Путешествие по Крыму

Престолы природы, с которых, как дым, улетают громовые тучи, кто раз на ваших вершинах Творцу помолился, тот жизнь презирает, хотя в то мгновенье гордился он ею!

М. Ю. Лермонтов

Крым – древний мост между Русью и Византией, его громадные камни сохранились и по сей день – это прежде всего горные пещерные монастыри. Они появляются в период иконоборчества, когда многие монахи и миряне вынуждены были бежать на север Византийской империи, в Крым.

Само по себе словосочетание «горный монастырь» звучит особенно остро, особенно напряженно, в нем слышится какая-то тавтология или же математическая степень квадрата, потому что монастырь по сути и есть гора, перпендикуляр к плоскости мира. Тяжелая суровая земля вдруг становится на дыбы, делает рывок ввысь и в этом рывке замирает, силясь стать выше себя самой, – так рождается гора. Это мощное стремление вверх обретает особый духовный смысл: гора – горный – горний, небесный, духовный. («Горе имеем сердца» - призывает священник во время Евхаристического канона).

Гора – место таинственного соприкосновения земного и небесного. Величайшие библейские события происходят именно на горе: на Араратской горе останавливается ковчег Ноя (Быт. 8:4), на горе Мориа Авраам должен принести в жертву своего сына Исаака  (Быт. 22:2); спустя столетия Соломон возводит здесь храм (2 Пар. 3:1). На горе Синай (Хорив) Моисей видел неопалимую купину и был призван на служение (Исх. 3:1);  через несколько месяцев после этого события Господь заключает здесь Завет с Израилем (Исх. 19:3-31:18). На Синае Бог в тихом веянии ветра является пророку Илие (3 Цар. 19:8-12). С горы в откровении Божием пророку Иезекиилю и апостолу Иоанну Богослову был показан новый – небесный, горний – Иерусалим (Иез. 40:2, Откр. 21:10). На одной из галилейских гор Спаситель после ночной молитвы (Лк. 6:12)  избирает апостолов (Мк. 3:13, Лк. 6:13), а после произносит Нагорную проповедь (Мф. 5:1-7:29, Лк. 6:20-49). На горе Фавор, согласно преданию (многие современные комментаторы Священного Писания называют Ермон), произошло Преображение Господне (Мф. 17:1-1, Мк. 9:2, Лк. 9:28). На Елеонской горе поклонялся Богу царь Давид (2 Цар 15:30-32), сюда же удалялся на молитву Господь Иисус Христос (Ин. 8:1, Лк. 21:37), на склоне этой горы в Гефсиманском саду Он молился о чаше страданий, которую Ему предстояло испить (Мф. 26:36-46, Мк. 14:32-42, Лк. 22:39-46), и, наконец, с Елеонской горы Господь вознесся на небо и так же приидет судить мир (Деян. 1:9-12).

Как уже было сказано, пещерные монастыри появляются в Крыму в эпоху иконоборчества. В 730 г. вышел эдикт императора Льва III Исаврийца, запрещавший иконопочитание и предписывающий удалить иконописные изображения из храмов, патриарх Герман, отказавшийся признать это распоряжение, был свергнут, также были низложены все несогласные с эдиктом епископы. После смерти Льва III политику иконоборчества продолжил его сын Константин V Копроним, созвавший в 754 г. «вселенский собор», запретивший иконопочитание, провозгласивший анафему всем защитникам икон, в том числе св. Герману Константинопольскому, св. Иоанну Дамаскину и св. Георгию Кипрскому. По окончании собора началось кровавое гонение, коснувшееся прежде всего монашествующих, как наиболее преданных иконопочитателей. Духовные лица лишались сана, мирян и монахов устраняли от церковного общения. Гонение со стороны императора постепенно приобретало ужасающие формы: он стремился уничтожить не только иконописные изображения, но и запретить почитание Пресвятой Богородицы, святых и их мощей, отрицательно он относился и к монашеству: монастыри закрывались или же превращались в конюшни, насельники были изгнаны, нередко за сопротивление властям их предавали мучительной смерти. Спасаясь от преследования, монахи удаляются в северную часть империи – Крым, где в горах основывают пещерные монастыри.

Все пещерные монастыри Крыма находятся достаточно близко друг от друга, рядом с Бахчисараем и Севастополем. Добраться до них можно двумя основными путями: массово-туристическим и тропами туриста-мизантропа. Туристическая масса организованно течет по годами проторенному руслу, что существенно облегчает процесс путешествия и гарантирует, что в указанное время в указанном месте ты получишь указанную информацию. Заплатил, сел в автобус – и понесло тебя, как беспомощную инфузорию, попутной волной неведомо куда – лети по течению, только и успевай схватывать информацию. И хорошо тебе, и легко, и спокойно, только вот одно смущает: где-то рядом постоянно находится некий неприятный неприметный гражданин. Что это за тип и как выглядит, в точности не знает никто, ибо его по большому счету не существует. Он не имеет лица, он – маска, миф, но миф живучий, активный и очень предприимчивый. Его нет, но именно он сейчас правит миром, для него работает телевидение и радио, для него пишутся книги, для него ходит автобус, для него проводятся уроки в классе, хотя его нет ни за одной партой… и экскурсии… тоже для него, для среднестатистического массового обывателя. Вот идут рядом двое, а этот будто так и норовит влезть посередине, не я, не ты, а среднестатистический. Достоевщина какая-то! Впрочем, не будь его, этого безликого общего, что бы нас соединяло? Возможно, мы бы и вовсе перестали понимать друг друга, дойдя до уродливых форм индивидуализма. А ведь иной раз так здорово, когда между чужими друг другу людьми вдруг постепенно начинает прорастать дружба, и группа становится одним целым. (Кстати, это, наверное, главное достоинство коллективных путешествий!) Кто-то должен стоять между нами. Но не безликий, а Личность. «Где двое или трое собраны во Имя Мое, там Я посреди них…» (Мф. 18:20).

Возвращаемся обратно на наш перекресток. Путь второй – «тропа мизантропа». (Под «антропосом» здесь подразумевается тот самый гражданин в сером). Для тех, кто не любит полуфабрикаты, быстрорастворимые смеси, идентичные натуральным, и иже с ними (в том числе массовые экскурсии). Режим творческого поиска и напряженной мыслительной работы начинается уже на этапе разработки маршрута: исследования карт, путеводителей, справочников, статей по истории и культуре, расписаний транспорта, розыска «того самого дяди Васи», местного жителя, что подскажет, куда и как… И все-таки, если ты едешь сам, ты едешь в неизвестность. Мы  привыкли, чтобы нам было «сухо и комфортно», и неизвестность нас если не пугает, то, по крайней мере, напрягает. Мы начинаем сопротивляться ей, производить расчеты, но, надеясь только на себя самого, человек обрекает себя на одиночество, и от этого тревога только нарастает. Мы разучились прислушиваться к неизвестности, я не говорю уже о том, чтобы смотреть ей в глаза, а ведь всякая случайность неслучайна, она – часть Промысла, заботы о нас. А мы  часто падаем в яму и сами себе пытаемся подать руку. Поэтому так здорово иногда просто идти туда, куда глаза глядят, «на авось», и чувствовать, что ты свободен – в первую очередь от себя же самого. Ты – Бог – и горы. Как пел Высоцкий,

И можно свернуть, обрыв обогнуть,

Но мы выбираем трудный путь…

 
Свято-Успенский Бахчисарайский монастырь
 

Жизнь этого монастыря напоминает жизнь птицы Феникс. Его история – это история воскресения. За свое более чем тысячелетнее существование он несколько раз рождался, умирал и снова восставал из пепла. Первый этап существования монастыря связан с эпохой иконоборчества, сведений о его первой жизни крайне мало, неизвестно даже, назывался ли он тогда Успенским, но прожил монастырь достаточно долго – около пяти столетий, первая смерть ждала его в XIII в., во время вторжения в Крым татар.

В 1475 году южное побережье Крыма завоевывают турки, православные греки постоянно претерпевают гонения со стороны окружавших их мусульман. И в это тяжелое время монастырь неожиданно воскресает и получает нынешнее имя. О начале его второй жизни рассказывают два предания: первое повествует о «змие великом, людей и скоты пожирающем», поселившемся в горах, где был монастырь, но по молитвам греков и генуэзцев произошло чудо: однажды ночью они увидели на горе свет «и приидоша тамо, идеже свеща горяще, и обретоша образ Пресвятой Богородицы и свешу пред ним горящу; тамо близко того образа и змия того обретоша мертва разседашася».
 

Согласно второму преданию, некий пастух по имени Михаил однажды увидел высоко на скале икону Богородицы и пред нею свечу, он рассказал об этом своему хозяину, тот повелел достать икону и перенести к нему в дом, икона была с благоговением перенесена, однако на следующий день оказалась на прежнем месте, когда ее снова принесли в дом,  она опять вернулась на гору. Тогда стало ясно, что Богородица желает, чтобы ее образ находился именно в этом месте, на горе. В скале высекли пещеру и устроили в ней малый храм, где поставили икону. Так как икона была обретена 15 (28) августа, храм посвятили Успению Пресвятой Богородицы.  Первое упоминание о существовании здесь монастыря относится к XVI веку.

Бахчисарайский Успенский монастырь стал центром духовной жизни христиан в мусульманском государстве, здесь находилась митрополичья кафедра. Во время русско-турецкой войны (1768 - 1774) крымские греки, притесняемые татарами и турками, обратились за помощью к России. В 1778 году главнокомандующий русскими войсками П. А. Румянцев предложил митрополиту Игнатию, главе крымских христиан, переселиться со своею паствою в Россию. Вскоре, отслужив последний раз в монастыре молебен, крымские греки покинули родную землю и ушли в Новороссию. Монастырь снова прекратил свое существование. Но уже в 1781 году был возрожден как приходская церковь, возглавляемая греческим священником Константином Спиранди.

15 августа 1850 года, в день Успения Пресвятой Богородицы, по указу Святейшего Синода здесь снова открывается монастырь по образцу афонских обителей. Воскресший  вновь монастырь вскоре принимает деятельное участие в событиях Крымской войны: во время первой обороны Севастополя (1854 – 1855 гг.) в обители открывается госпиталь для раненых, умерших погребают на монастырском кладбище. Монастырь разрастается, на его территории строятся новые храмы, но в 1921 году его ждет новый подвиг исповедничества: советская власть принимает решение о закрытии монастыря, насельники были расстреляны, церковное имущество разграблено, монастырские постройки разобраны на строительные материалы. На территории монастыря располагается вначале колония инвалидов, затем, во время Великой Отечественной войны, военный госпиталь, а в 1944  г. – психоневрологический диспансер. И, наконец, он снова восстает из пепла – в 1993 году. Восстановлены четыре из пяти монастырских храмов, дом настоятеля, келейные корпуса, колокольня.

Сейчас Успенский монастырь снова стоит в центре духовной жизни Крыма, здесь установлен строгий устав по образцу афонского, часто бахчисарайский монастырь называют «крымской лаврой». Паломники и туристы непрерывным шумным потоком обрушиваются на его землю, по сравнению с другими горными монастырями, сюда проще всего добраться: от станции «Бахчисарай» каждые пять минут ходят маршутки. Здесь пересекаются следы не только паломников, туристов, гостей и просто праздных граждан, но и целых монастырей: в огромной стене возле лестницы, ведущей в главный храм, заложены самые разные декоративные плиты, принесенные сюда с разных концов света, на каждой из них изображена православная обитель, откуда плита прибыла, и частица земли монастыря-паломника.

Примечательно, что «крымская лавра» посвящена именно Успению Пресвятой Богородицы, ведь именно этот праздник издревле особо почитался на Руси: первая богородичная церковь в Киеве, возведенная святым равноапостольным князем Владимиром, была освящена в честь Успения Богородицы (прозванная Десятинной). Главный собор города Владимира – Успенский, позднее главным собором Руси становится храм Успения в Кремле, где русские цари венчаются на царство. Заметьте еще, что все три лавры, находящиеся на украинской земле, посвящены Успению: Киево-Печерская, Почаевская и Святогорская. Видимо, есть нечто в нашем духовном менталитете, что превыше всех ценностей ставит смерть – нет, не горькую смерть-умирание, а радостную смерть-воскресение – Успение. (Сравним, к примеру, с католиками: центральным праздником у них является Рождество, а у атеистов – и вовсе: Новый год или собственный день рождения. Для православных – Воскресение, а на Руси еще и Успение).
 

И, наконец, кажется, если «горная обитель» – это степень квадрата, то добавление «Успенский» возводит монастырь в степень куба, звучит еще острее, еще ярче. Почему? Потому что тайна монашества – это тайна успения: смерти-сна  и воскресения, рождения в жизнь будущего века. Всякий, кто хоть раз видел монашеский постриг, воочию мог убедиться, что смерти нет, а есть успение, за какие-то сорок-пятьдесят минут перед твоими глазами человек проходит путь от жизни к смерти и от смерти к воскресению, друг друга сменяют картины отпевания, Крещения, Венчания… Недаром монашество называют «таинством будущего века», тайной смерти и воскресения.
 

Качи-Кальон
 

Качи-Кальон расположен в 8 километрах к югу от Бахчисарая. Местность эта имеет необычайно древнюю историю: неподалеку скала Таш-аир, многие тысячелетия хранящая рисунок первобытного человека эпохи бронзы, с горного массива Качи-Кальона видна  Алимова балка, где была обнаружена стоянка эпохи мезолита, мыс Бурун-Кая, где находятся руины средневекового укрепления, а неподалеку за деревьями и кустарником прячутся остатки врангелевской узкоколейки, тайной белой дороги времен Гражданской войны.

«Качи-Кальон» переводится как «крестовый корабль», это название скала получила потому, что своими очертаниями она напоминает корабль, на носу которого глубокие трещины образовали крест.  Корабль, как известно, древний христианский символ, означающий Церковь, по волнам житейского моря плывущую ко спасению. Корабль, идущий под знаком креста… На Качи-Кальон ведет не асфальтированная дорога, в отличие от Успенского монастыря, а крутые козьи тропы. На перекрестке этих троп всегда сидит… археолог-пенсионер, поджидающий очередную партию одиноких мизантропов и готовый провести частную экскурсию на высоком научном уровне. От развилки одна дорога ведет в скит св. Анастасии Узорешительницы, принадлежащий Успенскому монастырю, который был открыт в 1850 году и просуществовал до 1932 года, сейчас он восстанавливается.

Другой путь – в разрушенный средневековый город и заброшенный монастырь. Поселение здесь образовалось примерно в VI веке, основным промыслом местных жителей было виноделание: сохранилось множество тарапанов – виноградодавилен, и по сей день на склонах горы можно найти мелкий дикий виноград. Жизнь поселения прекратилась в XVIII веке, когда, как было сказано выше, крымские христиане покинули родную землю. Сейчас на руинах мертвого города находится одна живая крохотная пещерная церковь – святой Софии.
 

Около IX века рядом с поселением возникает монастырь. Опять складывается ассоциация: монастырь в городе винограда. Виноград, как известно, символ Христа: «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой – виноградарь» (Ин. 15:1), символ Евхаристии. Первые христиане нередко изображали на стенах катакомб знак: виноградная лоза, чаша и крестообразная монограмма Христа. Кстати, изображение креста в заброшенном городе встречается повсюду: от храма, источника, могилы до простого загона для скота – крест освящал все стороны бытовой жизни. Монастырь здесь был достаточно большим: постройки располагались в три яруса и соединялись деревянными переходами, лестницами, террасами. Он прекратил свое существование предположительно во время татаро-монгольского нашествия (XIII век). Сейчас на его месте зияют пустые глазницы пещер, будто входишь в огромную древнюю костницу.
 

