Отечественные историки о российском самодержавии XVII в. Часть вторая

К.В. БАЗИЛЕВИЧ, С.К. БОГОЯВЛЕНСКИЙ, Н.С. ЧАЕВ
ЦАРСКАЯ ВЛАСТЬ И БОЯРСКАЯ ДУМА

Печатается по: Базилевич К.В., Богоявленский С.К., Чаев Н.С. Царская власть и Боярская дума.// Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII в. М., 1955. 

После ликвидации интервенции продолжалось развитие сословно-представительной монархии. Земские соборы, как наиболее характерный признак этой формы верховной власти, в первой половине XVII в. достигли своего расцвета. Во второй половине столетия земские соборы отмирают и начинается переход к абсолютной монархии. Однако для установления абсолютизма необходима была ликвидация политического влияния не только земских соборов, но и Боярской думы, которая в период сословно-представительной монархии в известной мере разделяла власть с царем (1). Наличие рядом с царем в XVII в. Боярской думы представляет собой отличительную черту русского самодержавия XVII века с Боярской думой и боярской аристократией (2).

Слагавшийся в XVII в. абсолютизм носил далеко не завершенный характер. Еще во многом притязания русского царизма в XVII в. были далеки от действительного воплощения в жизнь. В частности, эта незавершенность абсолютизма обнаруживается во взаимоотношениях царизма с церковью. Притязания последней на превосходство над светской властью или на равенство с нею ("Премудрая двоица") потерпели поражение, но сила церкви как самостоятельной организации и мощь ее огромного землевладения еще сохранились.

По идее только царю принадлежали право законодательства и вся полнота исполнительной власти. Царь был верховным судьей. Он командовал всеми вооруженными силами. Вся приказная система в принципе была основана на предположении личного участия царя в управлении. В действительности, однако, реализация этих теоретических принципов самодержавия и единовластия далеко не была обеспечена соответствующей системой бюрократических учреждений.

***
Развитие самодержавия в XVII в. в направлении абсолютизма выразилось и в том, что на новую династию, хотя она имела источником своей власти "избрание" царя Михаила Федоровича "всей землей", было очень быстро перенесено старое, давно выработанное идеологическое обоснование царской власти. Идеология феодальной монархии XV—XVI вв. держалась на двух положениях: божественном происхождении власти и ее преемственной передаче в роде российских "скиптродержавцев". Выбранные цари тотчас после занятия престола спешили восстановить старое представление о "богоизбранном" государе, получающем власть от "своих прародителей" в силу родственных связей с законной династией Рюриковичей. Идеологи новой династии Романовых постарались истолковать акт избрания на царство Михаила Федоровича на Земском соборе как проявление воли божьей. "Грамота утвержденная об избрании на Российский престол царем и самодержцем Михаила Федоровича Романова" — литературно-публицистическое произведение официального происхождения — доказывает, что только Михаил Федорович Романов мог быть избран на престол.

С наибольшей полнотой апология самодержавия была развита в "Новом Летописце", появившемся около 1630г. и описывающем события конца XVI -начала XVII в. В этом произведении источником власти царя объявляется божественная воля; отсюда делается вывод о наследственности самодержавной власти и избранной династии. Всенародное признание (через Земский собор) лишь подтверждает решение божественного промысла.

Таким образом, "Новый Летописец" нисколько не скрывает, а, напротив, очень ярко показывает классовую природу самодержавия, говоря о том, что последствием пресечения законной династии было движение социальных низов, направленное против своих господ: "Пострадахом и убиени быхом ни от неверных, но от своих раб и крестьян поругаеми и убиваеми". "Боярский человек" и "пашенный мужик" стали выступать претендентами на царский престол. Иноземное вторжение — это второй вид божьей кары. Освободительное движение рассматривается в "Новом Летописце" как борьба за православие, феодально-асболютистский режим и восстановление законной династии (3).

В написанной дьяком Федором Грибоедовым в конце 60-х годов "Истории о царях и великих князьях земли Русской" обосновывается преемственность царей новой династии от династии Рюриковичей. В этом сочинении особенно подчеркивалось, что царь Михаил приходился внучатым племянником первой жене Ивана Грозного Анастасии Романовне, чем подтверждаются кровные связи Романовых со старой династией. Отсюда царь Иван IV был объявлен "прадедом" царя Алексея Михайловича. В окончательной редакции "Истории" было выброшено замечание, имевшееся в первоначальном варианте о пресечении "царского корени" со смертью Федора Ивановича. Таким образом, "История о царях и великих князьях земли Русской" перенесла старую концепцию Степенной книги эпохи царя Ивана Грозного на династию Романовых и установила непрерывную династическую линию от князя Владимира Святославича, "сродника Августа, кесаря Римского", до царей из дома Романовых (4).

Царь Алексей Михайлович широко пользовался теорией божественного происхождения царской власти. В письме к князю Г. Г. Ромодановскому он писал: "бог ...благословил и предал нам, государю, правити и разсуждати люди своя на востоке, и на западе, и на юге, и на севере в правду, и мы божия дела и наши, государевы, на всех странах полагаем, смотря по человеку..." (5). Идеалом для царя Алексея Михайловича в этом отношении был Иван IV.

Образ жизни царя, лишь в редких торжественных случаях появлявшегося перед народом в окружении пышного великолепия, должен был поставить его в глазах подданных на недосягаемую высоту. С еще большим великолепием, демонстрировавшим власть и богатство московского государя, происходил официальный прием иностранных дипломатических представителей. Необычайно пышный титул, усвоенный Алексеем Михайловичем, свидетельствовал о больших притязаниях царя на внешнеполитическое влияние.

В Соборном Уложении царской власти посвящены особые главы. Глава II ("О государевой чести"), трактовавшая об охране жизни и чести царя, не делала никакого различия между преступлениями против государства и действиями, направленными против личности государя; и то и другое подводилось под одно понятие "государева дела и слова". Глава III устанавливала охрану порядка внутри царского двора или вблизи местопребывания царя. Строго воспрещалось появляться на царском дворе с оружием — пищалями и луками. Виновный в ношении оружия подвергался наказанию батогами и недельному заключению в тюрьму. Если же кто-либо в присутствии царя обнажал оружие, хотя не действовал им, то подвергался более суровому наказанию: у виновного отсекалась рука. За убийство или ранение в присутствии царя или на его дворе виновный подвергался смертной казни. В этой же главе вводилось понятие особой "чести государева двора". За оскорбление кого-либо словами (брань) в присутствии государя виновный подлежал двухнедельному заключению в тюрьме, причем пострадавший сохранял право требовать с оскорбителя штраф за бесчестие.

***
Боярская дума, выросшая из совета "бояр введенных" удельного периода, при своем возникновении была феодальной курией великого князя. Но феодальная курия была мало пригодна для обслуживания потребностей образовавшегося к концу XV в. централизованного государства. Поэтому в течение XVI в. Боярская дума превратилась в правительственный орган сословно-представительной монархии. Попытки боярства превратить Боярскую думу в орган, ограничивавший царскую власть, запоздали и реального значения иметь не могли.

В состав Боярской думы входили думные люди четырех степеней: бояре, окольничии, думные дворяне и думные дьяки. Все они назначались царем пожизненно, но думные люди низшей степени, также по воле царя, могли переходить в высшую. Представители первостатейной знати входили в Думу прямо в боярском чине, менее знатные — в чине окольничего, рядовое дворянство получало чин думного дворянина. Из разрядных и боярских книг, сохранившихся, впрочем, не в полном составе, видно, что к первому боярскому слою Думы в XVII в. принадлежали 23 фамилии, из которых 18 происходили от потомков князей из рода Рюрика или Гедимина (князья Воротынские, Мстиславские, Голицыны, Куракины и др.) и пять — от старых московских боярских родов (Романовы, Морозовы, Шереметевы, Шеины и Салтыковы), т.е. княжеских фамилий среди первостепенного боярства было 78%. В течение XVII в. аристократические роды занимали еще видное положение в Думе, хотя и были несколько потеснены вследствие выдвижения неродовитых родственников цариц, Стрешневыми, Милославскими и Нарышкиными, а также другими царскими фаворитами.

Вторая степень думных чинов — окольничество — в XVI в. заполнялось потомками московских бояр. По подсчетам В.О. Ключевского, среди окольничих в этот период было только 23% лиц с княжеским титулом (6).

Но в XVII в. и здесь преобладали потомки удельных князей (Барятинские, Львовы, Лыковы, Пожарские и др.). По данным разрядных книг и боярских списков, из 56 фамилий, посылавших своих представителей в Боярскую думу в чине окольничего, 29 фамилий, т.е. более половины, были княжеские.

С первой половины XVI в. в состав Думы, в целях противодействия политическим притязаниям родовой знати, стали вводиться дети боярские и дворяне. Таким "думным дворянином" начал свою карьеру Алексей Адашев. Думные дворяне представляли собой выходцев из рядового дворянства, получавших свое высокое звание обычно в силу личных заслуг.

Так, Л.Т. Голосов получил чин думного дворянина после 30 лет службы дьяком и думным дьяком; В.М. Тяпкин имел за собой 30 лет военной и дипломатической службы и т. д. Думные дворяне обладали административной опытностью. В XVII в. не было ни одного думного дворянина с княжеским титулом. Большинство думных дворян заканчивало свою карьеру в этом звании, и лишь немногие, как А.Л. Ордин-Нащокин или А.С. Матвеев, достигали боярского чина. Думные дворяне все вышли из мелкого дворянства, по подсчету за XVII в., — из 85 дворянских родов.

Думные дьяки назначались из выслужившихся приказных дьяков. При царе Михаиле их было три — четыре, потом число их постепенно увеличивалось и доходило до 13 думных дьяков одновременно. Всего за XVII в. думных дьяков было 45—46. В аристократическом окружении Боярской думы думные дьяки вместе с думными дворянами представляли собой бюрократический элемент. Значение их было велико, так как по многим делам они были докладчиками и, кроме того, формулировали решения Думы. Некоторые из думных дьяков достигали высоких чинов, как, например, И.А. Гавренев, получивший окольничество, и С.И. Заборовский, окончивший свою карьеру в чине боярина.

Общее число членов Боярской думы в течение XVII в. менялось, причем постепенно увеличивался удельный вес думных дворян и думных дьяков. По переписным книгам 1678 — 1679 гг., в Боярской думе числилось 97 человек, из них 42 боярина, 27 окольничих, 19 думных дворян и 9 думных дьяков (7).

Видное место, которое занимала в Боярской думе боярская аристократия, не противоречило беспрерывному в течение XVII в. усилению царской власти, так как положение боярства в Думе значительно изменилось. Знать XVII в. уже не была похожа на боярство времен Грозного. В течение второй половины XVII в. наплыв в Думу лиц невысокого происхождения, из числа преимущественно родственников цариц, и назначение большого числа думных дворян несколько снизили аристократический характер Думы, но этот процесс прервался при Петре, который сохранил в числе бояр представителей высшей знати и мало пополнял состав думного дворянства до упразднения Думы вообще.

Думные чины давались ("сказывались") от имени царя, формально ничем не ограниченного в своих назначениях. Однако обычай требовал, чтобы сан боярина или окольничего предоставлялся преимущественно представителям известных аристократических родов. Представителя рода Голицыных или Шереметевых нельзя было назначить думным дворянином или окольничим. Зато царь был волен неугодного ему человека совершенно не пускать в Думу, даже если за ним числились значительные служебные заслуги. Так, князь М.В. Прозоровский в 1615 г. был стольником, воеводствовал в Торопце, Вятке, Переяславле-Рязанском и Вязьме, а в 1649 г. все еще оставался в звании стольника и так и не дождался назначения в Думу; другой князь Прозоровский, Петр Семенович Меньшой, также состоял в звании стольника 24 года и умер в этом звании и т. д.

Думный чин часто давался лишь после продолжительной службы. Для родственников цариц и фаворитов этот срок был гораздо короче. Если большинство представителей первостепенной знати должно было ждать пожалования в бояре 10—15 лет, то отец царицы К.П. Нарышкин через год после пожалования в думные дворяне был сделан окольничим, а еще через год и боярином; его сын И.К. Нарышкин получил боярство в возрасте 22 лет. А.С. Матвеев в пять лет прошел через думное дворянство и окольничество до боярского чина. От воли царя зависело дать боярство второстепенному дворянину даже с нарушением последовательности прохождения чинов. Так, в 1682 г. боярство было "сказано" стольнику М.Л. Плещееву, между тем как из многочисленного рода Плещеевых не было ни одного, который в XVII в. имел хотя бы низший думный чин.

Лишение думных людей их звания было явлением редким и случалось в порядке царской опалы за преступления политического характера.

На заседаниях Боярской думы обыкновенно присутствовали не все пожалованные в думные чины. Значительная часть их находилась нередко вне Москвы, выполняя различные служебные поручения — на воеводствах в более значительных городах, выезжая за границу в посольствах и т. д. Но большое число думных людей было занято в Москве в приказах и в то же время заседало в Боярской думе, так что иногда заседание Думы превращалось в собрание начальников приказов. Все это могло быть только во второй половине XVII в., так как в XVI в. и в первой половине XVII в. важнейшие приказы находились под управлением недумных чинов. При Алексее Михайловиче и его преемнике думные чины управляли почти всеми приказами, что было одним из проявлений централизации управления.

Заседания Боярской думы происходили в кремлевском дворце под председательством царя или наиболее родовитого из бояр. Начиналось заседание летом с восходом солнца, а зимой еще до восхода солнца и продолжалось с перерывами иногда до позднего вечера. Когда царь выезжал из Москвы в подмосковные дворцовые села или монастыри, и его сопровождало много думных людей, то заседания устраивались и вне Москвы, где находился царь. На заседаниях Боярской думы происходили нередко горячие и длительные прения (8).

Большинство дел, восходивших в Боярскую думу, возникало по инициативе центральных правительственных учреждений, которые не знали, как решить то или другое дело по отсутствию соответствующего закона, неясности его, сложности и запутанности самого казуса и т. д. Дело могло возникнуть и по жалобе частного лица на решение приказа. Приговор Думы в дальнейшем служил прецедентом при разборе в приказах аналогичных дел, и потому некоторые приговоры имели такое прибавление: "да и впредь бояре приговорили...". Таким образом, приговор Думы являлся законом или разъяснением закона. По инициативе царя Боярская дума разрабатывала законодательные акты, обсудив их самостоятельно или вместе с царем.

Было бы ошибкой полагать, что деятельность Думы при всем ее разнообразии имела только законодательный характер. Дума очень часто выступала как учреждение распорядительное, действовавшее по поручению верховной власти, даваемому не на каждый отдельный случай, но на целый круг дел. Дума была и высшим контрольным учреждением в государстве. Она могла собирать сведения о служилых людях, начиная от простого рейтара до боярина, следить за приказными расходами, интересоваться даже тем, сколько в приказе затрачено на свечи, чернила и дрова и т. д. Дума могла исполнять функции распорядительного учреждения по военным делам, т. е. она часто и глубоко входила в дела Разрядного приказа.

Большую роль играла Боярская дума в области дипломатических сношений. Поэтому во главе Посольского приказа почти всегда стоял не боярин, а думный дьяк как секретарь Думы по внешним сношениям. Через Думу проходила дипломатическая переписка. Для переговоров с иностранными послами Дума выделяла из своей среды бояр в "ответную" палату — временную комиссию, докладывавшую Думе о ходе переговоров и получавшую от нее инструкции.

Круг деятельности Боярской думы намечен двумя законодательными актами. В Судебнике 1550 г. значится: "А которыя будут дела новые, а в сем Судебнике не написаны, и как те дела, с государева докладу и со всех бояр приговору, вершатся, и те дела в сем Судебнике приписывати" (9). Статья 2 главы Х Уложения гласит: "А спорныя дела, которых в приказех зачем вершити будет не мощно, взносити из приказов в доклад к государю царю и великому князю Алексею Михайловичи всеа Русии и к его государевым бояром и окольничим и думным людем. А бояром и окольничим и думным людем сидети в палате, и по государеву указу государевы всякия дела делати всем вместе" (10). Государев доклад — это запрос приказа на имя государя, как надо решать то или другое дело, подробности которого приводятся в этом запросе с обычной формулой: "и о том великий государь как укажет?". На докладе ставилась помета (резолюция), решать ли запрос боярам с царем или боярам самостоятельно. Упоминаемое в статье Уложения: "по государеву указу", относится именно к помете. Вместо пометы о направлении дела могла быть помета о разрешении вопроса государем единолично.

Наиболее важные вопросы обсуждались большею частью на совместных заседаниях царя с Думой; в таких случаях решение начиналось формулой: "царь указал и бояре приговорили". Если царь считал дело для себя ясным и не нуждался в совете опытных лиц или же ограничивался советом близкого лица, то указ издавался без упоминания об участии бояр в его составлении. Нечто среднее между формулами "царь указал и бояре приговорили" и "царь указал" была формула "царь, слушав с бояры, указал". В 1622 г. из разоренных русских областей многие крестьяне и посадские люди бежали в Литву. На воеводской отписке относительно одного случая бегства была наложена такая помета: "Указал государь о том доложити себя, государя, на Москве при боярех, дай об иных таких поговорити, чем то в городех унять" (11). Можно предположить, что царь, выслушав мнение Думы, вынес свое решение не тотчас, а через некоторое время, может быть, посоветовавшись еще с кем-либо из доверенных лиц. Указанная формула, по-видимому, близка к такой, которая была в ходу при царе Михаиле: "бояре приговорили: что государь укажет", т.е. приговор, вынесенный боярами без царя, передавался ему на его усмотрение.

Формула "бояре приговорили" совсем не значит, что Боярская дума без царя могла выносить постановления, имевшие силу закона; боярский приговор имел значение проекта постановления, который подлежал дальнейшему обсуждению. Бояре выносили окончательные постановления, но только по особому распоряжению царя, что могло выражаться формулой: "по указу великого государя бояре приговорили". Если, выполняя такое поручение, бояре находили, что по каким-либо причинам им вынести своего постановления "немочно", то за решением обращались к царю. Обо всех распоряжениях Думы царь ставился в известность согласно присяге, приносимой думными чинами: "самовольством без государева ведома никаких дел не делати".

Обширная и еще сохранившая в основном аристократический характер Дума не могла вполне удовлетворить потребности развивавшегося абсолютистского государства, которое нуждалось в небольшом по числу членов и бюрократическом по существу центральном органе. При первых Романовых наравне с Думой "всех бояр" действовала "ближняя" или "тайная" дума из немногих доверенных лиц по приглашению царя, иногда даже не облеченных думным званием. Ближняя дума, первоначально не имевшая определенного состава, начала формироваться в учреждение во второй половине XVII в., когда стало практиковаться пожалование бояр "в комнату" (12).

В случае выезда из Москвы царь назначал временную комиссию из членов Думы разных степеней под председательством одного из старших по службе и родовитости бояр. Эта комиссия следила за текущими делами, получала отписки от городовых и полковых воевод, самостоятельно решала мелкие дела, а о более серьезных посылала за указаниями к царю "в поход". С 1681 г. начала действовать единственная постоянная комиссия Думы — Расправная палата, в состав которой входило 11 или более членов Думы. Это была высшая инстанция по гражданским судебным делам, уже рассмотренным в приказах или воеводских избах, но обжалованным одной из тяжущихся сторон. С некоторыми перерывами Расправная палата просуществовала до марта 1694 г., когда был издан указ, предписывавший дела невершенные и спорные рассматривать боярам всем, т.е. в Боярской думе (13).

Как бы ни изменялись состав Боярской думы и взаимоотношения ее с царской властью в течение XVII в., Дума представляла собой власть крупных феодалов. Боярская дума действовала нераздельно с царем, который сам был крупнейшим землевладельцем. Вместе с царем она осуществляла политическое господство класса феодалов над эксплуатируемыми массами. По росписи, составленной на основании подписных книг 1678 г., видно, что 88 бояр, окольничих и думных дворян владели 45 тыс. крестьянских дворов. В дворцовых владениях, которыми управлял царь, было 88 тыс. крестьянских дворов (14). Необходимость для царской власти опираться на Боярскую думу, в которой аристократический элемент был еще силен, свидетельствует о незавершенном еще развитии абсолютизма, а также о живучести остатков сословно-представительного строя.

 

В первые годы самостоятельного правления Петра I Боярская дума изменила весь свой облик и превратилась в чисто бюрократический орган. Это превращение связано с возникшей в 1699 г. Ближней канцелярией — контрольным финансовым органом, подобным Счетному приказу времени Алексея Михайловича. Ближняя канцелярия сделалась местом заседаний Боярской думы и ее канцелярией. Лица, съезжавшиеся в Ближнюю канцелярию, составляли совет, который сам Петр называл "конзилией министров"; это был узкий круг сановников, иногда не имевших никакого думного чина. "Конзилия министров" действовала большею частью в отсутствие царя, выполняя распорядительную функцию по делам внутреннего управления (15).

***
Самодержавие в XVII в. вступало в столкновение с неизжитыми еще притязаниями церкви на преимущество духовной власти перед светской. Особой остроты этот вопрос достиг во время патриаршества Никона.

Царь Алексей, несмотря на то, что он сам разделял представления Ивана Грозного о царской власти и готов был считать себя "самодержцем" всего "православного Востока", стремился усилить авторитет нового патриарха ввиду чрезвычайной важности предстоявших церковных нововведений.

Русское правительство стремилось прикрыть реформу авторитетом не просто патриарха — "потаковника" светской власти, но патриарха — "великого государя", занимавшего самостоятельное положение в государстве.

Деятельность Никона не ограничивалась церковной реформой. Став патриархом, он приобрел огромную власть и значение также и в делах государственных. Как патриарх Филарет, он носил титул "великого государя". Он безраздельно царил в патриаршей области и других епархиях церкви. В его руки перешло назначение митрополитов, епископов и архимандритов, бывшее до него исключительно делом царя. Во время военных походов царя Никон, находясь в Москве, самостоятельно решал гражданские и военные дела. В приговорах по этим делам появляется даже формула: "...святейший патриарх указал и бояре приговорили". Боярская дума в отсутствие царя находилась фактически в подчинении у патриарха. Наконец, Никон значительно расширил пределы патриаршей области за счет ближайших епархий. Он увеличивал, подчас вопреки существовавшему законодательству (Уложение 1649 г.), и личное свое хозяйство: в созданных им монастырях — Воскресенском (под Москвой), Иверском (в Новгородском уезде) и Крестном (на побережье Белого моря). За их стенами, как, впрочем, и в патриаршей области, Никон был полновластным феодалом, творившим суд и управу, нередко "мучительски", над многочисленными своими подданными — духовными и светскими. Все это было несовместимо с принципами развивавшегося в XVII в. абсолютизма и противоречило новым формам государственной власти. Самовластная политика московского патриарха вызывала скрытое недовольство царя Алексея Михайловича и его окружения и в конце концов привела к падению Никона. Сильно скомпрометировало патриарха и неудачное направление вдохновлявшейся им внешней политики.

В мае 1654 г. началась война с Польшей из-за Украины, воссоединившейся с Русским государством. Войне с Речью Посполитой придавался характер и религиозной борьбы "православия" с католичеством.

В результате военных успехов Русского государства, а также вступления в войну Швеции, захватившей Варшаву и Краков, Польша уже к осени 1655 г. начала искать мира с русским правительством. В октябре 1655 г. прибыли в Москву в качестве посредников представители Священной Римской империи — послы Аллегрети и Лорбах, которые выдвинули идею союза христианских государей (православных и католиков) для борьбы с Турцией и Крымом (16), Идея такого объединения с обессиленной и, казалось, уже не опасной Речью Посполитой увлекла Никона. Объединение христианских государей, казалось Никону, могло раскрыть новы пути к проведению активной восточной политики. Кроме Никона, был и еще один сторонник такой политики — А.Л. Ордин-Нащокин, который, склоняясь к миру и объединению с Речью Посполитой, полагал, что греки, молдаване, волохи, не разъединяемые больше враждебной Польшей, могли скорее отложиться от турок и слиться в многочисленный христианский народ под покровительством московского царя. Такие мысли Ордин-Нащокин неоднократно развивал впоследствии перед царем Алексеем (17). Отсюда и несомненное его сочувствие к Никону как единомышленнику. Никону удалось увлечь и царя, только что вернувшегося из победоносного похода, мыслью о союзе с поляками, подкрепленной возможностью получения Алексеем Михайловичем польской короны. Но мир с Польшей означал одновременно и войну со Швецией.

В мае 1656 г. русское правительство объявило о разрыве "вечного докончанья" со Швецией. Неудача под Ригой и тяжелое внутреннее состояние Русского государства заставили царя Алексея отказаться от завоевания Ливонии и выходов к Балтийскому морю.

В такой обстановке в течение 1657 и 1658 гг. подготовлялось падение Патриарха Никона. В правительственных кругах, в среде большинства русского боярства война со Швецией 1656-1658 гг. не встречала одобрения. Основная линия внешней политики при царях Михаиле и Алексее направлялась против Польши, за воссоединение Украины и Белоруссии. Сторонников войны со Швецией в это время было весьма немного. Наиболее яркий их представитель А.Л. Ордин-Нащокин не пользовался авторитетом у большинства московских деятелей (18),

Возлагая ответственность за неудачную войну со Швецией на Никона, члены правительства (Милославский, Стрешнев, Одоевский, Трубецкой, Салтыков и др.) и рядовое боярство сводили счеты с властным временщиком, высокомерно и грубо обращавшимся с ними в предшествующее время, когда царь "положил свою душу и всю Русию на патриархову душу" (19). На Никона возводились обвинения в стремлении стать выше царской власти, в нарушении законов и в корыстолюбии, в том, что он отнимал вотчины и принимал беглых холопов и крестьян, облагал тяжкими сборами духовенство и жестоко расправлялся с ослушниками. Властный и нетерпимый характер патриарха в конце концов вызвал недовольство и царя. Началось постепенное охлаждение Алексея Михайловича к своему "собинному другу". Царь стал избегать патриарха. Никона все реже приглашали во дворец и все более отдаляли от участия в делах.

Напряженные отношения царя и патриарха завершились в июле 1658 г. открытым разрывом. 10 июля в Успенский собор явился князь Ю. Ромодановский и объявил Никону о "гневе" царя на патриарха за присвоение им титула "великого государя". Никон отвечал, что он называется "великим государем" не самовольно, а в соответствии с царской волей (20). По окончании обедни Никон обратился к народу с речью, закончив ее словами: "от сего де времени не буду вам патриарх", после чего сложил символ своего сана — посох. Из собора он ушел на подворье Воскресенского монастыря (на Ильинке), а затем уехал из Москвы в Воскресенский монастырь (21).

Казалось, все кончалось благополучно и в интересах правительства, желавшего и подготовлявшего уход Никона, который по своей воле отказывался от патриаршества и благословлял на избрание нового патриарха. В Воскресенском монастыре бывший патриарх всецело погрузился в заботы о монастырском хозяйстве и не вмешивался в церковные дела. Однако вскоре он заговорил совсем иным языком. Началось так называемое "дело Никона", которое тянулось около восьми лет, прежде чем правительству удалось добиться нужных для себя результатов.

За время своего патриаршества, особенно в 1652—1656 гг., принимая непосредственное и неограниченное участие в деятельности правительства, Никон приобрел широкие связи на Украине и на Востоке. Он был не только московским патриархом, но и патриархом, как бы со "вселенским" значением, как того, впрочем, в свое время желало и правительство царя Алексея. Поэтому смещение Никона необходимо было мотивировать перед международным (в пределах "православного" Востока) мнением. Свое "вселенское" значение прекрасно учитывал и Никон; он нарочито подчеркивал его в "послании" царю в 1659 г.

"Послание" 1659 г. было вызвано тем, что царь и правительство распорядились произвести просмотр переписки и вещей Никона, остававшихся у него в Москве. Тогда же был ограничен допуск к Никону посторонних лиц.

"Послание" 1659 г., написанное с большой горячностью и злобной раздраженностью, вместе с критикой правительственных распоряжений впервые раскрывает взгляды Никона на самого себя, сложившиеся, несомненно, в результате выдающегося положения, созданного для него русским правительством. "Дивлюся о сем, - писал Никон царю Алексею, - како вскоре в таковое дерзновение пришел еси, иже иногда страшился еси на простых церковных причетников суд наносите... ныне же всего мира иногда бывша аки пастыря восхотех грехи и таинства видети". Вспоминая пользу, какую он принес государству и, в частности, царю во время своего патриаршества, Никон убеждал Алексея Михайловича в неосновательности гнева на него, вследствие чего он вынужден был покинуть свою кафедру (22).

В феврале 1660 г. царь созвал собор русских епископов для решения вопроса об избрании нового патриарха и о суде над Никоном. В беседе со стольником М.С. Пушкиным, посланным к патриарху царем, Никон объяснил, что он оставил лишь московский патриарший престол, но от патриаршества как сана не отрекался. Он не возражал против избрания нового московского, местного, патриарха, но лишь с его, Никона, благословения. Никон сам должен поставить нового патриарха. Совершив это поставление, он уйдет в монастырь (23).

Собор не посчитался с претензиями Никона и постановил лишить его патриаршей кафедры и архиерейства и избрать нового патриарха (24). Однако это соборное решение оспорил крупный богословский авторитет Епифаний Славинецкий, который не нашел канонического оправдания соборному решению в части, касавшейся лишения Никона архиерейства. Вопрос остался нерешенным, и собор не смог приступить к выборам нового патриарха (25).

Положение оставалось неопределенным до 1664 г. К этому времени относятся выступления Никона против Соборного Уложения 1649 г., главным образом по вопросу о подсудности духовенства светскому суду и установлении контроля светской власти над хозяйственной деятельностью церкви, осуществляемого вновь созданным Монастырским приказом (26).

К 1662-1663 гг. относятся и рассуждения Никона о взаимных отношениях "царства и священства", светской и церковной властей. Никон сравнивает власть архиерейскую с солнцем, которое светит днем, а власть царя- с месяцем, который светит ночью. Поэтому "священство всюду пречестнейше есть царства". Подкрепляя библейскими примерами правильность своих рассуждении, Никон отрицал утверждения своих противников, что царь ему "вручи... досматривать всяких судеб церковных", потому что "не от царей начальство священства приемлется, но от священства на царство помазуются..., яко священство царства преболее есть" (27).

Из теоретических рассуждении Никона о преимуществах "священства" над "царством" видно, что он уклонился от византийского идеала "Премудрой двоицы", построенного на равном значении власти царя и патриарха в "священном царстве". Русское правительство, разумеется, не могло принять такой трактовки взаимоотношений духовной и светской властей, какую давал Никон, и не могло быть речи о его возвращении на патриаршество.

Чтобы покончить, наконец, с делом Никона, решено было созвать собор с участием восточных патриархов. Такое решение признавал единственно возможным и приемлемым и сам Никон. Однако пригласить в Москву восточных патриархов в ближайшее время правительству не удалось. Среди высшего греческого духовенства было немало сторонников Никона, пытавшихся примирить его с царем (например, иерусалимский патриарх Нектарий и константинопольский Дионисий); отсюда проистекали колебания части греческого духовенства, притом наиболее авторитетного, в оказании содействия русскому правительству. Для участия в деле Никона удалось уговорить лишь двух патриархов: антиохийского Макария и александрийского Паисия. Оба патриарха могли прибыть в Москву лишь в ноябре 1666 г.

В феврале 1665 г. Никон в грамоте константинопольскому патриарху Дионисию мрачными красками описывал положение народа и церкви в Русском государстве, "злобство, вражду и лжу" по отношению к нему и т. п. (28) Грамота эта, перехваченная по дороге, сильно раздражила царя и правительство, заботившихся о том, чтобы критика Никона и подробности его дела не получили огласки, особенно вне государства, и не повредили международному престижу русского царя.

Когда, наконец, приехали восточные патриархи, дело Никона разбиралось на трех заседаниях. В качестве главного обвинителя выступил сам царь. На первый пункт обвинения о самовольном оставлении патриаршества Никон заявил, что он ушел от царского гнева, так как, гневаясь на него, царь перестал посещать церковные службы. Но от патриаршества как сана он не отказывался: "То де на меня затеяли", — прибавил Никон. Вторым обвинением против Никона была его грамота к Дионисию, в которой, по мнению судей, возводились хула на русскую церковь и "бесчестие" на государя. Здесь против некоторых обвинений Никон молчал, некоторых же не отрицал, но старался доказать свою правоту. Приговор в окончательной форме был объявлен 12 декабря 1666 г. Никон был признан виновным в оставлении кафедры, в оскорблении церкви, царя, собора и "всех православных христиан", восточных патриархов и в самовольном, без собора, свержении (в 1654 г.) коломенского епископа Павла. Тогда же был совершен и обряд низложения Никона, после чего бывший патриарх под охраной стрелецкого отряда был отвезен в Ферапонтов монастырь. На этом кончилась карьера Никона: бывший "великий государь" и "пастырь всего мира" простым монахом отправлялся в далекую ссылку. Патриархом собор избрал архимандрита Троице-Сергиева монастыря Иоасафа (29).

Но этим не окончилась борьба самодержавной власти за подчинение церкви в складывавшемся абсолютистском государстве.

После осуждения Никона собор, при участии восточных патриархов, в январе 1667 г. занялся рассмотрением возбужденного низложенным патриархом теоретического вопроса о преимуществе священства перед царством. Глубоко ненавидя Никона за его высокомерие и жестокость и всемерно содействуя его падению, "князья церкви" тем не менее склонялись к признанию положения, что "священство выше царства" (30). Напротив, восточные патриархи доказывали, что "те никонствуют и панствуют, кто покушается уничтожить царство и поднять на высоту священство" (31). В конце концов по предложению патриархов был избран средний путь: "царь имеет преимущество в делах гражданских, а патриарх — в церковных, дабы таким образом сохранилась целою и непоколебимою во век стройность церковного учреждения" (32). Решения собора 1667 г. в этой части так и остались не скрепленными подписями присутствовавших и поэтому не вошли в состав официальных соборных деяний, но споры о соотношении властей показывают, насколько сильны были в среде русского духовенства взгляды, которые защищал Никон. На соборе 1667 г. защитниками независимости церковной власти от светской выступали митрополит Крутицкий Павел и архиепископ рязанский Илларион (33).

Таким образом, победа царя Алексея Михайловича над патриархом Никоном не означала полного подчинения церкви светской власти. Даже по конкретным решениям Соборного Уложения 1649 г., ограничивавшим привилегии церкви, правительству пришлось вскоре отступить.

ПРИМЕЧАНИЯ:
1. С.В. Юшков. К вопросу о сословно-представительной монархии в России.// Советское государство и право. 1950. № 10. С. 44; С.С. Ротенберг. Монархия с Боярской думой (К вопросу об установлении самодержавия в России). // Ученые записки Моск. гос. педагог. ин-та им. В.И. Ленина, т. XXXV, кафедра истории СССР, вып. 2, М., 1946, стр. 69—70.

2. См. В.И. Ленин: Соч., т. 15. стр. 308.

3. Л. В. Черепнин. "Смута" и историография XVII в.— Исторические записки, № 14, стр. 83—84 и др.

4. Ф. Грибоедов. История о царях и великих князьях земли Русской.// Памятники древней письменности, вып. СХХI, СПб., 1896.

5. Записки Отделения русской и славянской археологии Русского археол. об-ва, т. II, СПб., 1861, стр. 774.

6. В О. Ключевский. Боярская дума древней Руси. П., 1919, стр. 220.

7. А.А. Новосельский. Роспись крестьянских дворов, находившихся во владении высшего духовенства, монастырей и думных людей по переписным книгам 1678 г.//  Исторический архив, т. IV, М.—Л., 1949, стр. 89.

8. В О. Ключевский. Указ. соч., стр. 407-48, 416-22.

9. Царский Судебник, ст. 98.// Акты исторические, т. I, СПб., 1841, № 153, стр. 249—250.

10. Уложение 1649 г., гл. X, ст. 2.

11. Акты Московского государства, т. I, СПб., 1890, № 152, стр. 177.

12. А.И. Заозерский. Царская вотчина в XVII в. М., 1937, стр. 283 и сл.

13. В.О. Ключевский. Указ. соч., стр. 429 - 433; С К. Богоявленский. Расправная палата при Боярской думе.// Сборник статей, посвященных В.О. Ключевскому, М., 1909, стр. 409 - 426.

14. А.А. Новосельский. Роспись крестьянских дворов..., стр. 88.

15. В. О. Ключевский.. Указ. соч., стр. 438-448.

16. Памятники дипломатических сношений с Римской империей, т. III, СПб., 1854, № XVII, стр. 386.

17. В.С. Иконников. Ближний боярин А.Л. Ордин-Нащокин. // Русская старина, 1883, октябрь, стр. 44—46.

18. С.М. Соловьев. История России, кн. 3, стб. 62-63, 173, 389-390. 

19. Письмо Ивана Неронова к Стефану Вонифатьеву от 2 мая 1654 г. // Материалы для истории раскола за первое время его существования, т. I, М., 1875, стр. 91—92.

20. Письмо патриарха Никона к цареградскому патриарху Дионисию.// Записки Отделения русской и славянской археологии Русского археол. об-ва, т. II, стр. 515.

21. Дело о патриархе Никоне, СПб., 1897, стр. 21, 16—18.

22. Там же, стр. 6-12.

23. Дело о патриархе Никоне, стр. 18-20.

24. Там же, стр. 62-63; Н.Ф. Каптерев. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович, т. II, Сергиев Посад, 1912, стр. 262.

25. Дело о патриархе Никоне, стр. 88-111.

26. Записки Отделения русской и славянской археологии Русского археол. об-ва, т. II, стр. 423-498.

27. Н.Ф. Каптерев. Указ. соч., т. II, стр. 181 — 185 и далее; Макарий. История русской церкви, т. XII, СПб., 1883, стр. 418. Пересказ Н.Ф. Каптерева заимствован из рукописи Моск. духовной академии, № 218; пересказ Макария - из рукописи Воскресенского Новоиерусалимского монастыря.

28. Записки Отделения русской и славянской археологии Русского археол. об-ва, т. II, стр. 510-530.

29. Дело о патриархе Никоне, стр.438-453; Н.Ф. Каптерев. Указ.соч., т. II, стр. 323-352; Я.А. Гиббенет. Историческое исследование дела патриарха Никона, ч. II, СПб., 1884, стр. 1042-1092.

30. Н. Ф. Каптерев. Указ. соч., т. II, стр. 229.

31. Там же, стр. 248.

32. Там же, стр. 244.

33. Там же, стр. 226–227.

 

 

Н.П. ЕРОШКИН
ГОСУДАРСТВЕННЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ МОНАРХИИ С БОЯРСКОЙ ДУМОЙ И БОЯРСКОЙ АРИСТОКРАТИЕЙ
Фрагменты

Публикуется по: Ерошкин Н.П. Очерки государственных учреждений дореволюционной России. М., 1960.

В экономическом строе Русского государства в XVII в. произошли серьезные изменения. Польско-шведская интервенция и большие социальные потрясения в начале века отразились на хозяйственной жизни страны. Лишь к середине века Русскому государству удалось ликвидировать последствия разорения хозяйства.

Для экономического развития России в XVII в. характерны процессы дальнейшего расширения феодального землевладения (за счет сокращения черносошных земель), роста товарно-денежных отношений, появления мануфактурного производства с применением крепостного труда и как следствие всего — усиление внутриэкономических связей. Характеризуя этот новый период русской истории (примерно с XVII в.), В.И. Ленин отмечал как особенность развития России в это время фактическое слияние всех областей, земель и княжеств в единое целое, что "вызывалось усиливающимся обменом между областями, постепенно растущим товарным обращением, концентрированием небольших местных рынков в один всероссийский рынок" (1).

Приспособление феодального хозяйства к рыночным отношениям вызывало рост феодальной эксплуатации. Чтобы преодолеть классовое сопротивление феодально-зависимого крестьянства, необходимо было усилить внеэкономическое принуждение, а это можно было сделать только с помощью сильного государственного аппарата.

Борьба правительственных группировок за власть в начале XVII в. ослабила аппарат государства в подавлении сопротивления народных масс. Опыт "смуты" начала XVII в. подсказал господствующему классу, что только сильная самодержавная власть монарха с бюрократической государственной машиной способна обеспечить имущественную и личную безопасность феодалов, сохранить их вотчины, поместья и привилегии, обеспечить окончательное закрепощение крестьян.

Установив в 1613 г. новую правящую династию Романовых, вотчинники-бояре и помещики-дворяне в последующие десятилетия, в правления царей Михаила Федоровича (1613—1645) и Алексея Михайловича (1645—1676), предпринимают усилия к восстановлению и дальнейшему укреплению всей государственной системы. В XVII в. в Русском государстве окончательно установилась самодержавная власть "государя всея Руси". Одновременно с ростом власти царя усилился и усложнился государственный аппарат, который принял характер бюрократического строя. Это нашло выражение в существовании одновременно до 50 центральных учреждений — "приказов" различной величины и значения — от общегосударственных ведомств со сложной структурой и большим числом должностных лиц (Посольский, Разрядный, Поместный) до карликовых учреждений со скромными функциями и составом (Панихидный приказ). Усложнилось и местное управление.

Государственный аппарат обслуживала значительная прослойка служилого чиновничества. Несмотря на внутреннюю консолидацию страны, в политическом строе Русского государства XVII в. сохранились еще пережитки феодальной раздробленности. Одним из них было местничество, выражающееся в наследственном праве определенных боярских фамилий на то или иное "место" в иерархии служилых чинов на гражданской и военной службе, а также в быту. Местничество являлось своеобразной формой приспособления феодальной иерархии времен политической раздробленности к условиям централизованного государства. Уже с середины XVI в. принимались меры к его ограничению. В XVII в. местничество оказалось препятствием на пути укрепления самодержавной монархии. Изменения внутри господствующего класса (возросшее значение поместного дворянства) позволили правительству в 1681 г. упразднить местничество как явление "враждотворное и братоненавистное".

Основной особенностью государственного строя России в XVII в. В.И. Ленин считал самодержавную монархию "с боярской Думой и боярской аристократией" (2). Действительно, несмотря на возросшее к началу XVII в. значение поместного дворянства, боярство сохраняло свое экономическое и политическое могущество. Боярская дума по-прежнему являлась важнейшим органом государства, разделявшим вместе с царем прерогативы верховной власти. Это был орган боярской аристократии; с 1594 по 1682 г. в Боярской думе заседали представители 60 боярских фамилий страны.

Состав Боярской думы за век возрос более чем в два раза. Если в правление Бориса Годунова в начале века насчитывалось 30 думных членов, то в правление Федора Алексеевича их уже было за 167. Особенно заметно возрастало число окольничих, думных дворян и дьяков. Боярская дума представляла собой собрание представителей старинных боярских фамилий и выслужившихся приказных дельцов.

Как и в XVI в., дела возбуждались в думе указом царя, докладом из приказа или челобитными. Иногда для предварительной разработки и подготовки вопроса создавалась думская комиссия. Так, Уложение 1649 г. в течение двух с половиной месяцев готовила думская комиссия во главе с князем Н.И. Одоевским. На обсуждение очень важных государственных вопросов приглашались представители высшего духовенства.

Совместная деятельность царя и думы находила выражение в стереотипной формулировке думского приговора: "Царь (или великий государь) указал и бояре приговорили"; со второй половины века чаще встречалась и другая формулировка, подчеркивавшая возраставшую власть царя: "По указу великого государя бояре приговорили".

Заседания Боярской думы в XVII в. проходили, как правило, ежедневно в личной половине дворца (передней, золотой, столовой палатах или "в комнате", т. е. кабинете царя), реже вне дворца (Коломенском, Измайлове и т. д.). Бояре съезжались "в первом часу после выхода солнца" и заседали до 5-6 часов вечера, иногда заседания происходили с 1 часа дня до 11 часов ночи.

Внешнюю картину заседания Боярской думы в середине XVII в. весьма красочно описал в своем сочинении "О России в царствование Алексея Михайловича" бежавший в Швецию подьячий Посольского приказа Григорий Котошихин: "И как царю случится сидеть с теми боярами и думными людьми в думе о иноземских и о своих государственных делах, и в то время бояре и окольничие и думные дворяне садятся по чинам от царя поодаль на лавках: бояре под боярами, кто кого породою ниже, а не тем, кто выше и преж чину; окольничие под боярами против того ж, под окольничими, думные дворяне по тому ж, по породе своей, а не по службе; а думные дьяки стоят, а иным временем царь велит им сидеть; и о чем случится мыслити, мыслят с царем, яко обыщай и инде государствах. А случится царю мысль свою о чем объявити, и он им объявлял, приказывает, чтобы они, бояре и думные люди, помысля, тому делу дали способ: и кто из тех бояр побольше и разумнее, или кто из меньших, и они мысль свою способу объявляют; а иные бояре брады свои уставя, ничего не отвещают, потому что царь жалует многих в бояре не по разуму их, но по великой породе, и многие из них грамоте не ученые" (3).

Таким образом, в заседании Боярской думы различались следующие основные этапы: 1) размещение членов; 2) сообщение царем повестки дня и предложение "помысля тому делу дать способ"; 3) прения и 4) решение.

Характерной особенностью XVII в. явилась более тесная связь личного состава Боярской думы с приказной системой. Многие члены думы, по совместительству, выполняли обязанности начальников (судей) приказов, воевод, находились на дипломатической службе.

На заседаниях Боярской думы утверждались решения приказов (статейные списки). Дума была высшей служебной инстанцией государства. Для рассмотрения спорных дел, поступающих из приказов, в 1681 г. при Боярской думе было учреждено постоянное судебное отделение — Расправная палата, представлявшая собой целую судебную коллегию (9 бояр, окольничих и думных дворян и 12 думных дьяков), во главе с князем Н.И. Одоевским. Расправная палата просуществовала до 1694 г.

Заседания Боярской думы являлись нередко ареной местнических споров, протекавших иногда в думе довольно бурно. В 1620 г. "неважный" дворянин И. Чихачев, служивший при даре в рындах (пажах), затеял местнический спор против князя А. Г. Шаховского. В Боярскую думу, куда его призвали для разбора, он явился, притворясь больным, на костылях. За бесчестье князя Шаховского дума приговорила И. Чихачева к наказанию кнутом. Возмущение боярской аристократии распалило страсти. "Долго ждать, бояре",—воскликнул думный дьяк Томило Луговский и, выхватив у Чихачева один костыль, принялся бить его по спине и по ногам. Не сдержался и царский дядя боярин И.Н. Романов; он схватил другой костыль Чихачева и присоединился к дьяку. Оба приговаривали: "Не поделом бил челом, знай свое место".

В местнических спорах Боярская дума чаще всего выносила решение о выдаче головой лица менее знатного, посягнувшего тягаться со знатным человеком. Сам обряд "выдачи головой" заключался в том, что после решения Боярской думы указ о "выдаче головой" оформлялся в Разрядном приказе, а затем виновный в сопровождении чиновника этого приказа (дворянина, дьяка или даже подьячего) с указом о выдаче препровождался к выигравшему местнический спор; тот встречал их на крыльце, благодарил за милость; в это время выдаваемый должен был виниться, даже стоять на коленях. Князь Д.М. Пожарский был "выдан головой" царскому родственнику Б.М. Салтыкову; другой его местнический спор с князем Волконским (1627 г.) закончился высылкой Д.М. Пожарского воеводой в Новгород (4).

Боярская дума просуществовала весь XVII в., хотя ее значение в последнее десятилетие века сильно упало.

В первые годы правления царя Михаила Романова в условиях общей разрухи и тяжелого финансового положения после интервенции и социальных потрясений правительство особенно нуждалось в непосредственной опоре на основные группировки господствующего класса. Земские соборы заседали почти непрерывно: 1613 — по конец 1615, начале 1616—1619, 1620—1622 гг. На этих соборах основными вопросами были: изыскание финансовых средств для пополнения государственной казны и внешнеполитические дела. Кроме увеличения прямых налогов, с согласия земских соборов правительство в 1613—1619 гг. семь раз собирало чрезвычайные сборы — определенный процент (20, 10, 5) с имущества торговых людей (так называемые "пятинные деньги").

На этих и последующих соборах XVII в. поместное дворянство и посадские верхи были представлены гораздо шире, а их голоса раздавались увереннее. Все это было результатом тех сдвигов, которые произошли внутри господствующего класса в результате опричнины, а также интервенции и крестьянской войны в начале XVII в.

С 20-х годов XVII в. государственная власть несколько окрепла и земские соборы стали собираться реже. Соборы 30-х годов также связаны с вопросами внешней политики: в 1632-1634 гг. войной с Польшей, в 1636-1637 гг. — с Турцией; на этих соборах также принимались решения о дополнительных налогах на ведение войны.

На весьма многолюдном соборе 1642 г. члены Боярской думы, вернее духовенство, а также представители провинциальных дворян, стрелецких голов и торговых людей занимались изысканием средств помощи казакам, захватившим в устье Дона мощную крепость крымского хана Азов. Разрешение вопроса "за Азов с турским и крымским царем, разрывать ли и Азов у донских атаманов и казаков принимать ли" — зашло в тупик. После длительных пререканий сословных групп, входящих в состав собора, было вынесено решение отказать казакам в помощи. На этом же соборе представители поместного дворянства и городов подали челобитные, выражая свои сословные притязания.

Одним из важнейших земских соборов был собор 1648-1649 гг., собравшийся в условиях ожесточенной классовой борьбы в стране (городские восстания летом 1648 г. в Москве и других городах). На соборе были поданы челобитные от дворян с требованием усиления феодальной зависимости крестьян (сыска их без урочных лет); посадские в своих челобитных выражали желание уничтожить белые (т. е. не обложенные налогами и сборами) слободы, жаловались на непорядки в управлении и суде.

Специальная комиссия Боярской думы во главе с боярином князем Н.И. Одоевским (5) в короткий срок подготовила проект Соборного уложения — кодекса законов самодержавной монархии XVII в., в котором были учтены пожелания помещиков и посадской верхушки.

В течение четырех месяцев проект обсуждался членами Земского собора и был окончательно утвержден 29 января 1649 г. (6)

Восстание городских низов во Пскове в 1650 г. заставило правительство срочно созвать Земский собор.

Земские соборы 1651 и 1653 гг. были связаны с разрешением вопроса о войне с Польшей; на соборе 1653 г. был положительно решен вопрос о воссоединении Украины с Россией.

Все последующие земские соборы были неполными и являлись фактически совещаниями царя с представителями определенных сословий. Земские соборы способствовали укреплению самодержавной власти царя и государственного аппарата. Созывая Земский собор, правительство возлагало надежды на получение от его членов информации о положении на местах, на моральную поддержку с их стороны различных внешнеполитических, финансовых и прочих мероприятий правительства.

Дворяне-помещики и посадские видели в земских соборах место, где можно было быстрее, минуя приказную волокиту, разрешить свои нужды.

Какова была техника созыва земских соборов? Инициатива созыва собора принадлежала правительству, которое рассылало по воеводам особые призывные грамоты с предложением выбирать депутатов на очередной Земский собор. В этих же грамотах назывался и известный критерий облика депутата ("добрых", "разумных", "постоятельных", "добрых и смышленых, кому твои государевы и земские дела за обычай"). Воеводы доводили эти призывные грамоты до населения, посылали извещения дворянам и посадским.

Избиратели (дворяне и посадские) выбирали депутатов (выборных), составляли протокол, скрепленный подписями ("выбор за руками"). Этот протокол вместе с воеводской отпиской выборные сами везли в столицу на собор. Кроме того, избиратели, по-видимому, снабжали выборных какими-то устными или письменными наказами.

Земский собор собирался чаще всего в одной из кремлевских палат (Грановитой, Столовой и др.). Открывал собор дьяк или сам царь. Дьяк зачитывал "письмо" — повестку дня собора (например, на соборе в 1642 г.); ответ на них давался по "отдельным статьям" каждым сословием. На Земском соборе 1649 г. бояре и духовенство нередко заседали отдельно от остальных депутатов.

Земские соборы становились нередко ареной борьбы группировок господствующего класса, отдельных сословий. Особенно характерен в этом отношении Земский собор 1642 г., на котором каждая сословная группа, не желая нести военную или материальную тяжесть новой войны с Турцией и Крымом, ссылалась на других, которые якобы могли оказать более существенную помощь. Впрочем, между помещиками и верхами посада на ряде земских соборов первой половины века установилась своеобразная солидарность ("единачество") на почве общего недовольства несовершенством законодательства и государственного аппарата, засилия бояр.

Продолжительность земских соборов была различной. От нескольких часов (1645) и дней (1642) до нескольких месяцев (1648—1649) и даже лет (1613—1615, 1615—1619, 1620—1622).

Решения Земского собора оформлялись в соборный акт — протокол за печатями царя, патриарха, высших чинов и крестоцелованием чинов пониже. Собор завершался обычно парадным обедом.

Падение роли земских соборов тесно связано с глубокими социально-экономическими сдвигами, произошедшими в Русском государстве к середине XVII в.

Восстановление экономики страны и дальнейшее развитие феодального хозяйства позволили укрепить государственный строй России с самодержавной монархией и бюрократическим аппаратом приказов и воевод. Правительство уже не нуждалось в моральной поддержке "всей земли" своих внутри- и внешнеполитических начинаний. Удовлетворенное в своих требованиях окончательного закрепощения крестьян, поместное дворянство охладело к земским соборам. С 60-х годов земские соборы переродились в более узкие по составу сословные совещания

Самодержавие второй половины XVII в. Соборное уложение 1649 г., закрепившее социально-экономические сдвиги Русского государства, к середине века отразило и возросшую власть самодержавного монарха. II и III главы Уложения устанавливали жестокую кару за преступления, направленные против личности царя, его чести, здоровья, за преступления, совершаемые на территории царского двора. Все эти преступления отождествлялись с впервые вводимом в право Русского государства понятием государственного преступления. Смертная казнь устанавливалась за голый умысел ("злое умышление") против жизни и здоровья царя, а также за обнаружение умысла, направленного против царя и государства (восстание, измена, заговор и т. п.).

Процесс бюрократизации государственного аппарата превращал Боярскую думу из органа боярской аристократии в орган приказной бюрократии (судей приказов, воевод, дьяков); все это не могло не ослаблять самостоятельность Боярской думы.

В практике законодательной деятельности Русского государства со второй половины века появилось понятие "именной указ", т. е. законодательный акт, данный только царем, без какого-либо участия Боярской думы. Все именные указы этого времени носили характер еще сравнительно второстепенных актов верховного управления и суда: служебных назначений, указов воеводам утверждения наказаний или отмены их и т. п., в то время как боярские приговоры были наиболее важными законодательными актами, связанными с феодальным землевладением, крепостным правом, основами финансовой политики и прочими важнейшими сторонами деятельности государства. Основные законодательные акты этого времени проходили еще через Боярскую думу.

Особенно возрастало число боярских приговоров после различных социальных потрясений (городское восстание в Москве 1662 г., крестьянская война под руководством Степана Разина).

Таким образом, несмотря на внешнюю устойчивость положения Боярской думы, в системе аппарата Русского государства во второй половине XVII в. идет процесс возрастания личной власти самодержавного монарха, особенно в области верховного управления.

Сам характер заседаний Боярской думы изменился. Члены ее не рисковали теперь проявлять какое-либо "высокоумничанье".

С 50-60-х годов установилась практика личных докладов царю начальниками важнейших приказов. Так, в 1669 г. по понедельникам царю докладывали начальники Разрядного и Посольского приказов, по вторникам — Большой казны и Большого прихода, по средам — Казанского и Поместного и т. п.

Свидетельством возросшей личной власти царя к середине XVII в. явилось создание Приказа тайных дел.

Еще в первые годы правления царь Алексей Михайлович имел при себе нескольких подьячих из Приказа большого дворца для личной переписки. Этот штат в конце 1654 г. или в начале 1655 г. получил определенную организацию Приказа тайных дел — личной канцелярии царя, органа, позволявшего царю в разрешении важнейших государственных вопросов обходиться без Боярской думы. Именно на это назначение Приказа тайных дел и указывал Котошихин, отмечавший, что этот приказ устроен при царе "для того, чтобы его царская мысль и дела исполнялися все по его хотению, а бояре б и думные люди о том ни о чем не ведали" (7).

Первоначально Приказом заведовал тайный дьяк, при котором находилось 6-7 подьячих. К концу существования приказа во главе его уже стояла целая дьячья коллегия (из тайного дьяка и дьяков Челобитенного и Стрелецкого приказов): число подьячих возросло до 15. Основной функцией Приказа тайных дел был контроль за деятельностью приказов. Этот контроль мог носить явный характер и проявляться в затребовании в этот приказ для "ведома" (контроля) различных дел, сведений, отчетности из других приказов, в проверке приказного делопроизводства при непосредственном участии самого царя. Тайный контроль заключался в посылке подьячих приказа с секретным наказом о контроле некоторых послов, которые "много чинят не к чести своего государя", или воевод, допускавших "много неправд... над ратными людьми".

Известной формой контроля за государственным аппаратом, как приказами, так и воеводами, было рассмотрение Приказом тайных дел челобитных, поданных лично царю. После рассмотрения дела по челобитной в Приказе тайных дел тайный дьяк докладывал о нем царю. По царскому указу дело, минуя Боярскую думу, разрешалось сразу же в Приказе тайных дел или передавалось для исполнения в один из приказов.

Приказ тайных дел рассматривал чрезвычайные политические дела различной важности, начиная с дел о лицах, связанных с опальным патриархом Никоном и некоторыми вожаками раскола (Аввакум) и кончая делом холопа боярина Бориса Морозова, некоего Сумарокова, который, стреляя с чердака боярского двора по галкам, сидевшим на трубе Чудова монастыря, случайно попал пулей в государевы хоромы.

Деятельное участие принимал Приказ тайных дел в деле с вождем крестьянского восстания Степана Разина и его сподвижников. Приказ следил за ходом розыска по этому делу. Сам царь составил список вопросов к Разину, в приказ запрашивали различные материалы этого процесса: расспросные и пыточные речи, очные ставки.

Приказ осуществлял и другие функции самого разнообразного характера: вел личную переписку царя, заведовал некоторыми полками иноземного строя, царской благотворительностью, сыском руд (медной в Олонецком уезде, серебряной — на реке Мезени), руководил деятельностью Записного приказа (8), Аптекарского, Гранатного и Потешного дворов, ведал некоторыми, не вошедшими в состав дворцовых земель, царскими имениями (Измайловым, Черкизовым, Котельниками, Люберцами и др.), постройками в селе Семеновском, ремонтом церкви в селе Коломенском, промышленными заведениями царя, некоторыми его торговыми операциями (персидским торгом), был личной кассой царя.

Тайный приказ помещался во дворце. Царь часто присутствовал в приказе, имел здесь свой стол с особым письменным прибором, принимал участие в составлении бумаг приказа, требовал отчетов, слушал доклады, сам рассматривал дела и т. д. Приказ тайных дел нередко требовал из других приказов не только дела, но и деньги. Возглавлявшие приказ тайные дьяки (Дементий Башмаков, Федор Михайлов, Данила Полянский) пользовались большим влиянием в государственных делах. Приказ был упразднен в 1676 г., после смерти Алексея Михайловича.

ПРИМЕЧАНИЯ:
1. В. И. Ленин. Сочинения, т. 1, стр. 137.

2. В.И. Ленин. Сочинения, т. 15, стр. 308.

3. Г. Котошихин. О России в царствование Алексея Михайловича, гл. II, Спб., 1906, стр. 27

4. "Дворцовый разряд", кн. I, стр. 435-6, 123, 1377. Обряд "выдачи головой" надолго пережил местничество; последний известный случай его состоялся в 1767 г. (ПСЗ, т. 18, № 12881).

5. В ее состав входили также князь С.В. Прозоровский, окольничий князь Ф.Ф. Волконский и дьяки Г. Левонтьев и Ф. Грибоедов.

6. Сложную задачу размножения "Соборного уложения" с невиданным для того времени тиражом (2000 экз.) осуществил Московский печатный двор - единственная государственная типография Русского государства XVII в. (Печатный двор был подведомствен специальному Приказу книгопечатного дела, учрежденному еще в 1553 г.)

7. Г. Котошихин. Названное сочинение, гл. VII, стр. 1.

8. Записной приказ учрежден в 1657 г. для "записывания степеней и граней царственных", т. е. продолжения Степенной книги.

Страница 1 - 3 из 3
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец | По стр.
© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru