Русь на путях к Куликову полю

В Орде вообще постоянно внимательно следили за тем, чтобы ни одно княжество не имело решительного перевеса над другими. В 1332 году Нижегородское княжество было соединено с Владимирским, что давало, после кончины суздальского князя, значительный перевес великому владимирскому и московскому князю Ивану Калите. После его смерти, Нижегородское княжество в 1341 году было соединено с Суздальским, получив разряд "великого". Впоследствии Суздальско-Нижегородское княжество будет участвовать в борьбе за главный, владимирский стол. Тверское княжество было заметно ослаблено постоянной борьбой с Москвой и, конечно, погромом 1327 года. Но в Орде, даже убивая тверских князей, следили за тем, чтобы и в Твери оставались "великие" князья из того же тверского великокняжеского рода. В середине XIV века усиливались связи Твери с Литвой, которые помогут Твери занимать весомое место в политическом раскладе на Руси в XIV веке, но из-за тесного сближения с Литвой, в конечном счете, Тверь окажется на обочине объединительного процесса русских земель.

 

***

Первым браком Семен Иванович был женат на литовке Августе, получившей при крещении имя Анастасия. Иван Калита женил Семена в 1333 году, когда княжичу едва исполнилось семнадцать лет. Летопись не уточняет, к какой ветви литовских князей принадлежала Августа, имя же, римское по происхождению, возможно, указывает на западные контакты и известную претенциозность родителя невесты.

 

Уже под 1341 годом летописи сообщают о женитьбе шестнадцатилетнего Ивана Ивановича на дочери князя брянского Дмитрия, сына смоленского князя Романа Глебовича. В 1345 году скончалась супруга Семена Ивановича и он женился вторично — на Евпраксии, дочери смоленского князя Федора Святославича. В том же году женились и оба его брата Иван и Андрей, но о кончине первой супруги Ивана Ивановича сведений нет. В 1346 году Семен женился в третий раз на дочери тверского князя Александра Михайловича, отослав свою вторую жену. Третья женитьба московского князя вызвала недовольство и родственников княгини, и церкви — брак пришлось утверждать в Константинополе. И само прозвание князя "Гордый", видимо, связано не столько с его политической деятельностью, сколько с чертами характера.

 

Браки сыновей Ивана Калиты довольно определенно были нацелены на укрепление союза русских земель в противодействие обозначившейся экспансии Ольгерда на восток, в том числе непосредственно на Московское княжество. Тот же 1345 год привел к существенному укреплению позиций Ольгерда в самой Литве: он вместе с братом Кейстутом внезапно напал на старшего брата Нариманта, занимавшего Вильно. Наримант бежал в Орду, а его брат и соратник Евнутий бежал сначала в Псков, затем в Новгород и, наконец, в Москву, где принял крещение под именем Ивана. Приняла крещение и вся сопровождавшая князя дружина.

 

В 1346 году Семен Иванович, как указано выше, по просьбе новгородцев, сел на столе в Новгороде. Сам факт утверждения московского князя в Новгороде был связан с тем, что до его приезда новгородские земли разорил Ольгерд с братом Кейстутом. Разорение и побудило новгородцев искать защиты и помощи у московского князя. Князь пробыл в Новгороде всего три недели, но, согласно Татищеву, "мног поряд в людях учини, и многу власть у посадника отъя, а смердь вся его любляше; и оставль наместника, сам иде на Москву".

 

Под 1347 годом летописи отметили "казнь от Бога на люди под восточною страною... бысть мор велик на люди". С Востока надвигалась чума — "черная смерть", которая унесет много жизней и в Европе.

