Образ Ивана Грозного в народной поэзии Арзамасского края

Казанский поход и завоевание Астраханского царства, органично связанные в сознании современников с именем Ивана IV, составили сюжетную основу многочисленных произведений фольклора. Царь-победитель стал героем большинства исторических песен XVI века. Образ его запечатлели сказки, предания, легенды; он проник даже в заговоры.

 

По свидетельству Олеария, Грозный уже при жизни знал и любил слушать песни о своих деяниях: "Когда, бывало, этот царь захочет повеселиться за пирушкой, то приказывает петь песни, сложенные о завоевании Казани и Астрахани". Академик В.Б. Миллер проанализировал запевы песен о Грозном и выявил в них элементы творчества скоморохов, веселивших царя.

 

Образ Грозного стал основой множества историко-топонимических легенд и преданий, до сих пор бытующих в местах, по которым проходили пути следования царских войск. Песни и предания о походе на Казань широко представлены и в мордовском фольклоре. Эти произведения хранят живые черты эпохи, в них запечатлелись свидетельства людей, или помнивших о недавних событиях, или слышавших о них от очевидцев.

 

В середине XIX века, в преддверии 300-летия Казанского похода, усилился интерес к фольклору Арзамасского и Ардатовского уездов, по которым пролегал путь Ивана Грозного. Собиранием и изучением фольклора о первом русском царе активно занимались известные писатели, краеведы и этнографы: В.И. Даль, его двоюродный брат А.А. Реймерс, П.И. Мельников-Печерский, епископ Нижегородский и Арзамасский Макарий (Н.К. Миролюбов). Собранные ими материалы зафиксировали такое состояние бытовавшего в южных уездах Нижегородской губернии фольклора, когда не только хранились в памяти, но и пелись песни о взятии Казани и женитьбе Грозного, рассказывались предания о пути следования его войск.

 

Для нас, современников 450-летнего юбилея Казанского похода, фольклорный материал является ярким свидетельством значимости этого события для населения Среднего Поволжья. Вот что писал П.И. Мельников-Печерский в статье "Путь Иоанна Грозного": "В Нижегородской, Казанской и многих местностях Симбирской губернии живо в народе воспоминание о Грозном завоевателе Казанского царства. Здесь триста лет поются былевые песни про "взятье Казанское", про Калейку-мужика, который провел Грозного через знакомые ему одному дремучие леса Саканские. Много преданий здешней стороны соединяются с именем Иоанна Грозного. Все, все говорит вам здесь об Иоанне – и события, случившиеся за 300 лет, живее в народной памяти, нежели позднейшие, живее даже Отечественной войны 1812 года. И немудрено: нашествие Наполеона не коснулось здешних мест, а поход царя на Казань оживил всю Низовскую землю, совсем запустевшую от казанских набегов".

 

Разбирая старинные бумаги нижегородских монастырей, П.И. Мельников-Печерский обнаружил многочисленные акты, свидетельствующие о ежегодных казанских набегах, сопровождавшихся захватом большого числа пленников. Почти 30 лет с полей не снимался хлеб. Об этом же писал и А.С. Гациский.

 

А ведь речь идет об арзамасских землях, традиционно славившихся плодородными почвами. Сигизмунд Герберштейн, автор "Записок о Московии", свидетельствовал, что на этих землях нередки урожаи "сам-20" и "сам-30".

 

Уже после Казанского похода, в конце XVI века, Арзамасский уезд вместе с Рязанским станут житницей всего центрального русского пространства. Но к середине XVI века еще недавно столь благодатный край обезлюдел и был в сильном опустошении. Не случайно автор "Казанской истории" говорит об освобождении 100000 русских пленных, захваченных на Низовской земле за 30 лет. Перипетии многолетней борьбы Нижегородского княжества – форпоста Руси на Востоке с Казанским ханством отразились в фольклоре Арзамасского края.

 

Камни растут

Давно то было. Не одну сотню лет тому назад. И никто бы об этом не вспомнил, если бы земля–кормилица не напоминала о себе каждый год.

 

Каждый год приезжают на безымянное поле, что за Вадом, люди землю пахать, посмотрят на него, пошепчутся между собой, кто-нибудь в сердцах скажет:

 

– Камни-то выросли!

 

И уедут.

 

А поле останется опять невспаханным. И сколько бы ни собирали люди на нем камни, они появляются снова и снова, из года в год, из столетия в столетие.

 

Никогда бы люди не узнали о том, что произошло на этом поле в глубокой древности, если бы не один странник, проходивший однажды мимо и не рассказавший правду, хранимую веками матушкой землей.

 

– Давно то было, – рассказывал он. – Пришел на нашу землю татарский хан, всю землю огню предал: стариков и детей на месте убивал, а женщин в полон забирал. И некому было народ защитить – все дружины полегли за землю русскую.

 

 Не погиб только князь Василий. Задержался в крепости со своей малой дружиной – жена на сносях была. Вот-вот в поход должен был выступать. Да не успел.

 

Татарский хан со своим войском сам к крепости подступил. Посла направил к князю Василию. Пришел тот в крепость и говорит:

 

– Сдавайтесь! Хан наш милостив, жизнь всем обещает.

 

На что князь Василий отвечает:

 

– Не нужна нам милость от поганого. Зачем нам жизнь, если она хуже неволи.

 

Ушел ни с чем ханский посол.

 

На другое утро со всех сторон обступило татарское войско крепость князя Василия. До самой ночи летели стрелы татарские на дружину русскую. Немало русских в крепости полегло, а татар еще больше – все поле телами усеяно. К ночи татары отошли. Незачем торопиться – успеется. В течение месяца татары день за днем жестоко штурмовали крепость, от крепости одни руины остались, а от защитников: князь Василий, молодая княжна с еще не нареченным наследником да пятеро верных слуг. Смотрит князь – совсем туго приходится.

 

– О Боже! – взмолился он.– Не оставляй нас, твоих бедных слуг, без помощи твоей и твоего благословения на смерть.

 

Сказал эти слова князь Василий, и горько заплакал от бессилия и злобы.

 

А враг тем временем неистовствовал, крепость дотла разрушил: одни камни оставил, да княжеский дворец не тронул – успеется.

 

К ночи татары опять отошли.

 

Утром взглянул татарский хан из своего шатра и обомлел: перед его глазами стояла крепость целехонькая, невредимая.

 

– Разрушить! Уничтожить! – закричал своим воинам хан.

 

До самой ночи жгли и рушили крепость татары: к утру же крепость поднялась вновь – видно, услышал бог князя Василия.

 

Удивился татарский хан:

 

– Нет, никогда не победить нам русских, если даже Боги помогают им.

 

Сказал это хан, отозвал своих воинов и ушел восвояси.

 

В фольклоре южных районов области до последних десятилетий XX века сохранялись исторические песни и предания о татарском полоне. Самым распространенным сюжетом этих произведений является рассказ о встрече в казанской земле захваченной в плен матери-рабыни и плененной ранее ее дочери, взятой богатым татарином в жены. Одно из таких преданий записано в Сеченовском районе во время фольклорной практики. Оно интересно тем, что органично сочетает в себе фрагмент исторической песни, которую пленная бабушка поет в качестве колыбельной своему внуку, рожденному от татарского хана. Анна Митрофановна Семенова, поведавшая студентам эту грустную историю, называет хана по-русски "боярином" или "барином". Но эти детали не мешают раскрытию основной темы повествования - татарского полона.

 

Мать и дочь

Вот давным-давно была война. Жили мать с дитем. Дитю было семь лет, девочка. И ее угнали в другу сторону. Затихла война. Все собрались, кто был в живых, в свое село. Эта девушка осталась в татарах. Жила у татарина в няньках. Выросла невестой. Татарин взял ее за сына. Случилась опять война. Мать ее попала в их село. Она стала проситься ходить за детьми. Ей сказали: "Иди, тут татарин, богатый барин". Пришла к этому барину, говорит: "Возьми меня в прислуги". Барин говорит: "Возьму тебя, только дам тебе три дела сразу делать. Одно дело - дитя качать. Другое - кудель спрядать. Третье дело - лебедей охранять". Бабушка стала жить. И узнала это дочь ее. А у дочери не было мизинчика, а на груди у ней родинка. А у ней прислуга. За ней ухаживают. Она все узнала и качает младенчика:

 

Бау-бау, боярский сын,

По матушке ты русеночек,

А по батюшке татарчоночек.

Твоя-то мать мне дочь была.

На правой ноге нет мизинчика,

А на грудоньке у ней родинка.

 

А прислуга слушает и говорит: "Барыня, поди-ка ты, послушай, что рабыня говорит, каке сказки поет". Барыня пошла, слушает. Подошла. "Бабушка, ты отколева?" Она сказала и село, и дом, и как зовется. Упала она ей, дочке своей, в ноги. Дочь говорит: "Мамонька, прости меня. Я ведь не знала, что ты мать моя. Бери коней самых лучших и езжай в свою сторону". Она отвечает: "Никаких коней не надо. Остануся с тобой..."

 

Это предание, а вернее будет сказать, прозаический пересказ исторической песни о татарском полоне, по-своему раскрывает один из побудительных мотивов, подвигнувших Московского царя на почти месячный поход по Горной стране, как тогда называли Правобережье Средней Волги. Иван Грозный выступал в роли освободителя населения огромного региона, страдающего от татарских набегов. Местное население, преимущественно мордовское, в большинстве своем действительно встречало царя как освободителя.

 

Доброжелательное отношение Ивана IV к местному населению, личное обаяние двадцатидвухлетнего государя сохранились в народной памяти и дошли до нашего времени в устно-поэтических рассказах.

 

Меланьюшкин колодец

Иван Грозный через наше село Помру шел на Казань с войском против татар воевать.

 

Вот у колодца он рядом остановился, слез с коня. А там девушка воду наливала.

 

Он к ней подходит, воды просит. Она дает ведро.

 

Иван Грозный попил. На девушку поглядел. И уж, говорят, больно она ему понравилась. Он ее обнял и поцеловал.

 

Она испугалась, покраснела. Да как побежит с ведрами прямо в село. А воины на нее смотрят, смеются.

 

Звали ту девушку Меланьей. И с тех пор колодец этот зовут Меланьюшкин.

 

Место там очень хорошее — сад — вишни, сливы, яблони, пасека рядом.

 

И вот такая история там была. Мне про нее бабушка рассказывала.

 

Русское войско вышло в поход без громоздкого обоза с провиантом, добывая себе пропитание охотой и довольствуясь подношениями радушных обитателей, встречавшихся на пути мордовских поселений. Исключение составляют, очевидно, жители села Ломакино (нынешнего Гагинского района), на что обратил внимание П.И. Мельников-Печерский, комментируя присловье: "Хороши ломакинцы: царя, не поя, не кормя, спать положили".

 

 

О том, что местные мордовские охотники, по свидетельству Герберштейна, весьма меткие стрелки из лука, помогали Ивану Грозному добывать дичь, рассказывает историческое предание, записанное летом 2001 г. в селе Кузьминка Сергачского района (кстати сказать, на родине известного русского писателя С.И. Шуртакова).

 

Про оленя

Когда грозный царь Иван со своими войсками на Казань пошел, надо было ему своих стрельцов свежей лосятиной да олениной кормить, чтобы они от мяса яростного зверя такой же силы и храбрости набрались. Вот и послал царь своих охотников в Нижегородские леса, чтобы этого самого мяса добыть. Долго бродили они по лесам, да никакого зверя поймать не могли. Вдруг видят они: сидит на полянке возле костра паренек да оленью кость гложет. Спрашивают они у него, где и как он оленятины добыл. А он и говорит, что рода он холодаева, племени голодаева, принадлежит сам себе и промышляет охотой на дичину - тем и живет. Вот и говорит ему царь, что надо бы ему свежатинки оленьей, чтобы в воинах своих силу да храбрость преувеличить. Говорит ему Холодай-Голодай, что, мол, надо тебе, царь, научиться лосихой кричать и добудешь мяса, сколь тебе надобно. Любопытно царю стало, и просит он его с собой взять поохотиться. Так и пошли они, царь да Холодай-Голодай, в лес ночью. Научился царь лосихой кричать. Долго они охотились. Много свежего мяса добыли. Когда они в царский стан вернулись, поставил царь Холодая-Голодая начальником над всеми своими охотниками. Дело ладно пошло. Стрельцы царские свежей олениной питались, силы да храбрости набирались. И когда к Казанскому царству подступили, сразу же им овладели. По дороге в Москву заехал царь Иван в Нижний Новгород, туда же приехали все бояре московские поздравлять царя с победой. Устроили пир горой, вино пили, оленину свежую ели. Только видит царь: нигде Холодая-Голодая нет. Приказал он его отыскать. Привели Холодая-Голодая к царю, за царский стол усадили. И подумал царь, что нет герба никакого у Нижнего Новгорода. И приказал грозный царь, что быть Нижнему Новгороду под гербом оленя, рогача яростного, что помог ему татар одолеть и город их неприступный взять.

 

Самую многочисленную группу фольклорных произведений о Казанском походе составляют историко-топонимические предания. Они легко распадаются на несколько разновидностей. Одни с большой долей достоверности рассказывают о том, что названия ряда современных сел и деревень даны им непосредственно самим Иваном Грозным. В качестве примера можно привести населенные пункты: Поздняково, Спассечено (Навашинский район), Велетьма, Теплово, Ломовка (Кулебакский район), Бочиха (Сосновский район), Салганы (Краснооктябрьский район), Теплый Стан (современное Сеченово) и другие.

 

Само географическое положение этих сел показывает, что большая часть их отстоит в стороне от пути следования той части русских войск, в составе которой двигался Иван Грозный. Возможно, через эти места проходили дозорные отряды, но впоследствии народная молва связала их названия непосредственно с царским именем. Это ли не доказательство положительной оценки населением Арзамасского края похода Московского царя?

 

Примером топонимического предания, раскрывающего смысл названия села Теплый Стан (современного Сеченова), может служить следующий рассказ:

 

Теплый стан

Это было во время трудного похода на Казань. Царь и его дружина, уставшие от долгого перехода, увидели небольшую деревню и направились к ней. В деревне Ивана Грозного встретили очень тепло, приветливо. Накормили его и дружину, подлечили раненых, снабдили всем необходимым на дорогу. Это гостеприимство так поразило царя, что он велел назвать деревню "Теплый Стан".

 

В других историко-топонимических преданиях повествуется о добровольных помощниках московского царя из числа мордовского населения. Все эти помощники щедро награждены царем, в их честь названы села. Это касается, прежде всего, проводников царских войск Кужендея (село Кужендеево Ардатовского района), Ардатки (п. Ардатов), Ичалки (с. Ичалово Дивеевского района) и др.

 

Не были забыты и другие участники Казанского похода из числа местных жителей.

 

Поход Ивана Грозного

Через наши места на Казань царь Иван Грозный шел.

 

А жила тут мордва. Она еще не знала, на чьей стороне воевать ей.

 

Говорят, что многие, конечно, как и русские, тоже на татар вместе с войском царя двинулись, потому что татары мордву притесняли.

 

Царь, чтобы все видели, какое у него войско мощное, повелел возле нынешней деревни Сосновки каждому своему воину принести и высыпать по шлему земли.

 

Вот они выполнили приказ, и у деревни вырос большой курган.

 

Мордовская деревня Балахна на Пьяне тогда уже была, из нее с царем три брата пошли. В битве с татарами под Казанью они отличились. Как царь назад шел, остановился снова в этих местах вспомнил-припомнил погибших ратников и велел, чтобы сравнить свое оставшееся войско с прежним, рядом с первым насыпать второй курган. Маленьким он получился, потому что много пало воинов в той тяжелой борьбе.

 

А братьев из Балахны царь отпустил домой и повелел дать каждому земли, чтобы на ней свои деревеньки строили. Построили каждый из братьев по дому вдоль Пьяны-реки, а вскоре понаехал к ним с разных концов честной народ — мордва да русские. И стали они новые места обживать. Не знаю, верно это или нет, но слух о тех временах идет такой.

 

Весьма поэтично предание о мордовской девушке, предупредившей Ивана Грозного о готовящемся против него заговоре и ценой собственной жизни спасшей царя. Это топонимическое предание о Девичьих Горах (Б.-Болдинского района), широко известное по публикациям проф. В.Н. Морохина. Вариант этого предания записан от Горина Степана Васильевича, уроженца Девичьих Гор.

 

Сказание о Девичьих Горах

Есть у нас, в Болдинском районе, небольшое село - Девичьи Горы. И правда, расположено оно у подножия высокой горы. Говорят, что селение это не так раньше называлось. А это название получило во времена похода царя Ивана Грозного на Казань.

 

В ту пору, когда царь вел свое войско против татар, жители этого села ополчились на царя. Они устроили заговор и решили убить его. Но одна девушка узнала про замысел односельчан, села на коня и поскакала к царю. А царь уже недалеко от их села находился. Она рассказала царю, что хотят сделать жители ее села. Иван Грозный выслушал девушку, поблагодарил ее и наградил подарками. Жители села узнали, что девушка предала их. И когда она вернулась в свое село, люди убили ее.

 

Весть о том, что девушку убили, дошла до царя. Он велел похоронить ее с великими почестями, как славного воина, ведь девушка спасла ему жизнь. А после похорон Иван Грозный приказал насыпать на могиле девушки высокий холм. Для этого каждый воин должен был принести к могиле по шлему земли. Много воинов было тогда у царя, и все они выполнили его приказ. На могиле девушки вырос высоченный холм, который стоит до сих пор. И с того давнего времени селенье стало именоваться Девичьими Горами.

 

В Вадском районе сохранилось предание, связанное с городищем, расположенным рядом с селом Анненковом (т.н. Беркин городок). В нем рассказывается, что Иван Грозный разбил в этих местах шайку разбойников во главе с атаманом Берком.

 

Беркин городок

В незапамятные времена, года за три до похода Ивана Грозного на Казань, объявился в здешних краях разбойник Бeрки. Никто не знал, откуда он пришел и какого он роду и племени. Говорят что татарского хана ставленник.

 

А какого? Поди, сейчас узнай!

 

Берки быстро здесь свой порядок установил. Здешний люд стал притеснять да грабить. По правому берегу Пьяны свой город выстроил, каменной стеной его обнес. Пробовали мужики на него управу найти.… Да где там!?

 

Пуще прежнего стал народ притеснять. Тогда посылают мужики в белопрестольную к Ивану Васильевичу гонцов, чтобы выручил, значит, из беды. Ничего не ответил гонцам Великий князь, но через три года, когда на Казань шел, разворошил он разбойничье логово и от Беркина городка камня на камне не оставил. Сам же Берки то ли убит был, то ли утонул в Пьяне.

 

Много тогда люду сгублено было.

 

Ольга Ивановна Макарова, жительница деревни Сосновка, рассказала легенду, связанную с церковью, построенной около села Анненкова:

 

"Когда Иван Грозный шел на татар, то тяжело занемог и долго не мог выздороветь. А когда окреп, велел построить церковь. Она была заложена в честь выздоровления Ивана Грозного. В 30-е годы XX века церковь была разграблена и заброшена".

 

С восьмым станом Ивана Грозного в районе Панова-Леонтьева Гагинского района связана легенда о явлении царю Богородицы. Согласно этой легенде, "во время остановки у мордовской деревни Мушек, на горе, ныне называемой Троицкою, прибыли к царю посланники князя Курбского и возвестили, что передовые отряды, шедшие на Казань, потерпели сильное поражение от татар, которые очень многих людей полонили. Царь опечалился этим известием и думал уже вернуться обратно в Москву. Но во сне явилась ему Божья Матерь в образе Тихвинской вместе с прапрадедом царя Дмитрием Донским и повелела ему идти на Казань и взять ее. Пробудившись ото сна, царь от радости тотчас велел служить благодарственный молебен Божьей Матери и собираться походом на Казань".

 

Известны набожность царя Ивана Грозного и его желание приобщить к православной вере население Низовской земли. В Арзамасском крае бытует множество рассказов религиозного характера, посвященных христианизации мордвы. По пути следования через мордовские и чувашские земли царь и его войско ставили церкви-обыденки и крестили местное население.

 

В предании, разъясняющем смысл названия главного города края – Арзамаса, отражена, прежде всего, миссионерская деятельность царя. Оно записано арзамасским летописцем Мерлушкиным еще в конце XVIII века, но в разных вариантах сохранилось до наших дней.

 

Легенда о крещении мордвы в Арзамасе

Летом 1552 года царь Иван Васильевич, идя с воинством на Казань и имея вожатым мордвина Ичалку, достиг расположенного в дремучих лесах, на берегу реки Теши, большого мордовского поселения. Жители его, предводимые двумя братьями Арзаем и Масаем, встретили царя с покорностью и дарами и просили, чтобы занятая ими местность оставлена была им и их потомкам, чтобы среди них было поселено несколько русских торговых людей и чтобы татары, поселившиеся на мордовских землях по реке Теше, были прогнаны, во всем остальном предавали себя в волю Государя.

 

На другой день у царя собрался совет из воевод царских, были призваны и мордовские вожди Арзай и Масай с их старейшинами. На этом совете царь объявил свою волю о построении в этой местности своего города. Совет избрал место для сооружения крепости. В присутствии царя начались строительные работы, было положено основание крепости, острога и церкви во имя Архистратига Михаила.

 

Царь предложил собравшейся мордве принять христианскую веру. Мордва молчала. Тогда царь сказал, что, кто первый окрестится, именем того и будет назван новый город. Предводители мордвы вышли из толпы и изъявили свое желание принять святое крещение. Их окрестили и назвали Арзая - Александром, а Масая - Михаилом. А языческие имена их обоих даны были новому городу, который и назван был Арзамасом".

 

Если мордовские предводители для сохранения своей личной власти крестились чаще всего добровольно и при этом получали вознаграждение, то простой мордовский люд нередко принуждался к принятию христианства. Отголоски этих драматических событий, связанных с миссионерской деятельностью Ивана Грозного, до сих пор сохранились в мордовских песнях и преданиях.

 

 

Как мордву крестили

Крестили-то нас при Иване Грозном, как он с Казанью войну вел.

 

Во что мы раньше верили, уж этого никто не скажет точно. Говорили — в лес ходили молиться деревьям. Кланялись им и говорили: "Вот, мол, мы пришли молиться двое за двоих..."

 

А тут конные понаехали. Крестить начали, указ такой вышел, что мордва должна быть вся крещеная.

 

У нас тут, за селом Вечкусовом, речка есть маленькая, Туборга. Вот в эту речку, в это болото всех загоняли кнутами. Едут на конях, кнутами хлещут, кричат — гонят... И поп тут рядом едет.

 

А народу-то страшно. Слезы, крик стоит!

 

И люди уже в воде, кресты на них поп вешает. А мы-то, мордва, боимся:

 

"Вай-вай, куриную ногу повесили на шею-то, вай-вай!"

 

Вот что старики рассказывали.

 

В фольклоре современных нижегородских татар, потомков мишарей, возможных участников Казанского похода, процесс христианизации, подчас принудительной, изображен в достаточно мрачных тонах.

 

Мурзицы

Во времена завоевательных походов Ивана Грозного в этом селе жили татары и мурзы. Войска царя Грозного разрушили село, подавляя всякого рода сопротивление. Людей насильно крестили, а тех, кто отказывался от крещения, уничтожали. Так был заживо закопан в землю мурза, отказавшийся креститься. В его честь село называется "Мурзицы".

 

Иван Грозный в селе Мурзицы

В Мурзицах есть речка, которая называется "Киша". Во время завоевания села царскими солдатами погибло много народа. Говорят, что речка Киша была красной от пролитой крови. Страшные это были дни, ничего не скажешь.

 

О поселенцах

Когда царские солдаты стали крестить жителей Мурзиц, многие женщины забирали своих детей и бежали в ближайшие леса и селения. В нашем селе (Красная Горка) тоже жили поселенцы, сбежавшие от насильственного крещения. Кроме того, говорят, что сначала беглецы из Мурзиц жили в лесу, который рос тогда на западных окраинах Красной Горки. Сейчас на месте этого леса только болото, которое по-татарски называется "Озын саз", что в переводе означает "Длинное болото".

 

Приведенный выше материал представляет лишь одну разновидность фольклорных произведений, которую принято называть народной прозой. К сожалению, можно констатировать, что жанр исторической песни к настоящему времени повторяет судьбу своего предтечи – жанра былин. И уже не услышишь "на широких полянах арзамасских" песен об Иване Грозном, широко бытовавших в середине XIX века, когда их записывали собиратели местного фольклора. Редкой удачей считается запись исторической песни или ее фрагмента, восходящей к эпохе Казанского похода.

 

Исключение составляет, пожалуй, одна песня, широко распространенная в крае. Ее популярность объясняется тем, что она в результате сокращения объема и смещения акцента с истории на взаимоотношения парня и девушки перешла в разряд бытовых песен. Речь идет об известной песне "Соловей кукушку уговаривал", записанной во множестве вариантов.

 

В действительности же, эта песня восходит к эпохе Ивана Грозного и рассказывает о переселении людей из разных мест Руси на земли, дарованные участникам Казанского похода. Судя по песне, переселенческая политика не пользовалась поддержкой народа. Эта песня известна повсеместно в России, но, по оценке исследователей, особенно популярна в южных районах Нижегородской области. Кроме русских, есть варианты и на мордовском языке.

 

В варианте, записанном в 1992 году от 91-летней жительницы села Туртапка Выксунского района Рыжовой Марии Александровны, первая часть исторической песни, впоследствии ставшая основой позднейшей бытовой песни, почти не представлена, зато сохранилась та ее часть, в которой отражены события эпохи Казанского похода.

 

Соловей кукушку уговаривал...

 

Соловей кукушку уговаривал,

Уговаривал, все обманывал:

– Полетели, кукушка, во темны леса,

Мы совьем с тобой тепло гнездышко...

Молодец девицу подговаривал:

– Поедем, девица, во Казань-город –

Казань-город на красе стоит,

На красе стоит, на крутой горе;

Казаночка-речка медова течет,

Мелки ключики – зелено вино,

По лугам-лугам трава шелкова,

По горам-горам цветы алые,

Цветы алые, все лазоревые...

– Не обманывай, добрый молодец.

Я сама давно про то ведаю,

Что Казань-город на костях стоит,

Казаночка-речка кровава течет,

Мелки ключики – горючи слезы,

По лугам-лугам все волосы,

По крутым горам все головы

Молодецкие, все стрелецкие...

 

Для более полного представления о песенном творчестве нижегородцев, в котором отразилась эпоха Грозного, вновь обратимся к материалам, собранным П.И. Мельниковым-Печерским. В деревне Торшевой, названной по имени проводника мордвина Торши, он записал песню, в которой взятие Казани приписывается дочери Торша по имени Сашайка:

 

 

***

В деревне Торшове жил мужик богатый,

Сгребал он деньги лопатой.

Званье ему Вачайка.

Дочь у него была Сашенька.

Сама собой маленька,

Лицом беленька,

Волосом русенька.

Сидела Сашенька со своими подружками в теплой бане.

Коя хвалилась одеждой,

Коя хвалилась работой.

– Ох, вы красные девушеньки,

Милые подруженьки,

Нашли чем величаться;

Я бы, красная девушка,

Казань-город взяла,

В три часа подобрала.

Какой есть государь, –

Семь лет берет,

А все еще не возьмет.

Я бы, красная девушка,

Своим девичьим умом в три часа взяла,

Не хитростью, не мудростию, –

Своим девичьим умом взяла бы.

Тут государевы драгуны подслушивают,

Великому государю доказывают.

Через трои сутки государь за Сашенькой присылает,

Через своих драгунов на шестнадцати тройках

К себе вызывает.

Подъезжают к Вачайкину двору высокие повозки,

Останавливаются у его ворот зеленые коляски.

Сидит Сашенька у красного окошка,

Вышивает узорья калканы.

Глядит и сама кричит:

– Ой, тятяй, тятяй, батюшка!

Что это за солдаты?

Что это за драгуны в высоких повозках,

В зеленых колясках

К нашему двору подъехали,

У наших ворот встали.

– Зачем же вы приехали?

– За твоей дочкой за Сашенькой.

Увезем твою дочку к великому государю.

Она собой хвалилась,

Над государем посмеялась.

– Родимый батюшка,

Сули им два ста,

А мало – три ста.

– Дурак, мужик, Вачайка,

Мы два ста и три ста возьмем,

А Сашеньку-то к государю увезем.

Срядилась Сашайка,

Входила в зеленую повозку.

Сашеньку привозят к великому государю,

На лицо приводят.

– Ох, ты, красная девка,

Богатого отца дочь,

Сама ты собой хвалилась,

Надо мной смеялась,

Чем ты хвалилась?

Прочь от меня поди,

Чем хвалилась, то сотвори.

– Батюшка, великий государь,

Дай мне пятьдесят человек с человеком,

Дай мне с порохом пятьдесят бочонков с бочонком.

По Казанскую стену низко

Накатала Сашенька

Пятьдесят бочонков с бочонком,

Воткнула Сашенька в каждом бочонке

По восковой свечке в порох.

Сама взяла свечку,

Государю другую.

– Ох ты, красная девка,

Полтора часа жить тебе.

Как скоро свечки сгорят под землей,

То голова твоя с плеч долой!

– Батюшка, великий государь,

Поди на восток бога помолим.

Земной поклон положим.

Наружные свечки сгорели,

А Казань взять еще не успели.

– Ох ты, красная девка!

Голову сниму с тебя долой,

Что насмеялась надо мной!

– Но великий государь,

На воле свечки горят скорей,

Нежели как они тают под землей.

Дошли свечки до каждого бочонка:

Взяло Казань рвать,

Взяло стену метать.

Государь говорит:

 – Ох, ты, красная девка,

Стоит тебя миловать?

Чем же тебя жаловать?

– Прошу тебя, великий государь,

Меня, пожалуй, ничем не жалуй.

Позволь твое лицо колоти,

На лбах носити;

К отцу, к матери отпусти,

На родину вели меня отвезти.

И отвезли Сашеньку домой

На высоких повозках,

На зеленых колясках.

 

 

В примечании к тексту песни Мельников-Печерский указывает следующее: "Мордовки прокалывают серебряные монеты и носят их на лбу. Повсеместно у мордвы предание, что Иоанн Грозный во время Казанского похода за службу мордвы дозволил женам их прокалывать монеты и носить на себе".

 

Эта песня является убедительным подтверждением того, что мордва активно участвовала во взятии Казани. Исследователи мордовского фольклора отмечают, что "мордовские эпические песни "На горах-то было на Дятловых" и "Саманька" (более распространенный вариант "Сашайки") изображают сближение мордовского народа с русским духовно, идейно".

 

В статью "Путь Иоанна Грозного" Мельников-Печерский включил фрагмент из широко распространенной песни об Иване Грозном, в порыве гнева отправляющем на казнь своего сына. Вступительная ее часть посвящена Казанскому походу:

 

***

Грозен был воин-царь наш, батюшка.

Первый царь Иван Васильевич.

Он вывел Перфила из Новгорода,

Не вывел измену в каменной Москве,

Тут царское сердце разгоралося

Пуще огня, пуще полымя:

И глядит государь-царь неласково –

И прячутся бояре: за старого малый,

И хоронятся бояре: малый за старого.

И воскликнул царь громким голосом:

"Ой вы, гой еси, слуги верные,

Слуги верные, неизменные,

Кто идет со мной под Казань-город?

Кто сослужит службу верную,

Службу верную, неизменную?"

Не сыра земля всколыхалася,

Не дубравушка расшаталася,

То идут бояре, слуги верные,

На тою службу, на царскую.

Все в наряде большом, в светлом, в золоте.

И кони у всех обряжены,

Сабли вострые изготовлены,

И доспехи ратные снаряжены.

И веселье на всех так и светится.

И пошел воин, царь наш, батюшка,

Первый царь Иван Васильевич,

Сквозь дремучий лес с войском-силою.

Через всю землю мордовскую.

Себе царство взял Казанское,

Мимоходом – Астраханское.

 

 

П.И. Мельников-Печерский, комментируя эту песню, пишет, что "добрый народ наш не помнит лиха про своих государей, и в этой песне не погибает царевич. Скуратову отдано повеление казнить его, но боярин князь Пожарский сохраняет царского сына. Так в народной песне соединилась память о спасении Русского царства Пожарским с именем Грозного - единственного из царей допетровской России, которого имя помнит здешний народ".

 

 

Примечательно, что образ Грозного-тирана не соотносится в народном творчестве с образом Царя-освободителя. Отмеченная в исторической песне параллель с князем Пожарским, спасшим Русь от польского нашествия, лишь призвана подчеркнуть главную заслугу Ивана Грозного перед народами России – покорением Казани он широко распахнул ворота на Восток, дав мощный импульс наступательному движению россиян до Тихого океана. Как это ни покажется парадоксальным, завоеванием Казани Иван Грозный обеспечил мирную жизнь и процветание татарскому народу.

 

Следует отметить, что сами татары в середине XVI века не отождествляли себя с засевшим в Казани ставленником турецкого султана ханом Едигером, приведшим из Астрахани 10000 наемных воинов. В войске Ивана Грозного насчитывалось почти 50000 татар, уже давно перешедших под власть Московского царя. Их предводители занимали самое высокое положение при царском дворе. Многие татары, участники Казанского похода, отличились в сражениях и получили поместья в Арзамасском крае. Это нашло отражение и в фольклоре.

 

Мурза Бахметко

"Близ реки Пьяны была татарская деревня Пора, где жил мурза Бахметко, красивый и мужественный собой. Царь Грозный во время своей стоянки у деревни Мушка услышал о силе Бахметки, призвал его к себе и взял в проводники и переводчики. Бахметко под Казанью отличился неустрашимостью, первый забрался на Казанские стены, взял в плен царицу Узбеку, за что царь и взыскал его своей милостью, облобызав его, при крещении был воспреемником, назвал его Юрием Ивановичем Бахметьевым и пожаловал ему множество земель близ реки Пьяны".

 

Мордовские земли по речке Вичкинзе были пожалованы Иваном Грозным Кадомскому мурзе Дивею, о чем свидетельствует царская грамота от 16 апреля 1559 года. По имени этого мурзы, участника похода на Казань, был назван населенный пункт, ставший сейчас центром православия.

 

Дивеево

Мордва в нашем краю жила раньше родами.

 

Старейшину здешнего рода звали Вичкинз, и жил этот род вдоль той самой речки, на которой сейчас стоят села Дивеево и Череватово.

 

Сюда пришли русские — люди мирные, работящие — из владимирских земель и поселились по соседству с мордвой. А речку они назвали по имени здешнего мордовского рода — Вичкинзой...

 

У русских и у мордвы был в ту пору один общий враг — Казань. Во время набегов на наши края татары опустошали деревни, грабили, убивали, уводили пленных. И когда Иван Грозный отправился воевать против татар, то здешняя мордва решила ему помочь. Землями в ту пору тут владел потомок Вичкинза Дивей.

 

Был он хорошим воином, отважным и верным, за это Иван Грозный сохранил ему в Российском государстве княжеский титул и дал во владение всю здешнюю округу.

 

Вот и назвали соседи самое крупное село на Вичкинзе, где жил Дивей – Дивеево.

 

Ни об одном русском царе не сохранилось у жителей Ардатовского и Арзамасского уездов столько доброй памяти как об Иване Грозном. Он всегда помнился им как царь – освободитель. И когда через триста лет, в 1852 г., ардатовский помещик Федоров отобрал у крестьян с. Кулебаки землю и ввел барщину, они послали ходоков в столицу к императору со словами: "Предки наши были вечно свободны, и при блаженной для нас памяти Государя, царя всероссийского Ивана Грозного нам пожалованы все угодья в пользу нашу за участие во взятии царства Казанского". Они просили вернуть им землю, но ходоков отправили домой по этапу, а с крестьян потребовали дать подписку больше не жаловаться, когда же те отказались, их всех выпороли, а 20 человек забили до смерти. Да еще в наказание оставили в селе сорок солдат на постой при крестьянских харчах. Как же ардатовцам было не вспоминать добром грозного царя!

 

***

Казанский поход Ивана Грозного не может рассматриваться как война русского и татарского народов, нет оснований считать его следствием противостояния христианства и ислама, как считают некоторые исследователи. И подтверждение этому – целая армия татар-мусульман в войске Грозного, добровольно выступивших против ставленников турецкого султана, свивших себе гнездо в Казани.

 

Только сейчас, спустя 450 лет после похода первого русского царя на Казань, можно по достоинству оценить его заслуги перед Россией и населяющими ее народами. События в Чечне и Афганистане, зловещие планы Турции по созданию великого тюркского государства Туран с включением в него бывших советских республик Средней Азии и мусульманских республик Поволжья – всего лишь отголоски событий 450-летней давности. Подавив в зародыше проявления экстремистского течения в исламе, Иван Грозный спас русский и сопредельные народы от еще более гнусного рабства, чем золотоордынское.

 

ЛИТЕРАТУРА

Ардатовский край: Прошлое и настоящее/ Сост. Л.В. Гладкова, А.В. Седов. Нижний Новгород, 2000.

Власова З.И. Фольклор о Грозном у П.И. Мельникова-Печерского и Н.К. Миролюбова // Фольклор и историческая действительность (Русский фольклор. Т.20). Л.: Наука, 1981.

Гациский А.С. Нижегородский летописец. Нижний Новгород, 2001.

Карпушов В.И. Путеводитель по земле Дивеевской. Дивеево, 2001.

Легенды и предания Волги – реки: Сборник / Сост. В.Н. Морохин. Нижний Новгород, 1998.

Легенды и предания земли Нижегородской: Учебное пособие. Составитель М.П. Шустов. Нижний Новгород, 2001.

Миллер В.Ф. К песням о взятии Казани. Русские и инородческие предания о казанском походе Ивана Грозного // Миллер В.Ф. Очерки русской народной словесности. Т. III. М. Л., 1924.

Миллер В.Ф. Русские и инородческие предания о казанском походе Ивана Грозного // Миллер В.Ф. Очерки русской народной словесности. Т. III. М. Л., 1924.

Мордовское народное устно-поэтическое творчество. Саранск: Мордовское кн. изд-во, 1975.

Нижегородские исторические песни: Сборник/ Под ред. Нижний Новгород: издательство Нижегородская ярмарка, 2000.

ИРЛИ, РО. Архив П.И. Мельникова-Печерского. Ф.95. Оп. №1. Ед. хр.№7. Л.115-133.

Фольклорный архив кафедры литературы АГПИ им. А.П. Гайдара.

 

ИСТОЧНИКИ ТЕКСТОВ

1.    Камни растут. – Предание записано от Маринина Андрея Ивановича, 1930 года рождения, в с. Вад в 2000 г. Записал Маринин В.А.

2.    Мать и дочь. – Предание записано от Семеновой Анны Митрофановны, 1901 года рождения, в с. Мурзицы Сеченовского р-на в 1985 г. Записала Данилова А.А.

3.      Меланьюшкин колодец. – Предание записано от Евлампиевой Е.Е., 1920 года рождения, в с. Помра Дальнеконстантиновского р-на в 1992 г. Записал Морохин Н.В. (Морохин В.Н., № 441).

4.    Про оленя. – Предание записано от Гущиной Нины Васильевны, 1923 года рождения в с. Кузьминка Сергачского р-на в 2002 г. Записала Навозова Н.Н.

5.    Теплый Стан. - Предание записано от Семеновой Анны Митрофановны, 1901 года рождения, в с. Мурзицы Сеченовского р-на в 1985 г. Записала Данилова А.А.

6.    Поход Ивана Грозного. – Предание записано от Маресьевой М.П., 1906 года рождения, в п. Новый Мир Вадского р. в 1984 г. Записал Морохин Н.В. (Морохин В.Н., № 196).

7.      Сказание о Девичьих Горах. – Предание записано от Горина Степана Васильвича, 1915 года рождения в с. Большое Болдино в 1987 г. Записала Мамаева Н.И.

8.    Беркин городок. – Предание записано от Маринина Александра Ивановича, 1932 года рождения, в с. Лопатино Вадского р-на в 1982 г. Записал Маринин В.А.

9.      Легенда о церкви в с. Анненкове. – Записана от Макаровой Ольги Ивановны, 1922 года рождения в с. Сосновка Вадского р-на в 2000 г. Записал Маринин А.В.

10.      Легенда о явлении Божьей матери Ивану Грозному. – Взята из очерка И.А. Милотворского "Путь Иоанна Грозного через Нижегородскую губернию…"

11.      Легенда о крещении мордвы в Арзамасе. – Взята из книги Н.М. Щеголькова "Исторические сведения о городе Арзамасе". Арзамас, 1911

12.   Как мордву крестили. – Предание записано от Шеменевой А.Ф., 1905 года рождения, в с. Вечкусово Шатковского р-на в 1993 г. Записал Морохин Н.В. ( М0рохин В.Н., № 491).

13.      Мурзицы; Иван Грозный в Мурзицах; О поселенцах. – Предания записаны от Камалетдинова Анвяра Сафиулловича, 1938 года рождения, в с. Красная Горка Пильнинского р-на в 2002 г. Записала Исхакова З.А.

14.      Соловей кукушку уговаривал. – Песня записана от Рыжовой Марии Александровны, 1901 года рождения в с. Туртапка Выксунского р-на в 1992 г. Записала Монахова С.Ю.

15.   Про Сашайку. – Песня записана П.И. Мельниковым-Печерским. Напечатана в Нижегородских губернских ведомостях, 1887, № 7, 18 февраля (вариант этой песни хранится в архиве писателя РО ИРЛИ. Ф. 95. Оп. №1. Ед.хр. № 7. Л. 126 - 127-а).

16.   Грозен был воин-царь. – Песня помещена П.И. Мельниковым-Печерским в статью "Путь Иоанна Грозного на Казань в 1552 году" (РО ИРЛИ. Ф. 95. Оп. № 1. Ед.хр. № 7. Л. 115).

17.   Мурза Бахметка. – Предание взято из очерка И.А. Милотворского "Путь Иоанна Грозного через Нижегородскую губернию…"

18.      Дивеево. – Предание записано М.П. Шустовым (Шустов М.П., № 8)

Страница 1 - 5 из 5
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец | По стр.
© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru