Об имморализме в психологии

В течение последних лет в отечественной культуре явно прослеживаются процессы духовного трезвения от зачарованности современной психологией.

“Не навреди” - учат врача основному правилу медицинского  вмешательства с самых  первых шагов в медицине.  Психологи же, оперируя самыми разнообразными психологическими практиками, манипулируют с душой человека без каких-либо правил и ограничений,  не неся за причинение вреда никакой ответственности. Растет число фактов  негативных последствий от  вмешательства психологов в  душевно-духовный мир личности. Растет и  число публикаций, посвященных этическим проблемам психологии ¹.

К ним относятся не только  журнальные статьи, доклады на конференциях и “круглых столах”, но и монографии. Например, Н.С.Пряжников в своей монографии “Этические проблемы психологии” (Московский психолого-социальный институт, Москва-Воронеж, 2002) пишет: “Чем лучше мы познаем субъекта деятельности, тем в большей степени лишаем его этой субъектности, т.е. делаем его поведение более предсказуемым, а он тем самым лишается внутренних стимулов к самопознанию (ведь рядом такой все понимающий и все знающий о нем психолог, ибо нет ничего страшнее, чем превращать человека (наделенного сознанием и самосознанием) в послушную и довольную жизнью скотину... Получается, что психология становится одной из самых “страшных” на свете наук”².

Почему знания о человеке, добываемые психологией, способствуют ограничению свободы, росту возможностей манипулирования сознанием и поведением человека, т.е. оборачиваются против человека? В чем заключается причина этого “этического парадокса” психологии?

Первое или “понятийное” рассмотрение вопроса

Чтобы избежать произвольных трактовок, уточним смысл понятий, вынесенных в заглавие работы.  Из многочисленных определений “психологии”, мы будем опираться на позицию Джона Б. Уотсона (1878-1958), который полагал, что психология, представляет собой чисто объективную экспериментальную отрасль естественных наук, теоретической задачей которой является прогнозирование  поведения и управление поведением человека. При этом родоначальник научной психологии   специально обращал внимание  на то, что  ни душа, ни разум, ни сознание не рассматриваются как факторы, определяющие поведение человека. Манифест бихевиоризма 1913 г. четко фиксирует: ”Психология должна полностью изгнать из употребления термин “сознание””.³ Таким образом, уже в исходных основаниях психологической науки заложен ее органический разрыв с моралью и этикой.

Понятие “имморализм” мы используем в ницшеанском толковании⁴. Имморализм, с точки зрения Ф.Ницше, - это  рассмотрение человеческого поведения вне и вопреки христианскому пониманию  морально-этического сознания как движущей силы и источника мотивов человеческого поведения.

Действительно, согласно христианской антропологии, человеческое поведение - это ведомое действие, т.е. осознанное действие. Поведение управляется разумной  силой души. Свт. Григорий Богослов, используя античный образ поведения человека как “движущейся колесницы”, обращаясь к душе, пишет: ”Или ты не знаешь, что тебе одной даны бразды и что ты должна управлять как бы колесницей, в которую впряжены три коня несходных свойств”⁵.

Протоиерей Стефан Кашменский, анализируя святоотеческое наследие, не встречает в святоотеческой традиции разногласий относительно признания “трехчастности” или “троеродности” души, состоящей из способности  разумной, раздражительной и возжелательной. “Такое учение о трех силах души нашей мы находим в творениях св. отцов Церкви почти всех веков”⁶. Разумность души позволяет человеку  жить в Боге и Богом, т.е. понимать и поступать  по закону и заповедям Божиим. Раздражительность души - способность различать беззаконие. Возжелательность души формирует волю желать действовать согласно воле Божией.

Уже первое, на уровне рабочих определений понятий, т.е. “понятийное” приближение к раскрытию содержания проблемы, приводит нас к удивительной особенности психологии, а именно: к феномену ее сущностной имморальности, что весьма парадоксально для науки, претендующей изучать не вещество или физические поля, а поведение человека. Но первое рассмотрение может оказаться ошибочным.    Поэтому позволим себе усомниться в  нем и проверим его на истинность историей и логикой развития науки психологии.

Второе или “историческое” приближение к проблеме

Многие историки психологии считают, что логическое и историческое начало психологии было положено двумя  книгами - работой Г.Т.Фехнера (1801-1887) “Элементы психофизики”(1860) и трудом В.Вунда (1832-1920) ”Основы физиологической психологии” (1873-1874). Именно эти публикации оцениваются как фундамент новой самостоятельной экспериментальной науки с собственным кругом проблем и методами исследования. С этим мы не можем не согласиться. Название  этих   работ  раскрывает цели и задачи психологии, которые сводились  к исследованию физиологических оснований психических способностей и поведения человека. “Новизна” научной психологии заключалась в том, что она  приступала к исследованию поведения человека со стороны, прямо противоположной для понимания человека в традиционной для европейской культуры христианской антропологии. А именно: не со стороны духа - сознания и разума - основных движущих сил человеческого поведения, ведущих к совершенствованию и спасению, а со стороны физиологии, т.е. неосознаваемых, инстинктивных, неразумных и бессознательных процессов.

Эта методологическая установка была встречена научным миром Европы и США второй половины XIX века с  естественной настороженностью. Например, в 1877 году в Кембридже отвергли все предложения о преподавании экспериментальной психологии, потому что это “оскорбление религии - класть душу человека на чашу весов” (Hearnshaw.1987.P. 125)-73. т.е. научно-экспериментальными методами постигать и разлагать духовно-душевный мир человека. В течение последующих 20 лет экспериментальную психологию а Кембридже не преподавали.  В Оксфорде вопрос о ней вообще не обсуждался до 1936 года. В Германии  вплоть до 1941 года психология не обладала самостоятельным статусом и изучалась лишь в пределах философии. Известно, что эволюционистские  идеи Ч. Дарвина (1809-1882) имеют огромное значение для современной психологии. Приложение этих идей - работа  Дарвина  ”Биографический очерк о развитии ребенка”, до сих пор   является  фундаментом детской психологии.  Суть “психологического дарвинизма” - методологический принцип понимания поведения человека на основе изучения функционирования животных. Несмотря на многочисленные и разнообразные попытки смягчения исходного методологического принципа, они все имели своим следствием лишь очередную дискредитацию традиционного христианского понимания сознания, разума и воли человека как доминантных оснований его поведения. Вряд ли удивительно поэтому, что до 1968 года в США существовал закон, запрещающий преподавание теории эволюции в школах, а опросы населения США 1985 показали, что половина взрослого населения страны решительно против ее преподавания до сих пор ⁷.

Родоначальник бихевиоризма Джон Б. Уотсон (1878-1958) специально обращал внимание  на то, что бихевиоризм представляет собой прямое продолжение исследований поведения животных. В 1913 он в работе “Психология глазами бихевиориста”  пишет: “Бихевиорист в своем стремлении выработать унитарную схему реакций животного не видит никакой разделительной черты между животным и человеком...”

Кстати, именно Уотсон проявил удивительную способность не считаться с  лежащим на поверхности противоречием исходного методологического принципа и самой сути психологии. С одной стороны,  психология не признает никакой разделительной черты между животным и человеком. Но тогда, с другой стороны, она должна признать ненужность самой себя. Почему?  Потому, что если поведение человека (как и животного) управляется инстинктами, то психология, с ее претензиями управлять поведением человека, просто не нужна. Но может ли психология   согласиться с отрицанием нужности самой себя?  Именно поэтому два противоречащих друг другу принципа образуют ее “методологическую базу” - с одной стороны, признание общности, т.е. инстинктивности поведения животного и человека, а с другой, признание   изменчивости поведения человека под влиянием   воспитания и внешних воздействий. В частности, воздействий именно  с стороны психологии - знания, призванного к  модификации и управлению поведением, знания, предлагающего сделать  из человека все, что пожелает психолог.

История психологии свидетельствует, что в творческих желаниях, методах и в  приемах исследования  психологи себя никогда не ограничивали.

Классическими в психологии признаны опыты Уотсона по изучению формирования эмоций у младенцев. В современной биоэтике опыты над детьми и младенцами признаны классическим проявлением особо циничного насилия, ибо дети и младенцы - самая беспомощная и уязвимая часть людей -  не в состоянии дать информированного согласия на проведение опытов и экспериментов над собой. Действие над человеком без его согласия классифицируется в этике как насилие.

Познавательный интерес психолога к определению стимулов, вызывающих страх, определял проведение опытов  над 11-тимесячным младенцем Альбертом. В итоге многочисленных испытаний мир был обогащен “великими” открытиями. Мы помещаем слово “великими” в кавычки, потому что в который раз убеждаемся в верности слов Вильяма Джемса (1842-1910) о том, что психология - это “утверждение очевидного”. Опыты над младенцами Уотсона открыли ему то, что знает любая, даже абсолютно безграмотная мать: младенец в состоянии испытывать  страх, гнев, любовь. При этом страх  возникает при громких звуках и внезапной потери поддержки, гнев  - при ограничении свободы движений, а любовь порождается ласками, прикосновениями, укачиванием, поглаживанием.

Первые “сенсационные” открытия Уотсона явили миру  и первую сенсационную подмену  - смешение психологии и этики. Было положено начало весьма некорректному “переносу” классических этических понятий в психологию. Культура получила еще один  разрушающий этику и мораль фактор. Любовь отныне имеет свои основания - не в Боге, не в онтологической реальности, не в  законах мироустройства, а в поглаживании и похлопывании, в прикосновении и покачивании. А нравственные чувства человека зависят, формируются, корректируются не идеальной реальностью моральных ценностей и норм, а стимулами, обусловленными и сформированными в детстве реакциями на них. Благоговение,   восхищение, благодарность, верность - это все для бихевиоризма никчемные “метафизические понятия”.   Человеческое поведение является всецело детерминированным, все наши действия являются результатом нашего прошлого опыта и могут быть полностью прогнозируемы, если только нам известны события прошлой жизни ⁸.

Такая психология не оставляет места для свободы воли или свободы выбора (В.Мак-Дугалл . 1871-1938). А если люди не обладают свободой воли, то они не могут и нести ответственность за свои действия. Существа же не несущие ответственность за свои действия - это животные,   действия которых не могут быть подвергнуты морально-этической оценке. Именно поэтому  значение морали, и, прежде всего, христианской морали, оказывается мнимым в сравнении с точными и научными   физиологическими методами научения и  формирования поведения человека.