В глубоком ущелье,

Как гнезда стрижей,

По желтым обрывам темнеют пустынные кельи,

Но речи не слышно ничьей…

(А. К. Толстой)
 

На стенах заброшенных келий легко прочитываются наскальные надписи асоциальных элементов XXI века. (Надо сказать, пещеры нередко становятся домом для романтиков-одиночек, бродяг или наркоманов).
 

В пустом монастыре ныне живет всего одна насельница – древняя черешня-монахиня. Возраст ее около 150 лет. Из года в год по весне она красиво и пышно цветет, но никогда не плодоносит. Стоит она, простоволосая, на коленях в гроте возле целебного источника св. Анастасии. Ее ствол имеет очень своеобразную форму: у основания она похожа на молящегося человека, однако в целом напоминает дымковскую игрушку-свистульку в виде коника с длинной-предлинной шеей. Грот со святым источником – последняя точка на пути восхождения, завершающая картину Качи-Кальона.
 

Челтер-Мармара

Эта гора находится в селе Терновка, недалеко от Севастополя. От остановки дорога идет выжженными солнцем соломенными лугами. Но сухая безжизненная трава звонко поет на разные голоса: навстречу путешественнику выпрыгивают полчища кузнечиков самых разных видов.

Когда монастырь Челтер, возникший в период иконоборчества, прекратил свое существование, неизвестно. Ученые предполагают, что, разоренный после татаро-монгольского нашествия, он действовал еще долгое время. Экскурсии сюда добираются редко, место не популярное, тихое, как кладбище. Пятьдесят пещер, пятьдесят пустых глазниц, расположенных в четыре яруса, одна из пещер, просторная, с пятью колоннами – бывший храм. Вот и все. Нет, еще: здесь водятся горные… коты, которые ловко скачут из пещеры в пещеру, прячутся в расселинах и зорко охраняют свою территорию.
 

Но не так давно монастырь решили возобновить, сейчас там живут двое рабочих, стараниями которых древняя «костница» преображается. Вспоминается пророчество Иезекииля о поле, усеянном костями: «Се глаголет Адонаи Господь костем сим: “Се Аз введу в вас дух животен, и дам на вас жилы, и возведу на вас плоть, и простру по вам кожу, и дам дух Мой в вас, и оживете, и увесте, яко Аз есмь Господь”» (Иез. 37:5-6 ).
 

Строители поведали нам историю афонского иеромонаха N., благословившего их на работу в заброшенном монастыре. Когда-то отец N. был московским олигархом, политиком. Раз, заняв в банке большой кредит на расширение своей коммерческой деятельности, он поехал с соратниками отмечать восхождение на новые высоты бизнеса, но… по дороге машина разбилась. Погибли все, кроме него. Нет, и он, этот олигарх, погиб. Вместе с ними. И родился будущий монах, священник. Кредит был возвращен в банк, нажитые капиталы розданы – ведь тот богач умер в автокатастрофе, а монаху они ни к чему. И кто после этого может верить в смерть?..
 

Шулдан

Неподалеку от Челтер-Мармары находится гора Шулдан с одноименным монастырем, предположительно, он пришел в запустение в конце XV в., во время нашествия турок. Сейчас он восстанавливается. Пещер здесь мало: всего двадцать, два древних храма, баптистерий, а на вершине горы строится часовня. Строительство еще не закончено, а вокруг нее уже начинают складываться легенды: экскурсоводы, многозначительно разглядывая часовню, высказывают предположение, что это сооружение относится ко времени императора св. Константина Великого.

Впечатление от посещения монастыря складывается очень неоднозначное. Место это принадлежит некому спонсору, который выкупил древний монастырь, дабы он не стал туристическим объектом, и заселил его монахами. Странно? Впрочем, если вспомнить, что первые монастыри Киевской Руси были княжескими… да и в Византии многие монастыри были ктиторскими, частной собственностью знатных господ.

Помимо братии, на Шулдане проживают разного рода представители андеграунда: здесь действует центр реабилитации наркоманов, сюда паломничают хиппи, бродячие пофигисты, бывшие рок-фанаты советской закалки, ушедшие на дно после «гибели империи»… «Ну ничего себе компания!» - подумает благочестивый цивилизованный православный гражданин. Но… ведь они там, в монастыре, вопреки себе самому, а мы все-таки здесь, сытые и чистенькие. Богатый юноша «отыде скорбя» (Мф. 19:22), а бедные рыбаки стали апостолами. «Аминь глаголю вам, яко мытари и любодейцы варяют вы в Царствии Божии» (Мф. 21:31). И становится как-то жутко, когда думаешь: а что бы я сейчас, в эту самую минуту, ответил на «Оставь все и вслед Мене гряди»?
 

Однако особенность обитателей создает какой-то странный вольный дух с острым  привкусом то ли хипповской безграничной свободы, то ли протестантской лояльности. У входа в монастырь висит табличка с незамысловатым уставом, состоящим всего из одного пункта: «Никто никому не мешает жить во Имя Иисуса Христа Сына Божия во Славу Бога Отца Вседержителя. Аминь».

- Вы считаете, этого достаточно?

- Да, мы предоставляем каждому духовную свободу и выбор пути спасения. Зачем истязать людей бессмысленными тяжелыми длинными уставами?

- А настоятель у вас есть? Игумен, старший монах…

- Наш настоятель – Господь, и больше никаких настоятелей нет.

- Но ведь кто-то же благословлял вас на восстановление монастыря? Крымский митрополит Лазарь?

- Благословлял, но не владыка Лазарь… – Далее произносится имя какого-то зарубежного архиерея.

- А священник есть?

- Ага, это я. Вы извините, что я так, по-домашнему, сейчас. – Отвечает татуированный молодой человек в майке и шортах. – Хотите, заходите ко мне в келью, посмотрите, как мы тут живем…

- Кхм… а это будет… этично?

- А что вас смущает?

Келья как келья, только на стене «Отче наш» на украинском – выглядит специфически.

- Вы не подумайте, это просто… подарили вот. Ну что вам еще рассказать о нашем монастыре? Работать мы принципиально не хотим – во-он там, правда, есть одна маленькая теплица – и хватит. Зачем, ну скажите, этот бессмысленный огородный труд с утра и до ночи? А живность держать в горах и вовсе невозможно.

- А, собственно, чем вы живете?

- Да у нас, знаете, оборудовано два пляжа в Севастополе…

- ?!

- Нет, монахи там не работают, работают просто насельники. Ну мало ли у нас разных людей живет – вот видите, на этом балкончике семейная пара хиппи спит, вчера пришли пожить…
 

Под открытым небом, свернувшись комочком, и правда спали босоногие люди в пестром… На обратном пути, в автобусе, мы с подружкой-попутчицей выяснили, что нас посещали схожие мысли во время экскурсии странного иеромонаха: взять у него благословение или… И все-таки не сумели себя преодолеть, не решились. Наверное, были неправы. «Вся убо, елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите, по делом же их не творите» (Мф. 23:3).
 

Мангуп-Кале

По форме Мангуп похож на руку с четырьмя пальцами-мысами, у подножия горы – искусственное озеро, оно было создано в 1995 году, на дне его погребены остатки средневекового поселения, древней базилики. На этой горе находятся руины самого большого средневекового города Таврики, в XIV-XV веках Мангуп был столицей независимого христианского княжества Феодоро. Город был разрушен турками в 1475 году.

В VIII веке на Мангупе появляются монастыри, вскоре вошедшие в Готскую епархию. Монастыря было четыре – три мужских и один женский, сейчас восстанавливается один из них – Благовещенский мужской монастырь, славящийся своим гостеприимством, добрый, приветливый и отзывчивый, наверное, поэтому многим, кто хоть раз здесь побывал, хочется возвращаться снова и снова. Несколько раз здесь даже проходил молодежный православный лагерь, в который приезжали люди с разных концов России и Украины.

Эта гора – привлекательное место не только для любителей походов или паломничества, но и, опять же, «неформалов». В постперестроечные годы на склоны Мангупа эмигрировали уставшие от цивилизации романтики, прозванные «индейцами», водятся они здесь и по сей день, частично эволюционировав в бомжей и наркоманов.

Соседство двух групп людей «не от мира сего» наводит на размышления. Перед нами открываются два образа ухода от мира. Внешне они могут казаться очень похожими, однако изнутри совсем разные. Неформалы выступают против внешнего облика мира, их не устраивает быт, социальные институты, реже – суета, дурная экология, взаимоотношения между людьми. И чаще всего свобода оказывается самоцелью: «я просто хочу жить, как хочу. Беззаботно и безответственно». Сразу вспоминается «все дозволено» Смердякова.

Казалось бы, и монахи не принимают мир: «Не любите мира, ни яже в мире: аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем», - пишет апостол (1Ин. 2:15). Но далее поясняет, что есть предмет отрицания: «Яко все, еже в мире, похоть плотская и похоть очима, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть» (1Ин. 2:16). Таким образом, мир – это все, что не от Отца, это определенное духовное состояние падшего мира, это мир дольний, плоский. Однако сам по себе мир, сообщество людей, для монаха не умерли. «Не посла бо Бог Сына Своего в мир, да судит мирови, но да спасется Им мир» (Ин. 3:17). «Святой несет на себе крест всея земли» - говорил митрополит Антоний Сурожский в проповеди «О болезни» и далее рассказал историю одного послушника, который прожил пятьдесят лет  в монастыре, а монахом не стал. На вопрос, почему он не захотел принять постриг, послушник ответил: «Я не готов. Я не научился сострадать и плакать плачем всея земли». Это больше, чем принять мир, это – сораспяться Христу. В тропаре преподобному Сисою Великому есть слова: «миру распялся еси». Умереть для мира и умереть за мир – две разные дороги.
 

На самой вершине Мангупа, как уже было сказано, - развалины горной столицы: руины цитадели, княжеского дворца, храмов, обломки оборонительных стен, следы христианского кладбища. Еще на Мангупе есть музыкальные пещеры: в одной из них находится подпорный столб, стукнув по которому, вы услышите звук, похожий на барабанный, к этой достаточно просторной пещере примыкает еще пять «комнат», ученые предполагают, в этом пещерном комплексе, названном Барабан-Коба, когда-то был монастырь, братские кельи и трапезная. Две другие пещеры называются Поющими, благодаря своей удивительной акустике – яркий, тягучий звук оттуда разливается чуть ли не по всему плато.
 

Челтер-Коба

Об этом монастыре я услышала от севастопольских экскурсоводов, когда разрабатывала  маршруты. Экскурсии туда ходят, но редко, хорошо, если раз в месяц-полтора шесть человек желающих наберется. «Там живет один удивительный монах. Добрый-предобрый с такими огромными глазами!» - восторженно восклицала экскурсовод. – «Добраться-то туда как?» - «Не знаю, нас в фирменный автобус сажают – и поехали…» Оказалось, дважды в день в эту местность ходят пригородные автобусы из Севастополя, оттуда тоже только два раза, причем первый идет рано утром, а на последний вы явно не успеете – разве что бегом в гору и сразу кубарем обратно.
 

Монастырь великомученика Феодора Стратилата был основан на севере княжества Феодоро, достаточно поздно, в сравнении с предыдущими (XIII-XIV вв.) и действовал недолго – до XV в. В 2000-х годах началось его возрождение. Тогда на этой горе жили всего два человека: тот самый батюшка, о. Д., что поразил экскурсовода, прибывший в Крым с Дальнего Востока, и послушник, ветеран Чеченской войны. Последний (сейчас он живет в миру, и в монастырь приезжает редко) нам и рассказал о том, как все начиналось. Уйти в монастырь он решил еще тогда, когда был на войне, встретившись лицом к лицу со смертью. И правда: что-то было в нем такое… жуткое, изломанное, и казалось: да, он и правда однажды переступил порог между тем и этим светом и ему уже ничего не страшно.
 

В течение двух лет иеромонах и послушник вдвоем восстанавливали кельи, пещерный храм, расчищали источник возле монастыря… службы проходили нечасто, но ночами они молились келейно. Было страшно: и от внезапно нападавших духовных искушений, и от постоянных набегов татар из соседней деревни…
 

Церковь поначалу была открытой – просто большая пещера, в глубине алтарь, а в полу ямы, бывшие захоронения. Зимой иногда снег лежал внутри храма, но «греки знали, как строить», потому и заметало только треть пространства.
 

Сейчас в монастыре живут вместе с батюшкой еще три насельника, продолжают нести свой тяжелый крест, возрождая пещерную обитель. Время от времени, как в старину, одолевают татары… На наших глазах произошел прямо-таки патериковый случай: из деревни в гору поднялся нетрезвый татарин с конем и начал бесцеремонно требовать у «оккупантов» то, не знаю что; длинный монолог, обращенный к священнику, закончился приказом принести для лошади ведро воды. Ничего не ответив, о. Д. ушел и вернулся с ведром. Татарин тут же демонстративно вылил ее на землю и продолжил серию агрессивных риторических вопросов, а монах забрал ведро, внимательно выслушал ругань и абсолютно спокойно что-то ответил. Мы взяли у него благословение, сходили к источнику и отправились в обратный путь – через соседнее село, откуда часто ходят севастопольские автобусы.
 

Свято-Климентовский монастырь. Инкерман

 

Сел в Севастополе в маршрутку – и через двадцать минут на месте. И в гору лезть не надо! На вершине невысокой горы – византийская крепость Каламита, возведенная в VI веке в целях защиты порта. У подножия – монастырь, в нескольких метрах от него проходит железная дорога.

С древних времен и по сей день  на Инкермане добывают ценный белый известняк, необходимый для строительства и реставрации разного рода архитектурных сооружений. В советское время этот город так и назывался – Белокаменск. Сюда, в каменоломни Инкермана был сослан императором Траяном (98-117 гг.) священномученик Климент, папа Римский, известный проповедник, принявший крещение от святого апостола Павла. Трудясь в каменоломнях, св. Климент продолжил проповедовать Христа, сотни людей приходили к нему креститься, здесь же, в каменоломнях, был высечен храм. В 101 году св. Климент принял мученическую кончину: по приказу императора Траяна его бросили в море с якорем на шее. Но каждый год в день смерти святого море отступало, и люди шли прямо по дну его поклониться мощам святителя. В IX веке на целых пятьдесят лет чудо прекратилось, и свершилось снова по молитвам прибывших в Херсонес святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. Мощи вновь были обретены и торжественно перенесены в храм. Впоследствии часть мощей свв. Кирилл и Мефодий отвезли в Рим, еще часть святой равноапостольный князь Владимир увез в Киев, в Десятинную церковь.

В каменоломнях возник монастырь в честь священномученика Климента. Он действовал, по разным данным, или до захвата Крыма турками (XV век), или же прекратил свое существование после переселения христиан из Крыма (1778г.). После присоединения Крыма к России монастырь был снова открыт (1850 г.), строились новые храмы, действовала церковно-приходская школа…
 

В годы гражданской войны монастырь поддерживал белую армию, в 1920 г. он превратился в приходской храм, а в 1926 г. было принято решение о его закрытии. Во время Великой отечественной войны в монастырских пещерах разместился штаб. В 1991 году монастырь вернули Церкви.

 

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru