Сущность и основы социальной педагогики

Жуковский писал, что революция не остановится, доколе не обойдет всего мира. Пророчества Достоевского не перестают сбываться вот уже 130 лет, а многие из них – еще впереди. Социализм, предупреждал великий писатель, – не главная и не последняя цель русской революции, которая изменит облик мира и потребует от русского народа сто миллионов голов. И.А. Ильин, скончавшийся в 1954 году, описал процессы постбольшевистского разложения страны с такой детализированностью, что его описаниями ныне пользуются как путеводителем по перестройке. Святые же, провидя будущее, и приближали его. Слушались их князья – страна укрепляла само-стояние в мире. Послушался царь Иван Калита св. митрополита Петра, построил в крохотной деревеньке на реке-Москве «храм, достойный Богородицы», – и тут же начало сбываться его пророчество, то самое, которое советские школьники изучали в главе учебника истории, так и называвшейся: «Процесс возвышения Москвы», не подозревая о небесном вспоможении. Своеволие же погружало страну в пучины кризисов. Творческое предварение света будущего – и в художественной культуре. Чайковский писал о музыке Глинки: в ней, как дуб в желуде, – вся последующая русская музыка. Какая сила заключила будущее в желудь настоящего? Ее скрыли, умолчали о детстве Глинки, знавшего только дом и храм, о его стремлении привести музыкальный язык в соответствие с духом старинных церковных напевов, утаили о дружбе композитора со святым Игнатием (Брянчаниновым). А напрасно ли Достоевский жил в Оптиной в окружении святых?

Закон адекватного познания требует соответствия метода и предмета, ибо только истина может указать путь к себе. Если культура воскрыляется светом традиции, то и познание должно быть устремлено к раскрытию этого света. Если же тьма претендует на познание света, то это и антикультурно, и антинаучно, и просто абсурдно.

Сами великие художники руководствовались правильным методом,  изъясняя творчество своих коллег. Какие изумительно точные характеристики русской литературы и поэзии у Гоголя! По слову великого писателя, «наши поэты видели всякий высокий предмет в его законном соприкосновенье с верховным источником лиризма – Богом... русская душа вследствие своей русской природы уже слышит это как-то сама собой, неизвестно почему»(8). Не очевидно ли, что изгнание подобных толкований  в советское время было антикультурным, да и антирусским явлением, диверсией против культуры, заговором и мятежом.  Закономерным следствием стала духовно-нравственная деградация населения.

На культуру науськивали атеизм. Но атеизм не способен породить культуры. Если сущее изначально мертво и глупо, а человек – временный прыщ на коже земли, через 70 лет растекающийся гноем, то есть ли здесь хоть какая-то пища для красоты, вдохновения, радости, совести, мужества, ощущения великого смысла жизни? Атеизм живет подворовыванием сердечных оснований жизни из культуры, возведенной верой, а предоставленный самому себе – кончает омертвлением жизни, цинизмом антикультуры, ожесточением сердец, потерявших способность любить.

Религиозные интерпретации культуры, являясь ее квинтэссенцией, раскрывают ее свет, высвобождают его и помогают его восприятию в обществе.  Они – ее самосознание. Без самосознания как без головы.  Бессознательная культура – уже не культура. С.Н.Булгаков писал о недостаточности простого инстинкта родины, о стремлении народа найти логос любви к ней, приведя к максимальной отчетливости идеал национального призвания, ради которого народ и встает на путь самостоятельного исторического бытия, получая дар охраняющей его государственности. Инстинкт национального из слепого становится зрячим, дает ясновидение относительного любимого(9). Отказ от самоинтерпретации культуры отбросил бы народ во тьму дикости. Кому бы это было  надо?

Самосознание дает зрение Источника духовно-нравственной силы народа, выводя из состояния растерянности и подавленности внешним злом. Скажут: препятствуют внешние силы политической и информационной власти. Нашему лукавству отвечает Карамзин: «Сила выше всего? Да, всего, кроме Бога, дающего силу!» «Для существа нравственного нет блага без свободы; но эту свободу дает не Государь, не Парламент, а каждый из нас самому себе, с помощью Божией. Свободу мы должны завоевать в своем сердце миром совести и доверенностью к Провидению!…Велик тот, кто чувствует свое ничтожество – пред Богом!»(10). Мы приносим Богу земную немощь, а Он исцеляет ее Своею силою. «Сила Моя совершается в немощи» (2 Кор. 12:9). Так, покаянием и специальным постом, вышла Русь из кризиса Смутного времени. И ныне нужно избавиться от навязанного страха и ложного стыда – говорить о Боге. Если уж президенты Америки ссылаются на Бога (без должного смирения!), если уж конституции многих стран открыто свидетельствуют о почитании Бога, то не России ли, исторически облагодетельствованной сокровищами благодати паче всех стран за детски-доверчивую веру, пропитанную любовью, неблагодарно умалчивать славу Божью!

Россия возвышалась церковно: язык русский, могучий и сильный, образовала святая вера. Начало нравственности народа – в святости сонма святых: плод молитвы, подвигов, терпеливого пастырства... В просвещении ума, чистоте сердца, в пламенном устремлении к небесным идеалам – заслуга Православия. О заданиях народу, об опасностях и соблазнах – кто ж говорил точнее и пламеннее святителей! Отношение к вере и Церкви – ключ к истории. Нравственная деградация вплоть до неистового человекомучительства, а ныне превращения страны в Гоморру – следствие расцерковленности и противления благодати Божией. И в культуре очевидна производность ее взлетов и падений от духовного состояния народа. Истинная свобода в духе дается Церковью, возводящей ум человека к уму Христову (1 Кор. 2:16).

Сущность социальной педагогики

Социальная педагогика охватывает всю сферу воспитания и самовоспитания в обществе, не только в специализированных учреждениях, но и средствами печати, телевидения и др. На чем зиждится глобальное воспитание или растление в обществе?

Тайна педагогики (а слово это христианское, апостольское) состоит в открывании последних оснований жизни. Секрет антипедагогики растления – в их подменах, подлогах, извращениях.

Всякий человек (выступающий в роли педагога-профессионала или родителя, руководителя, писателя, случайного собеседника etc.) осуществляет эту деятельность помимо сознательных намерений. – «Ибо от избытка сердца говорят уста. Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое» (Мф. 12:34-35). Если человек и лукавит, то и тогда из глубины сердца выносит он это лукавство, убивающее окружающих, – почему Господь тут же и продолжает: «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» (Мф. 12:36).

Каким же образом осуществляется глобально-нравственное воздействие (со знаком плюс или минус), – если речь идет, казалось бы, о вещах частных? Через оценку. Человек всегда оценивает, не может не оценивать, ибо все проходит через его личность (личину). Оценка же и есть откровение последних оснований  жизнепонимания. Либо – их подмены. Откровение и подлоги истекают соответственно из веры и зловерия. Оценка невольно обнаруживает истину или циничную ложь сердца, чрезвычайно заразительную и смертельно опасную. Оценка дает пищу лучшей части в каждом человеке, – или поганой. Вспомним, как нас растлевали сравнением двух героинь, в соответствии с методичками превознося во всех школах безумно-несчастную, жалкую Анну Каренину над Татьяной Лариной, которая своим нравственным мужеством удивила самого Пушкина! «Всеобщее отвержение всякой святыни называется теперь свободою, движением вперед, торжеством человечества, освобождением разума», – характеризовал этот метод выворачивания смыслов в оценке В. А. Жуковский(11). Главный метод растления, переворачивание заповедей, А.Н.Майков описал в стихотворении «Два беса» («Не то уж принято у нас: Мы действуем на убежденья масс. Так их ведем, чтоб им ни пить, ни кушать, А без разбору только б рушить, рушить»). Но еще за сто лет до революции И. Крылов в пророческой басне «Сочинитель и разбойник» (1817) предупредил нас, что извращение смыслов гнуснее уголовщины, ибо ведет к падению держав: «Не ты ли величал безверье просвещеньем? Не ты ль в приманчивый, прелестный вид облек И страсти и порок? И вон, опоена твоим ученьем, Там целая страна Полна Убийствами и грабежами, Раздорами и мятежами И до погибели доведена тобой! В ней каждой капли слез и крови – ты виной».

Потому жизненно важно для современной педагогики увидеть свои последние основания. Мудрость Божия заповедала нам судить по плодам. «По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы?  Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь. Итак, по плодам их узнаете их» (Мф. 7:16-20). Плоды же социальной и школьной педагогики убийственны. Не свидетельство ли это ее преступности? Честная педагогика не может не задуматься об этом и не проверить последние основания своего ума и сердца. А, заглянув в свои глубины с желанием истины, увидит подлоги и исправит свою первомысль.

Это и будет восстановлением самосознания педагогики с отвержением слепого самомнения, губящего жизнь с самыми добро-льстивыми мыслями о себе.

Социальная педагогика призвана служить осуществлению подлинной свободы народа – свободы в истине (Ин. 8:32), ибо в обмане свободы нет. А для того – избавить людей от дезинформации и навязываемого духовного и исторического невежества, создав тем самым условия для духовно-нравственного исцеления общества, для превращения населения в народ. Истинная свобода (не свобода хищно-индивидуалистического тотального стяжательства!) – первая потребность народа, без чего он неизбежно становится игрушкой в руках враждебных жизни сил. В старину (по И.Ильину) технология уничтожения слабых западных народов сильными была простой: отрезалась голова – и народ забывал себя, становясь безродным. Ныне головы не отрезаются, а начиняются мякиной. Задача состоит в том, чтобы уму и сердцу школьников дать вновь истинную пищу.

Наш народ – это доказала вся история – не может жить без великого смысла. Без него начинает он пить, буйствовать, а с ним входит в мир души, и открывается в нем великая творческая сила.

Юридическая обоснованность воссоединения религиозной и светской сторон культуры в государственных учреждениях

В здравом обществе мысль о том, что религиозные самоинтерпретации культуры, которые и были возведены из небытия в бытие силой и светом веры,  составляют не просто органическую ее часть, но ее сердцевину, и что по этой причине они в первую очередь должны стать духовно-нравственной сердцевиной государственного школьного образования, – не нуждается в обсуждении: глупо обсуждать очевидное, ломиться, как говорят, в открытую дверь. Но в больном обществе, опутанном паутиной дезинформации, приходится об этом говорить.

«Образование составляет основную задачу государства». Верная формулировка – из конституции. Увы, не нашей, а греческой (ст.6, пункт 2).  Однако как близко нашей традиции! «Сильное и правдивое правительство хранит не один материальный порядок, но и самую нравственность народа»(12). Забвение главного рождает дряхлость и развал. Кому это выгодно? Если, по слову Библии, «каков делатель, таково и дело», то, как же не порадеть обществу о духовно-нравственном воспитании и его конституционно в качестве главной цели государства?

Ныне искусственно насаждаемое невежество проявляет себя и в области юридической, в сфере отношений Церкви, государства и государственного образования. Все полно здесь кривых толкований. Трудности раздуваются до небес. О многих вопросах рассуждают так, будто нет мирового опыта их успешного решения. Например, о свободе совести. Есть выход даже в странах с государственным статусом религии. «Евангелическая лютеранская Церковь является государственной датской Церковью и содержится Государством» (4 параграф конституции Дании). Однако налоги от иноверцев направляются не на церковь, а на университет, – свобода совести не терпит ущерба! Тем более нет проблем там, где государство не содержит Церковь. Или вопрос о многонациональности. Он благоуспешен даже в Европе, наводненный ныне выходцами из стран третьего мира. А в Царской России решался так, как ни в какой иной стране мира. Она, единственная в мире, по слову И.А.Ильина, «сколько народов приняла – столько и соблюла» (гениальный государствовед подтверждает эту мысль фактами). Нынешний многонациональный состав России есть прямое, неопровержимое доказательство могучей силы Православной Церкви, хранившей единство страны без физического уничтожения малых народов (как было на Западе) и их вер, относившейся к богозданной свободе совести с величайшим благоговением.

В нашей конституции, принимавшейся обманно – в условиях тотальной дезинформации и по-прежнему диковинной в мире, все же не содержится ничего, что противоречило бы мировому опыту согласования церковного и государственного. Правда, не сказано в ней, как в конституции Ирландии (ст.44.пункт 1.1): «Государство подтверждает, что Всемогущему Богу принадлежит принесение публичного поклонения. Государство будет почитать его имя и уважать и почитать религию» (далее говорится об особом месте католической церкви и о признании иных христианских конфессий). Вместо того заявлено: «Российская Федерация – светское государство» (Ст.14 1.). Однако после падения богоборческой диктатуры никто не наберется окаянства интерпретировать светское государство как государство атеистов. Понятие светское невозможно трактовать как синоним безбожного. Такое понимание нигде и не сформулировано в конституции. Оно противно логике истории: светская культура творилась верующими людьми.

Конституции стран христианского мира родились из непревзойденной идеи симфонии (согласия) священства и царства (Церкви и государства в современной терминологии) в кодексе императора Юстиниана: «Всевышняя благость сообщила человечеству два величайших дара – священство и царство; то заботится об угождении Богу, а это о прочих предметах человеческих; оба же, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни» (предисловие к 6-й новелле кодекса).

Светское – область «прочих предметов человеческих», сферы жизни, которые не управляются Церковью (папоцезаризм – еретическая насмешка над словом Христа: «Царство Мое не от мира сего» – Ин.18:36). Церковь не содержит полиции, органов религиозной разведки, не устанавливает пошлин, – равно как и в министерствах или школах не крестят людей, не постригают в монахи… Влияние Церкви в обществе – иное, драгоценнейшее, сокровенное, просветляющее людей, готовящее делателей и для дел внешней, в том числе государственно-правовой  жизни(13) и для дела образования.

Именно разделенность и согласие внутреннего и внешнего в жизни человека и общества требует разделения и согласия Церкви и государства. Естественное различие и разделение сфер церковного и гражданского – не для глупейшей вражды, а  ради согласия  и благотворного сотрудничества. Последний беспредельный предел симфонии: «Обратить царство Божие в цель, а царство человеческое в средство, соединить их воедино, как душу и тело, – вот идеал и заветы, вот сокровенные стремления и чаяния наши!» (св. мч. о. Иоанн Восторгов) Идея симфонии двух властей естественна для ума, ибо истинна. Она угадывалась даже язычниками: «Все человеческие законы питаются одним божественным», – учил Гераклит(14). Тем более  в этом убеждена мудрость народа, просвещенного светом Православия: «законы святы!» А если вместо согласия – конфликт? Тогда совесть (глас Божий) подскажет выход. Однако общество не останется без поучения свыше при нарушении аксиомы, открывшейся Гераклиту. «Когда выходит государственный закон (противный закону Божьему. — В. М.), тогда последствия ложатся на каждого гражданина, так как Бог наказывает весь народ», — говорит прозорливый афонский старец и чудотворец Паисий (1924–1994).

Общей точкой согласного, содружественного приложения сил двух властей, видимой и невидимой, являются прежде всего культура и образование. Деньги на них выделяются государством. Но объем финансирования определяется духовностью и умом управленцев и общества, ощущением важности истины и красоты в жизни, любовью к стране и детям, нравственной силой и мужеством в противлении соблазнам подкупа со стороны сил, заинтересованных в грабеже и развале национальной государственности. В воспитании мужей светлого разума и силы естествен союз Церкви и школы. Церковь дает основу, но и школа может способствовать воспитанию религиозная интерпретация культуры во всех школьных предметов.

Можно ли что-нибудь возразить против этого с юридической точки зрения? Ничего. Религиозные трактовки культуры принадлежат культуре общества, которую обязано поддерживать и государство. Притом не только принадлежат культуре, но, как говорилось, составляют выражение ее существа, ее силы, ее самосознание(16).

Юридическое просвещение общества и школьников должно начинаться не с погони за частными постановлениями, меняющимися каждый час, а с философии права, мощно разработанной в христианской культуре и в русской науке. Тогда возведенный во здравие ум получит защиту от демагогии, от спекуляций бессовестного (антикультурного, формального) понимания свободы: свобода убийц ведь неминуемо оборачивается несвободой убиваемых, свобода глумливой лжи в сетях СМК повергает в несвободу дезинформируемых, свобода деторастлителей насилует свободу растлеваемых. Нет свободы арифметической, свободы вообще. Свобода – понятие нравственное, а не безнравственное. Нужно видеть, что таится в ней: идеал обожения или жажда осатанения, Царство Небесное или геенна. «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь…», – говорит Бог устами Моисея (Втор. 30:19).

 1. Н.М. Карамзин. Неизданные сочинения и переписка.– СПб.,1862,с.194.
2. В .А. Жуковский. Письма к Его Императорскому Высочеству Великому князю Константину Николаевичу. 1840-1851.–М., 1867, с.68
3. Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1.– М.,1989,с. 233-234.
4. Творения иже во святых отца нашего Ефрема Сирина. Т.1. –Сергиев Посад, 1907, с.11.
5. Исповедь.– М., 1997, с.88-90.
6. К.Д. Ушинский. Материалы для педагогической антропологии и материалы для биографий.– СПб. 1908, с.157.
7. К.Д. Ушинский. О нравственном элементе в русском воспитании.– СПб. 1894, с.49.
8. Н.В. Гоголь. О лиризме наших поэтов.// Н.В. Гоголь. Духовная проза.– М., Русская книга, 1992,с. 76.
9. Из философии культуры. Размышления о национальном. В кн.: С.Н. Булгаков. Два града. Т.2, М.,1911.
10 Н.М. Карамзин. Неизданные сочинения и переписка.– СПб.,1862,с.194,195,197.
11.В.А. Жуковский. ПСС в 12 т., т.12– СПб., 1902, с. 138-139.
12.Там же, с.137.
13.Жуковский говорил даже о вдохновении и поэзии нравственной жизни: «Порядок стоит на вере в Бога, на вере в законность власти, на вере в закон и в долг, то есть на бескорыстном послушании сердца, на его произвольном подданстве этому невыразимому святому чувству, которое есть поэзия жизни, ее истинное достоинство».  Письма к Его Императорскому Высочеству Великому князю Константину Николаевичу. 1840-1851.–М., 1867, с.67.
14.Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1.– М., 1989, с. 234.
15.Обсуждение юридической стороны вопроса см. в кн.: В.В. Медушевский. Внемлите ангельскому пенью. Человечество и его культура на пороге 2000летия Рождества Христова.– Минск,2000, с. 107-115.