Благословение Божией Матери

Может быть, у кого-то после прочтения всего этого возникнет вопрос: "А как же  наши рядовые красноармейцы — бойцы танкисты, артиллеристы, моряки, летчики?" Они все эти четыре года воевали, сражались, умирали за нашу Родину. Возможно, что с уст крещеных политических бойцов в моменты наивысшего напряжения  срывались слова, обращенные не к творцу социализма на земле, а к Тому, чье им испокон веков служило русским воинам надеждой и опорой. Его именем напутствовали любимых. Оно несло в себе согревающую веру в победу, к Его образу при бегали в горькие дни, к Нему приходил исповедоваться в страданиях и печали Как видимое свидетельство помощи Божией нашему народу необходимо назвать многочисленные обновления икон, про исходившие в годы Великой Отечествен ной войны чуть ли не в каждой епархии пострадавшей от фашистского нашествия Обновления икон можно рассматривать  как особую милость Господа за большие скорби и страдания, чтобы народу нашему было легче их переносить. С Богом поднимались в атаки. Его вспоминали в смертный час, целуя нательный крестик...

С самого начала войны целое море народа хлынуло в православные храмы. Огненные испытания заставили миллионы людей преодолеть страхи и вновь обрести Веру. Верующий народ усиленно молился о спасении России, и молитва была услышана. Сонм Российских Святых во главе с Пресвятой Владычицей пришли на помощь нашему воинству, покрыв небесным Покровом многострадальную Русь.

По всей стране в годы Великой Отечественной войны в православных храмах служились молебны о даровании победы русскому оружию. Ежедневно за богослужением возносилась молитва "О еже подати силу неослабну, непреобориму и победительну, крепость же и мужество с храбростью воинству нашему на сокрушение врагов и супостат наших и всех хитрообразных их наветов..."

Русская православная церковь отзывалась на всякое изменение в ходе войны,внушала народу мысль о духовном значении этой войны как войны христианского Креста с языческой свастикой. Высоким и трогательным языком псалмов и Евангелия говорила Церковь об усилении молитвы, о готовности к жертве, о ее святости, напоминала находящимся в оккупации о том, что они русские, чтобы они сознательно или по недомыслию не оказались предателями Родины. Позиция Церкви по отношению к изменникам совпадала с государственной; предательство определялось однозначно: иудино, с той лишь разницей, что государство не знало милости к падшим.

Нередко посылались с фронтов в Москву срочные телеграммы с настойчивыми просьбами направить в действующую армию материалы с проповедями. Так, 2 ноября 1944 года в ГлавПУ РККА с 4-го Украинского фронта поступила телеграмма с просьбой "по встретившейся надобности в самом срочном порядке выслать  материалы   Синода   для   произнесения проповедей в день празднования годовщины Октября, а также ряд других руководящих материалов Церкви".  Видимо, армейское начальство в данном случае  выразило настроение большинства солдат, чью веру не смогли заглушить два десятилетия антирелигиозной пропаганды. В то же время такие документы красноречиво говорили о новых общественных потребностях, мнениях и настроениях, сложившихся в военные годы, а также о возрождении национального самосознания русского народа, бережной хранительницей которого на протяжении 1000 лет выдала Русская православная церковь. И хотя мы только можем предположить, что требуемые материалы в армию были высланы, сам факт подобного запроса служит ярким подтверждением большого значения пастырского слова в тот период, его насущной необходимости и востребованности в обществе. Впрочем, есть свидетельства о выступлениях в действующей армии не только пастырей Церкви, но и ее архипастырей. 22 марта 1944 года митрополит Николай, выступая перед танковой колонной имени Дмитрия Донского, передал бойцам привет, подарки и благословение Русской православной церкви и Патриарха Сергия. В своей речи перед танкистами архиерей сообщил о патриотической деятельности Церкви, ее нерушимом единстве с народом, а в заключение призвал бойцов сражаться до полной победы над неприятелем, защищая честь и свободу Родины, освобождая от германской оккупации порабощенные народы.

Конечно, нашлись среди священнослужителей и верующих предатели Родины, служившие немцам на оккупированных территориях. Митрополит Сергий в четырех личных посланиях пастырям и пастве заклеймил позором измену архиереев: Поликарпа Сикорского (Западная Украина), Сергия Воскресенского (Прибалтика), Николая Амасийского (Ростов-на-Дону), Постановление Собора Преосвященных архиереев русской Православной Церкви об осуждении изменников Вере и Отечеству от 8 сентября 1943 года гласит: "Всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма как противника креста Господня да числится отлученным, а епископ или клирик — лишенным сана" (Журнал Московской Патриархии. № 3. 1943.).

Но в целом как духовенство, так и верующие в годы войны проявили лучшие качества русских людей — патриотизм, самоотверженность, веру в победу. Надежды агрессора найти в их лице "пятую колонну" не оправдались. Были служители культа, которые сражались в действующей армии, в партизанских отрядах. Известно, с какой стойкостью переносил все тяготы блокады вместе с жителями города, призывая верующих к мужеству, митрополит Ленинградский Алексий, награжденный медалью "За оборону Ленинграда".

Духовенство поддерживало высокий моральный настрой тружеников тыла, призывало верить в окончательную победу над врагом, утешало верующих в скорби.

Была еще одна область патриотического служения Родине, в которой священнослужители и верующие вносили в годы войны значительный вклад. Это — сбор денежных средств, драгоценностей, вещей для нужд фронта, для обеспечения всем необходимым Красной Армии. Собственно говоря, этот вид патриотической деятельности и послужил толчком к налаживанию диалога между государственными органами и Церковью. Впервые контакт на этой почве между председателем Совнаркома СССР И.В. Сталиным и патриаршим местоблюстителем митрополитом Сергием состоялся в феврале.

В дни всенародного патриотического подъема по сбору пожертвований на дело скорейшего окончания войны митрополит Сергий обратился к верующим с призывом жертвовать на общецерковную танковую колонну имени Дмитрия Донского (декабрь 1942 года).

Церковь, включившись во всенародное патриотическое движение, развернула деятельность по сбору средств на нужды обороны страны. Так, в день 24-й годовщины РККА духовенство и миряне внесли на подарки воинам значительные денежные суммы. Только московскими православными приходами было собрано около полутора миллионов рублей, в том числе: церковью св. Иоанна Предтечи на Красной Пресне — 150 тысяч рублей, храмом Николо-Хамовники — 60; церковью Нечаянной Радости в Марьиной Роще — 50; церковью св. Николы в Кузнецах — 50; церковью св. Илии Обыденного — 50; церковью св. Петра и Павла у Яузских ворот — 45 тысяч рублей.

Эстафету от верующих приняли рабочие танкового завода Челябинска. В короткий срок было построено 40 танков Т-34. Они и составили общецерковную танковую колонну. Ее передача частям Красной Армии состоялась у деревни Горелки, что в пяти километрах северо-западнее Тулы, по месту расположения комплектующих военных лагерей. Грозную технику получали 38-й и 516-й отдельные танковые полки. К тому времени оба уже прошли нелегкий боевой путь. Первый участвовал в боях на демянском плацдарме, под Вязьмой и Ржевом, освобождал города Невель и Великие Луки, бил врага под Ленинградом и Новгородом. Второй — прошел дорогами войны от Приазовья до Великих Лук.

Учитывая высокую значимость патриотического вклада духовенства и простых верующих, в день передачи колонны, 7 марта 1944 года, состоялся торжественный митинг. Главный организатор создания танковой колонны Патриарх Сергий по причине тяжелой болезни не смог лично присутствовать на передаче танков частям Красной Армии. По его благословению перед личным составом полков выступил митрополит Крутицкий Николай (Якушевич). Сообщив о патриотической деятельности Церкви, ее нерушимом единстве с народом, митрополит Николай дал защитникам Родины напутственный наказ: "Вперед, дорогие воины, во имя полного очищения нашей земли, во имя мирной жизни и счастья нашего народа. На святое дело — вперед!"

В ответ на это проникновенное напутствие командиры полков 38-го — подполковник Иван Афанасьевич Горлач, 516-го — майор Степан Никитич Замелюк заверили митрополита Николая в том, что личный состав достойно выполнит воинский долг и с честью пронесет имя великого полководца на броне боевых машин...

Первым боевое крещение получил 38-й отдельный танковый полк в Уманско-Ботошанской операции, участвуя в составе войск 2-го Украинского фронта в освобождении юго-западных областей Украины и части Бессарабии.

Неудержимым наступательным порывом отличился личный состав 38-го полка при форсировании реки Днестр с последующим выходом на государственную границу СССР. За успешное выполнение боевых задач приказом Верховного Главнокомандующего от 8 апреля 1944 года полку было присвоено почетное наименование "Днестровский". Стремясь воспрепятствовать смелым и решительным действиям танкистов, враг обрушивал на них всю огневую мощь. В ход шли даже зенитные орудия. Принимая на себя удары противника, боевые экипажи сражались стойко, но численность их уменьшалась. К 25 апреля в полку оставалось только четыре танка.

24 апреля 1944 года при освобождении молдавской деревни Жервень и форсировании реки Реут 38-й отдельный танковый Днестровский полк завершил свой последний бой. Но и после него оставшиеся две боевые машины в составе стрелковых частей громили врага вплоть до 5 мая 1944 года.

Менее чем за два месяца 38-й полк прошел с боями свыше 130 километров и более 500 километров сумел преодолеть маршем по бездорожью на своих танках. За   этот   период   танкисты   уничтожили около 1420 гитлеровцев, 40 различных орудий, 108 пулеметов, подбили и захватили 38 танков, 17 бронетранспортеров, 101 транспортную автомашину, 3 склада горючего и взяли в плен 84 немецких солдата и офицера.

За проявленные мужество и героизм 49 танкистов колонны имени Дмитрия Донского из 38-го полка были награждены орденами и медалями СССР. Следует отметить, что за боевые подвиги только к награждению орденами командование полка представило 82 человека. К сожалению, судьба 33 представлений к настоящему времени остается неизвестной.

21 солдат и 10 офицеров полка пали смертью храбрых на полях сражений, 19 человек из них, сражаясь до последнего дыхания, сгорели в боевых машинах.

В последующем, находясь в резерве Ставки Верховного Главнокомандования, 38-й полк был переименован в 74-й отдельный тяжелый танковый, а затем переформирован в 364-й тяжелый самоходный артиллерийский полк. Учитывая высокие боевые заслуги личного состава в ходе Уманско-Ботошанской операции, ему было присвоено звание "Гвардейский" и сохранено почетное наименование "Днестровский".

Не лишено основания и утверждение, что именно танки 38-го полка с надписью "Дмитрий Донской" видели на улицах освобожденной Праги и поверженной Вены. В списках безвозвратных потерь полка к 5 мая 1944 года числились 12 танков, остальные пять после восстановления и уцелевшие два продолжали свой боевой путь в составе различных частей и подразделений, неся на броне славное имя Дмитрия Донского.

Другой полк, получивший боевые машины из колонны имени Дмитрия Донского, — 516-й отдельный огнеметный танковый, начал боевые действия с 16 июня 1944 года в операции "Багратион". Мощное огнеметное вооружение, установленное на танках, позволило привлечь подразделения этого полка к выполнению специальных боевых задач на особо тяжелых участках фронта во взаимодействии со штурмовыми батальонами.

В течение трех суток, с 24 по 27 июня, 516-й полк участвовал в Бобруйской наступательной операции по окружению и ликвидации 40-тысячной группировки противника. Решительно прорвав сильно укрепленную оборону немцев южнее и юго-западнее Бобруйска, танкисты обеспечили успех стрелковых частей и подразделений 28-й армии...

Вскоре за Бобруйской последовала Люблин-Брестская операция. И здесь полку предстояли нелегкие задачи в уничтожении крупной группировки врага Всему личному составу 516-го полка за освобождение Бреста и выход на государственную границу была объявлена благодарность в приказе Верховного Главнокомандующего.

Вступив в августе 1944 года на территорию Польши, танкисты стремительно продвигались на запад. Но радость побед была неразделима с горечью утрат. К 10 октября 1944 года в составе 516-го полка оставалось только два танка, отправленные после тяжелого боя в глубоки тыл для капитального ремонта. За отличные боевые действия приказом Верховного Главнокомандующего от 19 февраля 1945 года полку было присвоено почетно наименование "Лодзинский". Несколько позже он штурмовал сильные укреплении Познани, а весной выжигал огнем "осиные" гнезда фашистов на Зееловскмх высотах.

За боевые заслуги 516-й Лодзинский отдельный огнеметный танковый полк Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 апреля 1945 года был награжден орденом Красного Знамени.

К этому времени в полку было 13 кавалеров ордена Красного Знамени, 17— ордена Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, 57 — ордена Красной Звезды, 29 — ордена Славы 2-й и 3-й степеней, 137 человек награждены медалями "За отвагу" и "За боевые заслуги".

Итоги боевого пути танкисты подводили в Берлине. К 9 мая 1945 года на их счету значились уничтоженными: свыше 3820 солдат и офицеров противника, 48 танков и САУ, 130 различных орудий, 400 пулеметных точек, 47 дзотов, 37 минометов; взяты в плен около 2526 солдат и офицеров; захвачены 32 военных склада и др.

Как уже отмечалось, многие тысячи верующих и священнослужителей различных конфессий самоотверженно сражались с врагом в рядах действующей армии, в партизанских отрядах и подполье, являя собой пример служения и Богу и верности своей Отчизне. Большинство из них были отмечены боевыми медалями и орденами.

Но было множество людей, которые во время войны пришли к вере Христовой.

Патриотическая деятельность Церкви завоевала признание и уважение не только среди верующих, но и у атеистов. Об этом писали в адрес правительства СССР бойцы и командиры действующей армии, работники тыла, общественные, религиозные деятели и граждане союзных, дружественных и нейтральных государств.

Необходимо учитывать здесь и деятельность ряда священнослужителей, которые по собственной инициативе распространяли патриотические взгляды и настроения, поддерживали людей в несчастьях, стремились вселить в них мужество и надежду на скорое поражение захватчиков.

Известны случаи, когда на временно оккупированной врагом территории священнослужители произносили перед собравшимся населением проповеди с призывом оказывать сопротивление фашистам, поддерживать партизан, служили молебны о даровании победы Красной Армии, организовывали сборы денежных средств в ее пользу.

Именно церкви неофициально создали "кружки взаимной помощи", чтобы помогать самым бедным и оказывать посильную поддержку военнопленным.

Вопреки ожиданиям фашистов, что церкви превратятся в центры антисоветской пропаганды, они стали центрами "русицизма".

В годы войны издавались совместно подпольными партийными организациями и церковными органами листовки, воззвания, обращения. "Будьте истинными христианами, радейте нашу Святую Матерь-Церковь Православную делами во благо освобождения нашей Родины", — призывал в одной из листовок 22 июня 1942 года митрополит Киевский и Галицкий Николай. Листовки — любопытный факт сотрудничества партийных организаций и религиозных органов, которое стало возможным в минуты особой опасности для Отечества...

Вероятно, осознание необходимости перемен в отношении к Церкви и верующим наступило у Сталина примерно в начале 1943 года, но потребовалось еще более полугода, чтобы оно начало проявляться в конкретных действиях.

По всей видимости, была еще одна веская причина, заставившая Сталина ускорить нормализацию отношений с Церковью, не препятствовать избранию Патриарха и Синода. Дело в том, что в начале осени 1943 года руководители стран антигитлеровской коалиции готовились к первой личной встрече в Тегеране. На Тегеранскую встречу Сталин возлагал большие надежды, связанные с открытием второго фронта. Поэтому изыскивались различные способы для подталкивания союзников к скорейшему началу операций против фашистской Германии на западе или на юге Европы. Прежде всего самой активной поддержкой пользовались различные общественные движения в Англии и США по оказанию помощи Советскому Союзу. В числе таких организаций, с руководителями которых И.В. Сталин вел личную переписку, был Объединенный комитет помощи Советскому Союзу в Англии под руководством одного из высших деятелей Англиканской церкви настоятеля Кентерберийского собора X. Джонсона, питавшего самые дружеские чувства к СССР.

Это был партнер, которым Сталин дорожил и который имел немалое влияние в союзной стране, где Англиканская церковь является государственной религией.

Помимо X. Джонсона, активно включились в движение за скорейшее предоставление помощи Советскому Союзу другие иерархи Англиканской церкви, в том числе и архиепископ Кентерберийский Козмо Г. Ланг, написавший специальную молитву о даровании победы русскому воинству. С такими же призывами к президенту США Ф.Д. Рузвельту обратились свыше тысячи деятелей Епископальной церкви Соединенных Штатов Америки, которые писали: "Мы присоединяемся к Англиканской и Русской православной церквам и призываем к поддержке русского народа и его Красной Армии".

Так вот, руководство Англиканской церкви к началу осени 1943 года через посольство СССР в Великобритании обратилось к Советскому правительству (уже не в первый раз) с просьбой разрешить визит своей делегации в Москву. Накануне Тегеранской конференции визит делегации был признан Сталиным желательным и полезным. В этой ситуации крайне выигрышно было бы, чтобы руководителя делегации— архиепископа Йоркского — принял глава Русской православной церкви — Патриарх. Уже одно это сняло бы многие обвинения с СССР за его крайне сложные взаимоотношения с Церковью. Такие политические тонкости Сталин понимал и умел их использовать отлично. Итак, время требовало незамедлительно начать диалог правительства с руководством Русской православной церкви.

Как отмечал впоследствии первый председатель Совета по делам Русской православной церкви Г.Г. Карпов, Сталин пригласил его к себе на дачу в субботу 4 сентября 1943 года, примерно в середине дня. Там уже были Маленков и Берия. После расспросов, что из себя представляет митрополит Сергий, а также митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) и экзарх Украины митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич), когда и каким образом был избран Патриарх Тихон — последний глава Русской православной Церкви, кто является патриархами Вселенским и Иерусалимским, каково положение православных церквей в Румынии, Болгарии, Югославии, в каком состоянии зарубежные связи с РПЦ, Сталин поинтересовался у Карпова, сколько в СССР православных приходов, каково положение епископата, затем, задав Г.Г. Карпову несколько вопросов о том, какой он национальности, где учился, с какого времени в партии, Сталин сказал ему, что назрела необходимость создания специального государственного органа, который бы осуществлял связь между правительством и руководством Церкви. Поинтересовался у Карпова, есть ли у него какие-либо предложения по этому поводу? Последний признался, что он не готовился к разговору в таком русле, но вообще, по его мнению, такой орган желательно было бы создать при Президиуме Верховного Совета СССР. Сталин не согласился и сказал, что нужен Комитет или Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР."Совет должен осуществлять связь между правительством и Патриархом. Совет сам решений не принимает, а докладывает обо всем правительству и от него передает государственные решения Церкви", — сформулировал он свою мысль.

После этого, обменявшись с Маленковым и Берией мнениями, следует ли ему принять митрополитов Сергия, Алексия и Николая, и согласившись с ними, что такая встреча необходима, И.В. Сталин спросил Г. Г. Карпова, когда можно ее провести. Оттуда же, с дачи, последний связался по телефону с митрополитом Сергием и от имени СНК сообщил ему, что правительство СССР готово принять его вместе с митрополитами Алексием и Николаем сегодня или завтра, в воскресенье, или в любой следующий день.

Через два часа, в тот же день поздно вечером, И.В. Сталин принял их в Кремле. На беседе, кроме Г.Г. Карпова, присутствовал В.М. Молотов. Встреча продолжалась более двух часов. Сталин высоко отозвался о патриотической деятельности Церкви, отметил и тот факт, что с фронта поступает немало писем с одобрением такой позиции духовенства и верующих. Затем он поинтересовался проблемами Церкви.

Митрополит Сергий начал с того, что главной проблемой назвал вопрос о Патриархе, подчеркнув ненормальность ситуации, когда 18 лет не занимается этот высший церковный пост, а также длительное время отсутствует Священный Синод. Все это, заключил Сергий, ставит как первоочередную задачу скорейшее проведение Поместного Собора. Митрополиты Алексий и Николай согласились с ним.

Сталин одобрительно отозвался о проведении Собора, но посоветовал в данное время созвать не Поместный, а архиерейский Собор, так как время не позволяет провести большое церковное собрание. Митрополиты согласились. Далее Сталин 5 спросил, когда может быть созван Собор епископов, нужна ли помощь правительства транспортом для доставки участников Собора. Он предложил также содействие в их размещении и финансовую помощь.