Игрушки русских императоров: Николай II

Последний русский император Николай II родился 6 (19) мая 1868 года в день памяти праведного Иова Многострадального…

В этот год русская армия нанесла поражение эмиру Бухары, и Бухара отныне вошла в состав империи…

Инженер А.Р. Власенко сконструировал первый в мире зерноуборочный комбайн…

В журнале «Русский вестник» напечатали роман Ф.М. Достоевского «Идиот»...

Еще?

Еще в этом году в Риге зашел по мелководью в море литератор Писарев, и больше уже не видели его живым... Однако нигилистические идеи не утонули вместе с Писаревым. Уже на следующий год всю страну потрясет убийство Сергеем Нечаевым студента Иванова.

Будущему императору было восемь лет, когда на демонстрации рабочих, и студентов у Казанского собора впервые подняли красное знамя с вышитыми на нем словами «Земля и воля»…

И еще не исполнилось Николаю II тринадцати лет, когда 1 марта 1881 года народовольцами, устроившими настоящую охоту на государя, был убит его дед — император Александр II.

Последний русский император рос под грохот выстрелов и разрывов бомб, но готовили его для другой, созидательной на благо России деятельности...

1.

«Огляделся: комната волшебная. Ничего подобного сроду не видывал. Во-первых, идет по полу железная дорога, маленькая, но настоящая, с рельсами, с сторожевыми будками, с тремя классами вагонов, стоят полки солдат с киверами, с касками, казаки в шапках, а вот лошади с гривами, верблюды о горбами, а вот барабан, ружья в козлах, труба с кисточкой, гора песку»…

Так описывали детскую, принадлежавшую будущему русскому императору.

Хозяин всех этих игрушечных сокровищ заводил ключиком свою дорогу, и вот уже «паровоз побежал, из будки вышла сторожиха, замахала флажком, на платформе появился пузатый начальник, зазвенел звонок»…

Железная дорога — не случайная игрушка.

Железные дороги, строительство их — одно из важнейших занятий последнего русского императора.

Двадцати четырех лет от роду Николай Александрович стал председателем Комитета самой большой в мире Сибирской железной дороги, с его именем связано и строительство Китайской восточной железной дороги — легендарной КВЖД…

А начинались эти гигантские транспортные артерии, как мы видим, в уютной детской, в учебных комнатах, куда приходили на уроки к наследнику престола историк Василий Ключевский, композитор Цезарь Кюи, другие выдающиеся деятели русской культуры…

Нравственный путь, пройденный Николаем II от его юношеского романа с Матильдой Кшесинской до заточения в Ипатьевском доме, кажется, и не мог бы вместиться в обычную жизнь.

Это подвиг, доступный только Святому.

Но вместе с тем нравственная основа будущего пути была заложена в Николае II с детства вместе с трогательной любовью отца, который, презрев придворный этикет, тайком пробирался в детскую, чтобы приласкать мальчика, вместе с уроками Ключевского и Цезаря Кюи, вместе с музыкой Глинки, Чайковского и Мусоргского.

Ни родители, ни наставники не могли знать о том, что назначено ему, и все же — вот он Промысел Божий! — именно в детстве получил Николай глубокое религиозное воспитание.

Многие удивлялись, как прекрасно знает ребенок чин церковных служб и, обладая музыкальностью, умеет тактично и корректно подтягивать хору дворцовой церкви...

2.

С ранних лет будущий император отличался самообладанием, терпимостью и чувством долга.

Да... Его успешно готовили к созидательной, на благо России деятельности монарха, но — увы! — другой Путь предназначено было пройти ему.

Ходынка…

Кровавое воскресенье…

Поражение в войне с Японией…

Тяжелые неудачи Первой мировой войны…

Наконец отречение, обернувшееся для страны немыслимой кровью…

Николай II не раз слышал рассказы отца, Александра III, как шести лет от роду, 1 августа в 1851 года, стоял тот в форме рядового лейб-гвардии Павловского полка, на часах у памятника Павлу I в Гатчине при его открытии…

Александр III полюбил Гатчинской дворец, где в неприкосновенности сохранялся кабинет Павла, где хранился портрет императора в облачении гроссмейстера Мальтийского Ордена, где на отдельном столике лежало принадлежавшее Павлу Священное Писание.

Дворцовые слуги рассказывали, что император приходил сюда молиться. Александр часто думал о послании, которое прадед повелел прочесть через сто лет, но прочесть то письмо суждено было его сыну, ибо это ему и суждено было завершить династию…

И вот исполнился срок….

Династия подходила к концу…

Откуда-то из Сибири пришел во дворец человек, назвавшийся старцем Григорием.

Это уже второй Григорий в династии Романовых…

Первый — Григорий Отрепьев — возник в самом начале династии… Дворовый человек бояр Романовых, он опрокинул державу в кровь и пожарища смуты…

На том Григории кровь царских детей, сына и дочери Годуновых.

Этот Григорий не пускать кровь явился, а останавливать…

Сколько раз он останавливал кровотечения у наследника, когда у врачей опускались руки…

Но убили Григория Распутина так же, как Отрепьева…

Его убивали страшно и долго…

3.

Близкие к императору люди замечали, что под влиянием гнева или каких-то сильных переживаний задумчивые, серо-голубые глаза его — выцветают, тускнеют, расширяются, становятся неподвижными. В такие минуты казалось, что, заглядывая в них, заглядываешь в леденящий, бесконечный холод вечности…

Еще невольному свидетелю казалось в эти мгновения, что сам император ничего не чувствует, ничего не замечает.

Именно таким увидел Государя 2 марта 1917 года, вошедший без доклада в его вагон дворцовый комендант В.И. Воейков,

— Неужели верно то, что Ваше Величество подписали отречение? — спросил он.

Вместо ответа император протянул пачку телеграмм.

«ОТ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ НИКОЛАЯ НИКОЛАЕВИЧА

Генерал-адъютант Алексеев сообщает мне создавшуюся небывало роковую обстановку и просит меня поддержать его мнение, что победоносный конец войны, столь необходимый для блага и будущности России и спасения Династии, вызывает принятие сверхмеры.

Я, как верноподанный, считаю по долгу присяги и по духу присяги необходимым коленопреклоненно молить Ваше Императорское высочество спасти Россию и Вашего Наследника, зная чувство святой любви Вашей к России и к Нему.

Осеня Себя крестным знамением, передайте Ему — Ваше наследие. Другого выхода нет.

Как никогда в жизни, с особо горячей молитвой, молю Бога подкрепить и направить Вас.

Генерал-адъютант Николай».

«Прошу вас доложить Государю Императору мою всепод-даннейшую просьбу, основанную на моей преданности и любви к Родине и Царскому престолу, что в данную минуту, единственный исход, могущий спасти положение и дать возможность дальше бороться о внешним врагом, без чего Россия пропадет, отказаться от Престола в пользу Государя Наследника цесаревича при регенстве Великого Князя Михаила Александровича. Другого исхода нет»…

Не дочитав телеграмму генерал-адъютанта Брусилова, Воейков перевернул ее. Следующая телеграмма была от генерал-адьютанта Эверта.

«Средств прекратить революцию в столицах нет никаких.

Необходимо немедленное решение, которое могло бы привести к прекращению беспорядков и сохранению армии для борьбы против врага

При создавшейся обстановке, не находя иного исхода, безгранично преданный Вашему Величеству верноподданный умоляет Ваше Величество во имя опасения Родины и Династии, принять решение, согласованное с заявлением председателя Государственной Думы, выраженным им генерал-адъютанту Рузскому, как единственно, видимо, способное прекратить революцию и спасти Россию от ужасов анархии».

Телеграммы прислали командующие фронтами и флотами…

«Всеподданейше присоединяюсь к хадатайствам Главнокомандующих фронтами о немедленном принятии решения, сформулированного председателем Государственной Думы. Если решение не будет принято в течение ближайших часов, то это повлечет катастрофу с неисчислимыми бедствиями для нашей Родины.

Вице-адмирал Непенин».

«Войну можно продолжать лишь при исполнении предъявленных требований относительно отречения от Престола в пользу сына при регенстве Михаила Александровича…

Генерал-адъютант Алексеев».

Это происходило утром 2 марта 1917 года в Царском поезде, остановленном в Пскове…

А в Царском Селе, где находилась в это время семья Государя?

«Никогда не забуду ночи, когда немногие верные полки (Конвой Его Величества, Гвардейский Экипаж и Артиллерия) окружили дворец, т.к. бунтующие солдаты с пулеметами, грозя все разнести, толпами шли по улицам ко Дворцу, — вспоминала эти дни фрейлина Анна Вырубова. — Императрица вечером сидела у моей постели. Тихонько завернувшись в белый платок, она вышла с Марией Николаевной к полкам, которые уже готовились покинуть дворец, и, может быть, и они ушли бы в эту ночь, если бы не Государыня и ее храбрая дочка, которые со спокойствием до 12 часов обходили солдат, ободряя их словами и лаской».

Первого марта великий князь Кирилл Владимирович увел эти полки.

«Караулы ушли… — свидетельствует Вырубова. — По дворцу бродили кучки революционных солдат, которые с интересом все рассматривали, спрашивая у оставшихся слуг объяснения. Особенно их интересовал Алексей Николаевич. Они ворвались к нему в игральную, прося, чтобы им его показали.»

Отпустив Воейкова, император пригласил к себе лейб-хирурга Федорова, с которым долго совещался о здоровье Цесаревича Алексея Николаевича.

4.

Больше ничего в этот день не происходило.

Ждали делегацию Думы — Тучкова и Шульгина — но они прибыли только в десятом часу вечера.

На Воейкова делегаты-думцы произвели впечатление людей немытых и небритых. Крахмальное белье их было словно бы специально, чтобы понравиться сопровождавшим их рабочим и солдатам, испачкано.

Находящая на станции публика начала кричать делегатам «ура!»

— Какая неуместная выходка! — возмущенно оказал Воейков, но комендант Пскова генерал-лейтенант Ушаков произнес с самодовольной улыбкой:

— Нужно-с привыкать... Теперь другие времена настали-с.

Николай II принял делегатов в салоне.

Внимательно выслушав доклад Гучкова о положении в столице, он опросил, что Дума считает сейчас желательным,

— Отречение Вашего Императорского Величества от Престола в пользу Наследника цесаревича Алексея Николаевича! — ответил Гучков.

— Александр Иванович! — встрял тут в разговор Рузский. — Это уже сделано.

Николай второй сделал вид, что не слышит его.

— Считаете ли вы, что своим отречением я внесу успокоение? — опросил он у делегатов.

Получив утвердительный ответ Гучкова и Шульгина, государь оказал:

— В три часа дня я принял решение отречься от Престола в пользу моего сына, Алексея Николаевича, но теперь, подумав, пришел к заключению, что я с ним расстаться не могу, и передаю Престол брату моему — Михаилу Александровичу.

— Но мы к этому вопросу не подготовлены! — воскликнул Гучков. — Разрешите нам подумать.

— Думайте! — сказал Николай II и вышел из салона...

Через полчаса он подписал Манифест об отречении.

«Не желая расставаться с любимым Сыном Нашим, Мы даем Наследие Наше брату Нашему великому Князю Михаилу Александровичу, благословляя его на вступление на Престол Государства Российского.

Заповедаем брату нашему править делами государственными в полном и нерушимом единении с представителями в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том нерушимую присягу горячо любимой Родине».

Так запомнил события второго марта дворцовый комендант Государя императора В.И. Воейков.

Сам Николай II в своем дневнике, тоже описал этот день.

«2-го марта. Четверг.

Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянкой. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, т. к. с ним борется соц-дем партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в Ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 1/2 часам пришли ответы от всех. Суть та, что во имя опасения России и удержания армии на фронте и в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из Ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал, им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого... Кругом измена и трусость и обман!»

Рухнула простоявшая три столетия и четыре года династия Романовых…

Но Путь, сделавший Николая II первого и единственного из русских, императоров — Святым страстотерпцем — не заканчивался, а только еще начинался.

Ничего не происходит в мире вопреки воле Божьей и гибель Романовской династии тоже должна иметь духовное объяснение.

В трехсотлетней темноте корней этой династии, и самозванец Гришка Отрепьев, человек дома Романовых и патриарх Филарет, принявший в 1605 году из рук своего дворового человека митрополичий сан.

Напомним, что после гибели Отрепьева митрополит Филарет сам участвовал в прославлении мощей подлинного царевича Дмитрия, но это не помешало ему, через три года принять патриаршее достоинство из рук второго самозванца.

Весь девятнадцатый век — это попытка Романовых исправить совершенные отцами династии ошибки.

Подвиг последнего царя-мученика Николая II — вершина этих попыток и нравственное осуществление их.

Кажется, единственному из Романовых, Николаю II удалось подчинить свою личную жизнь нормам православной морали, и вот оно чудо! — единственный, восходит он в сонм благоверных князей.

У истока династии, прошедшей путь от Ипатьевского монастыря до подвала дома Ипатьева в Екатеринбурге, стоял патриарх Филарет — отец царя Михаила Федоровича.

Внуком патриарха Филарета был изгнан патриарх Никон.

Правнуком — отменено патриаршество вообще.

Николай II думал о восстановлении патриаршества, но — такова видно была Господня воля — совершиться это должно было уже после окончательного уничтожения династии, глава которой принял патриарший чин из рук самозванца.

Так и случилось… Святителя Тихона избрали уже после отречения Романовых от престола…

5.

Николай II не мог знать этого 2 марта 1917 года, подписывая отречение, но такое ощущение, что он знал все, что должно было случиться…

Да, им было совершено немало ошибок.

Можно упрекать его и за нерешительность.

Но он был Государем, и он отвечал и за свои ошибки, и за свою нерешительность.

И не только за себя…

Еще и за ошибки всей династии.

Бессмысленно рассматривать отречение Николая II в отрыве от истории всей династии. Отречение — результат этой истории.

Говорят, что в истории нет сослагательного наклонения…

Это верно, но верно только в узком смысле.

Если же историю рассматривать не только как цепь поступков и деяний, порождаемых своеволием и гордыней отдельных личность, но и попытаться прозреть духовный смысл истории, то окажется, что вся история — это история вразумления народов, не желающих слышать и видеть то, что открывает им Господь; это история возвращения народов к тем ситуациям и проблемам от решения которых эти народы малодушно уклонились.

И неважно, сколько прошло лет или столетий.

Николай II пошел по пути страстотерпца Бориса, который, командуя дружиной своего отца — великого князя Владимира (он ходил в поход на половцев), не смотря на очевидное превосходство в силе, отказался от войны за великокняжеский престол с братом Святополком.

Борис пожертвовал собою ради предотвращения разорительной для страны междуусобной войны.

У Николая II и армии не было.

Как это видно по процитированным нами телеграммам против него были все командующие фронтами. Император мог противопоставить им только народ, призвав его защитить своего самодержца. Но даже если бы и услышан был его призыв?

Чем кроме крови могла обернуться эта война?

Конечно, война все равно началась…

Как справедливо отмечал русский философ Иван Ильин, Николай, стремясь избежать гражданской войны, согласился на отречение, и в результате народ вел гражданскую войну без государя и не за государя…

Понимал ли это Николай II?

Как свидетельствуют записи в его дневнике и свидетельства близких, понимал…

Но ведь, понимал он и то, что хотя жертва страстотерпцев Бориса и Глеба не предотвратила междуусобной войны на Руси, но не была эта жертва и бесцельной, ибо она предотвратила нечто большее, чем война — Божий Гнев…

Отрекшийся император понимал это. Понимал он и то, что его ждет. И от этой страшной участи он не пытался скрыться.

Он только молился.

И за себя, и за свою семью, и за Россию.

Хладнокровие Николая II, проявленное им в дни отречения, так резко контрастирует с беснованием не только уличных митингов, но и думских совещаний, что кажется будто речь идет не просто о разных событиях, но и разделенных целыми эпохами.

Это так и было…

Император жил как бы в другом измерении, проникнуть куда не помогала ни знатность, ни богатство, ни интриги.

6.

Исследователи давно обратили внимание на странный парадокс. Среди множества отзывов о последнем императоре, самые отрицательные, самые карикатурные принадлежат не врагам его, а ближайшему окружению.

Министрам…

Генералам на погонах которых — вензеля императора…

Ближайшим родственникам…

— Царь горячо любит Россию… — уверял всех марксист Петр Струве, приехавший повидаться с Николаем II.

Керенский, навещавший уже отрекшегося от престола царя, долго размышлял, как ему нужно обращаться к нему. Застал Керенский Николая II за работой — Государь пилил дрова.

Отложив пилу, отставной император поздоровался с Керенским.

«Я хотел сказать «полковник», но в это время он на меня так взглянул своими дивными глазами, что я невольно оказал «Ваше Величество». Сейчас же, заметив мое смущение, Государь по своей чуткости, которую я тоже понял, стал говорить со мной еще более благожелательно. Это в свою очередь еще больше заставило меня почувствовать всю ту пропасть, которая нас отделяла».

— Я полюбил государя… — вторил им эмиссар Временного правительства Панкратов, приставленный стеречь царя.

«Свои» же, оценивая Николая II, не жалели уничижительных эпитетов…

«Что это за человек? — писал в дневнике Великий князь Николай Михайлович. — Он мне противен, а я его все-таки люблю, так как он души недурной, сын своего отца и матери, может быть, люблю по рикошету, но что за душонка?»…

«Ничтожный, а потому бесчувственный император, — говорил Ю. Витте. — Громкие фразы, честность и благородство существуют только напоказ, так оказать, для царских выходов, а внутри души мелкое коварство, ребяческая хитрость, пугливая лживость»…

«Убожество мысли и болезненность души»… — только и заметил в государе П. Н. Дурново.

Конечно, тут можно оказать, что как раз эти люди из ближайшего окружения Государя, в отличие от Струве или Панкратова лучше знали Николая II, за его внешним обаянием, прозревали подлинную суть, но против этого — сами их раздраженные отзывы об императоре.

Если сопоставить их, то нетрудно будет заметить, что более всего раздражает приближенных в Государе, как раз то, что и должно было бы вызывать восхищение.

«Царь ни точно очерченных пороков, ни ясно определенных качеств не имел. Он был безразличен. Он ничего и никого не любил, ничем не дорожил». (Врангель)

«Никакой реальности не было в его благоволении, оно испарялось как дым, и даже тем легче, чем при начале казалось горячей». (Куропаткин)

В принципе, Куропаткина можно понять.

Конечно же, и после совершенных ошибок ему хотелось бы сохранить благоволение Государя, хотелось бы, чтобы и после, проигранных компаний, Государь продолжал доверять ему управление войсками и Россией, ведь он же когда-то любил его. И столь же бесспорно, что случись подобное в прежние царствия, именно так бы и было. Сколько примеров можно привести, когда русские монархи жертвовали интересами страны во имя своих, личных привязанностей!

Но, начиная с правления Николая I, в России постепенно формируется, действительно самодержавная, а не самовластная монархия, и с каждым последующим правлением, личность самого государя, как бы отступает на второй план.

Его личные привязанности, склонности, симпатии становятся несущественными в его Государевом обличии.

Мы уже рассказывали про Александра III, который после смерти старшего брата, наследника короны, принимая на себя обязанности цесаревича, вынужден был взять и невесту покойного брата.

В правление же Николая II этот принцип подчиненности всего себя тому предназначению, которое надлежит исполнять, достигает своего абсолютного воплощения.

Полковник Романов и император Николай II — это не просто две ипостаси одного человека.

Исполняя свое Государево служение император Николай II как бы отрекался от всего человеческого, и был ли в его правлении, хотя бы еще один более, чем полковник Романов, притесняемый человек — неизвестно.

И это-то и вызывало буквально приступы бешенства у многих высокопоставленных придворных, не умеющих или не желающих в силу своих личных интересов различать полковника и монарха.

Далеко не все, а вернее большинство из них по уровню своих способностей и ответственности не соответствовали занимаемым должностям, И нужно было бы как-то умерить амбиции, но, как это всегда бывает, они предпочитали винить в собственных ошибках и просчетах Государя.

Он «разочаровывал» их, казался «бесчувственным», «безличным», «слабохарактерным».

Им хотелось служить полковнику Романову, а приходилось служить русскому императору.

Возможно, многие из них понимали, что именно такой Государь и нужен России, но переступить через собственные интересы не могли.

Травля Николая II, инициированная петербургским светом, велась с первого дня правления Государя. «Прогрессисты», передовое общество преследовали в своей пропаганде, конечно, соботвенные цели, но в ненависти к Императору они сходились с Великими князьями.

Этот экскурс в историю, необходим, чтобы правильнее понять логику поступков Императора в мартовские дни 1917 года.

Петроград торжествовал, празднуя победу…

Торжествовали великие князья и думские витии, солдаты-дезертиры и обманутые безответственными интриганами-политиками рабочие, командующие фронтами и петербургский свет. Торжествовали, не понимая, в какую пучину ввергли они сегодня самих себя и всю страну.

Николай II понимал это.

Его заставляли уйти. Даже те люди, которые понимали, что это может иметь для страны роковые последствия, призывали его смириться и принести себя в жертву общественным настроениям. Страх за собственное благополучие парализовал волю даже самых решительных и честных.

Решение для императора было мучителъным.

Для полковника Романова это было облегчением. Теперь он был свободен от тяжкого груза, что лежал на его плечах...

В остальном нужно было положиться на Волю Божью…

7

Мы уже сказали, что было два отречения Николая II от престола. Вначале он отрекся в пользу сына, но потом изменил решение, и отрекся в пользу брата — Михаила.

Этот момент в отречении Николая II принципиально важен.

2 марта после обеда император вызвал профессора С.П. Федорова и попросил его откровенно рассказать о состоянии здоровья наследника.

— Боюсь, что он проживет лет до шестнадцати, не больше… — помявшись, ответил Федоров,

— До шестнадцати… — повторил Николай и смущенно потрогал усы, свыкаясь о горькой истиной.

Потом заговорил, что хотел бы теперь пожить в России простым обывателем. Воспитывать сына…

— Едва ли малолетнему царю, Ваше Величество, разрешат остаться с отцом… — возразил Федоров.

— Да… — кивнул Николай II, соглашаясь. — Да…

После этого разговора и был забран у Рузского первый вариант текста отречения. Государь изменил формулировку отречения…

Престол передавался Михаилу, который венчаться на царствие боялся…

И этот страх брата только сильнее укрепил Николая II в правильности принятого им решения.

Прикрываться своим сыном, которому все равно оставалось жить меньше трех лет, он не мог позволить никому. Николай II прозревал другой путь, назначенный его сыну…

8 марта Николай II подписал прощальный приказ по армиям и, простившись со штабистами, уехал из Могилева…

На следующий день он был уже в Царском Селе со своей семьей. Дети еще болели корью, и завтракали и обедали все в игральной комнате у Алексея, но самочувствие детей было хорошее, дела шли на поправку.

«Несмотря на условия, в которых мы теперь находимся, мысль что мы все вместе, радует и утешает…» — записал 10 марта в дневнике полковник Романов.

Еще при жизни, еще при царствовании оболганный своими современниками, этот Святой русский император был объявлен и деспотом, и пьяницей, но и осыпаемый угрозами и оскорблениями, мужественно прошел он крестный путь, черпая поддержку только в поучениях Святых Отцов.

И — нам еще предстоит осознать это — лестница, по которой с сыном на руках сходил он в подвал Ипатьевского дома, привела его в горнюю высь, в сонм праведников, молящихся о спасении России.


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру