План ГОЭЛРО – стратегическая программа социально- экономического и научно-технического развития Советского государства

Книга печаталась в пяти типографиях Москвы. Ход работы практически ежедневно контролировали Ленин и Кржижановский. В результате текст рукописи был отпечатан в срок, сброшюрован, переплетен и 20 декабря весь тираж доставили в Большой театр. Через день книга была роздана делегатам Съезда. На работу по изданию фолианта ушло 19 дней (Подробнее см.: [18]).

Досрочное, к ноябрю 1920 года, завершение работ, высокий научно-технический уровень плана, наконец, тот большой общественный резонанс, который получила деятельность Комиссии, предопределили назначение в феврале 1921 года Кржижановского председателем вновь созданного Госплана. В принятом 15 июня 1921 года СТО постановлении говорилось: "Упразднить с 1 июня 1921 г. Государственную комиссию по электрификации России (ГОЭЛРО) и передать все материалы, отчетность и неиспользованные кредиты в распоряжение Государственной общеплановой комиссии по секции энергетики с возложением на последнюю продолжения работ, проводившихся ГОЭЛРО" [19].

Деятельность Кржижановского воспринимается прежде всего через призму разработки плана ГОЭЛРО. Это справедливо лишь отчасти. Несомненно, подготовка программы электрификации России – наиболее яркий этап в его творчестве. Но и начиная с 1921 года, уже в должности председателя Госплана, им было сделано немало. Это касается разработки теории и методологии стратегического, среднесрочного и оперативного планирования развития народного хозяйства. Созданная под его руководством система государственного планирования получила практическое воплощение в подготовке и реализации первого пятилетнего плана (1928–1932), вошедшего в историю как программа индустриализации СССР. Как председатель Госплана Кржижановский руководил и реализацией плана ГОЭЛРО, который был выполнен к 1931 году, в минимальный намеченный Комиссией 10-летний срок.

В. И. Ленину Комиссия ГОЭЛРО виделась всегда не только как энергетический, а шире, как общехозяйственный орган планирования. В письме к Кржижановскому от 6 ноября 1920 года он писал: "…чего стоят все "планы" (и все "плановые комиссии" и "плановые программы") без плана электрификации? Ничего не стоят …ГОЭЛРО должно быть единым плановым органом при СНК" [20, с. 397]. Здесь кроется объяснение оппозиции партийных хозяйственников плану ГОЭЛРО. Они воспринимали план как исключительно энергетическую программу  и полагали, что возрождение страны нужно осуществлять в соответствии с общегосударственным планом развития народного хозяйства, в котором энергетическая компонента является хоть и весомой, но все-таки частью более  широкой стратегии. В. И. Ленин, Г. М. Кржижановский и другие, с  одной стороны, А. И. Рыков, Г. Л. Пятаков, В. П. Милютин, Ю. Ларин (М. З. Лурье), В. П. Ногин – с другой, видели перед собой одну и ту же задачу – промышленно-экономическое развитие страны. Но первые шли к ее решению от электрификации, вторые же, считали необходимым разработку вначале общехозяйственной государственной программы, а уже в ее рамках – планирование энергетического строительства. История показала, что дискуссия происходила от недопонимания  оппозицией сущности плана ГОЭЛРО, являвшего собой интегральный научно-технический план восстановления народного хозяйства и создания предпосылок дальнейшего социально-экономического развития страны.

Творцы плана ГОЭЛРО
 
Анализ персонального состава Комиссии ГОЭЛРО и судеб тех специалистов, которые обеспечивали реализацию плана, позволяет выделить две главные социальные группы: энергетиков-революционеров и энергетиков-технократов.

Включенность многих энергетиков в революционные  искания и действия исторически восходит к  пониманию исключительной роли электрификации в преобразовании промышленного производства и  в связи с этим в социальным переустройстве общества, как это виделось вождям мирового пролетариата.

Исходя из идеи соотносенности социально-политического и научно-технического уровней развития К. Маркс оценивал  капитализм как эпоху пара. В. И. Ленин расширил марксову схему, выдвинув тезис о тождестве социализма и  электричества. Логическую завершенность модели основоположников получили в известной формуле Г. М. Кржижановского: "Век пара – век капитализма. Век электричества – век социализма. Век использования внутриатомной энергии – век развернутого коммунизма".

Не обсуждая степень состоятельности  предложенных схем, правоты и заблуждений их авторов,  констатируем лишь, что трагической особенностью энергетического сообщества России конца ХIХ – начала ХХ вв. была причастность многих инженеров к революционному расшатыванию страны. Г. М. Кржижановский, И. И. Радченко, Л. Б. Красин, П. Г. Смидович, В. В. Старков, П. А. Богданов, П. И. Воеводин,  С. Я. Аллилуев, В. З. Есин… Всех не перечесть. Инженерной рукой созидали, революционной – разрушали. Как и их вожди, революционеры-энергетики видели возможность достижения социалистических идеалов справедливости  одновременно как в политическом, через утверждение большевистской власти рабочих и крестьян, так и в хозяйственно-экономическом строительстве. Последнее базировалось, согласно ленинскому учению, на электрификации страны.

Причиной пристального внимания большевистских лидеров  к энергетическому строительству были и их идеологически-мировоззренческие чаяния. Они надеялись с помощью электрификации перевести национальный менталитет из креационистских, в первую очередь православных координат, в русло  обожествления новой атеистической власти, принесшей  народу и в прямом (через электрификацию), и в переносном смысле свет. Особое внимание уделялось при этом крестьянству как основному и достаточно консервативному сословию, носителю частнособственнических инстинктов. Надеялись, что "лампочка Ильича" и электроплуг помогут оторвать крестьянство от земли и превратить его, согласно терминологии Л. Д. Троцкого, в "трудовую армию наемных сельских рабочих".

Попытка  обожествления электричества восходит к славянской мифологической традиции, где  свет является воплощением миропорядка, истинности и праведности, ассоциируясь в народном Христианстве с Богом-Отцом, Иисусом Христом, ангелами, святыми. Приведем характерный пассаж одного из ведущих большевистских богоборцев 1920-х гг. Е. Ярославского: "Мы,– пишет он,– переживаем …новую полосу жизни – электрификацию…  Он (речь идет о пролетарии – Авт.) молнию с неба  запирает в провода электрических станций… И в глубокой ночи, когда кругом тьма, когда ни свет солнца, ни луны, ни звезд не освещают нашего жилища, свет творит он, пролетарий! Он подходит к рычагу, к выключателю станции… Да будет свет! – говорит пролетарий. И на сотни верст кругом вспыхивает над городами и селами свет. Напрасно будет молить шахтер из подземелья небесных богов, чтобы они осветили ему подземелья, штреки, галереи. Нет! Он знает, что эти боги бессильны, потому что их нет. И хотя бы все попы земного шара об этом молили своих богов – этого чуда не будет. Нет, шахтер из подземелья подходит к телефонной трубке… И его слышат на станции. Он не возносит молитв, не кланяется, – он требует: дай света! И пролетарий ему отвечает: да будет свет и у тебя в подземелье! И мигом в подземных глубинах зажигаются  большие и маленькие солнца. На дне моря может он зажечь эти солнца  и согреть эти светом: дать жизнь всему живому - растениям и животным, заменить наседку под яйцами, солнце для растений и животных. Он двигает поезда железных дорог и могучие океанские корабли, и стальные легкие птицы – аэропланы, пересекающие облака, и плуги на  пашне, и миллионы веретен и станков, сверлит, режет, режет, пилит, плавит сталь. Исцеляет хромых и слепых, ревматиков и других больных. Как жалок библейский Элогим перед этим освободившимся пролетарием – недавним рабом! И близок день, когда в самой глухой деревушке каждый труженик будет этим могучим творцом света ... Да будет свет!" (Цит. по: [3, с. 72]). Так вершилась новая религия, новые боги, новые молитвы.

Второй  более многочисленной и значимой группой электрификаторов были технократы, выходцы из, главным образом, петербургских и московских кругов технической интеллигенции. А В. Винтер, Г. О. Графтио, Р. Э. Классон, К. А. Круг, Л. К. Рамзин, Б. И. Угримов, М. А. Шателен – хрестоматийные фамилии – символы, не требующие комментариев, цвет русской электро-, тепло- и гидротехнических школ. В силу социального происхождения и убеждений они не были сторонниками и участниками революционных событий и отношения их с новой властью складывались не всегда просто. Тем не менее, политическая действительность и жизненные реалии  подвигли их на взаимодействие и сотрудничество с большевиками. Тому было три главных причины.

Первая – чувство патриотизма, забота о благе страны и народа, вера в прогресс общества, достижимый усилиями науки и техники. Скептически или критически относясь к идеологии новой власти, категорически отметая ее методы, они в то же время понимали, что противодействие режиму идет во вред обществу.

Вторая – возможность реализации профессиональных интересов. Новая власть последовательно и твердо демонстрировала политическую волю, в том числе, и в отношении энергостроительства. Поставив развитие электрификации в ряд важнейших народнохозяйственных задач, В. И. Ленин и его сподвижники вызвали своими действиями, как минимум, интерес к себе и готовность энергетической элиты к активному сотрудничеству. Стремление Советов развить энергетику по единой государственной программе выгодно контрастировало с  пассивностью предыдущих властей: десять лет научно-инженерная мысль безрезультатно продвигала идею общенационального планового энергостроительства. Реальная возможность для этого открывалась с формированием жестко централизованной и плановой модели государственного развития.

Третья – прагматические соображения, продиктованные реалиями повседневной жизни. После революции сотрудничавшая с советской властью интеллигенция получала конкретную государственную помощь в сфере быта (пайки, жилплощадь, социальные льготы и т. д.). Участники же Комиссии ГОЭЛРО в силу исключительной важности их работы были окружены особыми вниманием и поддержкой со стороны руководства страны.

В письмах к Н. П. Горбунову Л. А. Фотиевой, А. Д. Цюрупе Ленин постоянно ставит вопросы об улучшении условий труда комиссии ГОЭЛРО, обеспечении ее членов средствами транспорта и связи, решении социальных, жилищных и продовольственных проблем. Ленину неоднократно приходилось вступаться за так называемых спецов.

В августе 1920 года домовой комитет бедноты угрожал Г. О. Графтио обыском и конфискацией имущества. Узнав об этом, Ленин телеграфирует Г. Е. Зиновьеву: "Кржижановский сообщает: преддомкомбед дома 15 на Александровском проспекте Петроградской стороны грозит обысками и отобранием имущества профессору Генриху Осиповичу Графтио, занимающему квартиру 3. Графтио – заслуженный профессор, свой человек. Необходимо оградить его от самоуправства преддомкомбеда. Прошу сообщить исполнение" [21, с. 259]. Ситуация разрядилась, но ненадолго. В марте 1921 года Г. О. Графтио был арестован. Ленин пишет Ф. Э. Дзержинскому: "Прошу немедленно выяснить, в чем объвиняется профессор Графтио Г. О., арестованный Петрогубчека, и не представляется ли возможным его освободить" [22, с. 101]. Вмешательство Ленина предотвратило одну из многочисленных трагедий революции.

В. И. Ленин проявлял постоянную заботу о здоровье ведущих "электрификаторов". Он опротестовал отрицательное решение Политбюро по ходатайству Госплана о финиансировании лечения Л. К. Рамзина за рубежом и настоял на пересмотре высшим партийным органом своего решения. "Прошу предоставить санаторий или возможность пребывания в деревне, согласно заключению врача" [23, с. 96],– писал Ленин, узнав о глубоком переутомлении и потере сил И. И. Радченко. В результате перегрузок и плохого питания летом 1921 года ухудшилось здоровье Г. М. Кржижановского. Ленин тотчас же пишет в Оргбюро ЦК ВКП(б): "Прошу обязать председателя Госплана т. Кржижановского выехать в Ригу.., дабы там пробыть 1 месяц для лечения и отдыха" [24, с. 143].

Чем руководствовался в своих хлопотах Ленин? Были ли его поступки проявлением сердечного порыва, душевной обеспокоенности, человечности или он в демонстрируемой заботе руководствовался прежде всего прагматическими соображениями государственного деятеля? На этот вопрос предельно откровенно ответил сам Ленин. В ходатайстве об отправке Кржижановского на лечение он пишет: "…председатель Госплана почти надорвался. Его ремонт необходим и неотложно необходим" [24, с. 143].

Для Ленина забота о здоровье кадров – это, как он любил выражаться, "охрана и сбережение госимущества". Люди воспринимались им как механизмы, которые должны быть в исправности, а значит им нужны периодические и своевременные ремонт и профилактика.

Была и еще одна причина, способствовшая сотрудничеству ученых-энергетиков с Кремлем: в состав центральных партийных и правительственных органов входило немало высокообразованных политиков и ученых, что придавало новому руководству Советской России облик культурной и просвещенной власти. Как правило, с учеными взаимодействовали В. И. Ленин, Л. Д. Троцкий, Г. М. Кржижановский, Н. И. Бухарин, А. В. Луначарский, Н. К. Крупская – люди, хорошо осознававший роль и значение электрификации в цивилизационных процессах XX столетия.

Все члены Комиссии ГОЭЛРО принадлежали к энергетической элите и занимали ведущие позиции в руководстве народным хозяйством постреволюционной России. Ко времени завершения реализации плана, т.е. к концу  двадцатых годов, их должности соответствовали верхним ступенькам в иерархии советской партийно-хозяйственной номенклатуры. Несколько примеров.

И. Г. Александров. 1920 г. – руководит проектированием Днепровской ГЭС; 1926 г. – главный инженер "Днепростроя"; 1931 г. – член Президиума Госплана.

А. В. Винтер. 1912 г. – начальник строительства ТЭС "Электропередача";  1918 г. – управляющий "Шатурстроя"; 1919–1923 гг. – возглавляет управление "Электрострой" Комгосоора; 1927–1932 гг. – директор "Днепростроя"; 1932 г. – управляющий Главэнерго.

Г. О. Графтио. С 1909 г. руководит работами по проектированию Волховской ГЭС; 1919 г. – возглавляет Волховстрой; 1926 г. – начальник и главный инженер Свирьстроя; 1927 г. – начальник строительства Нижнесвирской ГЭС.

Г. М. Кржижановский. До революции  ведет проектировочные изыскания и руководит строительством важнейших энергетических объектов; 1918 г. – возглавляет Комитет государственных сооружений (КОМГОСООР); 1919 г. – начальник Электроотдела ВСНХ; 1920 г. – Председатель Комиссии ГОЭЛРО; 1921-1931 г.г. – Председатель Госплана.

Аналогичная картина служебного роста  характерна и для большинства других членов Комиссии ГОЭЛРО. Ряд участников разработки и реализации плана входили в руководящие партийные и советские органы.

Логика служебного роста и карьеры зарекомендовавших себя с лучшей стороны на руководящей работе электрификаторов предполагала их дальнейшее продвижение на главные хозяйственные посты, теперь уже общегосударственного масштаба. Однако, это входило в противоречие с кадровой политикой и авторитарной  стратегией И. В. Сталина. Пришло время его хозяйственной креатуры: на первый план выдвигаются: А. А. Андреев Л. М. Каганович, В. В. Куйбышев, И. И. Межлаук, А. И. Микоян, В. М. Молотов, Г. К. Орджоникидзе, Я. Э. Рудзутак и другие. Популярность и авторитет электрификаторов обеих социальных групп (старые ленинского призыва партийцы и технократы в белых воротничках) предопределили их уход с советско-хозяйственного Олимпа. Одних возвратили в знакомую им систему высшей технической школы, другие осели в отраслевых  проектно-конструкторских структурах. Наиболее неожиданным образом сложилась судьба знаковых фигур Комиссии ГОЭЛРО.

На рубеже  тридцатых годов И. В. Сталин волевым началом переводит в систему Академии наук (попросту говоря, ссылает в науку) ряд крупнейших хозяйственников, руководителей  промышленных объектов первой пятилетки. Их независимость, авторитет, масштабы личности, знания были в одночасье нейтрализованы. Стрелки их очевидного партийно-советского и хозяйственного роста были переведены в неторопливо-кабинетное русло академического бытия.

Основное место в списке новоиспеченных академиков заняли главные творцы плана  ГОЭЛРО. На следующий год после  выполнения плана, т. е. в 1932 г., минуя все промежуточные ступени, действительными  членами Академии наук  стали И. Г. Александров, Б. Е. Веденеев, А. В. Винтер, Г. О. Графтио. Официальным аргументом для избрания были их заслуги в возведении флагманов гидроэнергетики и, в первую очередь, Днепрогэса. Академическая среда пополнилась энергостроителями. Тремя годами раньше, в 1929 г. в Академию Наук был направлен (формально избран) Г.М. Кржижановский, став одновременно в том же году и вице-президентом АН СССР. Несколько участников Комиссии ГОЭЛРО стали членами-корреспондентами.