как и все в палатке, растет и мужает с каждым годом. Надеемся, что опыт общения в нашем коллективе пойдем ему на пользу в его дальнейшей взрослой жизни.

Как Ваши близкие относятся к Вашему участию в ВИР? Хотели бы Вы, чтобы Ваш сын следовал по Вашим стопам? Или он уже последовал?

Поначалу супруга восприняла мою идею, мягко говоря, без энтузиазма, ибо полагала, что теперь муж постоянно будет пропадать из семьи, отправляясь на свои «игрища». Но для меня реконструкция никогда не была поводом сбежать из дома. Наоборот, я хотел увлечь этим всю свою семью, что с детьми было очень просто, а вот с женой сложнее. Так в 2004 году мы отправили сына - тогда ему было 14 лет, - на поле за 2 недели до «сражения». Роль его «дядьки» взялся исполнять мой очень хороший друг и товарищ по полку. Они жили в палатках две недели, сын получил прекрасную возможность испытать себя в сложных погодных условиях и в самостоятельной жизни без опеки родителей. Надо сказать, что он с честью вышел из этого испытания и когда я позже приехал на поле уже со всей семьей (дочери тогда было 7 лет), то сына знали уже во многих лагерях. Новые знакомства, большой круг общения с интересными людьми, теплый вечер и разговоры у костра, так впечатлили мою супругу, что она находилась в радостном и приподнятом настроении…а ночь был проливной дождь, и наша палатка протекла насквозь. Переодев детей во все сухое под навесом, мы в 7 утра субботы отправились обратно домой. Нас вышло провожать большое число моих товарищей, почти все они были уверены, что навсегда. Дети категорически не хотели уезжать, но спальники были мокрыми, а предстоящая ночь обещалась быть холодной, вы-бора не было. Всю дорогу домой и в продолжение всего дня дети не обмолвились с нами не единым словом, так они были раздосадованы моим решением. И вот тут ситуацию спасла именно жена, она предложила утром в воскресенье отправиться на самой первой Бородинской электричке опять на поле.

Для этого подниматься нужно было почти в 4 утра, а затем по прибытии на станцию Бородино, предстояло пешком преодолеть до лагеря почти 5 километров. Задача была не из легких, особенно для женщины и девочки 7 лет, но в 9 утра мы вновь все четверо вошли в наш лагерь. Момент нашего появления был сродни финальной сцене из комедии «Ревизор».

С тех пор мы каждый год выезжаем на поле семьей, это стало традицией. Сын уже трижды «сражался» на Бородино в одном строю со мной, пока не вырос из всех своих мундирных вещей, жена с дочерью переодеваются в народное крестьянское платье, как семья солдата. Ну, и конечно, больше всего «моим дамам» нравятся «исторические балы». В этом случае уже я с ними в реконструкции, а не они со мной. Так что, без преувеличения можно сказать, в нашей семье теперь реконструкцией увлекаются все.

Какими чертами характера на Ваш взгляд должен обладать реконструктор?

Хороший вопрос. Помню, когда я писал прошение о зачислении меня в клуб, руководитель клуба на подобный вопрос ответил просто и лаконично – главное, чтобы человек был хороший. Да, наверное, так и есть. Ну и конечно он должен быть увлеченным.

Насколько важно для участия в реконструкции знание русской истории? Или, в принципе, достаточно иметь много денег и свободного времени, не утруждая себя чтением военной и исторической литературы?

Без изучения исторических, а порой и архивных материалов невозможно с максимальной точностью воспроизвести детали униформы и технологии их изготовления, научиться правильно выполнять команды и ружейные приемы, действовать в составе подразделений. Опять же, нужно отметить, что подход, который выбирается, зависит от участников клуба. Кто-то постоянно совершенствуется, кому-то достаточно внешней «похожести» и только, но последние, как правило, не имеют авторитета в движении.

Наш клуб уделяет изучению исторических материалов большое значение. Мы собираем, подготавливаем и размещаем на клубном сайте различные мемуары бывших семёновцев, полковые истории, фотографии, рисунки и полковую музыку из полученную различных исторических источников. Есть даже такие фотографии, что присылают нам потомки бывших офицеров и солдат Семёновского полка. Мы и дальше планируем уделять этому максимальное внимание, и будем стараться в идеале собрать на одном сайте максимум информации по истории полка. Восстановить и сохранить память о славном Лейб-гвардии Семёновском полке для всех тех, кому интересна русская история и история Русской Императорской Армии.

К сожалению, реконструкторов иногда пренебрежительно называют ряжеными, не понимая, какая огромная работа стоит за тем, чтобы воссоздать облик воинов минувшего времени. Зрители бородинских баталий также порой недоумевают: как можно носить мундиры тех, кто воевал против России? Что бы Вы могли ответить?

Все зависит от культуры и познаний говорящего это человека. Вполне может быть, что он может дать такую оценку «наряду» какого-либо реконструктора, являясь при этом высококлассным специалистом в области униформологии и истории военного костюма XIX века. Если же он таким специалистом не является, то это проявление элементарной зависти или глупости, реагировать на которые не имеет смысла. Всегда будут люди, которым что-то, да не нравится, чем-то они, да не довольны.

Годы, проведенные в изучении мундиров с детализацией до каждой выпушки, каждого стежка и каждой пуговицы, позволили некоторым реконструкторам стать специалистами высокого уровня в области униформологии. Есть среди них авторы, которые регулярно публикуют материалы своих исследований в специальной литературе, выпускают книги и журналы. К сожалению, их ценный опыт часто остается не востребованным, особенно при современном производстве кинофильмов на исторические темы.

Относительно того как можно носить форму тех, кто воевал против России, то этот вопрос тоже часто нам задают. Я ношу мундир Русской Армии, но среди моих друзей большое количество тех, кто носит французские мундиры. Мы иногда даже в шутку так прощаемся – «Ну, пока, увидимся в прицеле». А если отвечать серьезно, то среди тех, кто на поле сражается под французскими знаменами русских патриотов если не больше, то уж не меньше точно. Один из них, когда ему задают такой вопрос, отвечает следующим образом – «Почему я русский и на мне французский мундир? Потому что я русский патриот!» чем повергает спрашивающего в полное недоумение. Затем, выдержав небольшую паузу и насладившись произведенным эффектом, поясняет – «Я в реконструкции много лет, я очень люблю Русскую Армию, я сам носил русский мундир, но когда реконструкция начала набирать популярность и русских клубов стало появляться всё больше и больше год от года, я принял решение перейти в армию противника. Потому что у русской армии должен быть противник на Бородинском поле! Противник грозный, хорошо обученный, качественно пошитый и вызывающий уважение, что в итоге придаст еще большое значение подвигу русской армии в глазах зрителей. Кому как не мне и моим товарищам было это сделать?»

Я полностью с ним согласен.

Лично меня, например, раздражают фильмы, где «немцы» волею «гения» режиссера представлены этакими «дурачками». Нет славы в победе над слабым, велик подвиг в победе над сильным. Я считаю, что придание «дурашливого» образа противнику уничижает подвиг и славу моих дедов, которые проливали кровь на полях Великой Отечественной Войны, и лично меня это оскорбляет более, чем вид реконструктора в форме Вермахта.

Некоторые клубы перед сражением напутствуют православные священники. В действительности насколько реконструкторы религиозны?

Кто-то считает, что участие в мероприятиях духовных лиц является лишним, кто-то считает, наоборот, обязательным, но большинство относится с пони-манием и уважением. Встречается много действительно верующих людей, но свои религиозные чувства открыто демонстрировать у нас считается не приличным (как и политические пристрастия), потому сказать, что столько-то процентов религиозны, а столько-то нет, не представляется возможным. Как правило, духовный настрой человека обнаруживается совершенно случайно.

Если говорить о моем клубе, то в нашем составе верующих людей подавляющее большинство. Мы каждый год за день до «сражения» совершаем поход к памятникам, где захоронены офицеры Семёновского и Преображенского полков, погибших в Бородинском сражении. Там обязательно читаем своими силами «Отче наш» и заупокойную молитву о «православных вождях и воинах живот свой на сем поле бранном положивших».

В 2007 и 2008 годах, после «сражения» мы участвовали в заупокойной службе по воинам Семёновского полка, прямо в поле. Священник, который ее вел - отец Михаил из московского храма великомученика Димитрия Солунского, для этого специально приезжал из столицы. Для многих из нас это важно, поскольку позволяет почувствовать духовную связь с теми семеновцами, кто составлял и приумножал славу полка на всём протяжении его славной 200-летней истории служения России.

Хотели бы Вы, чтобы ВИР стала более популярной в России или массовость способна принести более вреда, чем пользы?

Что плохого в том, что реконструкция станет более популярной? Ведь для того, чтобы сделать какой-либо полк качественно нужно обработать массу исторического практического материала, в процессе изучения ты погружаешься в российскую историю …А чем, если не этим, воспитывается патриотизм, о необходимости которого сейчас там много говорят?

Если сравнивать сегодня реконструкцию в России с тем, что было несколько лет назад, то можно сделать вывод о том, что она набирает популярность. А можно сравнить с реконструкцией войны между Севером и Югом в США, где количество участников перевалило за 30 тысяч человек. В сравнении с этим показателем 1000 реконструкторов на Бородинском поле - только проект реконструкции, даже не начало. Конечно, в США больше и реконструировать то особенно нечего, так в том и преимущество нашей истории, что 1000-летнее развитие России дает массу интересных периодов для увлечения и изучения.

На мой взгляд, чем более массовым будет движение, тем лучше, а уж сделать его качественным, сейчас есть кому. Накоплен и обработан не малый исторический материал, внутри движения есть и люди и клубы, способные работать с молодежью и новичками, движение, думаю, и дальше будет развиваться, привлекая в свои ряды всё новых и новых людей, желающих изучать свою историю.

Ну и в заключение, хочется пригласить всех читателей на сайт нашего клуба, где вы найдете массу интересного материала. http://www.lgsp.petrobrigada.ru/

Фото С. Кулакова и Т. Белова











© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru