Григорий

ГРИГОРИЙ (середина X в.), первый известный нам по имени русский священник.

Упоминается в источниках под 957 г., когда он в составе русского посольства сопровождал киевскую княгиню Ольгу в ее путешествии в Константинополь. Имя священника Григория называет византийский император Константин VII Багрянородный в своем описании двух приемов русской княгини Ольги («архонтиссы» «Эльги Росены») в Большом императорском дворце; это описание читается в 15-й главе 2-й книги его трактата «О церемониях». Священник («папас») Григорий присутствовал на обоих приемах княгини, состоявшихся 9 сентября и 18 октября 957 г. (Другая возможная дата приемов, которую обосновывает ряд исследователей, — 9 сентября и 18 октября 946 г.) Император Константин называет дары, которые — в числе прочих участников посольства — получил Григорий на обоих приемах. Суммы этих даров крайне невелики. Так, на первом приеме 9 сентября ему было вручено 8 милиарисиев — это меньше, чем получили почти все другие члены русской делегации, включая послов, купцов, переводчиков, и столько же, сколько получили служанки княгини Ольги. (Меньше, чем у Григория, оказались дары лишь «людей», т. е. слуг, Святослава и «людей» присутствовавших на приеме послов.) На втором приеме 18 октября Григорий получил те же 8 милиарисиев. Однако на этот раз его статус, кажется, вырос. Об этом свидетельствует тот факт, что суммы, полученные большинством других участников посольства, оказались ниже, чем во время первого приема: так, меньше, чем Григорий, на этот раз получили служанки Ольги и русские купцы. К тому же в росписи сумм даров Григорий оказался на более высоком месте, нежели в первый раз.

О личности священника Григория высказывались самые разные гипотезы, однако ни одно из них не имеет под собой достаточных оснований. Его считали греком или болгарином; с большой степенью вероятности предполагали, что он принадлежал к клиру киевской соборной церкви Святого Ильи — единственного известного нам по названию киевского храма того времени. (Церковь упоминается в тексте русско-византийского договора 944 г. и в летописном рассказе о заключении этого договора.) Предполагали в нем и духовника княгини Ольги (но этому противоречат слишком низкие суммы полученных им даров), и некоего византийского дипломата, которому будто бы было поручено вести переговоры с руссами (что также едва ли верно, ибо Григорий определенно упоминается в числе тех руссов, которые прибыли в Константинополь из Руси). Его присутствие в посольстве Ольги кажется вполне естественным, даже если не прибегать к рискованным предположениям. Мы знаем, что среди послов, участвовавших в заключении договора 944 г., были христиане; очевидно, что такие же христиане — а может быть, и те же самые — находились и в составе Ольгиного посольства; на пути в Царьград и в самом Царьграде их должен был окормлять христианский священник, каковым, вполне вероятно, и был Григорий. (В литературе встречается предположение о том, что этот Григорий — одно лицо с болгарином книжником Григорием, епископом Мизийским, который перевел для болгарского царя Симеона Хронику Иоанна Малалы. Однако для этого, как представляется, нет никаких оснований.)

ИСТОЧНИКИ:

Constantini Porphyrogeniti imperatoris De cerimoniis aulae Byzantinae libri duo / Rec. J. J. Reiske. Bonnae, 1829. Vol. 1 (=Patrologiae cursus completus. Series graeca / Ed. J.-P. Migne. T. CXII). P. 594—598 (2, 15). Перевод на русский язык: Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.). СПб., 2000. С. 360—364; Новиков Н. Е. Константин Багрянородный, «О церемониях», кн. II, гл. 15 (перевод, комментарий) / Под ред. П. В. Кузенкова // ΚΑΝΙΣΚΙΟΝ. Юбилейный сб. в честь проф. И. С. Чичурова. М., 2006. С. 343—346.