Научные основания моделей мироздания в концепции современного эволюционизма

Приведем один из исторических примеров: первая естественнонаучная картина мира была создана великим Ньютоном на основе открытого им закона Всемирного тяготения. И в этой картине мира Богу нашлось место. По прошествии ста лет, в течение которых в механике решались лишь частные задачи, П.-С. Лаплас предлагает  "небулярную модель" - не более чем гипотезу и удаляет Творца из картины мира. Ясно, что это действие базируется не на научных достижениях, а является проявлением безверия Лапласа  (по - существу атеистической веры).

Таким образом, менее чем за сто лет научная картина мира Ньютона, неотъемлемой частью которой был Бог Творец и Промыслитель, сначала лишилась Промыслителя, а затем, в системе Лапласа, – и Творца. И нас пытаются убедить, что произошло это под давлением научных фактов. Но в этом случае такой поворот был бы окончательным и необратимым, однако, и в более поздние времена находились ученые, не менее крупные, чем Лаплас, обладающие существенно большим объемом знаний, которые не отвергали Бога и придерживались христианского мировоззрения. В XIX и в начале XX веков таких ученых было большинство. Так христианского мировоззрения придерживались почти все творцы классической и квантовой физики: Ампер, Беккерель, Бойль, Борн, Вольта, Галилей, Гамильтон, Гаусс, Гейзенберг, Гюйгенс, Дальтон, Джоуль, Кельвин, Кеплер, Кулон, Коперник, Лейбниц, Максвелл, Майер, Мариотт, Мендель, Ньютон, Ом, Пастер, Планк, Рэлей, Стокс, Фарадей, Шарль, Эйлер и многие другие. Среди них наши соотечественники М.В.Ломоносов, Д.И.Менделеев, Н.И.Лобачевский, А.С.Попов, И.П.Павлов братья Вавиловы, И.В.Курчатов, А.Н.Туполев, С.П.Королев. Альберт Эйнштейн хоть христианином и не был, но не был он и атеистом.

Вывод напрашивается сам собой – научная картина мира может корректироваться идеологией общества, которая базируется совсем не на науке. Именно поэтому атеистам и христианам, оперируя одной и той же суммой научных знаний, удается рисовать принципиально различные научные картины мира.

Печально, что атеистическое влияние особенно сильно в системе образования. В школах и университетах преподается исключительно эволюционная версия естественных наук, другие точки зрения не рассматриваются. В качестве официальной позиции современного западного образования можно привести точку зрения первого генерального директора ЮНЕСКО, сэра Джулиана Хаксли, (внука Томаса Гексли – современника Чарльза Дарвина и яростного пропагандиста его идей): "Для эволюции важно стать центральным ядром любой образовательной системы, потому что именно эволюция в широком смысле связывает и неорганическую природу с жизнью, и звезды с Землей, и материю с мышлением, и животных с человеком. Человеческая история - это продолжение биологической эволюции в иной форме".

В настоящее время большинство людей не обладают способностью к критическому анализу информации, беззаветно верят любому печатному слову, практически не понимают границ научного познания, не могут провести границу между законами природы, физическими теориями и гипотезами. Удивительно, но многие преподаватели и научные работники считают возможным черпать "научную информацию" из популярных изданий и даже откровенной бульварной прессы. В результате этого средства массовой информации в формировании атеистического мировоззрения не встречают серьезных препятствий, игнорируют или замалчивают неугодные факты и мнения, нередко искажая результаты научных исследований. Так, мало кому известно, что большинство крупнейших ученых-физиков Англии конца XIX века, к ним относятся М. Фарадей, Дж. Максвелл и В. Томсон (лорд Кельвин), не приняли дарвиновскую теорию эволюции. Такой же позиции придерживались и многие ученые XX века - приведем точку зрения А. Эйнштейна: "Я верю в Бога как в Личность, и по совести могу сказать, что ни одной минуты моей жизни я не был атеистом. Еще будучи молодым студентом, я решительно отверг взгляды Дарвина, Геккеля и Гексли, как взгляды беспомощно устаревшие". Несмотря на то, что сегодня несостоятельность дарвинизма, как научной теории, очевидна многим ученым, преодоления его в системе образования не предвидится. Ведь авторитет Дарвина непререкаем – он похоронен в Вестминстерском аббатстве, его портреты висят в школьных кабинетах биологии, в университетах функционируют кафедры дарвинизма и теории эволюции, он смотрит на нас со страниц учебников и каждая банкнота достоинством в десять фунтов несет на себе его портрет. Почти во всех телепередачах о природе можно услышать, например, о происхождении птиц от пресмыкающихся, с указанием конкретного времени, когда, образно говоря, "из яиц крокодила неожиданно вылупились птенцы, оперились и устремились в небеса".

Почему становится возможным выдавать гипотезы с существенными недостатками за истины в последней инстанции? Ответственность за это несет система образования, с детских лет прививающая людям слепую веру в печатное слово, в неограниченные возможности науки. Создается впечатление, что многие учителя, преподаватели и научные работники просто не помнят, что физика, да и все естествознание, – науки экспериментальные. И один единственный экспериментальный факт, противоречащий теории, перетянет десятки фактов, согласующихся с ней. Наука находится вне области действия демократических принципов, и мнение большинства не обязательно верно.

Именно на выявление и обсуждение экспериментальных фактов, которые не вписываются в действующие эволюционные построения и другие сомнительные "теории", должны быть направлены усилия учителей и преподавателей, дабы не вселилось смятение в умы учащихся ввиду того, что данные науки противоречат, якобы, Священному Писанию. Такой подход представляется более продуктивным, чем подход ученых-креационистов, видящих свою задачу в поиске следов Творения и научного подтверждения текстов книги Бытия.  Во-первых, Священное Писание, как объект веры, в научном подтверждении не нуждается, а во-вторых, креационизм ставит христиан в позицию оправдывающихся, а это не выгодно ни стратегически, ни тактически. Пусть оправдываются приверженцы эволюционизма, например, по поводу непроверяемости их моделей, несоответствия их "теорий" с экспериментальными фактами, а порой и с законами физики и биологии.

Но такой подход предполагает определенную подготовку, необходимую для критики эволюционизма. Наиболее сложными для критики являются вопросы, связанные с  хронологией в биологии и геологии, а также вопрос измерения расстояний в астрономии и космологии. Остановимся на них подробнее и начнем со второго вопроса. Современная астрономия оперирует гигантскими расстояниями в миллионы и миллиарды световых лет. Измерение расстояний в астрономии проводится в предположении прямолинейности распространения света, что само по себе не очевидно, когда речь идет о гигантских расстояниях. Свет распространяется прямолинейно только в однородной среде, а в неоднородных средах, каковыми и являются скопления звезд и галактик, газовые туманности и т.п., свет не может распространяться прямолинейно. Более того, именно отклонение в распространении света, исходящего от далеких звезд, от прямолинейности в результате гравитационного воздействия со стороны Солнца не только экспериментально установлено, но и является одним из немногих фактов, подтверждающих выводы общей теории относительности. А столь любимые космологами объекты, как "черные дыры" вообще действуют на свет как линзы. Поэтому,  логично подвергнуть сомнению результаты измерения гигантских расстояний астрономами и отказаться от них, поскольку непрямолинейность распространения света установлена экспериментально. Однако на такой шаг космологи не пойдут, т.к. других методов измерения расстояний у них нет.

Вопрос о геохронологии сложнее, ее слабости будет более понятны, если совершить экскурс в историю вопроса. Сегодняшние представления о возрасте Земли начали формироваться в XIX веке, когда Чарльз Лайель в противовес теории катастроф Жоржа Кювье, предложил принцип униформизма, утверждающий, что все процессы образования пород протекали достаточно медленно, со скоростью, которую мы видим в природе и в наши дни. Например, в этой униформистской теории один год Всемирного Потопа растянулся бы на миллионы лет.

На основе униформистской теории Лайеля еще в XIX веке была разработана геологическая колонка - одна из важнейших моделей геологии. В этой модели определенные породы соотнесены с геологическими периодами, а самим периодам и эпохам на основе догадок был приписан возраст, после чего стало возможным расположить породы в виде колонки в соответствии с хронологией. Далее для каждого периода были выбраны типичные окаменелости – так называемые "руководящие окаменелости системы" и по их наличию и поныне определяется возраст пород (использование руководящих окаменелостей не является серьезной ошибкой, большая ошибка - приписывать им определенный возраст). Длительность геологических эр была установлена также на основе правдоподобных (или не очень правдоподоюных) догадок. Геологическая колонка - теоретическая и абстрактная схема. Нигде на Земле пока не обнаружено соответствующее залегание пород; такой порядок встречается только теоретически в учебниках и музеях, на практике же часто все бывает перепутано, иногда настолько, что не исключен и обратный порядок залегания.

Не надо быть специалистом в области абстрактной логики, чтобы понять, что использование геологических пород для датировки окаменелостей, и руководящих окаменелостей для датировки пород, логически неверно, и оставляет широкое поле для произвола, чем Лайель и его последователи постоянно пользовались. В результате они расширяли временной интервал существования жизни, исходя не из данных науки, а из нужд теории биологической эволюции. Так, датировки ранних форм жизни (после прихода понимания сложности строения живой клетки) постоянно увеличивались, а срок возникновения жизни на Земле со времен Лайеля был увеличен еще в 10 раз.

По мере накопления достаточно большого фактического и экспериментального материала, ученые-геологи обнаружили, что униформизм Лайеля имеет крайне ограниченное применение и не может служить основой для реконструкции геологических условий прошлого. На его место пришел принцип актуализма, гласящий, что реальное время, о котором можно говорить с научных позиций, составляет незначительные доли от возрастного интервала, приписываемого геохронологической шкалой, все остальное время приходится на перерывы в накоплении осадков. О длительности перерывов с точки зрения геологии судить невозможно, но получается, что на них приходится более 99%  определяемого возраста объекта. Ясно, что предполагаемые длительные перерывы "неотложения осадков" находятся вне сферы научного знания, они целиком и полностью принадлежат эволюционной идеологии.

В лучшем случае с помощью геологической колонки можно было рассчитывать на достоверность относительной хронологии. Тем не менее, геология Лайеля установила масштабы времени в 100 000 раз больше тех, о которых говорит Священное Писание.  Понятно, что после опубликования Лайелем трехтомных "Основ геологии" начались поиски методов абсолютного датирования. После открытия в конце XIX века французским физиком Анри Беккерелем явления радиоактивности и установления законов радиоактивного распада казалось, что такой надежный метод появился. Радиоизотопные методы вскоре потеснили другие методы абсолютного датирования и, не в последнюю очередь, потому, что давали устраивающий эволюционистов возраст пород в миллиарды лет. Но и радиоизотопные методы датирования не лишены недостатков. Все они базируются на постоянстве периода полураспада, но обычно не принято упоминать, что независимость периода полураспада от внешних условий охватывает не все возможные случаи. Например, при облучении нейтронами, скорость распада ядер может стать сколь угодно большой, что реализуется в  атомных реакторах и ядерном оружии. При этом важно, что радиационное прошлое Земли неизвестно.

Вторым моментом, вызывающим определенные сомнения в надежности радиоизотопного датирования, является несоответствие результатов, полученных радиоизотопными методами, использующими для определения возраста разные изотопы. Особенно если в качестве одного из них выбран радиоуглеродный метод. Радиоуглеродный метод дает возможность определять возраст образцов органического происхождения, в том числе и окаменелостей.  Этот метод вызывает большее доверие, т.к. допускает определенную градуировку, например, путем определения возраста заведомо известных объектов (дерево из гробниц фараонов, возраст которого известен). Удивительно, но это факт, - не найдено ни одной окаменелости, не содержащей изотопа углерода  , что ограничивает их возраст временем в 50 000 лет. Столь "юный" возраст окаменелостей выбивает почву из-под ног "теории биологической эволюции".

В заключение кратко подведем итоги. Наука не может ни доказать, ни опровергнуть существование Бога, да она никогда не ставила и не может ставить перед собой такие цели. Во все времена  атеистическое и теистическое мировоззрения имели своих сторонников (в том числе и среди ученых), и сам факт наличия среди ученых людей, верящих в Бога, не должен позволить безапелляционно отмести неудобную точку зрения. Мнение большинства не приближает к истине, не следует его опасаться. Еще раз процитируем И.А. Ильина - "…религиозно-значительное и священное содержание нисколько не теряет в своем достоинстве от того, что множество людей будет пренебрегать им, или глумиться над ним, или даже гнать его: суждение слепых о живописи и глухих о музыке - не весит; религиозный идиотизм не может поколебать святости святыни. И обратно: преклонение толпы перед пошлостью, соблазном или грехом показательно для ее духовного уровня, но бессильно возвеличить ничтожное. В вопросах духа зоркость зрячего весит более, чем смех тол¬пы или ожесточение подслеповатого большинства. Священное не подлежит голосованию; демократические приемы здесь неприменимы".

Образование в XXI веке должно перестать обслуживать атеизм. Вера – личное дело каждого, она не нуждается ни в научных доказательствах, ни в опровержениях. В доказательствах - потому, что их наличие противоречит самому смыслу веры. Что касается "научных опровержений", то будь они убедительны, верующих в Бога уже давно бы не было, а они все еще есть, в том числе и среди ученых мужей самого высокого ранга.