Общественные (братские) и государственные школы конца XVI и XVII веков. Глава VI первого периода

Из книги "История русской педагогии"

Общие выводы

Окидывая одним взглядом рассмотренный нами первый период развития педагогии, мы находим в нем следующие характерные черты.

1. Педагогия этого периода была заимствованной. Основные педагогические идеи были взяты из Библии и сочинений Иоанна Златоуста; апокрифы, жития святых, поучения, история, космология, этнография и сведения по всем другим отраслям знания заимствовались отовсюду, где только мог достать их древний русский человек. Когда подошло время устройства надлежащих школ, тогда сначала обратились к грекам, а потом не побрезговали и нелюбимыми латинянами, хотя все же и оставались при убеждении, что "во всей Европии подобно той земли (русской) и чудние нет", что Москва — Третий Рим: первые два Рима пали, а четвертому не бывать.

2. Воспитательный идеал был ветхозаветный, суровый, исключавший самостоятельность и свободу детской личности, всецело подчинявший детей воле родительской, не хотевший даже знать и считаться с вполне естественными потребностями детей в игре, смехе и веселье. Страх детского неповиновения и своеволия проникает в педагогические наставления.

3. Образование было церковно-религиозным и заключалось в изучении церковно-богослужебных книг, пополняемом каждым, в меру своей любознательности и средств, начетчеством такого же характера. Учились главным образом у мастеров грамоты, учились долго, с великим трудом и биением. Образование было одинаковым для всех и свободным, делом свободного договора между родителями учеников и учителем. Никаких школ для подготовки учителей не было, никаких профессиональных курсов не существовало. Учитель учился там же, где учились и его ученики, и знал часто немного больше своих учеников. Образованию ставилась серьезная воспитательная задача — душеспасительная задача — душеспасительность, стремление сделать людей лучше, научить их премудрости и страху Божию.

4. Отсутствовала специальная педагогическая литература. Если кто-либо пожелает узнать, какими идеалами руководствовалась и в жизни и в воспитании наши отдаленные предки, то нельзя обратиться за разрешением этого вопроса к педагогическим сочинениям, так как их, собственно говоря, еще не было, а следует искать совета на вопрос в разных произведениях, трактующих об укладе различных сторон жизни, уже более или менее обособившихся от общего жизненного течения. Таково, например, "Поучение Князя Владимира Мономаха детям". Автор как правитель страны имеет в виду в своем "поучении" главным образом управление землей, государственное строительство, деятельность князя; но наряду с советами об устройстве земли автор касается и вообще свойств достойного человека и хорошего христианина, задевает несколькими словами и собственно воспитание. Рекомендуется детям человеколюбие, неустанное трудолюбие, уважение к церкви и духовенству, заповедуя им в полдень непременно ложиться спать, потому что такое спанье установлено самим Богом, и что в полдень спит и зверь, и птица, и человек. Мономах замечает, что, узнав что-либо хорошее, нужно его помнить, а чего не знаешь, тому нужно учиться; ссылается на пример отца, который, сидя дома, выучился пяти языкам; прописывает знаменитый афоризм, что леность есть мать пороков, что человек должен всегда заниматься и тому подобные наставления чисто практического характера, доступные каждому взрослому благоразумному человеку без всякой педагогии.

5. Отсутствовало педагогическое сословие. Учителей, которые занимались бы только учительством, еще не было, учителями были члены белого и черного духовенства, священники, дьяконы, дьячки, архимандриты, иеромонахи и из светских лиц — мастера грамоты. Для духовных лиц педагогическая профессия была второй, добавочной к основной — духовной. Если педагогическая карьера не удавалась, то лицо возвращалось к своему первоначальному назначению — духовному. От учителя требовали некоторого знания и образования, но не умения учить, т. е. педагогической подготовки. Потребности в создании особого, с надлежащей подготовкой, учительского сословия еще не чувствовалось, кто какой наукой владел, тот и мог ее преподавать, руководствуясь практикой личного обучения и вдохновением. А так как все обучение преследовало религиозно-церковные цели, то по естественному порядку духовенство и являлось учителем. Что касается светских учителей грамоты — мастеров, то они находились в тесной связи с духовенством, были помощниками дьячка, лицами, готовящимися занять духовную должность. Если же они к этому не стремились, то обыкновенно занятия учительством не составляли всей их профессии, а были только дополнительными в какой-либо другой — земледельческой, промысловой и т. п. Самые термины — учитель, педагог — еще не были употребительны. В XVII веке прибыл в Москву учитель по профессии, грек Венедикт, и предложил свои услуги, назвав себя учителем. Ему внушительно ответили, что таланты даются от Бога, что никто не должен сам величать себя учителем, и особенно это дерзко и неприлично младшему пред патриархом...

6. В конце этого периода педагогическое дело значительно изменяется в своей постановке: появляются организационные правильные школы, сначала общественные, а потом и государственные, с широким курсом, с особыми учителями, с более или менее научными и серьезными учениками. Появляются школьные уставы. Живо чувствуется приближение другого периода, другой постановки школ. Но пока суть дела, идеалы образования и воспитания остаются прежние — религиозные, церковные. Педагогия русская еще не сдвинулась со своего первоначального основания, мастер грамоты и Московская славяно-греко-латинская академия, несмотря на весьма значительные различия между ними в степени сообщавшегося ими образования, служат еще одному и тому же педагогическому богу — подготовке хороших христиан и добрых пастырей церкви. Учебный курс, включавший в себя прежде всего Часослов, Псалтирь, Апостол и Евангелие — единственные науки для мастера грамоты, в братских школах и в Московской славяно-греко-латинской академии расширяется и обнимает "всякие от церкви благословенныя науки". Государство начало заботиться об образовании, но пока только о религиозно-церковном. Таким образом, первый период русской педагогии с точки зрения основы и идеалов является совершенно целым, единым, но деятели на поприще просвещения постепенно становятся многочисленнее и разнообразнее и обещают новые педагогические идеи.

Примечания:

1. О братских школах и их педагогии см.: Флеров. О православных церковных братствах. СПб., 1857; Линчевский М. Педагогия древних братских школ и преимущественно древней Киевской академии: Труды Киевской духовной академии 1870 г. Июль-сентябрь; Голубев С.Т. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. Киев, 1883. Т. 1; Харлампович К. Западно-русские православные школы XVI и начала XVII века, отношение их к инославным, религиозное обучение в них и заслуги. Казань, 1898. Последнее сочинение – наиболее основательное и подробное. Уставы луцкой школы напечатаны у Демкова. История русской педагогии. Ревель, 1896. Ч.1. Гл.XV.

2. Подробности о школах, предполагаемых в Москве до учреждения славяно-греко-латинской академии, см. у Н.Каптерева "О Греко-латинских школах в Москве  в XVII веке до открытия славяно-греческой академии". 1898. С. 1-40; Татарский И.А. Симеон Полоцкий. М., 1886. С. 66-74; 254-271.

3. Каптерев Н. Указ соч. С. 41-42.

4. Жалованная академии грамота царя напечатана Новиковым в "Древней российской вивлиофике". Часть VI, и Амвросием в "Истории российской иерархии". Ч. 1, 1807.

5. Даже и такие случаи бывали: в 1734 году один из наставников академии был востребован в полицмейстерскую канцелярию для того, чтобы разобрать 19 нерусских литер, написанных на голове, найденной на бревнах в одном дворе. В полицейской бумаге было написано, что "голова распилена надвое, на одной половине проверчена, а на другой имеется 9 зубов, да написанныя чернилами литеры не-русския, а именно на лбу одно слово и проч." В 1734 году было привезено в Москву несколько пушек, отбитых в польскую войну у неприятеля, и главная контора артиллерии и фортификации требовала из академии учеников для разбора латинских надписей на пушках (Смирнов С.К. История Московской славяно-греко-латинской академии. М., 1855. С. 129-135, 324-331).

6. Знаменский. Указ. Соч. С.7.

7. Смирнов. История Московской славяно-греко-латинской академии. М., 1855. С. 113.

8. Смирнов. Указ. Соч. С. 243-244.

9. Смирнов. Указ. Соч. С.12-14, 108-110, 178-182, 389 и др.

10. См. подробности у Н. Каптерева. Указ. Соч. С.48-61.

 

 

 

 


Страница 3 - 3 из 3
Начало | Пред. | 1 2 3 | След. | Конец | Все

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру