Cемья как малая Церковь

18. Почему женщина перед домашними иконами молится с непокрытой головой, а в церковь ходит в платке?

Женщина должна ходить в платке на церковное собрание сообразно указанию святого апостола Павла. А апостола всегда лучше послушать, чем не послушать, как вообще всегда лучше поступить согласно Священному Писанию, чем решить, что мы такие свободные и будем поступать не по букве. В любом случае платок есть одна из форм сокрытия на богослужении внешней женской привлекательности. Ведь волосы – одно из самых приметных украшений женщины. И платок, их покрывающий, чтобы власами слишком не сиять в лучах заглядывающего в церковные окна солнца и не поправлять их всякий раз при поклонах на «Господи, помилуй», будет делом добрым. Так что же так не поступать?

19. Но почему для клиросных певчих женского пола платок на голове необязателен?

В норме они тоже должны надевать платки на голову во время службы. Но бывает и так, хотя ситуация эта абсолютно ненормальная, что некоторые поющие на клиросе являются наемниками, работающими только за деньги. Ну что же, предъявлять к ним требования, которые понятны для верующих людей? А другие певчие начинают свой путь воцерковления от внешнего пребывания на клиросе к внутреннему принятию церковной жизни и долго идут своей дорожкой до того момента, когда сознательно покроют голову платком. И если священник видит, что они идут своим путем, то лучше дождаться, когда они сознательно это сделают, чем приказать им, угрожая снижением зарплаты.

20. Что такое освящение дома?

Чин освящения жилища входит в череду многих других подобных чинопоследований, которые содержатся в богослужебной книге, называемой «Требник». И главный смысл всей совокупности этих церковных чинов состоит в том, что все в этой жизни, что не является греховным, допускает освящение Божие, так как все земное негреховное не чуждо Небесному. И освящением того или иного мы, с одной стороны, свидетельствуем свою веру, а с другой – призываем помощь и благословение Божие на течение нашей земной жизни, даже во вполне практических ее проявлениях.

Если же говорить о чине освящения жилища, то хотя в нем есть и прошение об ограждении нас от духов злобы поднебесной, от всяких бед и несчастий, приходящих извне, от различного рода нестроений, но его главное духовное содержание свидетельствуется Евангелием, которое в это время читается. Это Евангелие от Луки о встрече Спасителя и начальника мытарей Закхея, который, чтобы увидеть Сына Божия, залез на смоковницу, «потому что мал был ростом» (Лк. 19, 3). Представьте себе экстраординарность этого действия: например, Касьянова, залезающего на фонарный столб, чтобы посмотреть на Вселенского Патриарха, так как степень решительности поступка Закхея была именно такой. Спаситель, увидев подобное дерзновение, выходящее за рамки бытия Закхея, посетил его дом. Закхей же, пораженный тем, что произошло, перед лицом Сына Божия исповедовал свою неправду, как фискального налогового начальника, и сказал: «Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо. Иисус сказал ему: ныне пришло спасение дому сему…» (Лк. 19, 8–9), после чего Закхей стал одним из учеников Христовых.
Совершая чинопоследование освящения жилища и читая данное место из Евангелия, мы тем самым прежде всего свидетельствуем перед лицом правды Божией, что будем стремиться, чтобы и в нашем доме не было ничего, что возбранило бы Спасителю, Свету Божию, войти в него так же явственно и ощутимо, как Иисус Христос вошел в дом Закхея. Это касается и внешнего, и внутреннего: не должно быть в доме православного человека нечистых и скверных картинок, языческих идолов, не всякие книги уместно хранить в нем, если только вы профессионально не занимаетесь опровержением тех или иных заблуждений. Готовясь к чину освящения жилища, стоит подумать, чего бы вы устыдились, провалились бы от стыда сквозь землю, если бы здесь стоял Христос Спаситель. Ведь, по сути, совершая чин освящения, которое земное соединяет с Небесным, вы приглашаете Бога к себе домой, в свою жизнь. Тем более это должно касаться внутреннего бытия семьи – теперь в этом доме вам надлежит стремиться жить так, чтобы в вашей совести, в ваших отношениях друг с другом не было такого, что помешало бы сказать: «Христос посреди нас». И свидетельствуя эту решимость, призывая благословение Божие, вы просите о поддержке свыше. Но эта поддержка и благословение будут только тогда, когда в вашей душе созреет желание не просто совершить положенный обряд, а воспринять его как встречу с правдой Божией.

21. А если муж или жена не хочет освящать дом?

Со скандалом это делать не нужно. Но если бы можно было, чтобы православные члены семьи помолились о тех, кто еще пока является неверующим и нецерковным, и это не вызвало бы у последних особенного соблазна, то лучше, конечно, чин совершить.

22. Какими должны быть церковные праздники в доме и как создать в нем праздничный дух?

Здесь важнее всего соотнесение самого цикла семейной жизни с церковным богослужебным годом и сознательное побуждение строить уклад всей семьи сообразно с тем, что происходит в Церкви. Поэтому если вы даже участвуете на празднике Преображения Господня в церковном освящении яблок, но дома в этот день опять на завтрак мюсли и отбивная на ужин, если во время Великого поста довольно активно отмечается куча дней рождения родственников, а вы так и не научились удерживаться от таких ситуаций и выходить из них без потерь, то, конечно, будет возникать этот разрыв.

Перенесение же церковной радости в дом может начинаться с самых простых вещей – от украшения его вербочками на Вход Господень в Иерусалим и цветами на Пасху до горящей в воскресные и праздничные дни лампады. При этом лучше бы не забывать сменить цвет лампадки – красную на синюю постом и зеленую к празднику Троицы или к празднику преподобных. Такие вещи дети радостно и легко запоминают и воспринимают душой. Можно вспомнить то же «Лето Господне», с каким чувством маленький Сережа ходил вместе с отцом и зажигал лампадки, а отец при этом пел «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его...» и иные церковные песнопения – и как это ложилось на сердце. Можно вспомнить, что раньше пекли в Неделю Торжества Православия, что к Сорока мученикам, ведь праздничный стол – это тоже часть православного быта семьи. Вспомнить, что на праздник не только одевались иначе, чем в будни, но что, скажем, благочестивая мама шла в храм на Рождество Богородицы в голубом платье, и тем самым ее детям и объяснять-то ничего больше было не нужно, какой цвет Богородичный, когда они видели в облачениях священника, в покрывалах на аналоях тот же праздничный цвет, что и у себя дома. Вот чем ближе мы сами будем стараться соотносить то, что у нас происходит дома, в нашей малой Церкви, с тем, что происходит в Церкви большой, тем меньше будет дистанция разрыва между ними в нашем сознании и в сознании наших детей.

23. Что значит уют в доме, с христианской точки зрения?

Сообщество людей церковных в основном делится на две численно, а иногда и качественно, различных категории. Одни – те, кто оставляют все в этом мире: семьи, дома, благолепие, достаток и следуют за Христом Спасителем, другие – те, кто на протяжении столетий церковной жизни в своих домах принимают идущих узким и жестким путем самоотвержения, начиная с самого Христа и Его учеников. Эти дома согреты теплом души, теплом молитвы, которая в них совершается, эти дома благообразны и исполнены чистоты, в них отсутствуют вычурность и роскошь, но они напоминают о том, что если семья есть малая Церковь, то и обиталище семьи – дом – тоже должен быть в некотором смысле, пусть и очень отдаленным, но отражением Церкви земной так же, как она является отражением Церкви Небесной. В доме тоже должны быть и красота, и соразмерность. Эстетическое чувство естественно, оно от Бога, и должно находить свое выражение. И когда в жизни христианской семьи это есть, то это можно только приветствовать. Другое дело, что не все и не всегда ощущают это необходимым, что тоже нужно понимать. Знаю семьи церковных людей, которые живут, не очень задумываясь о том, какие у них столы и стулья, и даже вполне ли убрано, чист ли пол. И уже несколько лет как появившиеся протечки на потолке не лишают их кров теплоты и не делают его менее притягательным для близких и друзей, которые тянутся к этому очагу. Так что, стремясь к разумному благообразию внешнего, все же будем помнить, что для христианина главное – внутреннее, и где будет теплота души, там и осыпающаяся побелка ничего не испортит. А где ее не будет, то хоть фрески Дионисия повесь на стенку, от этого дом уютнее и теплее не станет.

24. Что стоит за таким сугубым русофильством на бытовом уровне, когда муж ходит дома в холщовой косоворотке и чуть ли не в лаптях, жена в сарафане и платке и на столе – не иначе как квас и кислая капуста?

Иногда – это игра на публику. Но если кому-то приятно ходить дома в старорусском сарафане, а кому-то кирзовые сапоги или даже лапти носить удобнее, чем синтетические тапочки, и делается это не показухи ради, то чего ж тут скажешь. Всегда лучше использовать то, что проверено веками и тем более освящено бытовой традицией, чем впадать в какие-то революционные крайности. Однако это становится по-настоящему дурным, если в этом есть стремление обозначить некоторое идеологическое направление своей жизни. И как вообще всякое привнесение идеологического в сферу духовно-религиозного это оборачивается фальшью, неискренностью и в итоге – духовным поражением.

Хотя лично мне сакрализации быта в такой степени ни в одной православной семье видеть не приходилось. Поэтому чисто умозрительно я могу подобное представить, но трудно судить о том, с чем незнаком.

25. Можно ли и в достаточно взрослом возрасте ребенка руководить, к примеру, выбором книг для его чтения, чтобы в дальнейшем у него не возникало никаких идеологических перекосов?

Для того, чтобы иметь возможность руководить чтением детей и в их достаточно позднем возрасте, нужно, во-первых, начинать это чтение с ними очень рано, во-вторых, родители должны сами для себя читать, что дети, безусловно, оценивают, в-третьих, с каких-то лет, не должно быть запрета читать то, что сам читаешь, и тем самым не должно быть разницы между книгами для детей и книгами для взрослых, так же, как не должно быть, к сожалению, весьма распространенного несоответствия между чтением детьми классической литературы, побуждаемыми к тому родителями, и проглатыванием ими самими детективов и всякой дешевой макулатуры: мол, у нас работа требует больших интеллектуальных затрат, поэтому дома можно позволить себе расслабиться. Но только цельные усилия дают весомый результат.

Начинать нужно с чтения у детской кроватки, как только дети начинают его воспринимать. От русских сказок и Житий святых в переложении для самых маленьких до чтения того или иного варианта детской Библии, хотя куда как лучше матери или отцу пересказывать евангельские истории и притчи своими словами, своим живым языком и так, как собственный ребенок может их лучше понять. И хорошо, чтобы этот навык совместного чтения перед сном или в каких-то иных ситуациях сохранялся как можно дольше – даже когда дети уже умеют читать самостоятельно. Родители каждый вечер, или когда это возможно, читающие своим детям вслух, надежнее всего прививают им любовь к чтению.

Кроме того, довольно хорошо круг чтения формируется той библиотекой, которая есть дома. Если в ней есть то, что детям можно предложить, и нет того, что нужно от них прятать, чего, по идее, вообще не должно быть в семье православных христиан, то круг чтения детей будет формироваться естественным образом. Ну, например, зачем, как это еще сохранилось в иных семьях по старой практике, когда книги были труднодоступны, хранить энное количество литературных сочинений, которые, быть может, и вовсе недушеполезно читать? Ну какая такая непосредственная польза детям от прочтения Золя, Стендаля, Бальзака, или «Декамерона» Бокаччо, или «Опасных связей» Шарля де Лакло и тому подобного? Даже если когда-то они достались за жертвенный килограмм макулатуры, право же, лучше от них избавиться, ведь не станет же благочестивый отец семейства вдруг на досуге перечитывать «Блеск и нищету куртизанок»? И если в юности это казалось ему заслуживающей внимания литературой или если по нужде изучалось по программе того или иного гуманитарного института, сегодня надо иметь мужество избавиться от всего этого груза и оставить дома только то, что и самому не стыдно читать, и, соответственно, можно предложить детям. Так у них естественным образом сформируется литературный вкус, впрочем, и шире – вкус художественный, который будет определять и стиль одежды, и интерьер квартиры, и живопись на стенах дома, что, безусловно, важно для православного христианина. Ибо вкус – это прививка от пошлости во всех ее видах. Ведь пошлость – от лукавого, так как он – пошляк. Поэтому для человека с воспитанным вкусом козни лукавого хотя бы в некоторых отношениях безопасны. Он просто не сможет какие-то книги взять в руки. И не потому даже, что они скверны по содержанию, но потому, что такую литературу человек со вкусом не сможет читать.

26. Но что такое дурновкусие, в том числе и домашнего интерьера, если пошлость – от лукавого?

Пошлым, наверное, можно назвать два смыкающихся, а в чем-то и пересекающихся объема понятий: с одной стороны, пошлым является явно скверное, низкое, апеллирующее к тому в человеке, что мы называем «ниже пояса» и в прямом, и в переносном смысле этого слова. С другой стороны, то, что по видимости претендуя на внутренние достоинства, на серьезное этическое или эстетическое содержание, по сути этим претензиям абсолютно не соответствует и приводит к результату, противоположному тому, который внешним образом декларируется. И в этом смысле происходит смыкание той низкой пошлости, прямо зовущей человека к его животному началу, с пошлостью, как бы благообразной, но на самом деле отсылающей его туда же.

Сегодня существует церковный кич, вернее околоцерковный, который в некоторых своих проявлениях может таковым стать. Я не имею в виду скромные бумажные софринские иконки. Иные из них, едва ли не от руки каким-то экзотическим способом раскрашенные и продававшиеся в 60–70 годы и в самом начале 80-х, бесконечно дороги для тех, у кого они были тогда как единственно доступные. И хотя мера их несоответствия Первообразу очевидна, но тем не менее в них нет отталкивания от Самого Первообраза. Здесь скорее имеет место огромность дистанции, но не извращение цели, что возникает в случае откровенной пошлости. Я имею в виду целый набор как бы церковных поделок, к примеру под Крест Господень с расходящимися от центра лучиками в том стиле, в каком в советское время заключенные делали финки. Или кулончики с крестиком внутри сердца и тому подобный кич. Конечно, мы скорее можем увидеть эти «произведения» у околоцерковных производителей, чем собственно в православных храмах, но тем не менеее они проникают и сюда. Скажем, о том, что в церкви не должно быть искусственных цветов, еще много десятилетий назад говорил Святейший Патриарх Алексий I, однако их можно увидеть около икон и сегодня. Хотя в этом сказывается еще одно свойство пошлости, о котором патриарх, не употребляя самого этого слова, упоминал тогда, когда объяснял, почему искусственных цветов не должно быть: потому что они говорят о себе не то, что они есть, они врут. Будучи куском пластика или бумаги, они представляются живыми и настоящими, в общем не тем, чем являются на самом деле. Поэтому в церкви даже современные, столь удачно подделывающиеся под натуральные, растения и цветы неуместны. Ведь это обман, которого здесь не должно быть ни на каком уровне. Другое дело в офисе, где это будет совершенно иначе смотреться. Так что все зависит от места, в котором тот или иной предмет употреблен. Вплоть до банальных вещей: ведь одежда, естественная на отдыхе, будет вопиюще неприемлема, если человек явится в ней в храм. И если он себе это позволит, то в каком-то смысле это будет пошлостью, потому что в открытом топе и короткой юбке пристало быть на пляже, но не на церковной службе. Этот общий принцип отношения к самому понятию пошлого может быть применим и к интерьеру домашнего очага, тем более в том случае, если определение семьи как малой Церкви для нас не просто слова, а руководство к жизни.

27. Надо ли как-то реагировать, если твоему ребенку подарили иконку, купленную в метро или даже в церковной лавке, перед которой трудно молиться из-за ее псевдокрасивости и слащавой глянцевости?

Мы часто судим по себе, а должны исходить еще и из того, что огромное количество людей в нашей Русской Православной Церкви эстетически по-другому воспитаны и имеют иные вкусовые предпочтения. Знаю пример и думаю, что он не единственный, когда в одном сельском храме батюшка, заменивший вопиюще безвкусный с точки зрения категорий хотя бы элементарного художественного стиля иконостас на очень канонический, написанный под Дионисия известными московскими иконописцами, вызвал настоящий праведный гнев у прихода, состоящего из бабушек, как в основном это сегодня в деревнях бывает. За что нашего Спасителя убрал, на что Божью Матерь поменял и повесил этих, не пойми кого? – и дальше всякие ругательные термины употреблялись для обозначения этих икон, – в общем, все это было им совсем чужое, перед чем молиться никак невозможно. Но надо сказать, что постепенно батюшка справился с этим старушечьим бунтом и тем самым приобрел некий серьезный опыт борьбы с пошлостью как таковой.

И с домашними надо стараться идти путем постепенного перевоспитания вкуса. Безусловно, иконы канонического древнего стиля больше соответствуют церковной вере и в этом смысле – церковной традиции, чем подделки под академическую живопись или под письмо Нестерова и Васнецова. Но идти путем возвращения как нашей малой, так и всей нашей Церкви к древней иконе нужно медленно и выверенно. И начинать этот путь, безусловно, надо в семье, чтобы дома наши дети воспитывались на иконах, канонически написанных и правильно расположенных, то есть чтобы красный угол не был закоулок между шкафами, картинами, посудой и сувенирами, который не сразу и выделишь. Чтобы дети видели, что красный угол – это то, что для всех в доме главное, а не то, чего перед иными приходящими в дом нужно стыдиться и лишний раз лучше не показывать.

28. Дома должно быть много икон или мало?

Можно благоговеть перед одной иконой, а можно иметь иконостас. Главное – чтобы перед всеми этими иконами молились и количественное умножение икон шло бы не от суеверного стремления иметь как можно больше святости, а потому что мы чтим этих святых и хотим им молиться. Если же вы молитесь перед одной единственной иконой, то она должна быть такой иконой, как у дьякона Ахиллы в «Соборянах», которая была бы светом в доме.

29. Если верующий муж возражает против того, чтобы жена устраивала дома иконостас, несмотря на то, что она молится на все эти иконы, надо ли ей их убирать?

Ну, наверное, тут должен быть какой-то компромисс, ведь, как правило, одна из комнат является той, где по преимуществу люди молятся, и, наверное, все же в ней должно быть столько икон, сколько лучше тому, кто больше молится, или тому, кому это необходимо. Ну, а в остальных комнатах, наверное, должно быть все устроено сообразно с пожеланиями другого супруга.

30. Что значит жена для священника?

Не меньше, чем для любого другого человека-христианина. А в каком-то смысле даже и больше, потому что хотя единобрачие есть норма всякой христианской жизни, но единственно, где она абсолютно реализуется, это в жизни священника, который точно знает, что жена у него одна и надо жить так, чтобы и в вечности они были вместе, и который всегда будет помнить, как от многого она ради него отказывается. И поэтому будет стараться относиться к своей супруге, к своей матушке, с любовью, жалостью и пониманием ее тех или иных слабостей. Конечно же, есть особенные искушения, соблазны и трудности на пути супружеской жизни священнослужителей, и, может, самая большая сложность состоит в том, что, в отличие от другой полной, глубокой, христианской семьи, здесь у мужа всегда будет огромная область душепопечений, абсолютно сокрытая от его жены, к которой она не должна даже и пытаться прикоснуться. Речь идет об отношениях священника и его духовных чад. И даже тех из них, с которыми на бытовом уровне или на уровне дружеских отношений общается вся семья. Но жена знает, что не должна переходить некоего порога в общении с ними, и муж знает, что не вправе никак, даже намеком, показать ей то, что ему известно из исповеди своих духовных чад. И это очень трудно прежде всего для нее, но это непросто и для семьи в целом. И здесь от каждого священнослужителя требуется особая мера такта, чтобы не оттолкнуть, не прервать грубо разговор, но и не допустить ни прямого, ни косвенного перехода естественной супружеской откровенности на области, которым в их общей жизни места нет. И быть может, это самая большая проблема, которую всегда, на протяжении всей супружеской жизни, решает каждая священническая семья.

31. Может ли жена священника работать?

Я бы сказал «да», если при прочих равных это обходится для семьи без вреда. Если это такая работа, которая дает жене достаточно сил и внутренней энергии быть помощницей мужу, быть воспитательницей детей, быть хранительницей очага. Но она не вправе ставить свою самую творческую, самую интересующую ее работу над интересами семьи, которые должны быть главными в ее жизни.

32. Для священников многодетность – обязательная норма?

Безусловно, есть канонические и этические нормы, которые предписывают священнику большую требовательность к себе и к своей семейной жизни. Хотя нигде не сказано, что просто православный христианин и церковный клирик должны чем-то различаться как семьянины, кроме безоговорочного единобрачия священника. В любом случае, у священника одна жена, а во всем остальном нет никаких специальных правил, нет никаких отдельных предписаний.

33. В наше время мирским верующим людям хорошо иметь много детей?

Психологически я не могу представить, как в нормальной православной семье, в старые ли времена или в новые, могут быть нерелигиозные по своей внутренней сущности установки: у нас будет один ребенок, потому что больше мы не выкормим, не дадим должного образования. Или: поживем друг для друга, пока молодые. Или: поездим по миру, а когда будет за тридцать – будем думать о деторождении. Или: жена делает успешную карьеру, ей надо сначала защитить диссертацию и получить хорошую должность… Во всех этих взятых из журналов в блестящих обложках расчетах своих экономических, социальных, физических возможностей – очевидное неверие Богу.

Мне кажется, что в любом случае установка на воздержание от деторождения в первые годы супружества, пусть даже она выражается только в вычислении дней, в которые зачатие не может совершиться, для семьи пагубна.

Вообще нельзя смотреть на супружескую жизнь как на способ доставления себе наслаждения, не важно – плотского, физического, интеллектуально-эстетического или душевно-эмоционального. Стремление в этой жизни получать одни удовольствия, о чем говорится в евангельской притче о богаче и Лазаре, – это путь, нравственно неприемлемый для православного христианина. Поэтому пусть каждая молодая семья трезво оценит, чем она руководствуется, воздерживаясь от рождения ребенка. Но в любом случае нехорошо начинать свое совместное бытие с длительного периода жизни без ребенка. Бывают семьи, которые хотят детей, но Господь не посылает, тогда надо принимать такую волю Божию. Однако начинать семейную жизнь с откладывания на неизвестный срок того, что дает ей полноту, – это сразу же заложить в нее какую-то серьезную ущербность, которая потом, как мина замедленного действия, может сработать и вызвать очень тяжелые последствия.

34. Сколько детей должно быть в семье, чтобы можно было назвать ее многодетной?

Три-четыре ребенка в семье православного христианина – это, наверное, нижняя граница. Шесть-семь – это уже многодетная семья. Четыре-пять – это еще обычная нормальная семья русских православных людей. Можно ли сказать, что царь-мученик и царица Александра многодетные родители и являются небесными покровителями многодетных семей? Нет, наверное. Когда четверо-пятеро детей, мы воспринимаем это как нормальную семью, а не как какой-то особенный родительский подвиг.