 

В том же году, по сообщению летописей, "побиша немцы литву, убиша литвы 40 тысяч" (по Татищеву 14 тысяч). На следующий 1349 год Ольгерд отправил брата Кориада к Джанибеку просить помощи. На этом фоне, по сообщению В.Н. Татищева, возник конфликт между Семеном Ивановичем и Ольгердом, потому что обращение литовского князя в Орду в Москве было воспринято, как стремление Ольгерда организовать поход на русские земли. Московский князь направил своих послов в Орду, которые разъяснили Джанибеку, что "Олгерд съ своею братьею царев улус, а князя великаго отчину испустошил, и выдал царь Корольяда, ... киличеем (гонцам, оруженосцам. — А.К.) князя великаго, и его дружину; и дал посла своего Тотуя, и велел выдати... литву князю великому Семену". Не исключено, что именно московские послы разъясняли, будто помощь требуется Ольгерду для борьбы с верными Орде "улусами". И цели в данном случае Семен Иванович достиг: в 1349 году, по сообщению многих летописей, Ольгерд прислал послов в Москву и замирился с Семеном Ивановичем, который отпустил на Родину брата литовского князя Кориада. Но уже в 1352 году Семен Иванович попытался осуществить большой поход на Ольгерда, однако на пути к Смоленску, на реке Поротве его войско было встречено послами Ольгерда и был восстановлен мир. Намерение князя идти на Смоленск не было одобрено "братией" — князь распустил войско и вернулся в Москву.

 

Иван Калита стал великим князем после того, как похоронил всех своих братьев. У Семена Ивановича оставались два брата, каждому из которых отец завещал свою "треть". Пока братья были отроками, они послушно исполняли волю старшего, но их возрастание порождало и проблемы, которые Семену Ивановичу пришлось решать с помощью специального "докончания" к завещанию отца.

 

Потребность в более четком определении своих отношений с братьями у Семена Ивановича возникла около 1350 года (по Л.В. Черепнину, в 1350 — 1351 гг.). Текст договора дошел, к сожалению, с изъянами (грамота местами разорвана). Но основная направленность его очевидна — раздел Москвы на "трети" усиливал напряженность в отношениях между братьями. Как и в других городах, в Москве сохранялось традиционное самоуправление, и хотя сведений о московском вече в летописях нет, связанный с ним институт тысяцких ясно просматривается и становится важным фактором внутриполитической жизни в городе. Раздел города поднимал роль тысяцкого, поскольку он представлял неразделенную Москву. И борьба за разных кандидатов на эту должность явилась одной из причин серьезных размолвок между братьями.

 

Один из деятелей, повлиявших на взаимоотношение братьев — Алексей Петрович Хвост Босоволков. Как обычно, для того, чтобы понять существо расхождений между братьями-князьями, необходимо просмотреть имеющиеся данные об Алексее Петровиче. В 1347 году Алексей Босоволков с Андреем Кобылой ездили за тверской княжной, сосватанной московским князем. Следовательно, это был боярин, допущенный к самым укромным секретам великого князя и потому весьма влиятельным. Конфликт разразился вскоре после выполнения этого ответственного поручения. В "докончании" завещания Ивана Калиты именно с деятельностью Хвоста-Босоволкова связано обострение отношений Семена Ивановича с братьями, прежде всего с Иваном.

 

Договор написан как бы с двух сторон: со стороны великого князя, и со стороны его братьев. При этом великий князь советует и указывает, а младшие в знак согласия "кивают головой". В договоре есть статья, прямо предполагающая необходимость деятельности княжеских советников-бояр: "А кто имет нас сваживати..., исправы ны учинити, а нелюбья не держати, а виноватого казнити по исправе". Конкретным виновником "свады" в документе назван именно Алексей Петрович Хвост. В тексте напоминается традиционная для XIV века формула договоров: "А бояром и слугам вольным воля: кто поедет от нас к тобе к великому князю, или от тобе к нам нелюбьи ны не держати". А далее раскрывается смысл обстоятельств, потребовавших подписания письменного договора: "А что Олексе Петрович вшел в коромолу к великому князю, нам, князю Ивану и князю Андрею, к собе его не приимати, ни его детии, и не надеятися ны его к собе до Олексеева живота, волен в нем князь великий, и в его жене, и в его детех. А тобе, господине, князь великий, к собе его не приимати же в бояре. А мне, князю Ивану, что дал князь великий из Олексеева живота, того ми, Олексею не давати, ни его жене, ни его детем, ни иным ничим не подмагати их". Таким образом, из текста следует, что Алексей Петрович пользовался поддержкой именно Ивана Ивановича, и, как прояснится в дальнейшем, боярин Хвост был кандидатом на должность тысяцкого. Сам же пост тысяцкого при Семене Ивановиче занимал Василий Васильевич Вельяминов, имевший непосредственное отношение к составлению "докончания".

 

В договоре предусмотрено одно отступление от завещания Ивана Калиты, которое вряд ли могли безропотно принять младшие князья: Семен Иванович брал себе половину "тамги" (таможенного сбора), оставляя двум другим половину на двоих, и это же установление должно было перейти и на детей. Младшие "сступались" "на старейшинство": "соколничий путь, и садовници, да конюший путь, и, кони ставити,.. ловчий путь", то есть сборы главным образом с охотничьего промысла. Остальное — "на трое", но упомянуты в этой связи только "бортници" — собиратели или производители меда.

 

Л.В. Черепнин высказал предположение, что братья разошлись на вопросе отношения к Орде: младшие не были согласны с практическим отказом от какого-либо противостояния Сараю со стороны старшего брата. Резон в этом есть: новгородский летописец под 1348 годом ерничает по поводу того, что Семен Иванович не пошел помогать Новгороду в его сложной борьбе со свеями и немцами, московский же летописец оправдывает князя. Верно и то, что Семен Иванович старательно выбивал для Орды "выход", а народу такая старательность, естественно, не могла нравиться. Из последующих событий можно заключить, что в сторону Орды подталкивал князя и его тысяцкий Вельяминов, имевший отношение к составлению договора. Но свободы выбора у великого князя не было: избежать наплыва татарских "посольств" можно было только аккуратной доставкой в Орду "выхода". Поэтому другой причиной конфликта могло быть и недовольство младших князей пересмотром старшим завещания Ивана Калиты.

 

Но конфликт младших братьев с Семеном Ивановичем не получил продолжения. В 1352 году на Русь пришла "черная смерть", до того прошедшая по южным и восточным странам еще в 1346 году. И первым на ее пути оказался Псков, а затем и Новгород. Не исключено, что на сей раз "мор" пришел не с юга, а с запада, куда он был занесен "фрягами"-генуэзцами и иными купцами из Восточного Средиземноморья. Москву "черная смерть" поразила в 1353 году. В начале года (11 марта) скончался митрополит Феогност, за ним вскоре (26 апреля) Семен Иванович. 6 июня умер младший из братьев — Андрей Иванович. Будущий видный полководец Владимир Андреевич Храбрый родится на "сорочины" (сороковой день со дня смерти) отца — 15 июля. У Семена Ивановича не осталось и потомства: дети от первых браков умирали до года, также в детстве умирали и дети от тверской княжны, а последние два — Иван и Семен — умерли на одной неделе с митрополитом.

 

Московский стол и великое княжение наследовал Иван Иванович. Правление Ивана Ивановича, прозванного "Красным", вроде бы не оставило яркого следа в истории — слишком оно было кратким, да и сам князь не отличался какой-то решительностью, недаром вторым прозванием его было "Кроткий". Но именно при Иване Ивановиче произошел раскол московского самоуправления.

 

Главным событием, вскрывшем глубину раскола московского самоуправления, оказалось убийство в 1356 году тысяцкого Алексея Петровича Хвоста. Рогожский летописец, Симеоновская и некоторые другие летописи дают примерно один и тот же текст: "На Москве вложишеть дьявол межи бояр зависть и непокорьство, дьяволим научениемь и завистью убьен бысть Алексей Петровичь тысятьский февраля в 3 день,.. в то время, когда заутреню благовестять; убиение же его дивно некако и незнаемо, аки ни от когоже, никимь же, токмо обретеся лежа на площади. Неции же рекоша, яко втаю свет сотвориша и ков коваша на нь и тако всех общею думою, да яко же Андрей Боголюбый от Кучковичь, тако и сии от своеа дружины пострада. Тое же зимы по последнему пути болшие бояре Московьскые того ради убийства отъехаша на Рязань со женами и з детьми".

 

Никоновская летопись добавляет: "И бысть мятеж на Москве велик ради того убийства". А затем под 1358 годом сообщается, что Иван Иванович вызвал из Рязани боярина Михаила и зятя его Василия Васильевича. В этой фразе А.Е. Пресняков угадывал суть событий: Василий Васильевич, упоминаемый без пояснения — это последний московский тысяцкий Вельяминов, который называется в таком качестве в рассмотренном выше договоре братьев.

 

Таким образом, складывается следующая картина. Очевидно, при Иване Ивановиче Алексею Петровичу Хвосту удалось либо вернуть, либо отобрать у Вельяминова особенно важную в условиях ослабления княжеской власти должность тысяцкого. После этого, Вельяминов, видимо и уехал из Москвы в Рязань. Вопрос о том, почему соперник Алексея Петровича "отъехал" именно на Рязань, остается неясным, особенно если учесть обострение отношений между Москвой и Рязанью в 50-е годы (в 1353 году рязанцы вернули некогда им принадлежавшую Лопастну и намеревались отвоевать и другие территории по верховьям Оки). В 1356 году Алексея Петровича Хвоста убивают, а через два года из Рязани в Москву возвращается Василий Васильевич Вельяминов. Эти события показывают глубину разногласий в боярской среде, и, видимо, решение Ивана Ивановича о возвращении Вельяминова из Рязани было во многом вынужденным — Вельяминов никогда не был близок к Ивану Ивановичу.

 

Но Ивану Ивановичу было отведено лишь шесть лет: 13 ноября 1359 года он скончался, оставив девятилетнего сына Дмитрия. Московское княжество оказалось перед тяжелыми испытаниями, и неизвестно, куда бы повернули события, если бы на митрополии не утвердился Алексий.

 

ЦЕРКОВЬ И СВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ В СЕРЕДИНЕ XIV ВЕКА.

МИТРОПОЛИТ АЛЕКСИЙ

Произошедший в начале XIV века фактический перенос митрополичьей кафедры из Киева во Владимир и затем в Москву значительно поднял авторитет церковных иерархов и в решении светских вопросов, в частности, в решении непрекращающихся споров князей за права владения и наследования практически во всех городах и княжениях Руси. Большинство князей перед кончиной принимали схиму, и делали это с искренним раскаянием в совершенных прегрешениях. Как отмечалось выше, церковь освобождалась от непосредственных даней в пользу Орды. Но в Орде обязательно нужно было утверждать вновь поставленных иерархов, что также требовало немалых денег, а зависимость от Орды делала русское духовенство покорным и в отношениях с Константинополем. Но относительно большая свобода церкви и ее экономическая обеспеченность повышали ее авторитет и в глазах светских властителей, и в глазах населения. Кроме того, именно и только церковь оставалась организацией, сохраняющая единство на территории раздробленных и постоянно враждующих русских княжеств.

 

Сам Константинополь после разгрома его крестоносцами, а затем и завоевания большей части Малой Азии турками-османами, оставался столицей лишь обрубка некогда великой империи и раздирался внутренней борьбой, отголоски которой достигали и Руси. Внутреннюю слабость Константинополь стремился компенсировать дипломатической активностью. В сфере его особой заинтересованности изначально находились Рим, Русь, Орда, а к середине столетия к ним добавляется набирающая вес Литва.

 

В 1328 году, как говорилось выше, по инициативе Константинополя на Русь был поставлен грек Феогност. Феогност имел большое влияние в Константинополе и поддерживал тесные отношения с патриархом. Но особым почтением, и должным уважением к сану, он на Руси не пользовался. Феогноста нередко представляют слугой Москвы. На самом деле он был прежде всего слугой Константинополя, а затем Орды, которая поддерживала в это время Москву против недавно еще сильной Твери. А на Руси открыто возмущались "византийской" склонностью митрополита давать и с избытком получать взятки. Под 1341 годом новгородские и некоторые другие летописи сообщают о пребывании Феогноста в Новгороде: "Той же зиме прииде митрополит Феогнаст, родом Гричин, в Новъгород, со многыми людьми; тяжко же бысть владыце и монастырем кормом и дары". Дело дошло до того, что в Орде, вопреки давно установленному порядку, решили обложить данью сверхдоходы митрополита. Согласно вполне лояльной ко всем митрополитам Никоновской летописи, в 1342 году "неции же русстии человеци оклеветаша Феогнаста митрополита ко царю Чанибеку, яко много безчислено имать дохода, и злата, и сребра, и всякого богатства, и достоит ему давати тебе в Орду на всяк год полетные дани. Царь же проси у митрополита полетных даней". Митрополит отказался. И только после того как великий князь "подержал" митрополита "в тесноте", тот выплатил "посул" размером в 600 рублей. Этот сюжет есть и в Новгородской IV летописи, согласно которой митрополита "самого яша и измучиша", после чего он "положи посула 600 рублев".

 

Третья женитьба Семена Ивановича в 1347 году привела к конфликту князя с митрополитом. По сообщению Рогожского летописца, "женился князь великий Семен, утаився митрополита Феогнаста, митрополит же не благослови его и церкви затвори, но олна (пока — А.К.) посылали в Царьгород благословениа просить". У Татищева в этой связи имеется оригинальное добавление: "Преосвященный Феогнаст митрополит име собор о делех духовных ко исправлению монастырей, служения и служителей церковных, и уставиша начало года сентевриа от 1-го числа. И списавше список, посла князь великий Симион Иванович с архимандритом Рождественским в Царьград к патриарху о благословении прося". Сообщение о введении "сентябрьского стиля", т.е. установления новогодия на 1 сентября, а не на 1 марта, уникально. До этого "сентябрьский стиль" иногда попадал на страницы летописей (в основном ростовских), так или иначе указывая на византийское влияние, но утвердится лишь в XV веке, когда и Новый год на Руси стали встречать 1 сентября. Что же касается "благословения" в Константинополе — оно было получено, естественно, не без "посулов".

 

"Благословение" Константинополя, похоже, не нормализовало отношений между московским князем и митрополитом. Имени митрополита нет в договоре братьев Семена, Ивана и Андрея, рассмотренном выше. Не часто упоминается имя митрополита и в других межкняжеских конфликтах. Но определенная пассивность высшего иерарха в немалой степени проистекала из-за неустойчивости положения в Константинополе.

 

В 40-е годы в Константинополе началась смертельная и предсмертная для самой Византии схватка. Сначала спор вроде бы шел в чисто богословской сфере: италийский грек Варлаам и Григорий Палама спорили о возможности познания Бога и соотношении сущности и энергии. В понимании Варлаама — это одно и то же, у Паламы — нечто совершенно самостоятельное друг от друга. Варлаам, ополчаясь на католическое "филиокве", акцентировал внимание на невозможности человеку стать рядом с Богом и познать его. Григорий Палама был последователем учения "исихазма" (от греч. "молчание", "покой", "тишина"). Паламисты-исихасты выросли из дохристианской традиции восточной мистики, которая и поныне привлекает внимание магически-оккультным аспектом. Исихасты ставили целью воспринять исходящий от божества "фаворский" свет посредством полного отрешения от личного и общественного путем молитвы и созерцания. Всякая деятельность, в том числе и физический труд, исихастами осуждались. Однако в ходе борьбы со своими идейными противниками они обнаруживали приверженность отнюдь не небесным идеалам. Спор между последователями Варлаама и исихастами мог бы остаться за стенами монастырей, если бы не приобрел политическое звучание.

 

 


Страница 2 - 2 из 6
Начало | Пред. | 1 2 3 4 5 | След. | КонецВсе

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру