О воспитании детей

52. Как вести себя родителям по отношению к воинской обязанности своего сына?

Мы знаем историческое отношение Церкви к армии, к воинскому долгу. Мы знаем о благословении российских воинов нашими святыми, преподобными, о существовании Института военного духовенства в Российской империи. И мы знаем, что никакого пацифистского пафоса в историческом христианстве нет. Собственно, его не было изначально. В Евангелии Иоанн Предтеча на вопрос воинов: нужно ли им оставлять свое занятие, дает ответ, лишь ограничивающий их от беззаконий, неправд и насилий, но не призывающий, исходя из принципов веры, оставить военную службу: «никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем» (Лк. 3, 14).

Мы знаем из Житий мучеников многих стратилатов или стратигов, исповедовавших себя христианами и принявших мученический венец, что они принимали его не за отказ служить в армии (многие из них, кстати, были воинами, в том числе и в языческой армии), а за отказ совершать языческие обряды, то есть переходить ту грань, недопустимую для православного христианина в отношении веры. Но собственно военной службы или самого участия в военных действиях это никак не касалось. Так что с принципами все достаточно ясно.

Что же касается реального применения этих принципов к жизни, то жестоко было бы однозначно сказать матери-христианке, как, впрочем, и любой матери, что она не имеет права печься о том, чтобы ее сын был хотя бы как-то обезопасен, чтобы хотя бы какие-то если не гарантии, то смягчения его участи при призыве на военную службу имели место. Другое дело, что (и здесь скорее речь идет не о воцерковленности ребенка, а о вере самих родителей) по-настоящему крепко верящие в Бога и вверяющие Ему своих детей родители не пойдут на то, чтобы толкать их к тому, что является явным грехом и неправдой. А явным грехом и неправдой в данном случае будет нарушение не только государственного закона, но и всегдашней мужской обязанности – не уклоняться от воинской службы, когда на то падает твой долг.

Если говорить о смягчении и разумном устроении прохождения воинской службы, то, скажем, в нынешней ситуации для большинства воцерковленных православных людей возможно определение своих детей через Синодальный отдел по сотрудничеству с Вооруженными силами в те воинские части, где они будут служить вместе со своими единоверцами и где не будет всего того, чего мы, может быть, больше всего в армии боимся: не столько самой воинской службы, сколько того, что и старослужащие, и те, кто оказался рядом с нашими детьми, будут унижать их и издеваться над ними, и что они не смогут всего этого вынести. Есть еще один путь для тех, кто боится служить рядовым, – получить высшее образование, которое во многих случаях сопряжено с получением той или иной воинской специальности, и пройти свой срок служения в качестве офицера, что заведомо снимает саму возможность всех этих неуставных ситуаций. Хотя чаще всего те, кто говорит, что они именно из-за них, да еще из-за того, что жить в казарме не могут, не идут на службу в армию, но даже став лейтенантами, не пойдут служить и после вуза, а поспешат в аспирантуру или обзаведутся двумя детьми, хотя и с тем, и с другим с удовольствием бы повременили. Ну, конечно, назвать это подлинно нравственным применительно к православному человеку нельзя.

53. А если сын невоцерковлен, далек от веры?

Во-первых, нужно в очередной раз задаться вопросом: ну как же так получилось? А во-вторых, подумать: где наш невоцерковленный сын, о спасении и покаянии которого мы молимся, скорее может прийти к Богу – в ситуации великосветской тусовки, где он всем нравится, блистает своими дарованиями, или в ситуации, когда, кроме Бога, его никто не защитит, и где все эти его дарования и таланты никому не нужны, и где ни мама, ни папа, ни деньги его не спасут. Так что, где быстрее он может уверовать?

54. Но если сын совсем не готов к такого рода испытаниям?

А это то, что мы решаем за Бога. Все то, что мы говорим о будущем, мы на самом деле решаем за Бога. Мы говорим: да, я своего ребенка знаю, он этого не выдержит. Во-первых, мы не знаем, чего «этого», а во-вторых, как-то уж очень милость и всемогущество Божие ограничиваем. И опять же и маловерие, и малодушие свое, как ни крути, показываем.

55. Можно ли считать социальным психозом то, что родители, обуреваемые страхами, так как их дети не могут постоять сами за себя ни на улице, ни в школе, отдают в секции всевозможных видов борьбы не только мальчиков, но и девочек?

Думаю, как правило, это психоз. Потому что даже с точки зрения житейской – в наше время человек, физически подготовленный, но безоружный, быстрее пули не побежит, и поэтому в иных случаях физическая подготовка, может быть, и поможет, а в иных случаях только спровоцирует на большую по отношению к нему жестокость. Поэтому родителю-христианину скорее бы нужно располагать душу свою к молитвенному предстоянию, темными вечерами ожидая своего ребенка дома, хотя, безусловно, это не исключает житейской трезвости, и если район не самый благополучный, а дочери идти от метро десять-пятнадцать минут дворами, то благоразумно поступит тот отец, который выйдет и встретит ее, и в этом нет ничего чрезвычайного. Так что, думаю, сочетание трезвости с молитвенностью самое правильное отношение к такого рода проблемам.

56. Какими видами спорта стопроцентно не надо заниматься нашим детям?

Стопроцентно – восточными, в которых их религиозная подоснова не ушла в бесконечно далекое прошлое, как, скажем, в том же метании диска, берущем свое начало еще с греческих олимпийских игр, занимаясь сегодня которым, право же, никто не вспоминает ни про Аполлона, ни про Зевса. Во всякого же рода восточных единоборствах типа у-шу, кун-фу эта религиозная подоснова куда как ближе и сохраняется по крайней мере на уровне определенного мировоззрения и душевно-психологической практики, формируя определенного рода внутреннее самосознание и восприятие действительности, скажем, как весьма не тождественное христианскому. Видимо, не должны быть рекомендованы также виды спорта, предполагающие непосредственный и жестокий телесный контакт. Такие, как бокс без ограничений, когда можно лупить как угодно и куда угодно, в отличие от классического бокса. Хотя, конечно же, если целью последнего является выбить другому челюсть и послать его в нокдаун, так что он не может подняться и у него маленькое сотрясение мозга, то это тоже не самое позитивное занятие для христианина. Поэтому если уж очень хочется родителям у своего сына выработать набор определенных физических качеств, то лучше идти путем тех единоборств, где по преимуществу практикуется бесконтактная система тренировок и существуют те или иные жесткие ограничения при поединках непосредственно контактных, как в классической или греко-римской борьбе. Но даже отдавая своих детей в секции легкой атлетики, игровых видов спорта, мы не должны стремиться к тому, чтобы эти усиленные занятия физкультурой становились началом их профессиональной карьеры. Не часто такое бывает, когда человек, став профессиональным спортсменом, не повредил бы своей душе. Так как в спорте главный принцип – «я лучше всех, быстрее всех, дальше всех», «я наверху», как в детской игре «Царь горы», на которой сидит тот, кто сумел спихнуть других пониже. Однако какова должна быть у человека мера бесстрастия, чтобы он играл в большой теннис только потому, что это естественный для него и любимый способ труда, к которому он относится как к заработку, и при этом вовсе не думает о том, как попасть в первую сотню, первую двадцатку, первую десятку финалистов и чтобы его ближайшие конкуренты были менее здоровыми и терпели больше поражений? Но, как правило, именно такие помыслы здесь главенствуют. А с ними трудно мирность души сохранить.

57. В какие игры лучше играть с детьми, чтобы они не становились азартными?

В значительной мере это зависит от того, как игра организована, а не от того, какова она. Исходя из собственного опыта и из того, что известно по литературе, хорошие игры –«Эрудит» или такая игра (не знаю, как она называется), когда из букв длинного слова составляется много маленьких. Для большой семейной или дружеской компании – шарады. Когда дети собираются на праздники, дни рождения, родители могут им помочь организовать игру в шарады или в фанты. На даче, за городом или еще где-то почему бы не поиграть в подвижные игры? Думается, дело не в выборе тех или иных игр, а в том, чтобы играющие не стремились к первенству любой ценой. Хотя, конечно же, вряд ли в освященный дом нужно, например, приносить карты. Все же вечер, проведенный за подкидным дураком, парадоксален для церковного семейства.

58. Но ведь, скажем, святые царственные страстотерпцы император Николай II и императрица Александра играли в карты со своими детьми…

Да, играли. Однако, думается, что не все, что было в жизни царственных мучеников, безусловно должно копироваться. Мы знаем, что государь курил, тем не менее считать его небесным покровителем курящих было бы по крайней мере кощунственно. Не все напрямую должно быть переносимо. Думается, что заведомо азартные игры все же не должны иметь место в нашей жизни. И конечно, недопустимо играть с собственными детьми на какие-то денежные призы.