Всероссийский батюшка

Рассказ о житие святого праведного Иоанна Кронштадтского

Память святого праведного Иоанна Кронштадтского — 20 декабря (2 января)

Чем ближе подходила Россия к роковому рубежу 1917 года, тем более грандиозные фигуры великих молитвенников являлись миру.

Святитель Феофан Затворник, преподобный Амвросий и Варсонофий Оптинские, преподобный Варнава Гефсиманский, Радонежский, святитель Николай Японский …

Одним из таких святых был святой праведный Иоанн Кронштадтский.

Он родился в 1829 году в селе Сурском Архангельской губернии в семье причетника местной церкви Ильи Сергиева.

Родился он совсем слабеньким, и родители, опасаясь, что он не доживет и до утра, в ту же ночь его окрестили. После святого Крещения Иоанн окреп. Рос он тихим и любвеобильным мальчиком, любящим богослужения, так как чистое сердце всегда стремится к Богу.

Грамота туго давала будущему святому, и в десять лет он с трудом читал по складам.

"Не малая скорбь была у меня по поводу моей непонятливости… — рассказывал Иоанн Кронштадтский в своей автобиографии. — Скорбя о неуспехах учения, я горячо молился Богу, чтобы Он дал мне разум, — и я помню, как вдруг спала точно завеса с моего ума, и я стал хорошо понимать учение".

Семинарию Иоанн Кронштадтский закончил лучше всех своих сокурсников, и как первый студент, был послан за казенный счет учиться в Петербургской духовной академии.

Окончив в 1855 году курс, кандидатом богословия, он приехал в Кронштадт.

1.
Сокровенною тайной окружено появление Иоанна Кронштадтского на острове Котлине...

Нет-нет... Все известно тут по часам и минутам.

Благочинный Гдовского уезда Константин Петрович Несвицкий, переведенный ключарем Андреевского собора в Кронштадт, по слабости здоровья не смог занимать это место и передал его священнику Иоанну Ильичу Сергиеву, женившемуся на его дочери — Елизавете Константиновне.

Казалось бы, все просто, обыденно и отчасти даже расчетливо… О какой сокровенной тайне может идти тут речь?

Но ведь было и другое...

Было мистическое прозрение молодого священника Иоанна Сергиева, узнавшего в Андреевском соборе Храм, который он видел в тонком благодатном сне, как храм, в котором назначено служить ему…

С самых первых дней священнослужения отец Иоанн совершал Божественную литургию в высоком молитвенном настроении, что возбуждало во многих зависть, порождая клевету и доносы.

Было — и тут уже нет никакой мистики! — пятьдесят три года совместной жизни с матушкой Елизаветой, каждый день из которых они прожили целомудренно, подобно брату с сестрой.

Говорят, что отец Иоанн сказал своей невесте:

— На свете много счастливых семей. Поживем с тобою, матушка, для Господа...

Мы не знаем, была ли внутренне готова двадцатипятилетняя девушка к отказу от семьи, от детей... Понятно, что подвиг монахини в миру был тяжел для нее, хотя бы уже неожиданностью... Но ничем не выразила матушка Елизавета разочарования, подчинилась воле своего великого супруга-молитвенника. И всю жизнь, как свидетельствуют очевидцы, относилась к нему с благоговейной любовью и почтительностью.

За несколько дней до своей кончины, 17 декабря 1908 года, отец Иоанн Кронштадтский попросил передать матушке Елизавете: "Скажите жене, что она всегда со мной, и я всегда с нею".

Менее полугода жила Елизавета Константиновна вдовою.

21 мая 1909 года она причастилась последний раз, а на следующий день, утром, тихо отошла ко Господу.

Рассказывают, что все эти месяцы, Елизавета Константиновна продолжала думать о почившем супруге, как о живом.

— Мне все кажется, — говорила она, — будто Иван Ильич куда-то уехал, как бывало в Москву, и опять приедет.

Похоронили матушку в Кронштадте, возле Андреевского собора, где служил всю свою жизнь праведный отец Иоанн Кронштадтский, в левой стороне соборного садика 24 мая.

Через девяносто лет, на торжественную панихиду по матушке Елизавете, ставшей в супружестве сестрою святому праведному Иоанну Кронштадтскому, и приехали мы в Кронштадт.

2.
До революции в Кронштадте было больше сорока храмов.

Сейчас действует только собор Владимирской иконы Божьей Матери, построенный в 1882 году.

Семь лет строился дивный храм, семьдесят лет его пытались и не могли разрушить…

Говорят, что истратили тонны взрывчатки, но стены крепостной церкви остались непоколебимыми. Удалось обрушить только центральную маковку. Изуродованный, словно искусанный зубами злобствовавших здесь сил преисподней, храм и сейчас стоит, вознося в ввысь скелеты боковых восстанавливаемых маковок...

Собор похож на израненного, искалеченного в сражениях воина, и два креста, белеющие на кирпичной кладке фронтона, так легко уподобить боевым наградам на груди ветерана...

Храм в девяностом году возвращен Православной Церкви, но обустроена — если можно назвать это обустройством! — пока лишь часть нижнего храма "Утоли мои печали"...

Это вытянутое в длину, низкое — кажется, рукой можно дотянуться до ламп дневного света на потолке! — похожее на полуподвал помещение с затянутыми мешковиной стенами...

До этого служили в переоборудованной под церковь "Всех святых" квартире, рядом с собором... В принципе, места хватало и там, но отец Святослав, назначенный на Кронштадтский приход, сказал, что надо начинать служить в храме, а иначе неизвестно, когда удастся приступить к восстановлению его.

— Будем служить, — сказал он. — А там Бог поможет... Будем надеяться на Божию помощь и на заступничество святого праведного отца нашего Иоанна Кронштадтского. Это он ведь и освящал в свое время наш храм...

И, действительно...

Только первые мгновения ощущалась некая подавленность от вида окружающей нищеты и разора. Но началась литургия, зазвучали слова молитв и словно бы начал расти храм, вздымая вверх купола, в немыслимую вышину, туда, где предстоит Престолу Божью молящийся за нас святой праведный отец Иоанн Кронштадтский…

Ощущения, пережитые во время литургии в церкви "Утоли мои печали", в чем-то были сходными с теми, что описаны в воспоминаниях митрополита Вениамина (Федченкова).

"Мне однажды лишь пришлось сослужить о. Иоанну литургию в Андреевском соборе. И когда она началась, я взглянул на него? и вдруг меня пронизала мысль, или точнее, видение, созерцание, ощущение, которое мгновенно сформулировалось в уме моем следующими словами: "Какой ты гигант духовный!"

Не могу объяснить и сейчас, как и почему это узналось мною. Но только мне было совершенно очевидно, ясно и неотразимо, насколько он, несоизмеримо с нами, высок, совершен, свят.

Страх смущения проник в меня. И я, как бы защищаясь от силы духа его невольно прикрыл нижнюю часть своего лица служебником, продолжая созерцать страшную высоту батюшки.

И вдруг он протягивает левую руку свою к моей книжке и с силою говорит: "Не думай! Молись!"

Об этом же, только другими словами, говорил в своей проповеди в церкви "Утоли мои печали" и благочинный, протоиерей Валерий Швецов.

— Мы молились, и они были рядом с нами — матушка Елизавета и батюшка — Иоанн Кронштадтский. Наш батюшка был благочинным города Кронштадта. Он и остался им, и ему ведомо, когда будут восстановлены наши разрушенные храмы, когда будет восстановлен и этот храм, в котором не раз совершал он службу. Будем ему сомолитвенниками, сопечальниками...

3.
Тот, кто бывал на службе у отца Иоанна Кронштадтского, уже никогда более не мог забыть этого…

"Всех поражали прежде всего его возгласы.... — вспоминал архиепископ Евдоким (Мещерский), посещавший о. Иоанна еще студентом. — Он произносил их отрывисто, резко, громко, подчеркивая известные слова и придавая каждому из них особенный смысл и значение. Это не обыкновенное наше произношение — монотонное, певучее, мертвенное, а живое, глубокое, полное смысла и одушевления. Видно по всему, что слово льется из глубины чистой, глубоко верующей души, полно непоколебимой уверенности, силы и внутренней мощи. Это слово — плоть, слово — жизнь, слово — действие. И молился он также необыкновенно... Однажды во время утрени он подошел к жертвеннику, стал перед ним на колени, руки сложил крестообразно на жертвеннике, голову склонил на них. Под руками у него были, кажется, всевозможные записки с просьбой помянуть больных, умерших. Я смотрел на него из-за колонн. Волосы прядями ниспадали на плечи; весь он был освещен слабым утренним светом, едва-едва пробивающимся сквозь толщу утреннего северного тумана. Он находился в таком положении около десяти минут… Казалось со стороны, что он как бы умер, и перед нами было только его тело, оставленное, сброшенное его душой, как бы некая одежда" (выделено нами — Н.К.)

А вот другие воспоминания…

"Пришел я с отцом к Андреевскому собору еще до звона… Было темно: только половина пятого утра. Собор был заперт, а народу стояло около него уже порядочно. Нам удалось накануне достать от старосты билеты в алтарь. Алтарь в соборе был большой и туда впускали до 100 человек. Полчаса пришлось простоять на улице, и мы прошли через особый вход прямо в алтарь. Скоро приехал батюшка и начал служить утреню. К его приезду собор был уже полон. А он вмещал в себя несколько тысяч человек. Около амвона стояла довольно высокая решетка, чтобы сдерживать напор. В соборе уже была давка. Во время утрени канон батюшка читал сам. После утрени началась общая исповедь. Сначала батюшка прочел молитвы перед исповедью. Затем сказал несколько слов о покаянии и громко на весь собор крикнул: "Кайтесь!" Тут стало твориться что-то невероятное. Вопли, крики, устное исповедание тайных греков. Некоторые, особенно женщины, стремились кричать, как можно громче, чтобы батюшка услышал и помолился за них. А батюшка в это время преклонил колени перед престолом, положил голову на престол и молился. Постепенно крики превратились в плач и рыдания. Продолжалось так минут пятнадцать. Потом батюшка поднялся, пот катился по его лицу; он вышел на амвон"…

Эти воспоминания очевидцев показывают, кем был тогда для России святой праведный Иоанн Кронштадский, чем был Андреевский собор, в котором служил он...

— Наверное, не было тогда более посещаемого места в России, чем это... — говорит священник Геннадий Беловолов. — Здесь мистический центр нашего Отечества. Столько было произнесено здесь молитв, столько пролито слез покаяния...

И понятно, что этот собор сатанинские силы постарались уничтожить так, чтобы выкорчевать и саму память о нем.

Собор снесли в 1932 году, еще во времена безраздельного господства "ленинской гвардии", а в 1954-м, через год после смерти Сталина, на месте амвона, с которого говорил свои проповеди "всероссийский батюшка", поставили памятник вождю мирового пролетариата.

Мы обращаем внимание на даты, потому что это не просто осквернение, здесь зримо видно, как недобро сцеплено в нашей стране прошлое и будущее…

Посудите сами…

Убрать памятник сейчас требуют православные. Те, кого Ленин со своими приспешниками расстреливал и продолжал бы расстреливать и сейчас.

А защищают памятник точно такие же русские люди, для которых, после десяти лет правления нынешних ненавистников России и православия, Ленин сделался символом свершений и достижений нашего народа, которые вопреки всему все-таки достигались и совершались и при советской власти.

Самое страшное, что этих людей, которые сейчас защищают его памятник, сам В.И. Ленин непременно бы расстрелял при своем владычестве, хотя бы уже за то, что они слишком много думают о России, за то, что они не согласны, чтобы Россия была полигоном для отработки западных идей, хворостом для мировых пожаров...

И глумливо потирают руки нынешние прислужники сатаны: не объясниться, не договориться русским между собою, хоть и общий язык, но не услышат они друг друга, не дадут им друг друга услышать.

Воистину, заколдованный круг, и по нему — уже который раз! — гонят нас, и из которого не дают вырваться нашей стране.

Но пятьдесят три года молился на этом месте святой праведный Иоанн Кронштадтский...

Присыпанный песком полукруг за памятником — бывший алтарь...

Здесь стоял престол Божий. Здесь приносилась бескровная жертва…

Иоанн Кронштадтский обладал особым — недаром на иконах изображают его с Чашей в руках — литургическим видом святости.

Пятьдесят три года совершалась здесь батюшкой Всея Руси литургия… Всего — 19 345 литургий

Пятьдесят три года ежедневно предстоял он перед Богом, так же, как предстоит и сейчас…

Очевидцы вспоминают, как после возгласа "возлюбим друг друга", лобызая сослужащих священнослужителей в оба плеча, отец Иоанн говорил:

— Христос посреде нас живый и действуяй.

— Где Престол находился? — раздался невдалеке от меня голос.

— Вот там, в полукруге, где голубок сел… — ответил другой голос.

Я оглянулся, но не понять было, кто говорил. Лица у всех сосредоточенные, ясные... Только по присыпанному песком полукругу за памятником медленно шел голубь.

Начиналась панихида…

И как-то сразу стихла поднявшаяся в душе смута...

Воистину, на этом месте нет стен, но тут осталась великая благодать.

Никуда не ушла она, и потому так пронзительно ясно и звучали здесь привычные слова молитв.

И снова казалось, что от осознания — "несть человек, иже жив будет и не согрешит", так легко перейти к заповеди "возлюбим друг друга", и тогда и встанет посреди нас Спаситель "живый и действуяй"...

И так ясно виделось тут, что не ожесточение нужно, чтобы убрать воздвигнутый на месте великой православной святыни кумир, а молитвенная мудрость и сосредоточенный покой. И самое важное, не только освободить от кумира святыню, но и самим освободиться от вражды, столь искусно разжигаемой между нами... Только тогда просветлеет духовное зрение, только тогда восторжествует не вражда, а мир, который созидал своими молитвами праведный отец наш, святой Иоанн Кронштадтский.

Как удивительно здесь молиться!

Еще минуту назад вокруг был обычный сквер, шли мимо какие-то люди, прогуливались мамаши с колясками, старушки сидели на скамеечках, но вот начался молебен, и исчезло все... Словно бы невидимые поднялись стены разрушенного собора...

И только молитва звучала внутри этого храма.

Пятьдесят три года молился здесь святой праведный Иоанн Кронштадтский за Россию.

Его называли "святым батюшкой", тысячи и десятки тысяч богомольцев стремились к нему со всей России для молитвы и за его молитвой.

Желающих исповедаться иногда бывало до двух тысяч, и отец Иоанн ввел для них свою знаменитую общую исповедь. Сила ее была настолько велика, что даже люди, попавшие в храм случайно, ради простого любопытства, выходили оттуда глубоковерующими.

Являясь великим прозорливцем и пророком, грозно пророчествовал здесь святой Иоанн Кронштадтский о грядущих судьбах России в то время, когда большая часть русской интеллигенции постепенно отходила от веры и православной церкви, стремясь при этом повести за собой и весь русский народ.

"Чего только он же перенес! — писал о нем священномученик Серафим (Чичагов) — Поэтому воздвигнутый ему позор в печати, позор в театрах, позор между людьми, даже им облагодетельствованными, во время безумной революции, это было оскорблением не ему, конечно, великому всероссийскому молитвеннику, догоравшему еще яркой свечой за святую Русь пред небесным алтарем Всемогущего Бога, но невыносимым оскорблением нам, православным русским людям, всей России... Православие — вот о чем он говорил больше в последний год и при изнеможении шептал, как бы завещая нам защиту этого великого сокровища русского и вознося еще последние мольбы за всех нас, оставшихся для продолжения его святого дела".

И как, должно быть, важна была ему поддержка семьи!

Матушка Елизавета Константиновна была верной опорой своему брату — молитвеннику за Россию.

"Когда он, усталый, приезжал домой с треб или из храма Божия, — пишет в своих воспоминаниях воспитанница отца Иоанна, Р. Шемякина, — она торопилась снять с него сапоги, помочь раздеться и заботливо укрывала его, укладывая отдохнуть в постель. Тогда мертвая тишина водворялась в квартире: так ревниво оберегала тетя кратковременный отдых труженика-пастыря.

Могилка матушки Елизаветы Константиновны находилась в левой стороне бывшего соборного садика...

Сейчас здесь поднялись три клена.

Между ними и поставили мы деревянный крест.

Сюда, к могилке матушки, памятник Ленину повернут спиной...

И вот, звучали молитвы, и такое ощущение было, словно уходил Владимир Ильич, сам уходил, хоть это было и непохоже на него.

Но с другой стороны сказало же в молитве: "Боже духов и всякия плоти, смерть поправый и диавола упразднивый"…

Не выдерживают молитвы бесы...

Забегая вперед скажем, что памятник Ленину ушел все-таки с Соборной площади.

Ушел тихо и покорно.

Встал, сделавшись на полметра ниже, в соседнем сквере, не оскорбляя более собою того места, где служил перед Престолом святой праведный Иоанн Кронштадтский, где возносилась его молитва за нашу страну…

Отче наш. Иже еси на небесех!
Да святится Имя Твое в России!
Да приидет Царствие Твое в России!
Да будет воля Твоя в России!
Ты насади в ней веру истинную, животворную!..

 


Страница 1 - 1 из 2
Начало | Пред. | 1 2 | След. | КонецВсе

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру