Столыпин. Взгляд из рассеяния XXI века

Сто лет назад в Киеве принял мученическую смерть глава русского правительства Пётр Аркадьевич Столыпин. Век прошёл — как чёрная птица крылом махнула... Понятно, что духовные наследники революционного мятежа 1905 года как ненавидели Столыпина и ужасались его воистину русско-богатырским деяниям, так и ненавидят, как пощёлкивали предохранителем на браунинге, так и пощёлкивают. Это понятно. Но вот то, что и в среде людей, ценящих историческую Россию и видящих в ней спасительный для человека Божий храм, — за век не был отчеканен орден Столыпина, — является проблемой. Нет того государства… Лохмотья. Но глядя на исполинскую фигуру Столыпина, представляется, не всё ещё и потеряно.

Я верю в Россию

На родовом гербе Столыпиных начертано: «Бог — надежда наша». Все его труды и свершались под сенью этого девиза — во исполнение воли Всевышнего и во славу православного русского царства. Известны слова Петра Аркадьевича о себе: «Что я такое — я не знаю. Но я верю в Бога и знаю наверное, что всё мне предназначенное я совершу, несмотря ни на какие препятствия, а чего не назначено — не совершу ни при каких ухищрениях… Я верю в Россию. Если бы я не имел этой веры, я бы не в состоянии был ничего сделать».

Изувеченный двумя пулями иудейского террориста, он произнёс: «Счастлив умереть за Царя».

Деятельность Петра Аркадиевича Столыпина (родился 20/14 апреля 1862 — скончался 5/18 сентября 1911) как политика началась с пресечения потенциальных разрушений. На второй день своего губернаторства в Гродно (июнь 1902) он своею властью закрыл Польский клуб, который был оплотом русофобии и сепаратизма. Лишь после этого, осмотревшись на новом месте, приступил к нужным социально-экономическим преобразованиям — сельскохозяйственному образованию крестьян, расселению крестьян на хутора, внедрению мелиорации, развитию кооперации и т.д. Тем, кто видел опасность в просвещении народа, Столыпин отвечал: «Бояться грамоты и просвещения, бояться света нельзя. Образование народа, правильно и разумно поставленное, никогда не приведёт к анархии».

Перед любым политиком рано или поздно встаёт «еврейский вопрос». Столыпин хорошо знал Западный край. До губернаторства в Гродно он 13 лет служил по соседству — в Ковно (нынешний Каунас), был предводителем дворянства, де-факто главой уезда. Решение проблемы он видел в том, чтобы дать в руки еврейской молодёжи, носителе вируса революции, вместо бомбы — ремесло. В Гродно он открыл несколько училищ для этой группы населения. Девятимесячное пребывание в Гродно стало моделью, матрицей для дальнейшей деятельности. Ему было сорок лет, он готов был решать проблемы, уготовленные ХХ веком, любого уровня сложности — политические, экономические, национальные.

Можно сказать, — на вершины государственной власти Столыпина воздвигала взрывная волна революционного террора. Гродненским губернатором он стал после того, как в Петербурге был застрелен министр внутренних дел Дмитрий Сергеевич Сипягин, верный и правдой служивший Государю. Преемник Сипягина В.К. Плеве, сторонник жёстких мер, но не реформ, создавая механизмы, которые бы позволили сломить революционные настроения, взял курс на усиление института губернаторов в противовес земствам, ставя крупных землевладельцев, влиятельных земцев, в губернаторы. Так был призван во власть и Столыпин.

Красный террор и «чёрные миллионы»

Здесь уместно вспомнить некоторые исключительные реалии нового, ХХ века, в которые погружалась Россия, в которых предстояло действовать. Реалии же были таковы — в обществе накапливалась, конденсировалась разрушительная революционная энергия; возобновились террористические акты — , убийства соратников Государя; «просвещённая» часть общества сочувствовала убийцам, разрушителям России. Первым террористическим актом нового века, после многих лет, явился выстрел 14 февраля 1901 года в министра народного просвещения, в недавнем прошлом ректора Московского университета –Николая Павловича Боголепова (1847-1901). Убийство министра в его столичном кабинете совершил этнический еврей, пришедший под видом просителя. Акция была репрессией революционеров — ответом на то, что после студенческих беспорядков в Киевском университете были забраны в солдаты активисты волнений. Боголепов скончался от раны 2 марта (мы мельком отмечаем, так совпало, день особый в нашей истории; до 1917 года ещё будет один памятный день 2 марта — в 1907 году). Весной 1902 года, 15 апреля в Мариинском дворце был смертельно ранен министр внутренних дел Дмитрий Сергеевич Сипягин (1853–1902)... Сергей Ольденбург в своём обстоятельном историческом труде «Царствование Императора Николая II» пишет: «Убийство Д.С. Сипягина сыграло роковую роль в русской жизни. Оно создало пропасть между Государём и оппозиционным обществом. Государь был глубоко потрясён и возмущён этим убийством… В лице Д.С. Сипягина государь потерял убежденного и преданного сотрудника, трудно заменимого человека. Как и Н.П. Боголепов, так и Д.С. Сипягин погиб в качестве представителя государственного строя, ненавистного революционным кругам…»

Это было началом террористической войны. С этого — покатилось по нарастающей.

В мае двумя пулями был ранен губернатор Вильно Виктор Вильгельмович фон Валь, который накануне приказал высечь арестованных участников запрещённой первомайской демонстрации. Стрелял член еврейской революционной партии «Бунд», его лично задержал раненный губернатор; по военному суду стрелок был казнён.

В это же время в некоторых губерниях возникли крестьянские и рабочие волнения, которые приходилось преодолевать жёсткими мерами. Скажем здесь о Полтавской и Харьковской губерниях — в нескольких уездах крестьяне, возбуждённые листовками на малорусском наречии, принялись грабить помещиков, пострадало под девяносто усадеб; зачинщиков судили, участников грабежей высекли и отпустили на свободу. Летом того же года на харьковского губернатора князя Ивана Михайловича Оболенского было совершено покушение. Губернатор был ранен. 6 мая 1903 года, в день рождения Государя, в Уфе, в городском саду, был смертельно ранен уфимский губернатор — Николай Модестович Богданович (1856–1903), «доблестной смертью, — как писал его семье Николай II, — запечатлевший свою службу Престолу и отечеству». Убийство Сипягина и Богдановича, покушение на кн. Оболенского было организовано Боевой организацией эсеров, возглавляемой небезызвестным Гершуни (Герш Исаак Цукович), предшественником Азефа, внедрённым в охранные структуры, учителем Богрова, убийцы Столыпина.

Н.М. Богданович был первым губернатором, убитым на этой войне. Эхо револьверной стрельбы и разрывов бомб вихрем неслось по России… «Боевая организация не только совершает акт самозащиты, но и действует наступательно, внося страх и дезорганизацию в правящие сферы», — сформулировал Гершуни. Десятки, а потом сотни и тысячи убийств самых энергичных и преданных России людей обескровливали страну. Сообщения о «крупных» убийствах с одобрением встречались в кругах левой интеллигенции. Фактически эта часть народа, эти русские люди, напрочь забывшие, что «первым революционером был диавол», явились поддувалами революции. (Так и дули в огненную дыру, пока у самих глаза от жара не стали лопаться, это кто дожил как Короленко или Куприн.) В том же 1903 году русская разведка стала доносить, что Япония интенсивно готовится к войне, намереваясь «забить для России окно на океан». Летом 1904 года с промежутком в шесть недель были убиты финляндский генерал-губернатор Николай Иванович Бобриков (1839—1904) и министр внутренних дел Российской империи Вячеслав Константинович Плеве (1846-1904), верные соратники Государя. «Строго посещает нас Господь гневом Своим», — со скорбью записал Николай II. Интеллигенция ликовала. Ещё большим будет ликование, когда на Дальнем Востоке в конце года падёт героический Порт Артур. И до визга будут радоваться враги России убийству великого князя Сергия Александровича (4/17 февраля 1905), тиражируя в леворадикальной и еврейской среде шуточку: «Великому князю пришлось пораскинуть мозгами». После убийства великого князя московским градоначальником был назначен граф Павел Павлович Шувалов (1859–1905). Он был убит во время приёма посетителей 28 июня, не прослужив в должности и двух месяцев. Сергей Ольденбург в своей книге «Царствование», которую здесь мы уже вспоминали, точно замечает: «Вопреки распространенному мнению, террористы вообще не столько «мстили за жестокости», сколько планомерно убивали всех энергичных и исполнительных представителей власти, чтобы облегчить торжество революции». В 1901–1911 годы жертвами революционного террора стали 17 тысяч человек.

Но было и сопротивление. В некоторых городах русский народ, возмущённый бесовщиной революции, разгонял демонстрантов и сборища заговорщиков. Зачастую протест возникал стихийно. Так был убит некий ветеринар Бауман, ехавший в пролётке во главе демонстрации под красным флагом с воплем: «Долой Бога! Долой Царя! Теперь я ваш царь и бог!» Демонстрация была «против» «Манифеста 17 октября», дарующего конституционные свободы, фактически же за продление революционного хаоса. Кощунника осадил случайный прохожий — Николай Федотович Михалин, тамбовский крестьянин, не входивший ни в одну из патриотических организаций. Подобное происходило и в провинции. В Томске революционных демонстрантов подожгли в здании театра, погибло двести человек. В Саратовской губернии заполитизированная интеллигенция собралась для принятия «резолюций» в одном из зданий, народ вознамерился расправиться с ними. Саратовских радетелей выручил лично губернатор, П.А. Столыпин. Левые издания клеймили русский народ «черносотенцами», утверждая, что на улицы их вывела полиция. Столыпин разъяснял в газете: «Не черная сотня, а чёрные миллионы»...

Да сбудется воля Господня!

Революционная буря застала Столыпина в должности Саратовского губернатора, где он служил с 1903 года, плотно занимаясь хозяйственной деятельностью. С лета 1905 года по губернии покатились волны беспорядков — убийства, грабежи, поджоги, были случаи осквернения церквей и даже их взрывы. Действовал Столыпин решительно и отважно. Это была одна из черт его характера, которая всех поражала. Новая «пугачёвщина» преодолевалась им далеко не лишь силой оружия, но и точным словом. Губернатор несомненно видел, что многие люди попросту введены во искушение последователями первого революционера. В лице Столыпина разрушители России обнаружили лютого врага. В Саратове на него было совершено два покушения (по крайней мере, ещё одно готовилось, но было разоблачено). Первое — два выстрела из кустов при объезде бунтующих селений. На Столыпина это впечатления не произвело, он послал жене записку: «Сегодня озорники стреляли в меня из-за кустов». Второе — к его ногам, когда он шёл к центру беспорядков на Театральную площадь, из окна третьего этажа бросили бомбу. Грянул взрыв. Несколько человек погибли и были ранены. Столыпин остался цел. Через несколько минут он уже совершенно спокойным голосом говорил с возбуждённой толпой. Дочь Столыпина Мария вспоминала: «Под влиянием его хладнокровия и силы страсти улеглись, толпа рассеялась, и город сразу принял мирный вид». Террористы в доме Столыпина сумели убить генерала Виктора Викторовича Сахарова (1848 — 22 ноября 1905), в недавнем прошлом военного министра, откомандированного в Саратов для ликвидации аграрных беспорядков. Подразделениям Сахарова не привелось применять оружие: один лишь факт появления военных присёк волнения. Не сумев «достать» самого Столыпина, террористы в 1905 году приговорили к смерти его сына — Аркадия. Аркадий Петрович в «Слове об отце» пишет: «А когда в 1905 г . саратовские террористы приговорили меня к смерти путем отравления (я был тогда двухлетним ребенком) и моя мать от страха потеряла голову, отец остался невозмутим: «Я буду продолжать своё дело. Да сбудется воля Господня!»

П.А. Столыпин поспособствовал усмирению беспорядков и в соседней, Самарской губернии, направив туда войска. Государь дважды выражал ему Высочайшую благодарность — 11 марта 1905 года, в разгар революции, и 4 января 1906-го, когда вооружённые мятежи были усмирены.

Недомолвок не допускаю…

В апреле 1906 года Государь вызвал П.А. Столыпина в Царское Село и приказал занять пост министра внутренних дел. Два человека, прежде занимавшие эту должность — Д.С. Сипягин и В.К. Плеве, погибли. Столыпину предстояло трудиться в исключительных условиях, прибегая к исключительным мерам, преодолевая небывалый кризис. На следующий день после его назначения начала работу Государственная дума (27 апреля 1906), в стенках которой революция получила легальную площадку для пропаганды своих идей.

В качестве главы МВД Столыпин в первой Госдуме (в правилах написания того времени — через точку: «Гос. думе») выступал трижды, отвечал на депутатские запросы. В лице нового министра Россия увидела смелого человека и отличного оратора, на его выступления (это дозволялось, распространялись билеты) впоследствии даже специально приходила публика. Малым объёмом слов он входил в самое существо проблемы, в мелкие детали, речь его бывала блистательно афористична. В первом же выступлении, растолковывая точку зрения Министерства на действия полиции во время революционного мятежа 1905 года, Столыпин откровенно о себе сказал: «оговариваюсь вперед, что недомолвок не допускаю и полуправды не признаю»; он до конца жизни выдержал эту линию, руководимый своею совестью. О своих подчинённых — жандармских офицерах и нижних чинах, городовых, урядниках, стражниках (к полиции у левых — за противостояние революции — огромные претензии) сообщил своё мнение: «Это, в большинстве, люди, свято исполняющие свой долг, любящие свою родину и умирающие на посту. С октября месяца (1905) до 20 апреля (1906) их было убито 288, а ранено 383 (Из левой части зала принеслось: «Мало!»), кроме того было 156 неудачных покушений...»

Первая Дума в принципе не была настроена на конструктивную работу, наоборот, — в революционной горячке прилагала значительные усилия к борьбе с правительством, была вредна государству и была распущена. В день её роспуска (8 июля 1906 года) Государь назначил П.А. Столыпина Председателем Совета министров, с сохранением «портфеля» главы Министерства внутренних дел.

Столыпин когда-то провозглашал: «Сначала успокоение, а потом — реформы». Но жизнь заставила заниматься и успокоением страны и реформами.

Начавшийся 1906-й вновь окатил страну кровавой волной террора.

О внутреннем состоянии Петра Аркадьевича можно догадываться по одному более позднему его интимному признанию: «Каждое утро, когда я просыпаюсь и творю молитву, я смотрю на предстоящий день как на последний в жизни и готовлюсь выполнить все свои обязанности, уже устремляя взор в вечность. А вечером, когда я опять возвращаюсь в свою комнату, то говорю себе, что должен благодарить Бога за лишний дарованный мне в жизни день. Это единственное следствие моего постоянного сознания близости смерти как расплаты за свои убеждения. И порой я ясно чувствую, что должен наступить день, когда замысел убийцы наконец удастся».

12 августа 1906 на Столыпина было совершено очередное покушение (всего их было не менее одиннадцати). На этот раз убитых было — целое кладбище. В приёмную дачи террористы пронесли бомбу... В ХХI веке нам странно слышать, что на дачу к главе Правительства можно было прийти простому посетителю. Аудиенции в приёмной дожидались — русская крестьянка, княгиня из рода византийских императоров, губернатор, генерал… — десятки людей. От взрыва на месте погибли 27 человек, трое позже скончались от ран, более тридцати человек было изувечено, в том числе двое детей Столыпина — дочь и сын. Пресечь огонь террора можно было лишь встречным огнём, иного способа тушения такого рода пожаров человечество не знает.

Чтобы оградить себя от распада

19 августа (1 сентября по н.с.) 1906 года в соответствии с 87 статьей Основных законов Российской империи было принято (на восемь месяцев) «Положение Совета министров о военно-полевых судах». Цель — действенно сократить промежуток времени между преступлением и наказанием лиц, несомненно виновных в разбое, убийствах, грабеже, нападениях на военных, полицейских и должностных лиц, в других тяжких преступлениях.

Столыпин, разъясняя позже свою позицию депутатам Государственной думы второго созыва (13 марта 1907 года), говорил: «Государство может, государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада. Это было, это есть, это будет всегда и неизменно (Горбачёвых в ту пору в природе ещё не водилось. — Авт.)… Когда дом горит, господа, вы вламываетесь в чужие квартиры, ломаете двери, ломаете окна. Когда человек болен, его организм лечат, отравляя его ядом…» И: «Господа, в ваших руках успокоение России, которая, конечно, сумеет отличить кровь, о которой так много здесь говорилось, кровь на руках палачей от крови на руках добросовестных врачей, применяющих самые чрезвычайные, может быть, меры с одним только упованием, с одной надеждой, с одной верой — исцелить трудно больного».

Военно-полевой суд состоял из председателя и четырёх строевых офицеров. Предварительное следствие заменялось протоколами правоохранительных структур. Приговор предполагалось выносить не позже чем через 48 часов после преступления, исполнять — в течение 24 часов. Военнослужащие преступники подлежали расстрелу, гражданские — виселице. За восемь месяцев существования военно-полевые суды вынесли 1102 смертных приговора, реально было казнено 683 человека.

Военно-полевые суды были более мерой устрашения и, значительно оздоровив ситуацию, были упразднены 20 апреля 1907 года.

Потолок, 2 марта

Вторая Государственная дума была избрана по прежнему закону, закону 1905 года, и была в своей массе левее первой.

На 2 марта 1907 года в Таврическом дворце было назначено программное выступление премьер-министра П.А. Столыпина, первое его выступление в качестве главы правительства. Утром, за несколько часов до открытия заседания, во дворце случилось происшествие необыкновенно удивительное, если обратить внимание на дату. В зале думских заседаний на площади в несколько сот квадратных метров обрушился потолок. Торжественный зал в одно мгновение превратился в руины. Завалы штукатурки, доски с гвоздями, переломанная мебель являли собой хаотичные нагромождения; на изуродованных люстрах, уцелевших на цепях, поблескивали остатки русского хрусталя — следы былой роскоши. Зал был пуст, никто не пострадал. Среди депутатских мест уцелели кресла депутатов крайней правой и крайней левой партий. Потом посчитали, — если бы обрушение случилось во время заседания, погибли бы триста депутатов. Одним из первых в Таврический дворец приехал Столыпин. Первое предположение — теракт, взрыв. Левые обвинили правых, правые — левых. Позже нашли иное объяснение — ремонт проведён не так — и гвозди не те, и вбиты как-то редко…

По странному для нас совпадению это произошло — день в день — ровно за 10 лет до так называемого дня «отречения Царя», по сути — захвата власти Государственной думой. Панорама руин зала и стоящий посреди разгрома недослушанный Столыпин воспринимаются метафорой грядущего «февраля»; уцелевшие кресла кране правых и крайне левых — метафорой кровавейшей гражданской войны.

Кто-то скажет, — таких совпадений не бывает. На это трудно что-либо возразить.

Не запугаете!

Программное выступление премьер-министра состоялось через четыре дня, 6 марта. О цели предстоящих реформ Столыпин выразился кратко: «Преобразованное по воле Монарха отечество наше должно превратиться в государство правовое». Ниже он скажет о фундаменте, на котором будет стоять преображённое государство — о заветах истории, о Православии. Но перед тем Столыпин остановился на законах, принятых после роспуска первой Думы (в порядке ст. 87) — по острейшему земельному вопросу (передаче крестьянам земель — государственных, удельных, кабинетных), по вопросу облегчённого перехода крестьян из общины к подворному и хуторскому владению (фактически завершая реформу 1861 года) и о военно-полевых судах. В выступлении Столыпин изложил суть разработанных законопроектов, которые предстояло рассмотреть Госдуме. Но к этому вторая Дума (в выборах приняли участие и стали депутатами более ста социал-демократов и эсеров) не была готова.

О фундаменте. Столыпин предлагал Госдуме «твердо установить, что многовековая связь русского государства с христианской церковью обязывает положить в основу всех законов о свободе совести начала государства христианского, в котором Православная Церковь, как господствующая, пользуется данью особого уважения и особою со стороны государства охраною. Оберегая права и преимущества Православной Церкви, власть тем самым призвана оберегать полную свободу её внутреннего управления и устройства и идти навстречу всем её начинаниям… Государство же и в пределах новых положений не может отойти от заветов истории, напоминающей нам, что во все времена и во всех делах своих русский народ одушевляется именем Православия, с которым неразрывно связаны слава и могущество родной земли…»

Это суть, это фундамент всех реформ Петра Аркадиевича Столыпина. Что могло быть выше для ХХ века, глядя из века ХХI ? Абсолютная монархия? Но Конституция была дарована волей Монарха. Всегда смущает способность людей осуждать Помазанников Божиих. И под красными флагами — до убийства. И под иными — в действительности — к тому же финалу.

Столыпин сказал о дееспособности своего Правительства: «стойкое и чисто русское, каковым должно быть и будет правительство Его Величества».

Справа ободряюще аплодировали. Слева сидели богоборцы и цареборцы.

В тот же день, 6 марта 1906 года, после острейших прений, Столыпин и произнёс своё знаменитое «Не запугаете». Это относилось к тем, кто рассчитывал «вызвать у правительства, у власти паралич и воли, и мысли».

Русская земля и русская власть

Необычайно интересно, что говорил Столыпин о предлагаемом левыми революционном переделе земли (забрать у 130 тысяч помещиков и поделить): «…государство в своем целом не приобретет ни одного лишнего колоса хлеба. Уничтожены, конечно, будут культурные хозяйства. Временно будут увеличены крестьянские наделы, но при росте населения они скоро обратятся в пыль, и эта распыленная земля будет высылать в города массы обнищавшего пролетариата… Ведь тут, господа, предлагают разрушение существующей государственности, предлагают нам среди других сильных и крепких народов превратить Россию в развалины для того, чтобы на этих развалинах строить новое, неведомое нам отечество…» Столыпин и не верил в такую возможность, и делал всё возможное, чтобы это вариант не мог быть воплощён. На востоке России — огромные территории. Для начала он хотел говорить об Амурской области, о плодородной низменности между реками Зея и Бурея, о необходимости строительства Амурской железной дороги. Левой части Думы это всё было не нужно. Её лидеры полагали, что в случае роспуска второй Гос. думы — в третьей будет всё тоже, революция продолжится: существующий избирательный закон это им гарантирует; Россия не вырвется из замкнутого огненного кольца. Смертельную петлю следовало разорвать, премьер-министр знал, как это сделать.

3 июня 1907 года был издан Манифест о роспуске Госдумы и о введении нового избирательного закона. Разрушители России — депутаты социал-демократы, которые не успели скрыться, лишённые за участие в заговоре депутатской неприкосновенности, были арестованы. Ими планировалось убийство Императора Николая II , председателя Совета государственной обороны великого князя Николая Николаевича и премьер-министра П.А. Столыпина.

День 3 июня 1907 года справедливо принято считать концом революции. Революция как-то вдруг в один миг стала сдуваться. У людей словно б глаза открылись. Сергей Ольденбург пишет: «Население встретило роспуск Думы совершенно спокойно: не было ни демонстраций, ни попыток устроить забастовки. Народные гуляния были переполнены, и не пришлось даже усилить полицейские наряды. Иностранное общественное мнение… отнеслось к происшедшему равнодушно и скорее благожелательно».

Добился этого Столыпин менее чем за год своего премьерства.

Третья Госдума, фактически созданная Столыпиным по воле Государя, уже была способна работать, обсуждать и принимать законы во благо отечества.

В России сложилась уникальная политическая система — конституционная наследственная монархия, при которой законодательная, исполнительная, судебная власти, будучи разделёнными, соединялись у Престола Самодержца.

В них вся сила...

Мнение о Столыпине как о разрушителе крестьянской общины бытовало и бытует среди части государственно мыслящего патриотического русского общества. Отчего-то даже утверждают, что разрушенная община дала горючий материал для революции 1917 года. Более того, даже и вообще называют столыпинские реформы причиной второй революции. Но так ли это хоть отчасти?

Если по сути, то «разрушением общины» у нас скромно называют завершение реформы по отмене крепостного права. Столыпин говорил : «…Отменяется лишь насильственное прикрепление крестьянина к общине, уничтожается закрепощение личности, несовместимое с понятием о свободе человека и человеческого труда». И поэтому ставится клеймо «либерал»? Но любитель закрепощённости, для эксперимента, может отправится в недалёкие горные местности, чтобы собственными мускулами испытать минусы несвободного труда. Слово «либерал» это совсем не то справедливое слово, которое характеризует Столыпина. В бытность его премьерства уже не существовало той нравственно сильной общины, которая была в иную эпоху. Мы видели, что община как паровой котёл, в котором бешено нарастало давление от нехватки земли, в 1903–1907 годы взрывала Россию пожарами, грабежами, убийствами.

Надо вспомнить, что решение земельного вопроса — идея именно самого Государя. Эмиль Лубе (1838–1929), бывший президент Франции, в 1910 году писал об этом: «О русском императоре говорят, что Он доступен разным влияниям. Это глубоко неверно. Русский император Сам проводит Свои идеи. Он защищает их с постоянством и большой силой. У Него есть зрело продуманные и тщательно выработанные планы. Над осуществлением их Он трудится беспрестанно. Иной раз кажется, что что-либо забыто. Но Он всё помнит. Например, в наше собеседование в Компьене у нас был интимный разговор о необходимости земельной реформы в России. Русский император заверял меня, что Он давно думает об этом. Когда реформа землеустройства была проведена, мне было сообщено об этом через посла, причем любезно вспомянут был наш разговор».

Китай проснулся

Частью аграрной реформы было поощрение к переселению крестьян на восток — на обживание богатейших пустующих земель Восточной Сибири и Дальнего Востока. Последнее было тем необходимей, что, как выразился Столыпин (говоря о Китае и Японии): «Восток проснулся, господа, и если мы не воспользуемся этими богатствами, то возьмут их, хотя бы путем мирного проникновения, возьмут их другие…» «просачивание желтой расы, диффузия существует уже в настоящее время, и вы не остановите законов природы...» «достаточно уже китайские старатели унесли нашего золота в Китай…»

Неудачей эту часть аграрной реформы никак нельзя назвать. Из трёх миллионов человек, пожелавших переселиться, не сумели прижиться на новом месте менее 20 процентов. Вероятно, это цифра характерна для неудач в любом новом деле. При этом только в одном Алтайском крае было создано почти 3.5 тысячи населённых пунктов, население которого (600 тысяч человек) освоило свыше 3,7 миллионов гектар пустующих земель.

Погасив революцию, Столыпин двигал Россию вперёд, укрепляя её основу — «низы». В интервью редактору саратовской газете «Волга» (1909) П.А. Столыпин произнёс замечательные слова: «…Итак, на очереди главная задача — укрепить низы. В них вся сила страны. Их более ста миллионов! Будут здоровы и крепки корни у государства, поверьте, и слова русского правительства совсем иначе зазвучат перед Европой и перед всем миром. Дружная, общая, основанная на взаимном доверии работа — вот девиз для нас всех, русских! Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России!»

Девиз для нас всех, русских!

П.А. Столыпина, как никого другого, почему-то пытаются сравнивать с каким-либо политиком. Были охотники — сравнивали с Витте. Теперь вот придумали столкнуть Столыпина лбом со Сталиным, утверждая, что первый не был успешным реформатором в отличие от второго… Трудно сказать, в какой мере сравнение корректно. Но если в какой-то и корректно, то тогда в Сталине несомненно можно увидеть и преемника, продолжателя трудов Столыпина, шедшего в известной мере по его стопам: преодолевал последствия разрушительной революции, решал земельный и национальный вопросы, укреплял целостность государства, занимался освоением Сибири и Дальнего Востока… Есть совпадения и в деталях. Общеизвестно использование в 1930-х т.н. «столыпинских» вагонов, которые теперь уже были снабжены решётками и карцером, в той части, где первоначально отводилось место скоту. Конечно, преемником вождь был не боголюбивым, не ищущим Божией благодати. Гадать не надо, но продлись спокойное развитие России и будь жив Столыпин, освоение, скажем, колымского края началось бы, непременно, со строительства храмов. У нас же вышло, что в Магадане кафедральный собор освещён был лишь в 2011 году…

У Столыпина был проект по реорганизации спецслужб с удалением из их рядов коррумпированных элементов и, прежде всего, руководящих сотрудников, прибегающих к незаконным методам в работе.

Кажется несомненным, что П.А. Столыпин видел во времени далеко вперёд. Предполагая к 1920 году уход Польши из России, он заблаговременно предпринимал усилия для выделения из Польши Холмщины, населённой православными русскими, в особую губернию. Его проект был — не в ущерб Польше, той в качестве компенсации предполагалось выделить равные земли, населённые католиками. Видел ли Сталин, что начертанные большевиками и им самим внутри России национально-административные границы могут со временем превратиться в государственные — с собаками, рвами и колючей проволокой? Волновало ли, что гигантские территории, населённые русским народом, окажутся вне России? Интересно, и кажется, не очень изучено, что у Столыпина был проект 1907 года, предполагавший в будущем « ограничение русификационной политики и привлечение к управлению окраинами местных элементов». Речь шла об административно-территориальной реформе, децентрализации, о создании из губерний одиннадцати областей. В нашем веке мы к подобным проектам относимся крайне болезненно, настороженно, видя в них исток очередного расчленения русского пространства. Соратник Столыпина Сергей Ефимович Крыжановский (1862–1935) вспоминал об этом проекте: «Децентрализация открывала простор местным творческим силам и, что имело немалое значение, давала возможность применять в разных местностях разные системы выборов, приспособленные к особенностям их общественного строя». Возможно, высокие интуиции вели мысль Столыпина-молитвенника в этом направлении неспроста. Несомненно, что и эта его реформа (кстати, идея в принципе не вызвала у Государя возражений) осуществлялась бы на фундаменте традиционных для России ценностей.

Но иное было дано. Иное судилось.

Теперь мы имеем принципиально по иному децентрализованные территории, частично уже разделённые и визовым режимом, о процветании которых, в ряде случаев, говорить пока рано. Но из-под козырька столыпинской фуражки, глядя в даль, можно увидеть и просвет, выходя к этой его идее с «другого бока», к пониманию несомненной необходимости создания Конфедеративного союза русского мира, разумному объединению территорий, признанных в конце ХХ века международным сообществом независимыми государствами.

Девиз, провозглашённый Столыпиным более века назад, значим и поныне. Вероятно, не нужно уточнять, что под русскими Столыпин разумел всех носителей православного сознания? Его не запугали. Но и двадцать лет соотечественники, наши предшественники, ему не дали. Актуальным же остаётся его призыв: «Дружная, общая, основанная на взаимном доверии работа — вот девиз для нас всех, русских!»

До Судного дня

Государь посетил клинику доктора Маковского, куда из театра был доставлен раненный двумя пулями Столыпин 3 сентября. Владимир Николаевич Коковцов (1853–1943), преемник Столыпина на посту главы правительства, свидетель убийства, писал о визите в мемуарах «Из моего прошлого»: «Больного Государь не видел; он начинал терять сознание, бредил и стонал. Пробыл Государь в лечебнице недолго, вынес впечатление, что я преувеличиваю опасность, тем более, что доктор Боткин (Евгений Сергеевич; 1865-1918; лейб-медик, убит вместе с Царской семьёй. — Авт.) продолжал уверять его, что ничего грозного нет, и под вечер того же числа Государь ухал в Чернигов…»

10 сентября 1911 года Государь писал из Севастополя своей матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне, щадя её чувства (здесь то, что касается покушения): «…Я порядочно уставал, но все шло так хорошо, так гладко, подъем духа поддерживал бодрость, как 1-го вечером в театре произошло пакостное покушение на Столыпина. Ольга и Татьяна были со мною тогда, и мы только что вышли из ложи во время второго антракта, так как в театре было очень жарко. В это время мы услышали два звука, похожие на стук падающего предмета…

Вправо от ложи я увидел кучу офицеров и людей, которые тащили кого-то, несколько дам кричало, а прямо против меня в партере стоял Столыпин. Он медленно повернулся лицом ко мне и благословил воздух левой рукой.

Тут только я заметил, что он побледнел и что у него на кителе и на правой руке кровь. Он тихо сел в кресло и начал расстегивать китель. Фредерике и проф. Рейн помогали ему.

Ольга и Татьяна вошли за мною в ложу и увидели все, что произошло. Пока Столыпину помогали выйти из театра, в коридоре рядом с нашей комнатой происходил шум, там хотели покончить с убийцей…

Потом театр опять наполнился, был гимн, и я уехал с дочками в 11 час. Ты можешь себе представить, с какими чувствами!

…Бедный Столыпин сильно страдал в эту ночь, и ему часто впрыскивали морфий.

…Вернулся в Киев 3 сентября вечером, заехал в лечебницу, где лежал Столыпин, видел жену, которая меня к нему не пустила.

…6 сентября в 9 час. утра вернулся в Киев. Тут, на пристани, узнал от Коковцова о кончине Столыпина. Поехал прямо туда, при мне была отслужена панихида…»

Потрясение от убийства было всеобщим, потрясены были и враги, они вели себя явно не адекватно: впереди чёрным облаком на Русь надвигалось неведомое. Губернатор Киева Алексей Фёдорович Гирс (1871–1958), косвенно виновный в недостаточной охране высших лиц, со всей горечью воскликнул: «Пуля, пробившая печень Столыпина, ударила в сердце России». Многие чувствовали — это так и есть.

В завещании Столыпин указал: «Я хочу быть погребённым там, где меня убьют». Убили в Киеве. Но город большой, в городе много кладбищ и монастырей. Где же хоронить? Власти решили — на Аскольдовой могиле (теперь бы и места не нашли). Государь распорядился: В Лавре.

Это были невиданные для Киева похороны. Десятки тысяч людей. Несколько архиереев, множество священников, монахи, хоругви... Столыпин лежит в белом мундире. На груди терновый венец…

Через два года по России стали распространяться открытки с видом памятника Столыпину и пояснением: «6-го сентября с.г. въ Кiеве открытъ памятникъ покойному премьеру Столыпину. На передней стороне пьдестала памятника надпись: "Петру Аркадьевичу Столыпину — русскie люди". Съ левой стороны, над фигурой женщины: "Твердо верю, что затеплившiйся на западе Россiи светъ русской нацiональной идеи не погаснетъ и вскоре озаритъ всю Россiю". Съ правой стороны, надъ фигурою витязя: "Вамъ нужны великiя потрясенiя, — намъ нужна великая Россiя". Съ задней стороны пьедестала сделана надпись: "Родился 2-го апреля 1862 года въ Москве. Жизнь посвятилъ служенiю родине. Палъ от руки убiйцы 1-5-го сентября 1911 г . въ Кiеве».

Императрица Мария Фёдоровна писала из Киева 18 марта 1917 года, вскоре после того, как власть в России была захвачена Государственной Думой: «Эти 14 дней прошли относительно спокойно. Народ очень благожелателен и приветлив. Как всегда, меня приветствуют на улице. Однако, можешь себе представить, что памятник Столыпину снят. Все нелепо и непонятно, что означает…»

Ещё несколько лет в Киеве будут стоять памятники русским императорам. Демонтаж — дело затратное. Столыпина революция ненавидела.

Ныне нет в Киеве ни памятника, ни мемориальной доски. На театре бы — и место. И на здании клиники.

Но, слава Богу, цел его склеп и восстановлено надгробие. Почивает раб Божий Пётр в святой Лавре — третьем Пределе Пресвятой Богородицы, почивает до Судного дня, в сердце сокровенной ныне Святой Руси.


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру