Продолжение Смуты (1606-1610 гг.)

29 сентября Сапега и Лисовский обратились к воеводам обители с посланием, в котором призывали "покориться Дмитрию". Архимандрит и воеводы прочитали послания перед всем народом, но никто не согласился покориться. Монахи и воины в ответ возлагали надежду на Святую Троицу и святых Сергия и Никона Радонежских. Изменника сына боярского Безсона Руготина, привезшего грамоты Сапеги, отправили назад с бранной грамотой, не тронув, однако, посыльного.

 

30 сентября поляки возводили туры на высотах, копали ров, насыпали вал, а с 3 октября в течение шести недель палили из шестидесяти трех пушек, стремясь разрушить каменную стену. Но обстрел оказался малоэффективным, и осажденные воспринимали это как милость Божию. Иноки и ратники ежедневно обходили стены с иконами и церковным пением.

 

12 октября Сапега устроил для своего войска грандиозный пир в качестве подготовки к штурму. Целый день поляки и тушинцы пили, шумели, стреляли, скакали со знаменами на лошадях, а ночью с криками и музыкой двинулись к монастырю. Их встретили залпами из пушек и пищалей. Многие были убиты и ранены, остальные, не дойдя до стен монастыря, бежали. А на другое утро осажденные собрали трофеи и сожгли их, славя Бога за помощь. После этой неудачи поляки неоднократно подъезжали к стенам, уговаривая защитников сдаться и предлагая выгодные условия. Но посулы лишь укрепляли в осажденных веру в конечный успех.

 

19 октября стрельцы и казаки заметили поляков в монастырских огородах, и, не ставя в известность воевод, спустились на веревках по стенам и перерезали всех поляков. Воодушевленные таким нечаянным успехом, воеводы решили провести вылазку, в том числе конными дружинами, чтобы разрушить туры на Красной горе. Но вылазка не принесла успеха, и войско, понеся значительные потери, отступило за стены монастыря. 25 октября осаждавшие, обрадованные успешным отражением вылазки осажденных, темной ночью, под пушечную канонаду с криками устремились к монастырю, и соломою с берестой зажгли острог. Но вспыхнувшее пламя оказалась не на пользу нападавшим: они стали мишенью для пушек и пищалей осажденных. Понеся большие потери, нападавшие скрылись в своем укрепленном стане.

 

После очередной неудачи Сапега и Лисовский решили подвести подкопы под стены. Осажденные воеводы поняли замысел поляков. Воеводы нашли монастырского слугу, искусного в горном деле, и велели ему делать в башнях "слухи" - ямы, через которые можно было услышать стуки и прочие шумы. Решили также углубить ров с северо-восточной стороны. Поляки заметили работающих и напали на них, но были отражены огнем монастырской артиллерии. Однако в другой схватке за рвом 1 ноября поляки одержали победу. Было убито 190 человек защитников и несколько человек попали в плен. Положение осажденных заметно ухудшилось, поскольку они лишились возможности черпать воду в прудах за пределами крепости. Урон на сей раз нанес и пушечный обстрел монастыря, причем более всего иноков напугало попадание пушечного ядра в иконы, перед которыми народ обычно молился. В довершение, один монастырский слуга перебежал к полякам. Опасались, что он может что-то выдать полякам, и возможности наличия среди монастырских слуг его единомышленников.

 

Стычки продолжались. Осажденные прокопали под стеною проход ко рву и в темные ночи нападали на окопы противника, захватывали языков и, наконец, узнали о месте подкопа: он шел от мельницы к круглой угловой башне нижнего монастыря. Воеводы укрепили место, где совершался подкоп, турами и частоколом. Воодушевляли и частные успехи: троицкие пушкари сумели разбить самую мощную литовскую пушку, более всего наносившую урон монастырю. Другой успех непосредственно от осажденных не зависел. 500 донских казаков, конечно, православных, бежали от Сапеги - они устыдились того, что им пришлось разрушать одну из наиболее почитаемых православных святынь.

 

В ночь 9 ноября воеводы, взяв благословение архимандрита над гробом Сергия Радонежского, тихо вышли из монастыря с ратниками и монахами, и с рассветом с трех сторон устремились к мельнице. Поляки и казаки бежали из ближайших укреплений, и совершившие вылазку ратники овладели мельницей, нашли и взорвали подкоп. При этом двое ратников принесли себя в жертву, совершая поджог горючего материала. Завязалась битва с подоспевшими отрядами осаждавших. Троицкие воеводы, видимо, не предполагали сражения с основными силами. Но ратники и иноки рвались в бой и взяли Красную гору со всеми турами, 8 пушек, самопалы, копья, знамена, трубы и литавры, а также пленных. Что не могли унести - сожгли.

 

Монастырь встречал победителей колокольным звоном всех церквей. Победители несли в монастырь 174 тела своих убитых и 66 тяжело раненых. Поляки и тушинцы потеряли полторы тысячи человек. О победе была извещена Москва, но помощи оттуда не было. Тем не менее, в начале зимы осажденные одержали еще одну победу. Сапега и Лисовский заманивали осажденных слабым арьергардом, а затем, бросив основные силы, прижимали вышедших из монастыря к его стенам. Но из монастыря бросились в битву все без остатка и благодаря энтузиазму одержали победу над превосходящими силами. При этом большой урон полякам и тушинцам наносила артиллерия. Сам же Лисовский был сбит с коня стрелой, угодившей ему в висок, был убит и знатный поляк князь Юрий Горский. Сапега вынужден был отступить.

 

Но зима оказалась тяжела для осажденных: не было дров - дровосеков подкарауливали, убивали и брали в плен поляки. Естественно, не стало "подножного корма", возникали проблемы с водой. Зимние трудности снижали стойкость и уверенность троицких ратников. Двое из числа детей боярских перебежали к полякам и дали совет Сапеге, как лишить осажденных воды. Вода поступала в монастырь из пруда по подземным трубам, и перебежчики из монастыря советовали спустить этот пруд. Но перебежчики были и среди поляков, и осажденные, узнав об этом плане, в ночной вылазке перебили всех землекопов. Позаботились также сделать запас воды, отворив все трубы.

 

Н.М. Карамзин с восторгом рассказывает о подвигах иноков, и они заслуживают самой высокой похвалы: иноки своим поведением воодушевляли воинов. Карамзин пишет о цинге, захватившей сначала беднейших, а затем и богатых: умирали в день до 50-ти человек. Всего за зимние месяцы 1609 – 1610 гг. умерло около 3 тысяч защитников монастыря. Но попытка Сапеги в конце мая 1610 года взять приступом обитель провалилась. На стенах монастыря рядом с оставшимися воинами и чернецами появились и женщины, вооруженные камнями, смолой, серой и огнем.

 

А основные события решались в других местах. В конце сентября 1609 года Сигизмунд III, в нарушение всех договоренностей с Шуйским, осадил Смоленск. Оборону города организовал смоленский воевода М.Б. Шеин. Формально Сигизмунд оправдывал нарушение "перемирия" заключением договора России с Швецией. Но более существенным мотивом непосредственного вмешательства в военные действия против России было разочарование в действиях Лжедмитрия II - к лету 1609 года стало ясно, что "Тушинский вор" успеха не добьется. К тому же польского короля раздражали претензии Лжедмитрия II на имперский титул. Сигизмунд , сумевший собрать лишь немногим более 12 тысяч воинов, простоял под Смоленском до июня 1611 года.

 

Польские отряды в России неизбежно создавали впечатление разбойников и грабителей. Но вступление в войну официальной Польши ни в коей мере не поколебало этого впечатления. Скорее наоборот: теперь за разбои и насилия поляков реальную ответственность брал на себя сам король. В итоге непосредственная внешняя агрессия еще более ускорила рост национально-государственного самосознания. Оборона Троице-Сергиева монастыря и затем Смоленска показывали и значительный моральный перевес обороняющейся стороны.

 

В середине декабря 1609 года направленные Сигизмундом в Тушино послы попытались уговорить поляков вернуться в королевское войско, а самозванца выдать польскому королю. Но этот демарш еще более обострил положение в Тушино. Польская шляхта имела под Москвой большие доходы и не хотела их лишаться. Тем не менее, положение Лжедмитрия II резко пошатнулось, и в конце декабря он бежал в Калугу. Оставшиеся под Москвой поляки стали искать компромиссный вариант, и в феврале 1610 года тушинцы заключили договор о приглашении на Московский стол сына Сигизмунда Владислава. Большинство поляков ушло под Смоленск, ушел из-под Троицкого монастыря и Сапега, напуганный приближением отряда М. Скопина-Шуйского и союзных ему шведов.

 

Положение, однако, оставалось сложным. В марте 1610 года в Москву торжественно вступил Михаил Скопин-Шуйский, с которым Москва и Россия связывали много надежд. У ряда дворян во главе с Прокопием и Захарием Ляпуновыми появилась идея заменить непопулярного Василия Шуйского его молодым и подававшим большие надежды племянником. Но в конце апреля предполагаемый претендент на царский трон неожиданно скончался. Утверждали, что М.В. Скопина-Шуйского отравили, причем молва приписывала смерть полководца либо крайне неудачливому и трусливому брату царя Дмитрию Шуйскому, либо его супруге.

 

В мае-июне 1609 года московские воеводы предприняли активные действия против польских войск в западных районах Подмосковья. Но 24 июня Дмитрий Шуйский потерпел сокрушительное поражение от Жолкевского, и как всегда с небольшими остатками войска бежал в Москву. Одной из причин разгрома явилось предательство шведов во главе с Делагарди, которые помогли полякам. Но и этот факт не оправдывает Дмитрия Шуйского: Делагарди вполне уживался со Скопиным-Шуйским, но явно неприязненно относился к его предполагаемому убийце. Так или иначе, измена шведов лишь усугубляла положение Василия Шуйского. Даже "Тушинский вор" из Калуги перебрался в Коломенское, рассчитывая найти в Москве сторонников. 17 июля 1610 года восставшие во главе с Захарием Ляпуновым ворвались в царский дворец и заставили Василия Шуйского отречься от престола. Затем он был насильно пострижен в монахи, чем ему окончательно закрывался путь к трону.

 

Ляпунову не удалось возвести на трон своего кандидата - В.В. Голицына. Поскольку же пока не нашли достойного преемника, решили передать власть Боярской думе, фактическое управление сосредоточилось в руках семи бояр. Это были князья Ф.И. Мстиславский, И.М. Воротынский, А.В. Трубецкой, А.В. Голицын, Б.М. Лыков, а также родовитые бояре - брат патриарха Филарета И.Н. Романов и Ф.И. Шереметев. В пересудах скептиков этот период боярского правления получил название "Семибоярщины". Большинство бояр были в думе и при Василии Шуйском, а потому авторитетом "Семибоярщина" не пользовалась. Уже через неделю после переворота под Москвой оказались отряды Жолкевского, требовавшего признания царем польского королевича Владислава, вновь заявил о себе и Лжедмитрий II.

 

 С Владиславом первый договор заключили еще тушинцы в феврале 1610 года, а в июне 1610 года с поляками подписали договор московские бояре. В первом договоре были статьи, как бы выражающие стремление сохранить русские национальные традиции и обычаи: король должен был венчаться православным патриархом, полякам в Москве оставляли единственный костел, вносился принцип выслуги для худородных, существенно ограничивалась возможность занятия высоких должностей иностранцами. Второй договор был чисто боярским: вводился пункт о сохранении "отечества и чести" княжеских и боярских родов.

 

Для укрепления своей власти в России и в Москве Сигизмунд посоветовал Жолкевскому по-своему "очистить" Москву от "ненадежных элементов". Сделано это было довольно оригинально: к польскому королю под Смоленск из Москвы собрали посольство в составе 1246 человек, в котором были и дворяне, и посадские люди (включили в состав "посольства" и свергнутого царя). После этой операции легче было провести и вторую: в ночь с 20 на 21 сентября войска Жолкевского вошли в Москву. Бояре боялись и москвичей, и России, над которой они все более утрачивали власть, и передали власть полякам, в надежде, что поляки защитят их от собственного народа. После отъезда Жолкевского в октябре 1610 года власть в Москве перешла к Александру Гонсевскому. В окружении Сигизмунда Гонсевский отличался особо ненавистью к Москве и России. С его приходом в Москве стали полностью распоряжаться поляки и русские изменники.

 

Осенью 1610 года одной из проблем для польских интервентов была борьба с остатками казачьих и частью польских же отрядов самозванца. Лжедмитрий II тоже не скупился на резкие фразы в адрес поляков. Но правы те авторы, которые считают, что самозванец был выгоден полякам, поскольку под предлогом борьбы с ним можно было легко грабить страну. К тому же в это время основной опорой самозванца были те самые социальные слои, которые пугали боярство больше поляков. 10 декабря 1610 года Лжедмитрий II был убит по личным мотивам касимовским царевичем. Лагерь его распался, но задействованные в нем силы уже не знали другого образа жизни. И показательно, что после гибели самозванца, Марина Мнишек "устроилась" при Иване Заруцком, а Заруцкий потом окажется в числе организаторов Первого земского ополчения, и будет предлагать в качестве претендента на царский трон годовалого сына Марины от Лжедмитрия II.

 

Сигизмунд III и сам стремился стать русским царем, но не успел осуществить свой замысел: буквально за два дня до того, когда он собирался объявить об этом своем желании, Боярская дума объявила царем Владислава. Но Сигизмунд не отпускал сына в Москву. Переговоры короля с "Великим московским посольством" продолжались с 10 октября 1610 до 12 апреля 1611 года. "Послы" настаивали на переходе Владислава в православную веру, отступлении короля от Смоленска, но главное - на прибытии в Москву Владислава. Сигизмунд тянул время и не соглашался с настояниями русских "послов". И в конце концов, непокорные послы были в апреле под конвоем отправлены в Польшу.

 

Оборона Смоленска, как и защита Троицкого монастыря, имела большое психологическое значение: именно такие акты самопожертвования пробуждают национальный дух и человеческое достоинство. Смоленск пал 3 (13) июня 1611 года. Никто из защитников не пожелал сдаться в плен или перейти на службу к Сигизмунду. Последние защитники закрылись в соборе, подожгли в подвале порох, и погибли под его руинами. Воевода Шеин был ранен и потому попал в плен.

 

Был еще один город, который являлся укором власти, торгующей своими землями и своим народом. Соглашения со Швецией, которое практически ничего не дало (шведы, постарались расположиться вблизи от морских побережий), оплачивалось, как было сказано, городом Корелой и его округой. Но и русские, и карелы, проживавшие в городе и окрестностях, отказались принять шведскую администрацию - и оборона Корелы продолжалась с лета 1610 года по март 1611 года. Остатки же защитников: и русские, и карелы ушли в Россию. Хотя московское боярство по существу отдавало Россию иностранным интервентам, в самых разных слоях населения нарастало стремление к объединению во имя сохранению ее самостоятельности, и "Земля" все жестче заявляла о несогласии с такой "Властью".

 

ЛИТЕРАТУРА

Зимин А.А. Вопросы истории крестьянской войны в России в начале XVII века. // Вопросы истории, 1958, №3.

Кушева Е.Н. К истории холопства в конце XVI - начале XVII века. // Исторические записки. Т.15. 1945.

Маковский Д.П. Первая крестьянская война в России. Смоленск, 1967.

О крестьянской войне в Русском государстве в начале XVII в. Обзор дискуссии. // Вопросы истории, 1961, №5.

Смирнов И.И. Восстание Болотникова. 1606 - 1607. Л., 1951.

Смирнов И.И. Краткий очерк истории восстания Болотникова. М., 1953.

Смирнов И.И., Маньков А.Г., Подъяпольская Е.П.. Мавродин В.В. Крестьянские войны в России XVII – XVIII вв. М.; Л., 1966.

Станиславский А.Л. Гражданская война в России XVII в. М., 1990.

Тихмиров М.Н. Новый источник по истории восстания Болотникова. // Исторический архив. Т. VI. М.; Л., 1951.

Шепелев И.С. Освободительная и классовая борьба в Русском государстве в 1608 - 1610 гг. Пятигорск, 1957.


Страница 5 - 5 из 5
Начало | Пред. | 1 2 3 4 5 | След. | Конец | Все

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру