Полководцы и витязи Московской Руси. Статья седьмая

РЯЗАНСКИЙ ВОЕВОДА: ПРОКОПИЙ ПЕТРОВИЧ ЛЯПУНОВ

Прокопий Петрович Ляпунов (?-1611) бесспорно являлся одним из самых признанных и заслуженных земских вождей Смутного времени. Продолжателями его дела считали себя Дмитрий Пожарский и Кузьма Минин - знаменитые народные герои той эпохи. Однако смелый и решительный человек, искусный в ратном деле воевода, Ляпунов далеко не сразу встал на сторону защитников Русской земли. Трагический, злой излом всеобщего "воровства" сбил с пути истинного многих москвитян. На многих, очень многих русских людях лег этот тяжкий грех, искупление которого потребовало совершение настоящего подвига. Такой подвиг, искупающий его службу в войске Болотникова, должен был совершить рязанский воевода Прокопий Петрович Ляпунов.

 

Происходил Ляпунов из старинного рязанского дворянского рода. В 1605 году, после внезапной смерти царя Бориса Федоровича Годунова, с отрядом рязанских помещиков он перешел на сторону Лжедмитрия I, таинственного самозванца, назвавшегося именем давно уже погибшего сына Ивана Грозного царевича Дмитрия. Хотя ему и удалось с помощью обмана добыть себе царский венец, но уже в мае 1606 года этот авантюрист был убит восставшими москвичами, а на российский престол взошел боярин Василий Иванович Шуйский. Не все признали произошедшие на Москве перемены. Ляпунов принял участие в начавшемся против этого царя восстании, затем примкнул к войску показачившегося беглого холопа Ивана. Болотникова, где-то раздобывшего грамоту от якобы вновь спасшегося "царя Дмитрия". Вместе с Болотниковым Ляпунов участвовал в начатой восставшими осаде Москвы. Однако 15 ноября 1606 г., убедившись в ложности слухов о спасении того, кто именовал себя законным государем "Димитрием Ивановичем", Прокопий Петрович со своим отрядом перешел на сторону Василия Шуйского, был щедро награжден им и пожалован чрезвычайно почетным чином думного дворянина. В 1608-1609 годах он находился на воеводстве в Рязани.

 

В 1610 году, после разгрома русской армии у села Клушино гетманом Станиславом Жолкевским и захвата Москвы поляками именно Ляпунов первым восстал против коварного врага. Отказавшись подчиниться польскому королевичу Владиславу, провозглашенному московскими боярами новым царем, он начал собирать земское войско для освобождения родной страны. Разосланные им по русским городам грамоты подняли на борьбу с интервентами тысячи людей, организовавшихся в отряды и ополчения. В марте 1611 года они подступили к Москве для очищения ее от поляков и русских "воров-изменников". К Ляпунову присоединились даже отряды бывших тушинских военачальников – князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого и атамана Ивана Мартыновича Заруцкого.

 

Собирая все силы для освобождения занятой врагом русской столицы, Ляпунов стремился подготовить антипольское восстание в самой Москве, успех которого, в случае поддержки земскими полками, привел бы к очищению столицы от врага. В дневниковых записях поляка М. Стадницкого сохранилось упоминание о том, что, узнав о "мятеже" Ляпунова и его единомышленников, москвичи "стали искать поводов к ссоре с польским гарнизоном". О стихийном протесте московского люда, недовольного хозяйничаньем врага в родном городе, говорить не приходится. Об этом свидетельствует другое наблюдение того же мемуариста, прямо записавшего: "В столицу сходились из деревень и местечек люди, под предлогом искания защиты, тайно принося с собой оружие; приходили и солдаты Ляпунова, тайно переодевшись в городское платье; их никто не узнавал, так как они смешивались с городской чернью". Ясно, что подобная подготовка вооруженного выступления в занятом неприятельским гарнизоном городе требовала серьезной организаторской работы.

 

Городовые ополчения пришли к Москве в конце марта - начале апреля 1611 г. Первые же земские отряды прибыли в столицу 19 марта, приняв активное участие в начавшемся восстании против интервентов, подавленном ими с невероятной жестокостью. 24-25 марта к Симонову монастырю с казаками и Суздальским ополчением подошел бывший "тушинский стольник" - атаман А.З. Просовецкий. Гонсевский бросил против него полки Зборовского и Струся, но русские укрылись в "гуляй-городе" и отбили все польские атаки. Вслед за суздальским войском, прибыли отряды И.Ф. Еропкина и серпуховского воеводы Ф.К. Плещеева, а 27 марта 1611 г. "с большим и многочисленным войском" пришел из Рязани сам Прокопий Ляпунов. К захваченной врагом русской столице один за другим подходили отряды из верхневолжских городов. Сбор ратных сил под Москвой закончился 1 апреля 1611 г. Началась длительная и трудная осада хорошо укрепленного города.

 

При каждом удобном случае ратники Ляпунова вступали в бой с врагом, стараясь овладеть ключевыми позициями. 6 апреля ополченцы заняли Яузские, Сретенские, Покровские, Иверские и Петровские ворота Белого города. 22 мая Ляпунову удалось овладеть одной из башен Китай-города. Тогда, понимая нависшую над гарнизоном опасность, польский комендант Александр Гонсевский приказал, во что бы то ни стало вернуть эту башню. Ценой огромных потерь противник выбил русских ратников за укрепления Китай-города. Тогда началась правильная осада. За Москвой-рекой были поставлены батареи, начавшие обстрел Кремля.

 

Во время осады Ляпунов, Трубецкой и Заруцкий возглавили созданное при ополчении земское правительство. В ведении Ляпунова находилась земская казна, сбор оружия и припасов для войска, связь с городами. Стремясь восстановить твердый порядок, рязанский воевода принял жесткие меры по пресечению грабежей и бесчинств на территории, подконтрольной земскому войску.

 

Вскоре враги, встревоженные действиями собравшегося под Москвой народного войска и понимая, кто является душой всего дела, переправили входившим в его состав казакам подложную грамоту. Написана она была якобы от имени Прокопия Ляпунова, призвавшего к расправе над "злым народом" (казаками) во всех русских городах. Разъяренные казаки собрались в круг, вызвав к себе главного земского воеводу. В этой обстановке ни Трубецкой, ни Заруцкий не оказали ему поддержки. Опасаясь расправы, Ляпунов покинул лагерь ополчения, чтобы бежать в родную Рязань, но казачьи посланцы нагнали его под Симоновым монастырем и уговорили вернуться, пообещав Прокопию Петровичу личную безопасность. 22 июля 1611 года казаки вызвали воеводу на свой круг. Однако стоило только Ляпунову выйти к ним, как атаман Сергей Карамышев объявил его изменником, вручив злополучную грамоту. Прочитав ее, Прокопий Петрович удивленно сказал: "Рука похожа на мою, только я не писал". Но в этот момент, по знаку Карамышева, казаки бросились на народного вождя, бесславно павшего под острыми казачьими саблями.

 

После смерти Ляпунова многие служилые люди уехали из-под Москвы, где оставались лишь немногочисленные казачьи отряды и полк бывшего тушинского "боярина" князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого. Одним им было не под силу победить многочисленные польские войска. Лишь новое ополчение, собранное на Волге Кузьмой Мининым и Дмитрием Михайловичем Пожарским, поднявшими выпавшее из рук Ляпунова знамя борьбы, смогло разгромить неприятеля и завершить освобождение Москвы.

 

ВЕЛИКИЙ ЗЕМСКИЙ ВОЕВОДА ДМИТРИЙ МИХАЙЛОВИЧ ПОЖАРСКИЙ

Князь Дмитрий Михайлович Пожарский (1578-1642) прославился как предводитель Нижегородского ополчения, спасшего в Смутное время гибнущее Отечество.

 

Он был представителем старинного, но захудавшего рода князей Стародубских, подвергшихся опричной опале со стороны царя Иоанна Грозного. Предки Дмитрия Пожарского вели свое происхождение от великого князя владимирского Всеволода Большое Гнездо. Родовой терем Пожарских находился в 12 верстах от села Коврово (соврем. город Ковров) в деревне Сергово. Именно здесь 1 ноября 1578 г. в семье Михаила Федоровича Пожарского и Марии (Евфросиньи) Федоровны Беклемишевой и появился на свет младенец Дмитрий. Однако детские и юношеские годы его прошли в Москве, в расположенной на Сретенке городской усадьбе Пожарских.

 

Лишившись в десятилетнем возрасте отца, он оказался поверстанным его поместьем, но служить начал лишь по достижении 15 лет. С 1593 года Дмитрий регулярно принимал участие в дворянских смотрах и после одного из них его жалуют низшим придворным чином - стряпчего с платьем. Стряпчий Пожарский был участником Земского Собора 1598 года, состоявшегося после смерти царя Федора Ивановича, и именно в этом качестве подписал соборное определение об избрании новым царем и великим князем боярина Бориса Федоровича Годунова. Вскоре после этого Пожарский был сослан на южное порубежье, постоянно разоряемое крымскими татарами. Пять лет пробыл он там. Все эти годы Дмитрий Михайлович командовал отрядом стрельцов, который нес дозорную службу. Его ревностное отношение к службе не осталось незамеченным, и Пожарский становится царским стольником.

 

В составе московской армии он участвовал в нескольких сражениях с вторгшимися в 1604 г. в русские пределы войсками Лжедмитрия I, в том числе в знаменитой битве у села Добрыничи, где самозванец потерпел тяжелое поражение (Каргалов В.В. Московские воеводы XVI-XVII вв. М., 2002. С. 148). Однако после смерти Бориса Годунова "названному Димитрию" в 1605 году удалось овладеть Москвой. Щедрыми дарами и пожалованиями он попытался привлечь на свою сторону московских бояр и дворян. Среди них оказался и князь Пожарский получивший чин дворецкого.

 

Во время осады Москвы "тушинцами", приверженцами Лжедмитрия II, князь Пожарский, был воеводой в Зарайске. Однако отсиживаться за крепкими стенами этой крепости Дмитрий Михайлович не собирался. В 1608 году он разбил близ Коломны единомышленников Тушинского Вора. В следующем за тем году он разогнал разбойничьи шайки атамана Салькова. Командуя отрядами московских служилых людей, он и впоследствии "ходил в разные места против воровских людей". В 1611 году Пожарский участвовал в создании Первого земского ополчения, которое возглавили Прокопий Петрович Ляпунов, Дмитрий Тимофеевич Трубецкой и Иван Мартынович Заруцкий. Именно его отряд пришел на помощь Ляпунову в критический момент организации земской рати, когда тот был осажден в Пронске служившими полякам казаками. После этого подвига, заслуживший доверие Ляпунова князь был направлен в Москву, чтобы возглавить готовившееся там восстание. Однако бунт против поляков начался ранее намеченного срока в марте 1611 года. Тем не менее, единственным отрядом земской рати, принявшим участие во вспыхнувшем восстании московского люда прибывшего к Москве, был отряд князя Пожарского. Интервенты оказались не в силах подавить восстание силой оружия и, по совету изменника боярина Михаила Салтыкова, подожгли город. Отступая перед стеной огня, русские воины стали покидать Москву, уходя навстречу подходившему ополчению Ляпунова. Прикрывая их отход, в столице остались воины Пожарского, принявшие последний бой в районе Сретенки. 20 марта в схватке с врагом на Лубянке Дмитрий Михайлович был трижды ранен. Упав на землю он еще успел сказать: "Лучше мне было бы умереть, чем видеть все это". Окружавшие князя ратники не бросили своего воеводу на погибель и вывезли его из боя, доставив раненого в Троице-Сергиев монастырь, а затем в суздальскую вотчину, село Мугреево. Здесь и нашли Пожарского нижегородские послы, прибывшие по совету своего земского старосты Кузьмы Минина просить князя возглавить новое освободительное ополчение, собиравшееся тогда в Нижнем Новгороде.

 

Избранный военным вождем ополчения князь Пожарский в то же самое время возглавил и "Совет всей земли Русской" - временный орган верховной власти на всей освобожденной от интервентов территории. Земский воевода Пожарский сыграл исключительно важную роль в освобождении Москвы, восстановлении разрушенной государственной организации. Весной 1612 года главные силы Нижегородского ополчения собрались в Ярославле, где происходило обучение ратных людей, было налажено производство оружия, которым вооружались ополченцы. К июлю, когда земская рать выступила к Москве, ее численность достигла 20 тысяч человек. Силы народного войска опасались теперь не только поляки, но и сам атаман Заруцкий. Он подослал в Ярославль казаков Обрезка и Стеньку, поручив им убить Пожарского. Когда князь осматривал на съезжем дворе приготовленные пушки, Сенька, смешавшись с толпой попытался ударить воеводу ножом в живот, однако оказавшийся рядом казак Роман заслонил собой Пожарского и убийце удалось лишь слегка поранить ногу княжеского спасителя. Злодея схватили, на пытке он во всем сознался и назвал своих сообщников. От неминуемой казни заговорщиков спас сам Пожарский, по приказу которого одних посадили в тюрьму, а остальных взяли в поход под Москву, чтобы там обличить коварный замысел Заруцкого.

 

Поспешить с выступлением к Москве Минина и Пожарского вынудили вести о приближении к захваченной врагом русской столице нового польского войска во главе с гетманом Ходкевичем, имевшим намерение разгромить последних защитников Руси поодиночке и снять затянувшуюся осаду Москвы отрядами Заруцкого и Трубецкого, выручив державшийся там польский гарнизон. Четырехмесячное пребывание Нижегородского ополчения в Ярославле подошло к концу. 27 июля 1612 года с основными силами земского войска Дмитрий Михайлович Пожарский выступил к Москве. Начиная этот поход, князь съездил в Суздаль, поклониться праху своих предков, погребенных в Спасо-Евфимиевском монастыре.

 

С приближением отрядов Нижегородского ополчения к Москве в "таборах" возобладали сторонники князя Трубецкого, выступавшего за скорейшее примирение с ярославскими земскими воеводами. Оказавшись в меньшинстве, Заруцкий со своими приверженцами покинул "таборы" и ушел к Коломне.

 

Рать Пожарского успела вовремя, всего на день опередив врага. В развернувшемся 22 и 24 августа 1612 года сражении у стен Москвы победа русского оружия достигнута была в результате совместных, хотя и не скоординированных общим командованием действий казаков Трубецкого и ратников Нижегородского ополчений. Решающую роль в битве сыграл неожиданный для поляков, удар казачьих сотен, отбросивших наемные отряды Ходкевича от стен Кремля и Китай-города. Потерпев поражение, один из лучших польских полководцев "с великим срамом" ушел к Можайску, а затем обратно в Литву. Вскоре после победы над Ходкевичем вождям ополчения удалось договориться о совместных действиях; рати Пожарского и Трубецкого объединились, а их "начальники" приняли на себя временное управление Московским государством.

 

Поспешное отступление остатков разбитой польско-литовской армии, не сумевшей восполнить запасы продовольствия и фуража, в чем так нуждался осажденный в Кремле и Китай-городе гарнизон, предопределило исход осады Москвы. 15 сентября польскому гарнизону было предложено сдаться, но полковники Струсь и Будило отказались сложить оружие, надеясь на помощь своего короля. Началась осада города. Русские воины выкопали неподалеку от Кремля глубокий ров, обнесли тыном берега Москвы-реки и, поставив у Пушечного двора артиллерийскую батарею, начали обстрел позиций противника. 22 октября 1612 года штурмом был взят Китай-город, противнику удалось отступить в Кремль, однако терзаемый голодом гарнизон был обречен и сдался на милость победителей 26 октября 1612 года. 27 октября ополченские рати вступили в Кремль – полк Дмитрия Пожарского через Фроловские (Спасские ворота), полк Трубецкого – через Боровицкие и Троицкие ворота.

 

Этой победой князь Дмитрий Михайлович Пожарский приобрел огромный авторитет, поэтому на Земском Соборе 1613 года, избравшем на престол нового царя, он вел заседания, спрашивая мнения участников. Ставший государем Михаил Федорович Романов высоко оценил заслуги Пожарского и 11 июля 1613 года, после венчания на царство в Успенском соборе Кремля, пожаловал Дмитрия Михайловича боярским чином.

 

До своей смерти князь Пожарский служил верой и правдой своему Отечеству: он командовал войсками, дравшимися против разорявших русские земли отрядов полковника Лисовского, в 1615 году разбил его под Орлом и прогнал к Карачеву. Доблестный воин искал новых встреч с врагом, но тяжелая болезнь надолго приковала его к постели. Вновь воевода оказался в строю в грозном 1617 году, когда на Москву с целью силой завладеть московским престолом двинулось польское войско под командованием королевича Владислава и гетмана Ходкевича. Пожарский руководил укреплением Можайска и Калуги, которыми враг не смог овладеть и вынужден был зимовать в Вязьме. За верную службу князь получил в награду серебряный позолоченный кубок весом в три гривенки, 36 золотых, шубу – атлас турецкий на соболях, пуговицы серебряно-золочёные.

 

В следующем 1618 году поляки получили подкрепления и продолжили поход к Москве. В обороне столицы, осажденной войсками Владислава самое непосредственное участие принял Дмитрий Михайлович. Он, по словам современника "на боях и на приступах бился, не щадя головы своей". Во время решительного штурма 1 октября 1618 года Пожарский взял на себя руководство боем в самом опасном месте у Арбатских ворот Белого города и отразил ночное нападение врага, взорвавшего ворота Земляного города и стремившегося развить успех. Однако воины Пожарского действовали настолько удачно, что вынудили атаковавшего Москву в этом месте гетмана Сагайдачного вывести остатки своих запорожцев с заваленных их телами московских улиц.

 

В последующие годы князь также был на виду - руководил Ямским, Разбойным, Поместным и Судным приказами, был воеводой в Новгороде Великом. Во время неудачной Смоленской войны 1632-1634 гг. Пожарский, вместе с князем Д. Черкасским формировал армию прикрытия, собиравшуюся в Можайске, но под их знамена собралось лишь тысяч человек Вскоре воеводам стало известно о капитуляции Шеина и окончании войны. Войско Пожарского и Черкасского было распущено, так и не приняв участие в военных действиях.

 

В годы Азовского "сидения" донских казаков 1637-1638 годов он укреплял на случай возможной войны с Турцией Москву, надзирая над работами по постройке земляного вала, возводившегося вокруг столицы.

 

В 1637 году на собственные средства Дмитрий Михайлович построил Казанский собор близ торговых рядов на Красной площади и перенёс туда из соей домашней церкви чудотворную икону Богородицы, присланную ему из Казани и сопровождавшую его при освобождении Москвы.

 

Благодаря щедрости царя он стал одним из наиболее богатых в России землевладельцев. Последней службой Пожарского стало его участие весной 1640 года в переговорах с прибывшими в Москву польскими послами. 20 апреля 1642 года Дмитрий Михайлович Пожарский скончался, перед смертью приняв схиму, взяв себе имя Козьма. По преданию, царь Михаил Федорович, чтя его заслуги "провожал гроб сего незабвенного боярина и почтил оный слезами своими". Останки его были захоронены в родовой усыпальнице в Спасо-Евфимиевском монастыре в Суздале.

 

 

 

 

"ВЫБОРНЫЙ ВСЕЮ ЗЕМЛЕЮ ЧЕЛОВЕК"

КУЗЬМА МИНИН

Минин (Анкудинов) Кузьма Минич (?-1616) - нижегородский земский староста, организатор и один из руководителей (вместе с князем Д.М. Пожарским) Второго земского ополчения.

 

Его отец – Мина Анкудинов владел соляными варницами в Балахне, небольшом городе на Волге в окрестностях Нижнего Новгорода. Вместе с отцом и братьями Кузьма Минич был совладельцем соляной шахты. В начале XVII в. он завел лавку в Нижнем Новгороде и занялся мясной торговлей. В 1608-1610 гг. в составе местного городского ополчения Минин участвовал в боях со сторонниками Лжедмитрия II. В ходе этих столкновений нижегородцам удалось разбить тушинцев и очистить от них окрестности Нижнего Новгорода. Однако обстановка в стране продолжала оставаться тревожной. Полякам удалось занять западные уезды Русского государства и захватить Москву.

 

После гибели воеводы Прокопия Петровича Ляпунова, возглавившего в начале 1611 года освободительный поход на Москву, где засели поляки, впущенные в город изменниками из числа русских бояр, распалось и собравшееся у стен столицы народное войско. Немногочисленные казачьи отряды, оставшиеся в своих подмосковных "таборах" не могли одолеть врага, скрывавшегося за крепкими стенами Кремля и Китай-города. В опустошенной и обезлюдевшей стране, казалось, не осталось больше силы, способной победить многочисленные польские и шведские войска, захватившие многие русские города и уезды. Не было, казалось, и человека, способного поднять на борьбу последних оставшихся верными своей родине людей. Но нашлись в измученном народе и силы, и люди, и желание избыть обрушившие на Россию напасти. А пробудил эти силы, ободрил "последних людей" Кузьма Минин. Не понаслышке зная о тяжелом состоянии земского дела - сам он простым ратником, откликнувшись на призыв Ляпунова, ходил под Москву в отряде нижегородского воеводы Алябьева - Минин тяжело переживал распад и гибель великой страны. И не случайно именно ему трижды являлся во сне Святой Сергий, побуждая обратиться с призывным словом к землякам, жителям Нижнего Новгорода, последнего из крупных русских городов, не захваченных врагами или русскими "ворами". В начале октября 1611 года Минин, сначала в земской избе, а потом и на торговой площади призвал нижегородцев собрать и снарядить всенародную рать, способную освободить захваченную поляками Москву и очистить от них Русскую землю. Вместе с выбранным по его совету военным вождем ополчения воеводой Дмитрием Пожарским он сделал все для спасения своей страны, лично участвовал в боях с врагами Отечества.

 

Подойдя к занятой врагом столице, ополченцы вынуждены были вступить в битву с гетманом Ходкевичем, спешившим на помощь находившимся в Москве полякам. В разгар битвы по просьбе Кузьмы Минина князь Пожарский выделил ему лучших ратников – три дворянские сотни и хоругвь перешедшего на русскую службу польского ротмистра Хмелевского. Преодолев Москву-реку, воины Минина неожиданно обрушились на две литовские роты, поставленные гетманом у Крымского двора. Разбитые литовцы в панике кинулись к стану Ходкевича. Пешие русские ратники увидели бегство неприятеля, соединились с отрядом Минина и преследовали бегущих поляков до самого гетманского стана. Здесь произошёл отчаянный бой. Неприятель не смог выдержать дружного натиска, потеряв на месте до 500 человек. Ходкевич вынужден был оставить Екатерининский стан, отступил к Донскому монастырю.

 

После осады засевшие в Москве поляки сдались- Россия была спасена и очищена от иноземных войск и разбойничьих шаек.

 

Новый русский царь Михаил Федорович, избранный государем на земском соборе в феврале 1613 года воздал должное трудам и подвигам Минина. Во время своего венчания на царство 12 июля 1613 года он пожаловал его чином думного дворянина, домом против Преображенского собора в Нижнем Новгороде и вотчиной, селом Богородицким в родном Нижегородском уезде, за то, как сказано в жалованной грамоте, "что он с боярами, воеводами и ратными людьми пришёл под Москву и Московское государство очистил". Умер Кузьма Минич в 1616 г. в пожалованном ему царем доме. Тело его погребли в нижегородском Спасо-Преображенском соборе; в 1962 году после сноса собора прах народного героя перенесли в Михайлово-Архангельский собор.

 

 

ИЗ НОВОГО ЛЕТОПИСЦА

283. О присылке из Нижнего Новгорода к князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому и о приходе в Нижний и о собрании ратных людей.

Во всех же городах Московского государства слышали такое душевредство под Москвою и о том скорбили и плакали и креста не целовали ни в котором городе, а помощь никто не мог содеять. От всех же градов во едином городе, называвшемся Нижний Новгород, те же нижегородцы, поревновав православной христианской вере и не хотя видеть православную веру в латынстве, начали мыслить, как бы помочь Московскому государству. Один же от них нижегородец, имевший торговлю мясную, прозывавшийся Сухорук, вскричал перед всеми людьми: "Если хотим мы помочь Московскому государству, то тогда не пожалеть нам имущества своего; и не только имущества своего, но не пожалеть и дворы свои продать, и жен, и детей своих закладывать, и бить челом тому, кто бы вступился за истинную православную веру и был бы у нас начальником". Нижегородцам же всем его слово любо было, и надумали они послать бить челом к стольнику к князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому Печерского монастыря архимандрита Феодосия, да изо всех чинов всяких лучших людей… Князь же Дмитрий Михайлович в то время был у себя в вотчине, где он лежал израненный, от Нижнего /в/ 120 поприщ. Архимандрит же и все нижегородцы пришли к князю Дмитрию Михайловичу и били ему челом со слезами, чтобы к ним ехал в Нижний Новгород и стал бы за православную христианскую веру и помочь бы учинил Московскому государству… Он же пришел с ними в Нижний…

 

284. О приезде из городов ратных людей и доставке казны из городов.

В Нижнем же казны оставалось мало. Он же (кн. Д.М. Пожарский – В.В.) начал писать по городам в Поморские и во все Понизовые, чтоб им они помогли идти на очищение Московского государства. В городах же, прослышав о собрании в Нижнем, рады были и посылали к нему людей на совет и многую казну к нему присылали и свезли к нему из городов многую казну. Слышали же в городах ратные люди, что в Нижнем сбираются все свободные чины, и пошли из всех городов. Первыми пришли коломничи, потом рязанцы, потом же из украинных городов многие люди и казаки и стрельцы, которые обороняли Москву при царе Василии. Они же им давали жалованье. Бог же призрел ту рать и дал им между собой совет великий и любовь, чтоб отнюдь между ними не было вражды никакой…

 

291. О приходе в Ярославль.

Князь Дмитрий же Михайлович и Кузьма... сами пошли в Ярославль… Ярославцы же их приняли с великой честью и принесли дары многие. Они же не взяли у них ничего и, став в Ярославле, стали промышлять, как бы им идти под Московское государство на очищение. К ним же начали из городов приезжать многие ратные люди и посадские люди привозить на помощь денежную казну; и хотели идти под Москву вскоре…

 

311. О приходе под Москву.

...Пошли под Москву. Князь Дмитрий же Тимофеевич с ратными людьми встретил его и звал его стоять к себе в острог. Он же ему отказал, что отнюдь вместе с казаками не стаивать. И придя, стали у Арбатских ворот и расположились по станам возле Каменного города, возле стены, и сделали острог и окопарли кругом рвом и едва укрепиться успели до гетманского прихода…

 

312. О приходе гетманском под Москву и о первом бою  (Имеется в виду поход великого гетмана литовского Я. Ходкевича, направленного королем Сигизмундом III на помощь осажденному в Москве польскому гарнизону. – В.В).

На утро же /после/ прихода своего под Москву, послал /князь Дмитрий Михайлович Пожарский/ о гетмане проведывать по всем городам. И августа в 21 день прибегоша /посланные/ под Москву и сказаша, что гетман, с Вязьмы поднявшись, идет под Москву. Гетман же, пришел под Москву и стал на Поклонной горе. На утро же, перейдя Москву реку под Новым Девичьим монастырем, /польское войско/ пришло к Чертольским воротам. Князь Дмитрий же со всеми ратными людьми вышел против него, а князь Дмитрий Трубецкой стоял на другой стороне Москвы реки у Крымского двора… С гетманом же был бой конный с 1-го часа до восьмого, от князя Дмитрия же Трубецкого из полка и из таборов помощи не учинилось ни малейшей, лишь казаки ругались, говоря: "Богатые пришли из Ярославля, и сами одни отстоятся от гетмана". Гетман же наступал всеми людьми, князь же Дмитрий и все воеводы, которые с ним пришли с ратными людьми, не могли против гетмана стоять конными людьми, и повелели своей рати сойти с коней и начали биться пешие: едва руками не бились… Атаманы ж Трубецкого полка: Филат Межаков, Афанасий Коломна, Дружина Романов, Макар Козлов пошли самовольством на помощь и говорили князю Дмитрию Трубецкому, что "в вашей нелюбви Московскому государству и ратным людям пагуба становится". И пришли на помощь к князю Дмитрию в полки и по милости всещедрого Бога гетмана отбили и многих литовских людей побили. На утро же собрали трупов литовских больше тысячи человек и повелели их закопать в ямы. Гетман же, отойдя, стал на Поклонной горе, а с Поклонной горы перейдя, стал у Пречистой Донской.

 

314. О побое гетманском и об отходе гетмана от Москвы.

И августа в 24 день, на память святого отца нашего Петра митрополита, пошел гетман с запасом на прорыв в Москву. Князь же Дмитрий Тимофеевич Трубецкой с ратными людьми стал от Москвы реки, от Лужников. Князь Дмитрий же Михайлович с своей стороны стал у Москвы реки, у Ильи пророка Обыденного, а воевод, которые с ним пришли из Ярославля, поставил /там/, где был деревянный град по рву. А против гетмана послал сотни многие. И бой был великий с утра до шестого часа. Гетман же, видя против себя крепкое стояние московских людей, напал на них всеми людьми, сотни и полки все смял и втоптал в Москву реку. Едва сам князь Дмитрий с полком своим /у/стоял против них. Князь Дмитрий же Трубецкой и казаки все пошли в таборы. Гетман же, придя, стал у Екатерины мученицы Христовой и таборы поставил. И острожок, что был у /церкви/ Климентия, папы Римского, /где/ сидели казаки, литовские люди взяли и посадили своих литовских людей. Людей же охватил великий ужас и посылали к казакам, чтобы сообща промышлять над гетманом. Они же отнюдь не помогали. В то время прилучилось быть в полках у князя Дмитрия Михайловича Пожарского троицкому келарю Авраамию Палицыну, и пошел /он/ в таборы к казакам и молил их посулил многую монастырскую казну. Они же, его послушавшись, пошли и придя с обеих сторон от Трубецкого полка и от Пожаского и соединившись вместе острожок Клементьевский взяли и литву побили: одних венгров побили семьсот человек, и опять сели в остроге, а иная пехота залегла по ямам и по крапивам на пути, чтобы не пропустить гетмана в город…К окончанию дня, ближе к вечеру, Бог положил храбрость на немощного: пришел Кузьма Минин к князю Дмитрию Михайловичу и просил у него людей. Князь Дмитрий же ему говорит: "Возьми, кого хочешь". Он же взял ротмистра Хмелевского да три сотни дворянские, и, перейдя за Москву реку, и стал против Крымского двора. Тут же стояли у Крымского двора рота литовская конная да пешая. Кузьма же с теми сотнями напустился впрямь на них. Они же были Богом гонимы и, помощью Пречистой Богоматери и Московских чудотворцев, не дождавшись их, побежали к таборам Хоткевича, рота роту смяла. Пехота же /русская/, видя то, из ям и из крапив пошла /на/тиском к таборам. Конные же все напустились. Гетман же, покинув многие копья и шатры, побежал из таборов… На утро же побежал от Москвы. Срама же ради своего прямо в Литву пошел.

 

315. О съезде бояр и воевод.

Начальники же начали действовать сами по себе из-за того, что князь Дмитрий Трубецкой хотел, чтобы князь Дмитрий Пожарский и Кузьма ездили к нему в таборы. Они же к нему не ездили в таборы, потому что боялись казачьего убийства. И приговорили всей ратью съезжаться на Неглинке. И тут начали съезжаться и земским делом промышлять….

 

318. О взятии города Китая.

Литовским же людям в городе была теснота великая: никуда их не выпускали. Был же у них такой великий голод, что выпустили они из города всяких людей. По милости же Всещедрого Бога в день памяти Аверкия Великого пошли /земские люди/ приступом и Китай взяли, и многих литовских людей побили…

 

320. О выводе боярском и о сдаче Кремля города.

Литовские же люди, видя свое неизнеможение и голод великий, город Кремль сдавать начали и начали уговариваться, чтоб их не побили, полковникам же и ротмистрам, и шляхтичам чтобы идти /сдаваться/ к князю Дмитрию Михайловичу в полк Пожарскому, а к Трубецкому отнюдь не хотели идти в полк. Казаки же, видя, что пришли на Каменный мост все бояре (Члены "Семибоярщины" - Московского правительства, сотрудничавшего с поляками, и их домочадцы. - В.В.), и собрались все, с знаменами и с оружием пришли и хотели с князь Дмитриевым полком биться, едва у них без боя все закончилось. Казаки пошли к себе в таборы, а бояре из города вышли. Князь Дмитрий же Михайлович принял их с честью и воздал им честь великую. Наутро же полковник Струсь с товарищами Кремль город сдали. И Струся в полк к князю Дмитрию Тимофеевичу Трубецкому со всем полком его. Казаки же весь полк его побили, немногие остались. Будилов же полк взяли в полк князя Дмитрия Михайловича Пожарского и их послали по городам, ни единого не убили и не ограбили их. Сидение же их было в Москве жестокое: не только собак и кошек ели, но и людей русских побивали. Да не только русских людей побивали и ели, но и сами друг друга побивали и ели. Да не только живых людей побивали, но и мертвых из земли раскапывали: как взяли Китай, то сами видели очами своими, что многие чаны солониной человеческой полны были.

 

326. Об отходе королевском из /русской/ земли …

/Польский/ король же, видя мужество и крепкое стояние московских людей и срам свой и поражения литовским и немецким людям, пошел наспех из Московского государства... Народы Московского государства охрабренные Богом, стали против злодеев, и очистил Бог Московское государство начальников радением и ратных людей службою и радением и послали во все города. Во всех же городах радость была великая…

 

330. Царство государя царя и великого князя Михаила Федоровича всея Руси в лето 7121 /1613/ года.

Пришли же из всех городов и из монастырей к Москве митрополиты и архиепископы и из всяких чинов всякие люди и начали избирать государя. И многое было волнение всяким людям: каждый хотел по своему желанию делать, не вспоминая Писания, где сказано: "Бог не только царство, но и власть, кому хочет, тому даст; и кого призовет, того и прославит"… Бог же призрел православную христианскую веру и хотел утвердить на Российском государстве благочестивый корень и как древнему израильскому роду царя Саула, так и на наши слезы, глядя, призрел Бог и дал нам праведного государя. "Род праведных благословится, - говорит пророк, - и семя их в благословении будет". Так благословил Бог и прославил племя и родство царское, достославного и святого и блаженной памяти государя царя и великого князя Федора Ивановича всея Руси племянника, благоверного и Богом соблюдаемого от всех скорбей царя государя и великого князя Михаила Федоровича, всея Руси самодержца, сына великого боярского рода боярина Федора сына Никитича Юрьева.

 

(Полное собрание русских летописей. Т. 14. СПБ., 1910.)

 

МИНИН И ПОЖАРСКИЙ

Русская историческая песня

 

Как в старом то было городе,

Во славном и богатом Нижнем,

Как уж жил тут поживал богатый мещанин,

Богатый мещанин Кузьма Сухорукий сын,

Он собрал-то себе войско из удалых молодцов,

Из удалых молодцов – нижегородских купцов.

Собравши их, он речь им взговорил:

"Ой вы гой еси, товарищи, нижегородские купцы!

Оставляйте вы свои домы, покидайте ваших жен, детей,

Вы продайте все ваше злато-серебро,

Накупите себе вострых копиёв,

Вострых копиёв, булатных ножей,

Выбирайте себе из князей и бояр удалого молодца,

Удалого молодца воеводушку.

Пойдем-ко мы сражатися

За матушку за родну землю,

За родну землю, за славный город Москву.

Уж заполонили-то Москву проклятые народы, поляки злы.

Разобьем их, много перевешаем,

Самого-то Сузмунда-короля их в полон возьмем;

Освободим мы матушку Москву от нечестивых жидов,

Нечестивых жидов, поляков злых!"

Уж как выбрали себе солдатушки, молодые ратнички,

Молодые ратнички – нижегородские купцы,

Выбрали себе удалого молодца,

Удалого молодца воеводушку

Из славного княжеского роду-

Князя Димитрия, по прозванию Пожарского.

Уж повел их славный князь Пожарский

За славный Москву-город сражатися,

С нечестивыми жидами-поляками войной бранитися.

Уж привел-то славный князь Пожарский своих храбрых воинов,

Привел ко московским стенам;

Становил-то славный князь Пожарский своих добрых воинов

У московских у крепких стен;

Выходил-то славный князь Пожарский перед войско свое,

Как уж взговорил он своим храбрым воинам:

"Ой вы гой еси, храбрые солдатушки,

Храбрые солдатушки, нижегородские купцы!

Помолимся мы на святые на врата на Спасские,

На пречистый образ спасителя!"

Помолившись дело начали.

Как разбили-проломили святые врата,

Уж взошли-то храбрые солдатушки в белокаменный Кремль,

Как и начали солдатушки поляков колоть, рубить,

Колоть, рубить, в большие кучи валить;

Самого-то Сузмунда в полон взяли,

В полон взяли, руки-ноги ему вязали,

Руки-ноги вязали, буйну голову рубили.

Собралися все князья, бояре московские,

Собралися думу думати,

Как и взговоруют старшие бояре – воеводы московские:

"Вы скажите, вы бояре, кому царем у нас быть?"

Как и взговоруют бояре – воеводы московские:

"Выбираем мы себе в цари

Из бояр боярина славного –

Князя Дмитрия Пожарского сына!"

Как и взговорит к боярам Пожарский-князь:

"Ой вы гой еси, бояре – воеводы московские!

Не достоин я такой почести от вас,

Не могу принять я от вас царства Московского.

Уж скажу же вам, бояре – воеводы московские:

Уж мы выберем себе в православные цари

Из славного, из богатого дому Романова –

Михаила сына Федоровича".

И выбрали себе бояре в цари Михаила сына Федоровича.

 

(Русская историческая песня. Л., 1987. С. 131-133.)

Страница 1 - 3 из 3
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец | По стр.
© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru