Наука и религия - проблемы взаимоотношений

Дело в том, что аксиоматика, лежащая в основе научных истин, может иметь конечный срок существования, после которого она становится следствием новой системы аксиом. Новая аксиоматика имеет более широкие границы существования и является основой новой научной истины, но при этом старая научная истина в пределах своих старых границ таковой и остается. В процессе исторического развития науки каждая последующая научная истина охватывает более широкий круг объектов, и хотя новая научная истина оперирует все более сложными и обобщенными моделями, модель по-прежнему остается моделью. У нее появляются новая область существования  - границы расширяются, но они остаются, и новые свойства - но "любые физические понятия суть свободные творения человеческого разума, а не определены однозначно внешним Мiром, как это может показаться" писал А. Эйнштейн [5]. Полное снятие границ невозможно, т.к. при этом модель должна описывать Мiр в целом, а это запрещено теоремой Гёделя. Другими словами "качественный скачок" от научной истины к истине о Мiре невозможен.

При определенных условиях научная истина дает и объективное количественное описание явлений реального Мiра, т.е. научную истину можно использовать в практических целях. В эффективном использовании достижений науки на практике и являет себя мощь современной техники. Это понял еще Декарт – в своей книге "Рассуждения о методе" он писал: "Эти основные понятия [физики] показали мне, что можно достичь знаний очень полезных в жизни, и что вместо умозрительной философии … можно создать практическую, с помощью которой, зная силу и действие огня, воды, воздуха, звезд, небес … мы могли бы использовать эти силы и стать, таким образом, как бы господами и владетелями природы".

В решении вопроса о соотношении научной истины и истины о Мiре нельзя обойтись без веры. Есть люди, которые верят, что научная истина тождественна истине о Мiре, другие в это не верят, но есть и те, кто считает, что наука возможно и дает истину о Мiре, но это недоказуемо. Однако для практического использования ни природу научных истин, ни истину о Мiре знать не обязательно. В серьезных курсах физики об этом говорят. Например, в Берклеевском курсе физики: "электрическое поле сообщает пространству локальное свойство, имеющее следующий смысл: если известно значение величины напряженности этого поля в некоторой малой области, то мы знаем без дальнейших исследований, что случиться с зарядом в этой области. Для этого не надо знать, как создано поле". Другими словами – истина о поле может и не быть востребована.

Таким образом, в рамках современных представлений научная истина всегда остается истиной научной и ее соответствие (тождественность) истине о Мiре определяется верой. И сама  наука – форма веры даже в границах своего существования, т.е. в рамках объективного количественного описания материального Мiра.

Однако научное знание в целом не должно ограничивать суммой предметных знаний, непосредственно доступных на опыте и обобщенных в виде научных истин – и это принципиально. Напомним слова одного из творцов новой науки И. Ньютона: "Главная обязанность натуральной философии – делать заключения из явлений, не измышляя гипотез, и выводить причины из действий до тех пор, пока мы не придем к самой первой причине, конечно не механической" [6]. Таким образом, фундаментом любой научной истины является причина "немеханическая", т.е. причина, находящаяся вне границ научного знания и принципиально не подлежащая измерениям. И эта причина определяется верой и имеет субъективную природу.

И. Ньютон, как глубоко верующий христианин, строил науку совместимую с верой в Бога. Он писал своему другу Ричарду Бентли: "… мне хотелось найти такие начала, которые были бы совместимы с верой людей в Бога; ничто не может доставить мне большее удовлетворение, чем сознание того, что мой труд оказался не напрасным" [7]. И "первопричиной" для Ньютона являлся "Властитель Вселенной … - Господь Вседержитель" [8].

Полутора веками позже другому великому ученому, атеисту П.-С. Лапласу  "гипотеза о Создателе" не понадобилась. Но это не помешало ему, веруя (в отличие от Ньютона) в материальную "первопричину" Мiра, использовать ньютоновскую концепцию Вселенной и ньютоновскую механику для создания своей модели Мiра. Согласно модели Лапласа: "состояние Вселенной в данный момент можно рассматривать как результат её прошлого и как причину её будущего. Разумное существо, которое в любой момент знало бы все движущие силы природы и взаимное расположение образующих ее существ, могло бы – если бы его разум был достаточно обширен для того, чтобы проанализировать все эти данные, - выразить одним уравнением движение и самых больших тел во Вселенной и мельчайших атомов. Ничто не осталось скрытым от него – оно могло бы охватить единым взглядом, как будущее, так и прошлое" [9]. Итак, механика Ньютона привела атеиста Лапласа к такой Вселенной, где Бог уже не был нужен.

Такую возможность отлично осознавал задолго до Лапласа еще один гений своего времени, ученый-христианин В. Лейбниц – он и обрушился  на сочинение Ньютона, назвав его антихристианским. И напрасно! Дело в том, что свойства научной модели измеряемы, а процесс измерений не зависит от природы "первопричины". Не зависит от её природы и формальное содержание научной истины. Научная истина, например, II закон Ньютона, имеющая формальное выражение m^.a = F, не зависит от природы "первопричины", поэтому ей могут пользоваться и атеисты и христиане, хотя при этом христиане считают, что законы устроены Богом, который все расположил "мерой, числом и весом", а атеисты, что законы природы - внутреннее свойство материи. Поэтому Лаплас и пользовался формализмом Ньютона. Однако результат, полученный в рамках одной модели он обобщил на Мiр в целом, т.е. вышел за рамки науки в философию, а это уже его субъективное мнение, и Ньютон здесь совершенно не причём. Таким образом, "первопричина" определяет не содержание научной модели, а интерпретацию результатов её применения к объектам и процессам реального Мiра.

Реальный Мiр атеизма – это Мiр материи, Мiр, "где звезда и червь убогий равны пред мощью Бытия" (В. Гете). В этом Мiре свойства любых объектов принципиально измеряемы. Другое дело, что иногда это очень сложно, но по сути своей сложность – проблема техническая. Поэтому и существует мнение, что такой Мiр можно описать несколькими уравнениями, которые связывают физические величины (характеристики свойств глобальных моделей). Из этих уравнений далее можно, как следствия, получить уравнения, описывающие поведение более простых моделей.

Теорема Гёделя запрещает научное описание Мiра в целом. Но, во-первых, это современная интерпретация теоремы (сама теорема относится к арифметике). Во-вторых, как и любая теорема, теорема Гёделя действует в области с вполне определенными границами, и потому является истиной только в пределах этих границ. В третьих, в силу её же собственного вывода (для любой непротиворечивой системы аксиом существует утверждение, которое в рамках принятой аксиоматической системы утверждений не может быть ни доказано, ни опровергнуто), постулировать её как конечную истину нельзя. Поэтому сегодня абсолютных запретов нет, и сторонники Лапласа, как и сторонники Ньютона, имеют равные права на свою точку зрения. Разумеется, речь идет о принципиальной возможности описать Мiр несколькими формулами, а не о содержании этих формул, - вряд ли они должны содержать только величины классической механики, как это полагал Лаплас.

В рамках теистического мiровоззрения научному описанию подвластны не все объекты и явления. Для христиан в этом Мiре есть объекты материальные (т.е. наблюдаемые), есть объекты духовные (ненаблюдаемые), и есть материальные объекты, имеющие духовную составляющую (наблюдаема материальная составляющая).

Напомним, что наука создает модели и использует их для объективного количественного описания материального мира путем установления связей между измеряемыми величинами. В естественные науки входит только то, что "дается мерою". При этом среди функциональных связей могут присутствовать связи причинно-следственные. Тогда и причина и следствие должны быть измеряемыми величинами. Пример – все тот же II закон Ньютона, в котором функциональная связь f = m^.a является связью причинно-следственной: сила f является причиной ускорения a; при этом и сила и ускорение являются измеряемыми величинами.

Но "дух дается не мерою" и потому его не удается описать в рамках науки. Научные модели в христианском Мiре могут использоваться только при описании материальных объектов, а при описании материальных объектов, имеющих духовную составляющую (человек), - только в тех явлениях, где духовной составляющей можно пренебречь). Так у человека, который "одержимый нечистым духом … разрывал цепи и разбивал оковы … и кричал … и бился … о камни" [Мк. 5, 1, 4 - 5] в рамках науки  можно с заданной степенью точности установить параметры механического движения (скорость и ускорение рук или ног, силы, траектории движения), биохимические реакции, идущие в организме. Но все это представляет собой наблюдаемые следствия невидимой причины. Сама же причина в рамках науки останется недосягаемой.

Таким образом, материальные объекты Мiра (вещество и поле) описываются научными моделями без всяких ограничений, объекты духовные не подлежат естественнонаучному рассмотрению, а вот человек, как объект научного исследования, ограничен своей материальной составляющей. Поэтому описать движение (с объяснением причины) человека как материального объекта, в условиях, когда духовную составляющую его можно не учитывать (например, свободное падение), можно в рамках научной модели. Но вот понять его поведение (причину движения), когда бунтует "дух нечистый, сидящий в нем"- уже не получится. Другими словами, в рамках религиозного бытия не все объекты и явления подвластны научному описанию.

Взаимоотношения науки и религии

"Что можно, а чего нельзя" контролируется "первопричиной". Для христиан – это область богословия. Именно задача богословия определять что разрешено, а что нет. Такая же проблема стоит и перед атеистами, и для ее разрешения они используют материалистическую философию, которая в области естествознания видит свою задачу в том, чтобы не пускать дух в науку. Контроль со стороны "первопричины", несомненно, нужен, иначе возникает соблазн, как писал М. В. Ломоносов,  "…изучать химию по Псалтири" или "измерить волю Божию циркулем". Но надо четко понимать, что первопричины независимы и не могут опровергнуть друг друга. Несостоятельность научной теории не является доказательством дел Божиих, и наоборот – научная истина никак не может служить доказательством отсутствия Бога.

В истории можно указать отдельные периоды, когда контроль осуществлялся очень жестко "вправляя в умы ученых истину" (каждый – свою). Кончалось это зачастую приговором инквизиции, в том числе и для ученых-христиан, не разделяющих официальную доктрину церкви, или приговором суда (ревтройки), в том числе и для ученых-материалистов, не согласных с научным официозом (вспомним, например, разгром генетики). Однако все это – в прошлом и, будем надеяться, безвозвратно.

Контроль со стороны "первопричины" позволяет отказаться от некоторых научных построений, не вникая глубоко в их содержание. Так дарвинизм не может быть принят православными в качестве модели, описывающей реальность, и не столько потому, что дарвинизм не имеет полного опытного подтверждения и никогда не будет его иметь, а, прежде всего, потому, что эта научная модель видит в человеке физико-химическую машину, подчиняющуюся только законам природы и лишенную духовной составляющей. Даже если представить, что когда-нибудь в лаборатории вырастят человека "из бульона" - для верующих христиан это будет всего лишь "биоробот", ибо изначально имеется "табу" со стороны  "первопричины".

Используя библейские тексты о сотворении Мiра, можно попытаться построить соответствующую "теорию". Но такая "теория" не сможет стать доказательством Творения Божия, а будет очередным научным мифом, не противоречащим Библии. Её можно будет развивать, получать различные следствия, в том числе и проверяемые экспериментом, но никогда в ней не проявятся следы Духа Божия. Ещё раз подчеркнем, что в рамках науки "проявление любых следов" - результат измерений, но Мiр сотворен Словом Божьим, а оно измерению не подлежит!  Вспомним И. Кеплера "… с того момента как мы для объяснения прибегаем к идее сотворения [Слову Божиему], прекращается всякое научное объяснение" [10].

Итак, отметим еще раз, что "первопричины" – теизм и атеизм, независимы и равноправны, и право человека свободно выбрать любую из них. Споры на эту тему непродуктивны, а ссылки на авторитеты неуместны – если одни нобелевские лауреаты утверждают, что атеизм вытекает из науки, то другие нобелевские лауреаты исповедуют Христа. Хорошо бы научной элите сначала договориться между собой, прежде чем поучать всех подряд -   "… пора бы это оставить. В настоящее время каждый имеет своё право…" (мы цитируем Булгакова, не только для того, чтобы наши оппоненты могли уподобить нас Шарикову).

Итак, формальное содержание научных истин объективно и не зависит от "первопричины", истинность их ограничена определенными условиями, поскольку речь в них идет о моделях, а не о реальности. А вот возможность использования научной истины для описания природных объектов и процессов определена "первопричиной". "Первопричинами" занимаются богословы и философы, научными истинами – учёные. Взаимоотношение науки и религии определяется ими же (богословами, философами и учёными), и чем теснее они взаимодействуют между собой, тем яснее становится понимание Мiра. При этом особо подчеркнем, что речь идет о взаимоотношениях двух лагерей, двух команд: одну из них составляют  ученые-теисты и богословы,  другую – ученые атеисты и философы-материалисты.

Два лагеря соответствуют двум основным мировоззрениям и сближение их относительно взгляда на Мiр невозможно. Речь может идти только о взаимном уважении друг друга, понимании независимости позиций и права свободного выбора.

Взаимоотношения религии с учебными дисциплинами

Как преподаватели мы обязаны рассмотреть проблему обучения научным дисциплинам. Существуют учебные курсы профессиональной направленности и курсы мiровоззренческой направленности. Цель первых - освоить формализм научной дисциплины для использования его в практике, т.е. освоить теоретические основы курса для решения конкретных задач. В курсах мiровоззренческой направленности, таких как "Концепции современного естествознания", именно мiровоззренческая компонента является главной. Важная особенность таких курсов состоит в том, что их надо согласовывать с мiроощущением каждой обучаемой личности, а оно качественно разнородно, в отличие от профессиональной компоненты, воспринимаемой всеми на одном качественном уровне. Не следует забывать о мiровоззренческой компоненте при изучении многих разделов физики, биологии, медицины.

Мiровоззрение личности определяется системой субъективных взглядов на Мiр, на свое место в нем, на взаимоотношения с другими людьми. Мiровоззрение формируется на базе различных знаний, в том числе и научных, полученных при обучении научным дисциплинам. В рамках мiровоззренческого аспекта конкретные предметные знания получают не для решения задач и проведения расчетов, а для формирования и коррекции собственного взгляда на Мiр.

Научные знания объективны, но их истинность при описании реальных объектов принимается на веру, при этом в рамках профессионального аспекта истинность описания реальности может корректироваться в соответствии с получаемыми результатами путем выбора из альтернативных научных истин. В рамках  же аспекта мiровоззренческого существует еще и свободно выбираемая личностью истинность, связанная с "первопричиной". "Мiр дается, открывается познающему субъекту. Но дается он не с однозначной принудительной, порабощающей необходимостью. Мы должны как бы откликаться на предметные зовы в открывающемся нам, творчески и откровенно совершать выбор. В этом изначальном волевом избрании мы не стеснены безысходно ни нашим врожденным характером, ни наследственными предрасположениями, ни житейской обстановкой. В этом первичном самоопределении – метафизический корень личности, живое средоточие её бытия …И для него одной объективности мало. Мало и недостаточно выключить из картины Мiра субъективные примеси и приращения – мало привести её в отображающее соответствие с какой-нибудь предметностью вообще. Ибо не предметный опыт как таковой, а лишь определенно окачественный предметный опыт, опыт Истины раскрывает и обосновывает познавательную истину" [11].

Для одних опыт истины – это опыт материи, для других – опыт Духа и "третьего не дано". Однако принятие к рассмотрению "Опыта Духа" и "Опыта материи" не означает, что в курс естественнонаучной дисциплины автоматически будут введены философские или богословские предметные знания – их черпают из других источников. Просто учебный материал научной дисциплины, не выходя за рамки конкретной науки, следует излагать так, чтобы и атеисты и теисты, каждый по-своему, смогли, изучив курс, раскрыть и обосновать для себя познаваемую истину. Задача масштабная и полное решение её требует отдельного рассмотрения. Кратко можно остановиться на следующей схеме:

1. ввести  в состав курса достаточно полные сведения о структуре и содержании изучаемой дисциплины (включая и "ненаучный" ее фундамент), цели, задачи, возможности, границы применимости, обоснование достоверности, соответствие реальности и, наконец, ее недостатки, трудности и пути их преодоления. Сегодня в должном объеме такие знания, оформленные в единую систему, давать не принято. Освоение перечисленных вопросов позволит  студентам самим критически осмысливать продукцию научного творчества, отделять "плевелы от зёрен" и анализировать их с точки зрения своей мiровоззренческой позиции;

2. постоянно проводить анализ качества научной продукции на конкретных примерах. Учебный материал, кроме стандартного формализма, должен содержать и информацию критического характера – к какому типу научной модели относится излагаемая научная конструкция (закон, теория, гипотеза, миф), возможности повышения её научного ранга. Необходимо анализировать доказательную базу, указывая сильные и слабые стороны экспериментальных доказательств, применимости данной модели. Сегодня же имеется тенденция называть все научные построения теориями с явно выраженным ореолом их абсолютизации и полного соответствия реальности. У многих наших современников не осталось никаких сомнений, что "Взрыв - Мiру прародитель", "Бульон - живому прародитель", "Обезьяна - человеку прародитель" и т. п. – всё очевидно и доказано наукой. Г. Гегель  в свое время считал, что "замкнутая и сокровенная сущность Вселенной бессильна противостоять мужеству познания: она должна перед ним раскрыться, раскрыть свои сокровища и глубины и дать наслаждаться ими". Сегодня считается, что это свершилось, данных правда не хватает, но это проблемы временные и технические, принципиально все ясно и уже можно наслаждаться. Кого-то такое изложение материала в учебной литературе может быть и устраивает, но у многих вызывает протесты, как тайные, так и явные, доходящие иногда до суда (пример - "обезьяньи процессы" в США и России);

3. необходимо рассматривать альтернативные модели или, по крайней мере, кратко упоминать об их существовании;

4. мощное подспорье в понимании естественнонаучных дисциплин - их история. В современной учебной литературе история естествознания в основном состоит из дат, перечисления открытий и их авторов,  а также легенд о том "как отрекся, но не изменил науке Галилей", "как яблоко упало на голову Ньютона". Как правило, в курсе истории науки присутствуют гневные сентенции по поводу "зверств инквизиции" и страданий великих и не очень великих ученых от церкви, об "ужасах царизма", и т.д. И ни слова о том, что христианское богословие является фундаментом современной науки, что подавляющее число её творцов были христианами. Разумеется, естественные науки, области которых ограничены только природой, могут быть построены и на атеистическом фундаменте. Но исторически сложилось иначе – современное естествознание начало складываться в XVI-XVIII веках, когда вера Христова была неотделима от дел светских, в том числе и науки, построенной на основе христианского учения – по-другому, просто, и быть не могло.

Ньютон не только строил науку, "совместимую с верой в Бога", но и главную цель науки видел в поддержке христианской веры. Он считал, что наука позволяет находить всё новые подтверждения как существования Бога и Божественного сотворения Мiра, так и заботе Создателя о поддержания в Мiре порядка. В своих научных трудах (именно научных -"Оптика") он вопрошает: "… почему природа не делает ничего понапрасну и откуда проистекает весь порядок и красота… Для какой цели существуют кометы и почему все планеты движутся в одном и том же направлении … Каким образом тела животных устроены с таким искусством и для какой цели служат их различные части … Был ли построен глаз без понимания оптики, а ухо без знания акустики? …И если эти вещи столь правильно устроены, не становится ли ясным из явлений, что есть бестелесное существо живое, всё могущее, разумное, которое … видит все вещи, прозревая их насквозь и понимает их вполне" [12]. Во втором издании "Начал"  Ньютон даёт ответы на поставленные вопросы: "Сие управляет Мiром не как душа Мiра, а как Властитель Вселенной и по господству своему должен именоваться Господь Вседержитель" [8].

Позднее практическая польза, даваемая наукой, постепенно отдалила науку от Христианства. Так, по прошествии нескольких десятилетий после работ Ньютона, в середине XVII века Мопертюи ещё считал, что открытый им  принцип наименьшего действия " …оставляет Мiр в постоянной потребности в могуществе Творца и является необходимым следствием из наиболее мудрого употребления этого могущества" [12]. Но уже к концу XVII века Лаплас заявил, что его гипотеза происхождения солнечной системы в Творце не нуждается.

Отделение науки от христианства породило безбожие, а то в свою очередь – в воинствующий атеизм, которому свойственно насильственное навязывание своих идей и оскорбление чувств верующих. Наука XIX-XX столетий стала считаться  несовместимой с религиозным мышлением, а религия  была объявлена "опиумом для народа". Здесь речь о науке идёт уже как о социальном институте. Разумеется, в науке оставались религиозные учёные, но их голос ослаб, особенно в нашей стране, где вера в Бога долгие годы фактически была вне закона. Наука стала подспорьем атеизма, который всячески поддерживал мнение о всесильности науки и ее несовместимости с религиозным мышлением. Считалось, что успехи науки укрепляют позиции атеизма, далее дошла очередь и до христианской нравственности, которая ныне практически игнорируется. Мiр с заметным ускорением пополз к катастрофе. Одними из первых забили тревогу поэты. А. Блок писал:

Век девятнадцатый, железный,
Воистину жестокий век!
Тобою в мрак ночной, беззвездный
Беспечный брошен человек!

Двадцатый век … ещё бездомней,
Ещё страшнее жизни мгла
(Ещё чернее и огромней
Тень Люциферова крыла).

Становится не по себе, как представишь, что написал бы поэт о веке XXI. Мiр на пороге экологической катастрофы, а нравственная катастрофа уже состоялась. Может быть, поэтому сегодня в начале XXI века наблюдается сближение науки и религии, и многие ученые считают, что это нормально и естественно, что так и должно быть. Вот, например, мнение Ч. Таунса (нобелевского лауреата по физике 1964 г. и лауреата премии фонда Темплона за достижения в духовной сфере 2005 г.): "По мере того как мы будем изучать больше, мы выясним больше, и я верю, наука и религия будут идти вместе все ближе и ближе друг к другу" [13].

Абсолютизация "теизма" или "атеизма" приводит в конечном итоге к насилию над личностью в той или иной форме, лишая её права свободного выбора своего Мiра – единственной свободы, данной нам в Мiре материальных оков. Поэтому никакой однополярности не должно быть – должно быть равноправное присутствие, и оно само собой появится в каждом учебном курсе, если будет изложена реальная история науки. Ясно, что в рамках политики государственного атеизма этого нельзя было сделать, но сегодня времена другие.

Цель жизни и выживание человека

С некоторых пор на Западе (а для многих и в России) центральным стал вопрос о выживании человека и человечества в "Мiре Сем". Но "выживание" понимается христианством и атеизмом по-разному.

Атеисты говорят о физическом выживании, имея в виду выживание в условиях стихийных бедствий, экологического кризиса, перенаселения, эпидемий, истощения ресурсов, и т.д., уповая при этом на науку. Но пока наука не является панацеей от бед, предотвратить катаклизмы и не только вселенского или глобального, но и локального масштаба (извержение вулкана, цунами, засуха и наводнение) наука не в состоянии. Предвидеть грядущие катаклизмы тоже не всегда удается.

Кроме того, рекомендации ученых большей частью игнорируются, как только речь заходит о сокращении прибылей, ограничении комфорта или даже роскоши. Об этом нас ежедневно уведомляют СМИ:

- в городе N фабрика (в погоне за прибылью) слила неочищенные отходы в городской водозабор;

- в заповеднике М (для удобства жителей элитного поселка) вырублены вековые деревья и построена современная дорога с бензозаправкой и биотуалетом;

- в городе N построена гостиница для животных по образу и подобию пятизвездного отеля;

- в городе М открыто кладбище для животных с залом прощания, музыкой, кремацией и установкой памятников.

Красиво жить не запретишь, но такая жизнь и самоограничение – вещи несовместимые.