Самостоянию ребенок учится именно в детском сообществе

Все мы знаем, что детям необходимо общество сверстников, у них  должны быть друзья. Играя с другими детьми, они учатся находить свое  место в обществе,   дружить и ссориться, заключать перемирия и идти  на компромиссы, соревноваться и соотносить свои успехи с успехами  других. Однако иногда бывает, что взаимоотношения с другими детьми  не складываются   и эти сложности могут возникать не только со сверстниками во дворе или детском саду, но и в семье, с младшими или  старшими братьями и сестрами. Как быть, если его отношения с друзьями не складываются, как уладить конфликт между братьями- сестрами –  об этом и многом другом мы спрашиваем у Виктора Ивановича  Слободчикова, доктора психологических наук,  члена-корреспондента РАО, директора Института развития дошкольного образования РАО.

Обучая ребенка ходить, играть, говорить, мы незаслуженно обходим  своим вниманием такую важную деятельность, как общение. Что значит "научить общаться"? Как общение с другими людьми влияет на становление  личности ребенка?

Зададим вначале некую широкую рамку, где эти вопросы можно содержательно обсудить.

В русском языке слова «общение»-«общность»-«общество» не только однокоренные, они из одного семантического гнезда - это очень хорошо видно. Сегодня это слово заменяют на другие, и самая неудачная замена слова «общение» - на слово «коммуникация». Коммуникация – это фиксированная  связь между «источником» и «приемником», это путь сообщения, притом ее основным содержанием является трансляция информации, товаров, услуг, энергии и т.п.

Слово «общение» имеет на самом деле более глубокий - онтологический смысл: это процесс, который рождает общность, притом не формализованную организацию, а человеческую общность: от души к душе. Смысловое пространство понятий «общения», «общности», а за ними и «общества», вовсе не совпадает с понятием «социум». Социум задает и объединяет формальные структуры по правилам, по закону, по нормам, а общество есть живая общность, сплетение и взаимосвязь жизней, и  живет оно, как правило, по ценностям и смыслам. Мы, например, можем входить в него, а можем не входить: «это не мое общество»… В первом случае человеческие объединения регулируются правилами, предписаниями, а в другом случае … смыслами, ценностями. Вот это очень важно.

И теперь о детском сообществе. Человек при рождении попадает в уже обжитой мир. Ребенок зарождается, рождается и живет в системе реальных, живых, хотя и разнородных связей с другими людьми (первоначально с матерью, затем еще с близкими, впоследствии и с дальними). Можно вообще сказать: нигде и никогда мы не увидим человека до и вне его связей с другими. Он всегда существует и развивается в со-обществе и через со-общество.

Реальность детского сообщества связана с решением фундаментального вопроса: «Как человек обретает  собственно человеческое в себе». Человек не есть что-то гарантированно готовое: если он по каким-то причинам выпадает из человеческого сообщества, то теряет свои человеческие качества, характеристики, способности, которые мы считаем естественными. Например: человек ходит на ногах - это норма? Нет, если перед ребенком нет образа прямоходящего человека, он будет бегать на четвереньках. Если ребенок выпадет из речевой стихии – он будет немым, вернее, он будет издавать звуки, но членораздельной речи у него не будет, и ни на каком языке разговаривать он не сможет.

Это закон: только в человеческом со-обществе происходит становление собственно человеческого в человеке. А что есть в человеке собственно человеческого? – ничего другого, кроме другого человека. Если есть другой – есть шанс обрести свое собственное человеческое, если другого нет – этот шанс исчезает. От «другого» слово «друг» между прочим. Это очень важно.

 

Второй момент. «Другой» может быть разным: «родной» или «чужой» по крови. Но есть еще одна линия измерения - по духовной близости: «близкий» или «чуждый». И вот дальше мы можем эти две линии пересекать и обнаружим, что «другой» может быть чужой по крови, но близкий по духу. Самый лучший вариант, это конечно, «родной» и «близкий», самый чудовищный и катастрофичный – «чуждый» и «чужой». Поэтому, когда мы говорим «другой», надо понимать какой он другой: чужой, родной, близкий, чуждый?

И вот в этой сетке отношений с «другим» и разворачивается вся драматургия становления ребенка. Эта сетка может быть наложена на семью, на школу, на улицу… Может оказаться, что в семье все родные по крови, но чуждые по духу, а на улице как раз неожиданно близкие. Таким образом, важно появление «другого», важен тип этого «другого».

И третье, очень важное обстоятельство – в каком пространстве эти отношения с другими у человека осуществляются. Они могут осуществляться в горизонтали, где мы необязательно одинаковы, но все равны, и в вертикали – в иерархии. Сегодня, к сожалению, размывается и разрушается, но все-таки не может быть отменена иерархия взаимоотношений. Поэтому «другой» может объявиться в горизонтали – это один пласт взаимоотношений, а может – в вертикали, и она чрезвычайно важна до тех пор, пока существует семья (я не беру другие формы человеческих отношений, скажем, Церковь, деревенскую общину, клуб и пр.) Сегодня семья сведена до нуклеарной, ядерной: отец-мать-ребенок… Теперь даже такая семья начинает разрушаться – туда привносят мотивы и правила из делового мира. Собственно говоря, духовно-кровные общностные связи подменяются формальными связями: «Ты мне, я – тебе. Я тебе плачу, неважно там за что, за учебу, за оценки, за помощь по дому и т.п.».

Мы видим нападения на Богом данную форму взаимоотношений: нельзя забывать, что из Рая была изгнана семья, а не два персонажа, никак не связанных друг с другом. Сказано было: «Нехорошо быть человеку одному, создадим человеку помощника… друга». Другого! И в этом имени есть на все тысячелетия сквозной образ семьи, которая устроена действительно друг по отношению к другу. И по определению семья иерархична, и это то, что сегодня изничтожается, например, ювенальной юстицией. Это нововведение переведет семейные отношения в горизонт, когда ребенка  ставят на одну ступень со взрослыми, подменит человеческие отношения формальными, притом, извращенными, когда ребенок должен доносить, подавать в суд на своих родителей и родственников по самым идиотским поводам.

Я бы хотел отметить, что одно из самых опасных явлений в культуре, в социуме, в человеческих взаимоотношениях – это уничтожение вертикали, иерархии, ибо теряется понятие «верха» – «низа», «дозволено» - «не дозволено». Все, что связано с иерархией, неслучайно, потому что масштаб духовного развития человека иерархичен. Мир устроен иерархично, мы говорим и об иерархии в духовности либо негативной – там тоже своя иерархия: от мелких бесов до крупных, либо в светоносной духовности – по учению Свв.отцов существует иерархия небесных чинов.

Вот все эти разметки в пространстве развития человека очень важны.

Я бы еще сформулировал некий принцип: эти нормальные формы человеческих взаимоотношений в человеческом сообществе настолько важны, что в тех случаях, когда они разрушаются, нужно делать все, чтобы их восстанавливать, а на пустых местах просто заново строить! Вот, например, мы имеем неполную семью: если я знаю абсолютную ценность понятия полной семьи и проявления ее в самых разных возрастах, моя задача заключается в том, чтобы достроить недостающее звено. Например, в семье без мужа новый муж может и не появиться, но мать должна знать, что ее мальчику нужен пример взрослого мужчины, значит она должна искать для него друга семьи, буквально назначать из своих взрослых знакомых, чтобы этот образ взрослого мужчины перед ее ребенком был, иначе тому не с чего будет «снять» образ мужчины.

Мы сейчас попали  в ситуацию, когда многие некогда естественные вещи, так называемые институты воспитания, исчезли. Деревенская община, которая без всякой педагогики, самим фактом своего существования как большой патриархальной семьи оформляла «человеческое» в ребенке. Церковь, приходские храмы, которые повсюду были доступны для любого. Ведь что такое приход? Это место, помимо прежде всего общения с Богом, еще и выстроенный по принципу иерархичности институт социализации: я всех там знаю, меня знают, там есть «взрослые», «младшие», «старшие», «ровесники», во всем этом происходило раскрытие «человеческого» в человеке. Были дворы, были коммунальные квартиры – было много разных форм взаимоотношений между людьми. Сейчас мы живем в мире, в котором традиционные формы разрушаются или даже полностью ликвидированы. И получается, что пространства, где человек обретает смысл и содержание человеческой жизни, остается пугающе мало.

Как закладывается в семье отношение к жизни, людям, система ценностей?

Я скажу, что в семье у ребенка должен складываться образ полного, целого человека. Что это такое? Это - человек вообще, как таковой. Другого способа нет видеть перед собой возрастные, деятельные, культурные модели человека. Вот возьмем патриархальную семью. Там живет ребенок, неважно какого он возраста. Но у него в семье есть ребенок, который вот-вот родится, есть еще младенец, есть младшие, есть старшие братья или сестры, есть среди них даже те, которые уже строят молодую семью. Перед ним есть отец, на плечах которого все держится, есть старики, на которых держится вся родовая история, мудрость, предельные принципы, духовные ценности… Словом, перед ним вся панорама образов человека от рождения до ухода его из земной жизни.

Ребенок – это девичья фамилия человека: младенец, новорожденный или зачатый ребенок - это просто разные именования одного и того же человека, разные явленные его модели. Только в совокупности возрастных моделей человека он предстает как таковой в интервале его индивидуальной земной жизни. И вот когда ребенок в семье видит такую полноту перед собой – у него складывается понимание того, кто есть человек во всей его развертке. Сегодня такой  картины развернутых образов человечности по возрастам, по способам жизни, по деятельности и т.д. почти не осталось.

На собственные ноги человек может встать только в этом пространстве, вступая во взаимоотношения со взрослыми, младшими, старшими, ровесниками. И дальше важно отметить два особых процесса личностного становления человека: с одной стороны процесс отождествления себя с другими, что связано, прежде всего, с подражанием. С другой стороны – процесс обособления, становления особенности человека: меня мои близкие и родные выталкивают – «Теперь сделай сам, умеешь что-то делать - покажи, не умеешь – научись!» Через отождествление транслируется культурный накопленный опыт. Но этого мало, нужно чтобы человек внес и свой личный индивидуальный вклад в общую культуру сообщества. А это возможно только за счет индивидуального обособления. Мечта любого родителя, чтобы его ребенок был способен к самостоятельности. Как говорил А.С. Пушкин: «В самостоянии человека - залог величия его». Это максима христианской европейской культуры – способность к самостоянию, т.е. с одной стороны, человек должен не выпадать из общности и с другой стороны, должен быть отличен от всех других лиц, которые в этом обществе присутствуют.

Всему этому учится человек в семье.

Личность – это прирожденные особенности или нечто подверженное формированию извне?

Личность, равно как и способности изначально даны человеку Богом. Но эта данность дана как шанс, как дар. А далее по известной притче с талантами, что мы с этим даром, с талантами сделаем: помните, один размотал все, как блудный сын, другой в землю закопал, а третий преумножил, нарастил этот самый дар. Поэтому автоматически развитие талантов и дара не гарантировано, должен быть труд, притом взаимный, труд взрослого человека по наращиванию дара, но и носителя дара, самого ребенка. Конечно, его труд должен быть посильным, и соответственно он с какого-то момента начинает понимать, что у него есть действительно дар жизни, данные ему способности. С возрастом либо дискредитирует, разматывает этот дар, либо научается жить с благодарностью и наращивает этот дар, неся личную ответственность за него.

Детское общение это какой-то особый тип общения? и насколько он важен в  
становлении личности человека?

Мы уже говорили о взаимоотношениях людей по вертикали, это взаимоотношения ребенка со взрослыми, и прежде всего в семье. А детское общение со сверстниками – это общение в горизонтали.

Причем опыт этого детского общения чрезвычайно важен, так как в случае его отсутствия ребенок может оказаться только элементом иерархии, безынициативным, живущим по принципу: «Знай, свое место, сиди и не высовывайся!» Если за ним это место в вертикали зафиксировано и родители говорят: «Ты еще мал, …молчи, …не подходи, а это тебе рано…» - ему все время указывают на его место. А он хочет проявить некую самостоятельность, да и взрослые  хотят от него самостоятельности: чтоб сам ходил, сам одевался, сам умывался, сам учился, хотят в общем личной ответственности и прочего такого – откуда это все возьмется?!

Самостоянию он учится именно в «горизонтальных»  отношениях - в детском сообществе. Тут он упражняется, тренируется, пробует свои силы, это его естественное место, здесь он никого не выше, но и не ниже - он наравне со всеми. Тут (в детском сообществе) в принципе нет главных, старших, все примерно одинаковы в своих неумелостях и незнаниях, и в этом смысле они свободны.

А что в детском сообществе должно происходить? Умение договариваться – это страшно трудно. Например, проводились специальные эксперименты, оказалось, что где-то до 4 класса дети не умеют договариваться. Только в определенном возрасте, когда идет жесткое столкновение, неразрешимое столкновение желаний – они приходят к пониманию необходимости договариваться. И здесь авторитет и сила никакой роли не играют. Они приходят к жребию. Интуитивно отдаются Высшей воле в духовном смысле - не случаю, как принято говорить в светском смысле.

Самое главное, чему учатся в детских сообществах – согласовывать свои действия, понимая, что интересное для всех дело по отдельности не сделать. Им надо согласовать усилия, так распределиться, чтобы дело получилось. Я часто привожу пример: 3 человека разного роста должны перенести бревно. Одному не перенести – тяжело. Если поставить самого маленького в середину, он будет висеть на бревне, если поставить там самого высокого – он один понесет бревно, а двое других повиснут на нем. Так вот, пожалуйста, распределитесь так, чтобы бревно по справедливости равномерно распределилось на каждое плечо!

Еще одна вещь чрезвычайно важна в силу того, что в этих взаимоотношениях все равны – здесь происходит нравственная проба каждой отдельной самости. Ну, например, быть верным своему слову, быть цельным, не кусочным, быть честным, быть надежным, и быть вообще-то по возможности самим собой. Чтобы мы знали, Петя – это Петя, а не Дуся, потому что за ним это, это и это. А если Петя размазня такая, то непонятно даже не к кому, а к чему обращаться.

Где можно опробовать эту подлинную самость как некую уникальность? Именно в этих горизонтальных отношениях. В иерархии это недоступно. Самоутверждаться среди сверстников невозможно, там можно только демонстрировать свою уникальную самость, и верность ей. Друг перед другом дети обретают свои лица,  а не личины, которые они зачастую демонстрируют перед взрослыми.  Здесь появляется шанс обрести свое собственное лицо и выйти как бы навстречу другому лицу.

Острее всего проблема детского общения стоит в подростковом  
возрасте. Какова здесь роль родителей? Как можно влиять  на характер общения детей?

Чтобы ребенку стать здоровым и духовно полноценным человеком, необходим взрослый человек. Это аксиома, не требующая доказательства. Взрослые составляют естественное человеческое окружение ребенка и взаимопонимание, принятие, доверие родителя всегда помогают ребенку выстраивать свою жизнь в горизонтали. И  наоборот, взаимное несогласие, разобщение и отчуждение искажает и блокирует развитие ребенка. Здесь важно помнить, что  именно духовная близость ребенка и взрослого гармонизирует индивидуальное обособление ребенка в жизни.

Родитель в известном смысле должен быть координатором самостоятельной жизни ребенка: не сторониться друзей своего ребенка, наоборот, эту сферу общения он должен приблизить к себе, знать, с кем общается, играет его ребенок, может быть пустить к себе домой его друзей. Не довлеть и не находиться внутри этих детских отношений, но быть рядом, подправлять их незаметно, когда это нужно. Здесь от родителей требуется мудрость, понимание своих педагогических задач.

Я бы назвал первоочередной задачей, «педагогизацию» родителей, которые в большинстве своем не осознают своих родительских педагогических задач, не решают их, а потом сталкиваются с проблемами. Нет проблем, есть нерешенные задачи – нельзя же безвольно опускать руки!

У Л. Толстого есть слова - «пустыня отрочества». Вы только вдумайтесь в это словосочетание! Отрок (наш подросток) оказывается и проходит сквозь пустыню. Через какую пустыню? - Смысловую и ценностную. Подросток как бы спрашивает у себя: «А что у меня есть свое собственное? Не навязанное извне, а мое собственное?» И он, при честном ответе на эти вопросы, обнаруживает, что ничего своего у него нет. Язык родной - не его, телесность - не его, а данная ему при рождении, и сам он не свой. Потому и говорит родителям: «Я вас не просил, чтобы вы меня рожали». Все, что он знает, умеет - извне пришло, от взрослых, это не его самостоятельные достижения. Источник подростково-юношеских суицидов кроется здесь – в той полной пустыни и той смысловой пустоте, когда самость ребенка фактически сведена к нулю.

Здесь возникает сложнейшая педагогическая проблема – что и как нужно делать, и делать – срочно. Очевидно, что формы взаимоотношений в семье и окружении изжили себя, ребенок вырос из них, как вырастают из детской одежды. Необходимо строить новую общность, на новых основаниях, в новых отношениях и позициях. Чаще всего именно мы – взрослые не готовы и не способны к такому обновлению. А потому и выход из «пустыни отрочества» может быть трагическим, а может быть болезненным, но духовно развивающим. Нужно помочь ребенку понять свою самость в истинном, полном значении этого слова. А это значит не просто констатировать ее фактическое наличие ("Я есмь такой-то и такой-то") и не просто волевым напором утвердить ее в мире людей и вещей ("Я-сам!"), а, прежде всего, усмотреть идеальную, самоценную, очевидно осмысленную необходимость ее бытия.

Человек как индивидуальность раскрывается в самобытном авторском "прочтении" социальных норм жизни, в выработке собственного, сугубо индивидуального, уникального и неповторимого способа жизни, своего мировоззрения, собственного "необщего выражения" лица, в следовании голосу собственной совести.

Беседовала Савельева Ф.Н.



© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру