Внешняя политика Речи Посполитой во второй половине XVII века

Первая половина XVII века ознаменовалось одной из самых крупных войн в истории Европы Нового времени. Тридцатилетняя война привела не только к разрухе в той части континента, где шли боевые действия, экономическому упадку многих земель и убыли населения. Она также стала рубежом, с которого начался новый этап в истории международных отношений Европы. Мирные договоры между странами-участницами конфликта в Мюнстере и Оснабрюке положили начало складыванию т.н. Вестфальской системы международных отношений. Ее основными элементами во второй половине XVII были две сильнейшие державы континента — Австрия, король которой из династии Габсбургов был одновременно венгерским и чешским королем, а также, как правило, императором Священной Римской империи германской нации и Франция.

Вестфальский мир дал начало зарождению системности в международных отношениях Европы. Она выражалась прежде всего в зарождении контактов системного типа (т.е. характеризующихся постоянством и предсказуемостью) между формировавшимися национальными государствами Западной Европы; в наличии основных “центров силы” системы, то есть держав, игравших главную роль в европейской политике; в росте значения международных договоров и в формировании международной правовой системы (1). Главными субъектами международных отношений становятся формирующиеся национальные государства Европы, а их суверенитет и право на самостоятельную внешнюю политику — международно признанной правовой нормой. Династические и конфессиональные интересы все более отходят на второй план. Устойчивость Вестфальской системы во второй половине XVII в. зависела, прежде всего, от баланса сил между двумя ведущими европейскими державами — Австрией и Францией. Важную роль играли также Англия и Голландия (Республика Соединенных Провинций) — державы обладавшие самыми сильными флотами в Европе, вставшие на путь активных колониальных захватов. Остальные крупные европейские государства — Испания, Дания, Швеция, Бранденбург, Венеция и др. сближались с каждой из великих держав в зависимости от своих интересов; в тоже время дипломатии этих стран старались не допустить чрезмерного усиления Вены или Парижа, что грозило дестабилизацией всей системе международных отношений.

Для Польско-Литовской шляхетской республики первое десятилетие второй половины XVII в. стало временем заметного ослабления ее международного значения. Мощное казацкое восстание под руководством Б. Хмельницкого, русско-польская война и шведский «Потоп» потрясли самые устои Речи Посполитой. Другим важным фактором ослабление ее международного значения стало внутриполитическое развитие Польско-Литовского государства — дальнейшее ослабление королевской власти, начало кризиса института политического представительства дворянства — сейма и установление режима магнатской олигархии (2).

Вместе с тем, Речь Посполитая, занимавшая значительное место на политической карте Европы, не осталась в стороне от качественных изменений в структуре международных отношений на континенте, несмотря на то, что ее политическая система была архаична по сравнению с большинством европейских стран, шедших по пути становления абсолютизма, а капиталистические отношения в Польско-Литовском государстве были развиты слабо.

В польской историографии внешняя политика Речи Посполитой второй половины XVII века часто рассматривается с позиции произошедших в XVIII в. трех разделов шляхетской республики и ликвидации ее как самостоятельного государства. В этом случае исследователи сосредотачиваются, как правило, на борьбе с натиском агрессивных соседей (в первую очередь России и Бранденбурга) и активном участии резидентов европейских государств (главным образом Австрии и Франции) в борьбе магнатских группировок за право определять внешнюю политику государства. Такой подход в конечном итоге приводит к однобокому представлению о хаотичности польской внешней политики, подчиненности ее сиюминутным интересам конкретных лиц, отсутствии долгосрочных внешнеполитических программ у польско-литовских правящих кругов.

Рассмотрение внешней политики шляхетской республики именно как попытки адаптации к новой системе международных отношений, как поиска своего места в формировавшихся и распадавшихся европейских системах союзов позволяет представить внешнеполитический курс польских королей на всем протяжении второй половины XVII в. как целостное явление, а внешнюю политику Речи Посполитой — как неотъемлемый элемент Вестфальской системы международных отношений на первом этапе ее развития.

Участие Речи Посполитой, опосредовано поддерживавшей Габсбургов, в Тридцатилетней войне носило ограниченный характер. Таковым отчасти можно считать борьбу со Швецией за Лифляндию и прусские земли, окончившуюся заключенным при посредничестве Франции перемирием в Альтмарке 1629 г. (закреплено Штумсдорфским миром 1635 г.) и русско-польскую войну 1632–1634 гг. (3) Необходимо также отметить, что польская дипломатия, не участвуя напрямую в общеевропейском конфликте небезуспешно играла на австро-французских противоречиях. Благодаря этому Владиславу IV даже удалось добиться от Габсбургов передачи Речи Посполитой части Силезии (княжества Ратибор и Ополье) взамен за продолжение борьбы со Швецией (4).

Французская дипломатия, чтобы не допустить новой польско-шведской войны всячески поощряла планы польского короля Владислава IV войны с Османской империей (5). Готовясь к ней Речь Посполитая вела переговоры о наступательном антиосманском союзе с Россией (6). Однако смерть Владислава и начавшаяся народно-освободительная война на Украине коренным образом изменили положение вещей. В 1654 г. войну с Польско-Литовским государством начала Россия, а в 1655 г. — Швеция. Военные поражения и почти полная оккупация Речи Посполитой войсками противника поставили ее на грань гибели. Однако шляхетская республика сумела преодолеть возникшие перед ней трудности, продемонстрировав огромный запас прочности. Ни Габсбурги, ни Франция не были заинтересованы в ликвидации одного из крупнейших государств Восточной Европы, на счет которого дипломатия каждой великой державы строила свои планы. Поэтому французские дипломаты посредничали при заключении Оливского мира со Швецией в 1660 г. (7), а австрийские пробовали привести к миру русского царя и польского короля (8). Русско-польская война завершилась Андрусовским перемирием в 1667 г., хотя активные боевые действия не велись уже с 1664 г. Речь Посполитая уступила России Левобережную Украину и Смоленск — земли, борьба за которые с переменным успехом шла с конца XIV века (до Люблинской унии 1569 г. противником России было Великое княжество Литовское, связанное с Польским королевством личной унией). Уже в декабре 1667 г. стороны заключили союзное соглашение о совместном противодействии экспансии Крымского ханства и Османской империи.

Фактор османской угрозы играл важную роль в соперничестве Франции и Австрии. Во второй половине XVII в. дипломатия Версаля поощряла дальнейший натиск османов на владения Габсбургов, надеясь тем самым ослабить их сопротивление аннексионистским планам Людовика XIV на Западе. Одной из целей французской дипломатии, занятой конструированием т.н. «антигабсургского барьера» на Востоке в составе Порты, Речи Посполитой и Швеции (9) было смягчение османо-польских противоречий. Австрийская же дипломатия, желая освободить себе руки для противодействия Франции на Рейне, наоборот, стремилась спровоцировать натиск Порты на шляхетскую республику, либо же заручиться союзом с ней для совместного противостояния турецкой агрессии.

В этой ситуации внешняя политика Речи Посполитой, как многих других европейский стран, часто сводилась к попыткам играть на заинтересованности каждой из великих держав видеть ее в рядах своих союзников.

Неудачная польско-турецкая война 1672–1676 гг. не оправдала надежд части польской политической элиты на поддержку французской дипломатии в урегулировании османо-польских отношений. Несмотря на то, что французский посол в Стамбуле, Нуантель, посредничал в заключении Журавненского мира (10), шляхетская республика понесла территориальные потери, уступив Порте Подольское воеводство. Объективно смягчению натиска на Польшу способствовала и Россия, вступившая в войну с турками осенью 1672 г. во исполнение союзного соглашения, хотя ее действия на данном этапе ограничились лишь оборонительными операциями или рейдами сравнительно небольших отрядов (11).

Тем не менее, польский король Ян III Собеский пошел на дальнейшее сближение с державами антигабсбургского блока — Францией и Швецией, усматривая в этом политическую выгоду — возможность захвата принадлежавшего Бранденбургу бывшего лена польской короны — Княжеской Пруссии (суверенитет курфюрста в отношении этих земель был признан Польшей по Велявско-Быдгощскому договору 1657 г. в обмен на помощь против Швеции). В рамках политики, получившей в польской историографии название «балтийской» Ян Собеский заключил два трактата — Яворовский (1675 г.) с Францией и Гданьский (1677 г.) со Швецией (12). Речь Посполитая должна была поддержать действия шведских войск в Лифляндии. Все это происходило на фоне франко-голландской войны 1672–1678 гг. в которой на стороне Голландии выступали Австрия, Испания, некоторые немецкие князья и Бранденбург (последний правда в течении войны заключил с Францией сепаратный мир, а через некоторое время вновь вступил в антифранцузскую коалицию). Однако военные приготовления Польши, начавшиеся сразу после заключения Журавненского мира с Портой в октябре 1676 г. опоздали. В 1678–1679 гг. враждующие стороны заключили Нимвегенский мир.

После Нимвегенского мира Бранденбург стал быстро сближаться с Францией. Союз Парижа и Берлина был оформлен договорами 1679 и 1681 гг. Одним из пунктов договора 1679 г. французский король гарантировал соблюдение Речью Посполитой Велявско-Быдгощского и Оливского договоров. Тем самым Франция защищала интересы Бранденбурга в ущерб интересам Речи Посполитой. Бранденбурский курфюрст, в свою очередь, активно содействовал французской дипломатии в противодействии польско-австрийскому сближению. Эти действия французской дипломатии продемонстрировали, что среди французских союзников Речи Посполитой принадлежит второстепенная роль, что Париж готов пожертвовать польскими интересами в пользу Стокгольма и Берлина (13).

1679–1683 гг. стали для Речи Посполитой временем поиска новых путей реализации внешнеполитического курса в условиях изменения международной обстановки. В Европе назревало новое наступление турок на христианский мир. В этих условиях польская дипломатия предпринимала активные действия сразу на нескольких направлениях. В 1678 г. в ходе визита польского посла в Константинополь султан ратифицировал Журавненский мир. В грамоту (ахднаме), посланную им Яну Собескому, были включены обязательства Польши не помогать врагам султана, и Порты — оказать силами крымских татар помощь Речи Посполитой в случае нападения на нее (14). Фактически это означало заключение военного союза. Несмотря на это, в 1679–1680 гг. в европейские столицы были направлены эмиссары Речи Посполитой с предложением создания широкой антиосманской коалиции (15). В 1680 г. по категорическому требованию османской стороны было проведено разграничение между территорией вновь созданного Каменецкого эялета и землями Речи Посполитой. Захват османами в ходе разграничения крепости Чартков, принадлежавшей по мнению польской стороны к Русскому воеводству и их категорические требования провести в следующем году разграничение остальной Украины (16), от которой шляхетская республика также отказалась в 1676 г. (17), заставило Варшаву активизировать усилия по поиску союзников в борьбе с Портой. Наиболее вероятным партнером на тот момент польским дипломатам казалась Россия, завершившая свою войну с османами в начале 1681 г. без особых успехов. В обмен на союз с Москвой Речь Посполитая была готова согласиться на продление срока русско-польского перемирия до 1704 г. (что делало возвращение уступленных России по Андрусовскому перемирию земель маловероятным), кроме того, направленный осенью 1681 г. в Москву польский посол С. Невестиньский должен был согласиться на все условия военного союза, выдвигавшиеся ранее русскими дипломатами, и выразить готовность вести переговоры о Вечном мире (18). Однако в Москве, учтя, что армия измотана многолетними боевыми действиями, а казна — пуста, отказались разорвать мир с Портой (19). Последняя же активно готовилась к войне с Австрией.

Первоначально в Вене надеялись направить османскую агрессию против Польши. Только когда выяснилось, что удар османов будет направлен именно против Австрии, дипломатия Габсбургов начала с Варшавой реальные переговоры о союзе. Этим переговорам активно препятствовала французская дипломатия (20). Людовик XIV заявил польскому послу, что не допустил бы нового нападения османов на Речь Посполитую (21). Однако в Варшаве, помня, что Франция пожертвовала польскими интересами при заключении Нимвегенского мира, а Порта намеревалась всерьез утвердится на Правобережной Украине сделали правильный выбор. Весной 1683 г. польско-австрийский союз был заключен. В результате в сентябре того же года объединенная польско-немецкая армия под командованием Яна Собеского нанесла сокрушительное поражение туркам под Веной. Речь Посполитая, вновь стала членом широкой международной коалиции в составе Австрии, Венеции и Рима, к которой в 1686 г. де-факто присоединилась и Россия (кроме того, в борьбе с Францией австрийских Габсбургов поддерживали Швеция, Испания и Голландия), заключив с Польшей Вечный мир, в целом подтверждавший условия Андрусовского договора 1667 г. При этом, не желая полностью подчинять свой внешнеполитический курс австрийским интересам, польский двор использовал уже опробованную тактику, пытаясь наладить отношения с Францией, значительно ухудшившиеся (французский посол был отозван из Речи Посполитой) после 1683 г. (22) и одновременно зондировал почву для сепаратного мира с Портой на условиях возвращения Подолии (23).

После 1683 г. союзники воевали каждый на своем театре военных действий. Ян Собеский пробовал подчинить Молдавию, однако три похода туда (в 1684, 1685, 1686 гг.) не принесли успеха. В дальнейшем Речь Посполитая вела боевые действия достаточно вяло. После последнего Молдавского похода 1691 г. они фактически прекратились (24). Тем не менее членство в антиосманской коалиции позволило шляхетской республике, не ведя активных боевых действий на заключительном этапе войны получить по Карловацкому миру 1699 г. обратно Подольское воеводство. Несомненно, что попытка вернуть Подолию без поддержки коалиции вряд ли могла бы увенчаться для шляхетской республики успехом.

Таким образом, можно заключить, что в целом, несмотря на ряд значительных неудач во внешней политике, начиная с середины XVII века, в течении последней четверти столетия Речи Посполитой, благодаря активному участию в международных коалициях и союзах, удалось закрепиться в качестве важного и заметного элемента Вестфальской системы, стабилизировав свое положение на международной арене и сохранив заметную роль в международных отношениях Европы.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Маныкин А.С. Системность в международных отношениях: содержание, причины формирования и этапы развития // Введение в теорию международных отношений. Учебное пособие. Отв. ред. А.С. Маныкин. М., 2001. С. 13–16.

2. См. напр.: Piwarski K. Osłabienie znaczenia międzynarodowego Rzeczypospolizej w drugiej połowie XVII wieku // Roczniki historyczne. Rocznik XXIII. Poznań, 1957.

3. Вайнштейн О.Л. Россия и Тридцатилетняя война. М., 1947; Поршнев Б.Ф. Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства. М., 1976.

4. Поршнев Б.Ф. Франция, Английская революция и европейская политика в середине XVII в. М., 1970. С. 220–223.

5. Czermak W. Plany wojny tureckiej Władysława IV. Kraków, 1895. S. 360–367.

6. Флоря Б.Н. К истории переговоров о русско-польском антиосманском союзе в середине 40-гг. XVII в. // Славяне и их соседи. Международные отношения в эпоху феодализма. М., 1989. С. 124–139.

7. Kubala L. Wojny Duńskie i pokój Oliwski. 1657–1660. Poznań, 2005 (Reprint) S. 276–278.

8. Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России. Ч. 1. М., 1902. С. 20–23.

9. Борисов Ю.В. Дипломатия Людовика XIV. С. 70

10. Там же. С. 231.

11. Фаизов С.Ф. Участие России и Крымского ханства в польско-турецкой войне 1672 — 1676 гг. (обзор боевых действий) // Славянский сборник. Вып. 5. Саратов, 1993. С. 98–116; Максимов Н.Н. Проект русского наступления на Крым в годы Польско-турецкой войны (1672–1676 гг.) // Там же. С. 77–90.

12. Piwarski K. Polityka bałtycka Jana III w latach 1675–1679 // Księga pamiątkowa ku czci Wacława Sobieskiego. T. 1. Kraków, 1932.

13. Kamieński A. Polska a Brandenburgia-Prusy w drugiej połowie XVII wieku. Dzieje polityczne. Poznań, 2002. S. 199–214; Wójcik Z. Jan Sobieski. Warszawa, 1983. S. 307–309.

14. Kołodziejczyk D. Ottoman-Polish Diplomatic Relations (15^th — 18^th century). An Annotated Edition of ‘Ahdnames and Other Documents. Leiden–Boston–Köln, 2000. P.539 — 545.

15. KamieńskiA. Op. cit. S. 183.

16. Российский государственный архив древних актов. Ф. 389. Литовская метрика. Д. 141. Л. 45 — 47 об.; Там же. Ф. 79. Оп. 1. 1680 г. Д. 9. Л. 11–27.

17. Kołodziejczyk D. Op. cit. P. 515–527. На Правобережье Днепра за польской стороной сохранялись только Белая Церковь и Паволочь.

18. Biblioteka Czartoryskich w Krakowie (Далее BCz). Rps. 428. S. 55–80.

19. Замысловский Е.Е. Сношения России с Польшей в царствование Фёдора Алексеевича. СПб., 1888. С. 87–89; Archiwum Główny Akt Dawnych w Warszawie. Archiwum Publiczne Potockich. Rps. 47. T. 1. S. 68–91.

20. Wimmer J. Wedeń 1683. Dzieje kampanii i bitwy. Warszawa, 1983. S. 125–142

21. BCz. Rps. 428. S. 123–131.

22. Piwarski K. Polska a Francja po roku 1683. Kraków, 1933.

23. Biblioteka Ossolińskich we Wrocławiu.Teki Łukasa. Rps. 3001/I. S. 79.

24. Артамонов В.А. Страны Восточной Европы в войне с Османской империей (1683–1699 гг.) // Османская империя и страны Центральной, Юго-Восточной Восточной Европы в XVII вв. Ч. 2. М., 2001. С. 298–315. Попытку захватить крепость Каменец в 1694 г. предприняли польские войска под командованием гетмана С. Яблоновского.