Дар преподобного Серафима Саровского

— Что же чувствуете вы теперь? — спросил меня о. Серафим.

— Необыкновенно хорошо! — сказал я.

— Да как же хорошо? Что именно?

Я отвечал:

— Чувствую я такую тишину и мир в душе моей, что никакими словами выразить не могу!

— Это, ваше боголюбие, — сказал батюшка о. Серафим, — тот мир, про который Господь сказал ученикам Своим: мир Мой даю вам, не якоже мир дает, Аз даю вам. Аще бо от мира были бысте, мир убо любил свое, но якоже избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир. Обаче дерзайте, яко Аз победил мир. Вот этим-то людям, ненавидимым от мира сего, избранным же от Господа, и дает Господь тот мир, который вы теперь в себе чувствуете; мир, по слову апостольскому, всяк ум преимущий. Таким его называет апостол, потому что нельзя выразить никаким словом того благосостояния душевного, которое он производит в тех людях, в сердца которых его внедряет Господь Бог. Христос Спаситель называет его миром от щедрот Его собственных, а не от мира сего, ибо никакое временное земное благополучие не может дать его сердцу человеческому: он свыше даруется от Самого Господа Бога, почему и называется миром Божиим... Что же еще чувствуете вы? — спросил меня о. Серафим.

— Необыкновенную сладость! — отвечал я.

И он продолжал:

— Это та сладость, про которую говорится в Священном Писании: от тука дому Твоего упиются и потоком сладости Твоея напоиши я. Вот эта-то теперь сладость преисполняет сердца наши и разливается по всем жилам нашим неизреченным услаждением. От этой-то сладости наши сердца как будто тают, и мы оба исполнены такого блаженства, какое никаким языком выражено быть не может... Что же еще вы чувствуете?

— Необыкновенную радость во всем моем сердце!

И батюшка о. Серафим продолжал:

— Когда Дух Божий снисхолит к человеку и осеняет его полнотою Своего наития, тогда душа человеческая преисполняется неизреченною радостию, ибо Дух Божий радостотворит все, к чему бы он не прикоснулся. Это та самая радость, про которую Господь говорит в Евангелии Своем: жена егда рождает, скорбь имать, яко прииде год ея; егда же родит отроча, к тому не помнит скорби за радость, яко человек родился в мир. В мире скорбни будете, но егда узрю вы, возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возмет от вас . Но как бы ни была утешительна радость эта, которую вы теперь чувствуете в сердце своем, все-таки она ничтожна в сравнении с тою, которую Сам Господь устами Своего апостола сказал, что радости той ни око не виде, ни ухо не слыша, ни на сердце человеку не взыдоша благая, яже уготова Бог любящим Его. Предзадатки этой радости даются нам теперь, и если от них так сладко, хорошо и весело в дущах наших, то что сказать о той радости, которая уготована там, на небесах, плачущим здесь на земле!? Вот и вы, батюшка, довольно таки поплакали в жизни вашей на земле, и смотрите-ка, какою радостью утешает вас Господь еще в здешней жизни. Теперь за нами, батюшка, дело, чтобы, труды к трудам прилагая, восходить нам от силы в силу и достигнуть меры возраста исполнения Христова, да сбудутся на нас слова Господни: терпящие же Господа, тии изменят крепость, окрилотеют, яко орли, потекут и не утрудятся, пойдут и не взалчут, пойдут от силы в силу, и явится им Бог богов в Сионе разумения и небесных видений ... Вот тогда-то, наша теперешняя радость, являющаяся нам вмале и вкратце, явится во всей полноте своей, и никтоже возмет ее от нас, преисполняемых неизъяснимых пренебесных наслаждений... Что же еще вы чувствуете, ваше боголюбие?

Я отвечал:

— Теплоту необыкновенную!

— Как же, батюшка, теплоту? Да ведь мы в лесу сидим. Теперь зима на дворе, и под ногами снег, и на нас более вершка снегу, и сверху крупа падает... Какая же может быть тут теплота?!

Я отвечал:

— А такая, какая бывает в бане, когда поддадут на каменку и когда из нее столбом пар валит...

— И запах, — спросил он меня, — такой же, как из бани?

— Нет, — отвечал я, — на земле нет ничего подобного этому благоуханию. Когда еще при жизни матушки моей я любил танцевать и ездил на балы и танцевальные вечера, то матушка моя опрыснет меня, бывало, духами, которые покупала в лучших модных магазинах Казани, но те духи не издают такого благоухания...

И батюшка о. Серафим, приятно улыбнувшись, сказал:

— И сам я, батюшка, знаю это точно так же, как и вы, да нарочно спрашиваю у вас — так ли вы это чувствуете? Сущая правда, ваше боголюбие! Никакая приятность земного благоухания не может быть сравнена с тем благоуханием, которое мы теперь ощущаем, потому что нас теперь окружает благоухание Святаго Духа Божия. Что же земное может быть подобно ему!.. Заметьте же, ваше боголюбие, ведь вы сказали мне, что кругом нас тепло, как в бане, а посмотрите-ка, ведь ни на вас, ни на мне снег не тает и под нами также. Стало быть теплота эта не в воздухе, а в нас самих. Она-то и есть именно та самая теплота, про которую Дух Святый словами молитвы заставляет вопиять ко Господу: теплотою Духа Святаго согрей мя! Ею-то согреваемые пустынники и пустынницы не боялись зимняго мраза, будучи одеваемые, как в теплые шубы, в благодатную одежду, от Святаго Духа истканную. Так ведь и должно быть на самом деле, потому что благодать Божия должна обитать внутри нас, в сердце нашем, ибо Господь сказал: Царствие Божие внутрь вас есть. Под Царствием же Божиим Господь разумел благодать Духа Святаго. Вот это царствие Божие теперь внутрь нас и находится, а благодать Духа Святаго и отвне осиявает и согревает нас и, преисполняя многоразличным благоуханием окружающий нас воздух, услаждает наши чувства пренебесным услаждением, напояя сердца наши радостью неизглаголанною. Наше теперешнее положение есть то самое, про которое апостол говорит: Царствие Божие несть пища и питие, но правда и мир о Дусе Святе. Вера наша состоит не в препретельных земныя премудрости словах, но в явлении силы и духа. Вот в этом-то состоянии мы с вами теперь и находимся. Про это состояние именно и сказал Господь: суть нецыи от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, дондеже видят Царствие Божие, пришедшее в силе ... Вот, батюшка, ваше боголюбие, какой неизреченной радости сподобил нас Господь Бог!.. Вот что значит быть в полноте Духа Святаго, про которую святой Макарий Египетский пишет: я сам был в полноте Духа Святаго ... Этою-то полнотою Духа Святаго и нас, убогих, преисполнил теперь Господь... Ну, уж теперь нечего более, кажется, спрашивать, ваше боголюбие, каким образом бывают люди в благодати Духа Святаго!.. Будете ли вы помнить теперешнее явление неизреченной милости Божией, посетившей нас?

— Не знаю, батюшка, — сказал я, — удостоит ли меня Господь навсегда помнить так живо и явственно, как теперь я чувствую, эту милость Божию.

— А я мню, — отвечал мне о. Серафим, — что Господь поможет вам навсегда удержать это в памяти вашей, ибо иначе благость Его не преклонилась бы так мгновенно к смиренному молению моему и не предварила бы так скоро послушать убогого Серафима, тем более, что и не для вас одних дано вам разуметь это, а через вас для целого мира, чтобы вы сами, утвердившись в деле Божием, и другим могли быть полезными. Что же касается до того, батюшка, что я монах, а вы мирской человек, то об этом и думать нечего: у Бога взыскуется правая вера в Него и Сына Его Единороднаго. За это и подается обильно свыше благодать Духа Святаго. Господь ищет сердца, преисполненные любовью к Богу и ближнему — вот престол, на котором Он любит восседать и на котором Он является в полноте Своей пренебесной славы. Сыне, даждь Ми сердце твое! — говорит Он — а все прочее Я Сам приложу тебе, ибо в сердце человеческом может вмещаться Царствие Божие. Господь заповедует ученикам Своим: ищите прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам. Весть бо Отец ваш Небесный, яко всех сих требуете. Не укоряет Господь Бог за пользование благами земными, ибо и Сам говорит, что по положения нашему в жизни земной, мы всех сих требуем, т. е. всего, что успокаивает на земле нашу человеческую жизнь и делает удобным и более легким путь к Отечеству Небесному. На это опираясь, св. апостол Петр сказал, что, по его мнению, нет ничего лучше на свете, как благочестие, соединенное с довольством, И Церковь святая молится о том, чтобы это было нам даровано Господом Богом; и хотя прискорбия, несчастия и разнообразныя нужды и неразлучны с нашей жизнью на земле, однакоже Господь Бог не хотел и не хощет, чтобы мы были только в одних скорбях и напастях, почему и заповедует нам через апостолов носить тяготы друг друга и тем исполнить закон Христов. Господь Иисус лично дает нам заповедь, чтобы мы любили друг друга и, соутешаясь этой взаимной любовью, облегчали себе прискорбный и тесный путь нашего шествования к Отечеству Небесному. Для чего же Он и с небес сошел к нам, как не для того, чтобы, восприяв на Себя нашу нищету, обогатить нас богатством благости Своей и Своих неизреченных щедрот. Ведь пришел Он не для того, чтобы послужили Ему, но да послужит Сам другим и да даст душу Свою за избавление многих. Так и вы, ваше боголюбие, творите и, видевши явно оказанную вам милость Божию, сообщайте о том всякому желающему себе спасения. Жатвы бо много, — говорит Господь, — делателей же мало. Вот и нас Господь Бог извел на делание и дал дары благодати Своей, чтобы, пожиная класы спасения наших ближних через множайшее число приведенных нами в Царствие Божие, принесли Ему плоды — ово тридесят, ово шестьдесят, ово же сто. Будем же блюсти себя, батюшка, чтобы не быть нам осужденным с тем лукавым и ленивым рабом, который закопал свой талант в землю, а будем стараться подражать тем благим и верным рабам Господа, которые принесли Господину своему один вместо двух — четыре, другой вместо пяти — десять. О милосердии же Господа Бога сомневаться нечего: сами, ваше боголюбие, видите как слова Господни, сказанныя через пророка, сбылись на нас. Несмь Аз Бог издалече, но Бог изблизи и при устех твоих есть спасение твое. Не успел я, убогий, перекреститься, а только лишь в сердце своем пожелал, чтобы Господь удостоил вас видеть его благостыню во всей ея полноте, как уже Он немедленно и на деле исполнением моего пожелания поспешить изволил. Не велехваляся говорю я это и не с тем, чтобы показать вам свое значение и привести вас в зависть и не для того, чтобы вы подумали, что я монах, а вы мирянин, нет, ваше боголюбие, нет! Близ Господь всем призывающим Его во истине, и несть у Него зрения на лица, Отец бо любит Сына и вся дает в руце Его, лишь бы только мы сами любили Его, Отца нашего Небесного, истинно по-сыновнему. Господь равно слушает и монаха, и мирянина, простого христианина, лишь бы оба были православные и оба любили Бога из глубины душ своих, и оба имели в Него веру, хотя бы яко зерно горушно, и оба двинут горы. Един движет тысящи, два же тьмы. Сам Господь говорит: вся возможна верующему, а батюшка святой апостол Павел велегласно восклицает: вся могу о укрепляющем мя Христе. Не дивнее ли еще этого Господь наш Иисус Христос говорит о верующих в Него: веруяй в Мя дела не точию яже Аз творю, но и больше сих сотворит, яко Аз иду ко Отцу моему и умолю Его о вас, да радость ваша исполнена будет. Доселе не просисте ничесоже во Имя Мое, ныне же просите и приимете ... Так-то, ваше боголюбие, все, о чем бы вы ни попросили у Господа Бога, все восприимете, лишь бы только то было во славу Божию, или на пользу ближнего, потому что и пользу ближнего Он же к славе Своей относит, почему и говорит: вся, яже единому от меньших сих сотвористе, Мне сотвористе. Так не имейте никакого сомнения, чтобы Господь Бог не исполнил ваших прошений, лишь бы только они или к славе Божией и назиданию ближних относились. Но если бы даже и для собственной вашей нужды или пользы или выгоды вам что-либо было нужно, и это даже все столь же скоро и благопослушливо Господь Бог изволит послать вам, только бы в том крайняя нужда и необходимость настояла, ибо любит Господь любящих Его: благ Господь всяческим, щедрит же и дает и не призывающим имени Его, и щедроты Его во всех делах Его, волю же боящихся Его сотворит и молитву их услышит, и весь совет их исполнит, исполнит Господь вся прошения твоя. Однако опасайтесь, ваше боголюбие, чтобы не просить у Господа того, в чем не будете иметь крайней нужды. Не откажет Господь вам и в этом за вашу православную веру во Христа Спасителя, ибо не предаст Господь жезла праведных на жребий грешных и волю раба Своего Давида сотворит неукоснительно, однако взыщет с него, зачем он тревожил Его без особой нужды, просил у Него того, без чего мог бы весьма удобно обойтись.

Так-то, ваше боголюбие, все я вам сказал теперь и на деле показал, что Господь и Божия Матерь через меня, убогого Серафима, вам сказать и показать соблаговолили. Грядите же с миром. Господь и Божия Матерь с вами да будут всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь. Грядите же с миром!...

И во все время беседы этой с того самого времени, как лицо о. Серафима просветилось, видение это не переставало, и все с начала рассказа и доселе сказанное говорил он мне, находясь в одном и том же положении. Исходившее же от него неизреченное блистание света видел я сам, своими собственными глазами, что готов подтвердить и присягою".

ОЦЕНКИ БЕСЕДЫ
С.А. Нилус
В 1902 году духовный писатель С.А. Нилус получил от вдовы Мотовилова — Елены Ивановны — текст "Беседы". Он первым и опубликовал текст "Беседы" в 1903 году в газете "Московские ведомости" (№№ 195 — 197) под названием "Дух Божий, явно почивший на отце Серафиме Саровском". Это был сводный текст краткой и более обширной редакций "Беседы", записанных рукою Н. Мотовилова. Затем С. Нилус поместил "Беседу" в своей книге "Великое в малом" (М., 1903). В своем предисловии он писал: "Глубину значения этого акта торжества Православия не моему перу стать выяснять и подчеркивать, да он и не требует свидетельства о себе, ибо сам о себе свидетельствует с такой несокрушимой силой, что его значения не умалить суесловиям мира сего".

М.А. Новоселов
Духовный писатель М.А. Новоселов (О цели и смысле жизни. Вып. ХХI. Ч. 2. Вышний Волочок, 1909. С. 39 — 72) опубликовал сокращенный вариант "Беседы". В книге "Психологическое оправдание христианства" он пишет, что "Беседа" является "целым событием, огромным по своему религиозному смыслу".

Прот. Георгий Флоровский
Трудно переоценить значение этой беседы преподобного с Мотовиловым. Она оказалась нужна всем христианам: мудрецам и простецам. Очень ясно и емко сказал об этой беседе и ее значении для Православного мира протоиерей Георгий Флоровский, который поместил "Беседу" в своей книге "Столп и утверждение истины" (М., 1914): "Он был именно свидетелем, скорее чем учителем. И еще больше: его образ и вся его жизнь есть уже явление Духа. Преп. Серафим был начитан в отцах... В его опыте обновляется исконная традиция взыскания Духа... Святость преп. Серафима сразу и древняя и новая. "Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святаго Божьяго". И нет других целей, и быть не может, все другое должно быть только средством. Под елеем, которого не достало у юродивых дев Евангельской притчи, преп. Серафим разумел не добрые дела, но именно благодать Всесвятаго Духа. "Творя добродетели, девы эти, по духовному своему неразумению, полагали, что в том-то и дело лишь христианское, чтобы одне добродетели делать, а до того, получена ли была ими благодать духа Божия, достигли ли оне ея, им и дела не было"... Так со властию противопоставляется морализму — духовность. Смысл и исполнение христианской жизни в том, что Дух вселяется в душе человеческой и претворяет ее "в храм Божества, в пресветлый чертог вечного радования". Все это почти что слова преп. Симеона, ибо опыт все тот же (и не нужно предполагать литературное, влияние)... Дух подается, но и взыскуется. Требуется подвиг, стяжание. И подаваемая благодать открывается в некоем неизреченном свете... внутренне принадлежит византийской традиции. И в нем она вновь стала живой".

В.Н. Ильин
В 1925 году русский православный философ, профессор русского Богословского института в Париже, Владимир Николаевич Ильин (1891—1974) опубликовал книгу "Преподобный Серафим Саровский", где поместил и текст "Беседы". В.Н. Ильин, очевидно, считал текст "Беседы" не вполне адекватным, однако весьма ценным. Своеобразие этого текста, по его мнению, основано на собственном христианском опыте преподобного Серафима в соединении со святоотеческой мыслью. Вот что он написал об этом: "Острая, исключительная память и неустанное прилежание помогли ему (преподобному Серафиму — В.М.) овладеть Священным Писанием, святоотеческой, житийной и аскетической литературой в небывалых размерах. Про него можно было сказать, что он был как бы упитан святой письменностью и благочестивым преданием, и это до такой степени, что малейший изгиб его собственной, всегда творческой и оригинальной мысли, как плющом, обвивался свидетельством от Писания и святых отцов. Если присоединить к этому необыкновенный дар слова, который вообще лучше всего охарактеризовать словами философа как "способность обыкновенным языком говорить необыкновенные вещи", — то можно сказать, что Преподобный представлял пластический и богатый материал для формирования его силой Духа в образ "доброты древней", надмирной красоты... Задание его жизни было выполнено: духовно-прекрасная личность была сформирована, и Дух не замедлил осиять ее вечной славой в залог вечной и святой памяти. От Преподобного Серафима осталось мало написанного, да и это малое оказалось значительно ретушированным. Но и в таком виде оставшееся представляет неоценимое сокровище: сказанное им "на ухо" было возвышено и возвышается "с кровель".

Важнейший же момент его учения — о Святом Духе и о цели христианской жизни — был воспроизведен и записан исцеленным им Н. А. Мо-товиловым, человеком…образованным, умным и большой духовности".

Академик В.Н. Лосский
В "Очерке мистического богословия Восточной Церкви" В.Н. Лосский писал об этой "Беседе": "Этот рассказ об одном опыте содержит в своей простоте все учение восточных отцов о "гносисе" — познании благодати, которое достигает своей наивысшей ступени в видении Божественного света. Этот свет наполняет человеческую личность, достигшую единения с Богом. Это уже более святого Симеона Нового Богослова, где говорится, что экстатические состояния особенно свойственны лицам, природа которых еще не изменилась и которые не устроили своей жизни в Боге. Преображение тварной природы, начинающееся уже в земной жизни, есть обещание нового неба и новой земли, вхождение твари в вечную жизнь до смерти и воскресения. Немногие, даже среди самых великих святых, достигают этого состояния в земной жизни. Пример преподобного Серафима тем более поразителен, что он воскрешает в довольно близкую к нам эпоху святость отцов пустынников первых веков христианства, которая кажется почти невероятной для нашей веры, рассудочной и прохладной, для нашего ума, вследствие грехопадения ставшего "кантианским". Мы всегда готовы отнести к области ноуменального, к области "объектов веры", все, что не укладывается в законы или, вернее, привычки нашей падшей природы. Защита философским путем автономии нашей ограниченной природы, для которой недоступно опытное познание благодати, является сознательным подтверждением нашей бессознательности, отвращением от познания Бога, отвращением от света, противлением Святому Духу, раскрывающему в человеках полное сознание общения с Богом" (Глава "Божественный свет").

Прот. Всеволод Рошко
В своей книге "Преподобный Серафим: Саров и Дивеево" русский католик протоиерей Всеволод Рошко показал образец критического отношения к "легендам" Дивеева и тем не менее (в отличие от некоторых современных православных авторов, пошедших на заведомо обреченную попытку пересмотреть "Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря" священномученика Серафима Чичагова как недостоверную) полностью подтвердил, в результате анализа дошедших до нас текстов, относящихся к истории Дивеева, правоту оценок и достоверность фактов, изложенных в чичаговской "Летописи". Интересно его отношение к "Беседе". Процитируем его для широкой публики: "За исключением вступления, зачастую опускаемого издателями (и которое само по себе вызывает затруднения), "Беседа" представляет собой богословский текст на ЗО страницах (в издании И. Горяиновой). Его богословская конструкция отличается особой сжатостью и строгостью. На 10 центральных страницах (с 165 по 176) текст построен на трех десятках прямых библейских цитат и множестве цитат неявных (библейских, патриотических и литургических). Мотовилов, бывший к тому времени двадцати одного года отроду и имевший диплом по филологии и светской философии, вряд ли мог воспринять и тем более удержать в памяти этот отрывок — либо он должен был воспользоваться такой сверхъестественной помощью, какой, не имели даже священные писатели. Преп. Серафим обращался прежде всего к простым людям, и в беседах с ними умел найти точное слово. Трудно понять, почему он облек свое обращение, адресованное главным образом мирянам всех сословий, в термины богословской науки.

Кроме того, этот текст вызывает доктринальные трудности, и с 1911 года он стал появляться с купюрами, (без первых четырех страниц (с 166 по 170). Именно этой произвольно цензурирований версии придерживаются наиболее критичные издатели В. Ильин и Г. Федотов ("Сокровища Русской Духовности"). В полном издании излагается вся история спасения от создания мира до основания Церкви; сокращенный текст начинается сразу с Беседы после Тайной Вечери. Очевидно, цензоры настояли на изъятии всего сказанного о создании человека".

А вот и другое место из книги прот. Всеволода Рошко: ""Беседа преподобного СерафимаСаровского с Н.А. Мотовиловым о цели христианской жизни"….. В ней преподобный учит, что цель всякой христианской жизни состоит в "стяжании Духа Святого", и ощутимо подтверждает это посредством преображения, которое делает его самого и Мотовилова сверкающими ярче солнца. Историчность этого эпизода не вызывает сомнений".

Хотя автор и утверждает, что текст Беседы "перед исторической критикой предстает в самом неблагоприятном свете" (прежде всего у Рошко не вызывает доверия фигура публикатора — С. Нилуса, опубликовавшего спустя несколько месяцев после "Беседы" в том же издании "протоколы Сионских мудрецов"), он вынужден признать: "В то же время знакомство с другими источниками подтверждает достоверность беседы Мотовилова с преп. Серафимом и побуждает верить в изложенное в ней учение о Святом Духе".

***
Почти сразу после публикации "Беседы" начались и лукавые сомнения в ее достоверности. Одним из первых ответил на эти сомнения Н. Потапов: "Нашлись даже такие, которые увидали в беседе преподобного Серафима не истинное — согласное с учением Слова Божия и святых отцов Церкви — учение — понимание сущности христианской жизни, как жизни духовной — в Духе Святом, благодатной силой Его проходимой, а искажение этого учения в сектантском духе и направлении, в смысле мистицизма или западных квиетитов или наших мистиков старого и нового времени — Лабзина, иоаннитов и др. В оправдание своего суесловия эти клеветники ссылаются на то, что "Беседа преподобного Серафима…" есть не собственноручное писание преподобного, а запись по памяти, сделанная светским человеком… гнусное обвинение, исполненное самой невежественной лжи и лукавства. В этом мире почти всегда так бывает, что чем праведнее жизнь, тем больше страданий, чем выше и чище истина, тем яростнее нападение на нее и наглее клевета".

Заметим, кстати, что постепенно, по мере выяснения тех текстов Святых Отцов Церкви, с которыми "Беседа" преподобного Серафима находит перекличку, позиция скептиков изменилась: они уже не говорят, что "Беседа" не соответствует святоотеческому учению, но акцентируют другой момент: как мог Мотовилов запомнить слова преподобного?

Удивительно, как в таких подробностях мог Мотовилов запомнить и лишь со временем, через много лет, записать на бумаге эту замечательную беседу с батюшкой Серафимом. Можно допустить, что не все здесь изложено слово в слово. Но нельзя не упомянуть и о другом: отец Серафим сказал тогда своему собеседнику: "А я мню, что Господь поможет вам навсегда удержать это в памяти, ибо иначе благость Его не преклонилась бы так мгновенно к смиренному молению моему и не предварила бы так скоро послушать убогого Серафима, тем более, что и не для вас одних дано вам разуметь это, а через вас для целого мира..."

Беседа с преподобным — зенит жизни Мотовилова. У многих возникает вопрос: да за какие же заслуги Мотовилов был избран преподобным Серафимом в "сотаинники"? Почему именно ему доверил старец свои откровения о цели христианской жизни? Мотовилову недаром дано было общаться с преподобным Серафимом. Сегодня некоторые считают, что это могло быть и случайностью. Они не понимают, почему Мотовилову "повезло" и именно ему преподобный доверил свое сокровенное — о стяжании Святого Духа. Но у Бога случайностей нет. Серафим — значит огненный. Таким же "огненным" в вере был и Мотовилов — и преподобный это почувствовал. О том ему возвестила Сама Божия Матерь.

Богословское значение "Беседы" не умаляется, но со временем все более возрастает. Об этом можно сказать словами современного исследователя: "Горе нам, если мы, православные христиане, не сумеем воспользоваться этим спасительным достоянием для стяжания благодати Всесвятого Духа, к чему так настойчиво призывает нас преподобный Серафим Саровский. Его беседа с Н.А. Мотовиловым о цели христианской жизни поистине является бесценной жемчужиной из церковной сокровищницы, которою мудрый купец не будет пренебрегать. Духовное учение, представленное в беседе, должно восприниматься как новый осмысленный и воплощенный опыт многовекового святоотеческого наследия. Господь промыслительно вновь раскрывает его перед нами в словах преподобного отца Серафима, для того чтобы мы проснулись от духовного сна, и вспомнили о нашей Небесной Отчизне и о своем Богосыновстве, и все свои человеческие усилия направили к достижению безграничного совершенства, к которому всех нас призывает Отец Небесный" (Иеромонах Евмений Михалевский).