Идти, куда Господь стопы твои направил

Рассказ о житие Святителя Иннокентия Московского

4.
В этой тесной избушке, засмотревшейся на ясную даль ленской поймы, на шестом году жизни и познал горечь сиротства будущий святитель. В возрасте сорока лет умер его отец и семья (мать и четверо детей) осталась без средств к существованию.

Чтобы помочь осиротевшей семье, дядя, диакон Дмитрий Попов, взял шестилетнего Ивана к себе и начал учить его грамоте и письму.

Успехи мальчика в учебе оказались поразительными — не прошло и года, как он уже читал в церкви за литургиею Апостол.

Мать тогда попыталась определить Ивана на место отца, но это не удалось — другая судьба, другое дело были назначены ему.

В девять лет мальчик отправился в Иркутск и начался учиться в здешней семинарии.

Через три года мать снова попыталась устроить сына на отцовское место пономаря в церкви Илии Пророка в Ангинском, но и на этот раз потерпела неудачу.

"И это, — как говаривал митрополит Иннокентий, — произошло потому, что мне суждено было служить не на Родине, а в Америке".

В иркутской семинарии за необыкновенные успехи в учебе, за трудолюбие и добронравие получает семнадцатилетний Иван Попов свою первую награду. Наградили его… новой фамилией.

Фамилия Попов собственно и не фамилией была, а служением деда. В Ангинском с такой фамилией-прозвищем жилось нормально, но в Ирутской семинарии, где почти все воспитанники были Поповыми, нужно было придумывать что-то, чтобы различать семинаристов.

Решили добавить к фамилиям названия сел, и воспитанники семинарии, подобно княжеским отпрыскам, превратились в Поповых-Тункинских, Поповых-Тайтурских…

Будущий святитель тоже стал тогда Поповым-Ангинским, но пробыл им недолго.

В 1814 году скончался глубоко почитаемого паствой епископ Иркутский Вениамин (Багрянский), и ректор семинарии решил увековечить его память, превратив имя владыки в фамилию самого лучшего своего воспитанника.

Так и стал Иван Попов-Ангинский — Иваном Вениаминовым…

И это тоже было знаком предстоящего ему служения…

5.
Всматриваясь в жизненный путь святителя Иннокентия, ясно видишь, что те непреодолимые препятствия, которые возводились на предстоящем ему пути, не просто разрушались Божьим промыслом, но сами включались в Божий Замысел, и без этих препятствий не осуществим был бы Путь, пройденный святителем.

Действительно…

Как лучший ученик, Иван Вениаминов должен был отправиться на учебу в Московскую духовную академию. Ректор Иркутской семинарии хлопотал об этом, и вопрос уже был решен, но произошло незапланированное им событие. Выпускник семинарии Иван Евсеевич Вениаминов женился на священнической дочери Екатерине Ивановне.

"А почему ректор не остановил моей женитьбы, — рассказывал потом сам святитель, — то причиной этого был весьма редкий и даже необыкновенный случай, а именно: река Ангара, отделяющая семинарию от монастыря (где жил наш ректор, и откуда он во все учебные дни приезжал в семинарию на целый день), в тот год (1817), при вскрытии своем, на многие дни прекратила всякое сообщение монастыря с городом. Лед на ней сначала прошел было почти совсем, а потом опять остановился на несколько дней и так плотно, что известный тогда в Иркутске монастырский послушник Иванушка перешел через него с одного берега на другой. А в это время мне пришла мысль жениться, и я успел подать просьбу, без позволения отца ректора, получить вид на женитьбу и даже начать сватовство. Не будь этого случая, — тогда, конечно, ректор не позволил бы подавать моей просьбы о женитьбе. И тогда мне пришлось бы ехать в Академию, а не в Америку".

Но так святитель Иннокентий рассуждал годы спустя, а тогда он был вполне счастлив, что жизнь его устраивается в Иркутске, который он полюбил и не хотел никуда уезжать отсюда.

Четыре года диакон Иоанн Вениаминов работал учителем в приходском училище, а когда освободилось место при Благовещенской церкви, был рукоположен в священники.

Вот, казалось, он и достиг всего, чего мог достигнуть.

У него было место священника, и в приходе его любили и уважали. У него был свой дом, была любимая жена, родившая ему сына. Кроме того, обладая необыкновенными способностями к занятиям механикой (Еще учась в семинарии, Иван Вениаминов изобрел и смастерил собственные водяные часы, а потом и карманные солнечные часы), священник Иоанн Вениаминов наладился изготавливать часы и музыкальные органчики с духовными гимнами, и этим ремеслом вполне прочно обеспечивал материальное благополучие своей большой семьи (вместе с отцом Иоанном Вениаминовым, жила его мать и его брат, а уже появились и свои дети).

Впереди была благополучная, достойная жизнь, и, слушая рассказы Ивана Крюкова приехавшего в ноябре 1831 года в Иркутск, иерей Иоанн Вениаминов никак не связывал с собою ни далекий остров Уналашка, ни населяющих его алеутов.

Между тем самому Ивану Крюкову его духовный отец весьма понравился и он не жалея сил уговаривал его поехать с ним на алеутские острова.

"Я был глух ко всем его рассказам, и никакие убеждения его меня не трогали, — вспоминал потом сам святитель. — Да и в самом деле, мог ли я, или был ли мне какой расчет, судя по человечески, ехать Бог знает, куда, — когда я был в одном из лучших приходов в городе, в почете и даже любви у своих прихожан, в виду и на счету у своего начальства, имел уже собственный свой дом, получал доходу более, чем тот оклад, который назначался в Уналашке?"

Между тем в начале 1832 года преосвященный Преосвященный Михаил (Бурдуков), епископ Иркутский получил указ Священного Синода, в котором приказывалось послать в колонии Российско-Американской компании на острове Уналашка священника, и объявил об этом по всему городу...

Добровольцев, однако, среди священников не сыскалось.

В Иркутске слышали не только рассказы Ивана Крюкова, но еще и хорошо были осведомлены о самоуправстве и тиранстве управляющих колониями.

Отказался и Иоанн Вениаминов.

"Когда, по распоряжение покойного преосвященного Михаила, были спрошены все священнослужители по всей епархии: не пожелает ли кто ехать в Уналашку, и если не пожелает, то почему именно? — в числе прочих подписался и я, что не желаю занять место, по причине отдаленности. И это написал я со всею искренностью, имея в виду, что ежели наши вдовы, живя и за десять верст от начальства, остаются без всего (тогда не было еще попечительства), то что же будет за десять тысяч верст! так я думал, так и говорил другим — своим собратьям".

Тогда епископ Михаил предложил избрать будущего миссионера из дьяконов по жребию. В качестве поощрения кандидата он сразу бы и рукоположил в священники.

Но и это поощрение не прибавило энтузиазма у кандидатов. Соборный диакон Малинин, на которого пал жребий, объявил, что он предпочитает идти в солдаты, чем ехать в Америку. (Кстати, этот диакон, однокурсник митрополита Иннокентия по семинарии, помер через семь лет в Красноярске солдатом, горько раскаиваясь в своем упрямстве).

И тогда вызвался ехать вполне благополучный и никем не принуждаемый к поездке иерей Иоанн Вениаминов…

О том, как случилось это, он рассказал сам…

По его рассказу получается, что ему довелось быть у преосвященного Михаила, когда к тому заехал проститься Иван Крюков.

Он снова "стал рассказывать об усердии Алеутов к молитве и слушанию слова Божия", и хотя Иоанн Вениаминов уже много раз слышал эти рассказы, сейчас они произвели на него необыкновенное впечатление. "Я вдруг и, можно сказать, весь загорелся желанием ехать к таким людям"...

7 мая 1823 года 26-летний миссионер со всей своей немалой семьей отправился в трудный и опасный путь. На следующий день добрались до Ангинского, отслужили молебен в церкви Ильи Пророка и, погрузившись на павозк (баржу), поплыли по Лене в Якутск.

Начался дливший больше года путь.

Только 29 июля 1824 года Иоанн Вениаминов прибыл с семьей на главный остров Алеутского архипелага Уналашку.

Уже 1 августа он отслужил на острове в ветхой деревянной часовне первую литургию и сразу взялся за возведение храма Вознесения Господня, который он строил своими руками вместе с островитянами.

У алеутов учился отец Вениамин их языку, а алеутов учил не только основам православной жизни, но и различным ремеслам. Алеуты оказались переимчивыми учениками, быстро осваивая неведомое им прежде мастерство. Еще более поразительными были успехи отца Иоанна Вениаминова. Очень скоро он освоил шесть наречий местных племен составил для самого распространенного на островах и алеутско-лисовского языка азбуку из славянских букв и грамматику и перевел на него Евангелие от Матфея, катехизис и наиболее употребительные молитвы.

На алеутском языке создан Иоанном Вениаминовым и краткий курс православной догматики и нравственности "Указание пути в Царство Небесное", который в дальнейшем многократно переиздавался и по праву считается одним из лучших катехизаторских курсов.

После десяти лет пребывания отца Иоанна на острове Уналашка все жители архипелага были им крещены. С благословения епископа Иркутского Михаила в 1829 году он совершил путешествие на Американский материк в Нушегак и здесь проповедовал Слово Божье жителям побережья Берингова моря и крестил уверовавших.

В 1834 году отца Иоанна перевели на остров Ситка в Новоархангельск, где он занимался просвещением индейцев-колошей.

6.
И об этом тоже рассказывал в царском дворце архимандрит Иннокентий (Вениаминов). Но еще он пытался объяснить великим князьям, что никакой его заслуги в этом нет.

"Могу ли же после этого я, говоря по всей справедливости, вменить себе в заслугу или считать за какой-нибудь подвиг то, что я поехал в Америку? — спрашивал святитель Иннокентий, будучи уже митрополитом Московским. —Равным образом, могу ли я присвоить собственно себе что-либо из того, что при мне или чрез меня сделалось доброго и полезного в тех местах, где я служил? Конечно, нет, по крайней мере, не должен. Бог видит, как тяжело мне читать или слышать, когда меня за что-либо хвалят, и, особенно, когда сделанное другими или, по крайней мере, не мною одним, приписывают мне одному"...

И это еще один урок, преподанный святителем в царском дворце великим князьям и самому наследнику престола, — урок смирения, кротости и величайшей скромности…

— И в самом деле, — говорил святитель. — Все мои путевые подвиги состоят именно только в том, чтобы двинуться с места, то есть решиться сесть в повозку или на судно, а там — если бы и захотелось воротиться да уж нельзя; а кто ж не захочет решиться и в ком не достанет на то силы, когда того требует дело или долг?

Эти слова святителя о подвигах, которые состоят именно только в том, чтобы двинуться с места, то есть решиться сесть в повозку или на судно, а там — если бы и захотелось воротиться да уж нельзя — можно считать благословением всему правлению Александра II.

Разумеется, и Александру II страшно было решиться на преобразование рабовладельческой империи в государство свободных людей, но, как говорил святитель, кто ж не захочет решиться и в ком не достанет на то силы, когда того требует дело или долг?

Александр II взошел на престол в год, когда задыхался в осаде Севастополь, а Россия терпела жесточайшее унижение.

Двадцать лет царствования Александра II преобразили страну. Бурный рост промышленности, строительство железных дорог, блистательные военные и дипломатические победы, территориальные приобретения, уступающие разве что приобретениям, сделанным в эпоху землепроходчества при Алексее Михайловиче, но главное - крестьянская реформа, уничтожившая установленное Петром I и его преемниками крепостное право.

И освободить свой православной народ из злого рабства европеизировавшееегося дворянства царю удалось потому, что молитвенно и духовно поддерживали его святители Филарет (Дроздов) и Иннокентий (Вениаминов).

19 февраля 1861 года Государь подписал составленный святителем, митропо-литом Филаретом (Дроздовым) манифест "О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей, и об уст-ройстве их быта".

Российская империя, наконец-то, переставала быть рабовладельческой страной...

7.
В 1838 году исполнилось пятнадцать лет миссионерского служения отца Иоанна Вениминова. Работа проделанная им за эти полтора десятка лет настолько огромна, что кажется непосильной для одного человека. Бесчисленные полные неожиданностей и опасностей поездки по диким островам, тысячи новообращенных, построенные зачастую собственными руками храмы, труды по созданию письменности народов населяющих тихоокеанские острова, переводы на них Евангелия и других богослужебных книг, научные исследования, фундаментальный труд "Записки об островах Уналашкинского отдела"…

Еще за эти годы накопился опыт организационной миссионерской деятельности, стало ясно, как надо поставить дело…

Причиною, мешающею успеху, отец Иоанн считал, недостаточность четырех священников, находившихся в то время в колониях, а так же разобщенность усилий их. Необходимо, было объединить усилия духовенства в колониях и учредить здесь благочинное ведомство.

С этими предложениями, по благословению иркутского епископа Нила и отправился отец Иоанн из Ситхи на корабле "Николай". Совершив кругосветное плавание, он прибыл в июне 1839 года в Петербург.
 
Так и сбылось предсказание алеута Ивана Смиренникова…

Он отправился в далекое путешествие, и путешествие это стало переломным в жизни миссионера.

В Петербурге отец Иоанн встретил живое участие со стороны членов Синода. Синод принял решение об учреждении постоянной Северо-Американской Духовной Миссии. За миссионерские заслуги перед Русской Православной Церковью Святитель Филарет (Дроздов), Митрополит Московский, возвел отца Иоанна в сан протоиерея.

Хлопоты с изданием книг на алеутском языке задержали протоиерея Иоанна Вениаминова в Санкт-Петербурге, и здесь, в ноябре 1840 года, он и получил печальное известие о кончине в Иркутске своей супруги Екатерины Ивановны...

Воистину, если бы и захотелось воротиться да уж нельзя…

Слыша голос Божий в событиях, протоиерей Иоанн пошел туда, куда Господь стопы его направил. Устроив своих детей, по совету Святителя Московского Филарета 29 ноября он принял монашество с именем Иннокентий в честь Святителя Иннокентия Иркутского и на следующий день был возведен в сан архимандрита. (Дочери отца Вениамина по Высочайшему соизволению были помещены в Патриотический институт в Санкт-Петербурге, а сыновья Гавриил и Иннокентий – в Санкт-Петербургскую Духовную Семинарию).

В декабре Святейшим Правительствующим Синодом учреждается новая епархия: Камчатско-Курильская и Алеутская с центром в городе Новоархангельске и первым архипастырем ее становится Преосвященный Епископ Иннокентий (Вениаминов), хиротония которого была совершена 15 декабря 1840 года в Казанском соборе Санкт-Петербурга.

8.
Одиннадцать лет неуклонно росло и крепло православие среди коряков, чукчей и тунгусов под управлением епископа Иннокентия. Тысячи километров Камчатки и Восточной Сибири пройдены им в заботах об устройстве новых духовных миссий, о подготовке клира из местных жителей Аляски и Сибири.

В апреле 1850 года владыка Иннокентий был возведен в сан архиепископа, а через два года к его епархии присоединена обширная Якутская область.

В Якутске, архиепископ Иннокентий не оставляет своих просветительских трудов, переводит на якутский и тунгусский языки книги Священного Писания, и в результате в апреле 1859 года в Троицком соборе города Якутска богослужения совершаются уже и на якутском языке.

С апреля 1865 года архиепископ Иннокентий становится членом Святейшего Правительствующего Синода, а по кончине Святителя Московского Филарета 5 января 1868 года назначается на кафедру древней Российской столицы…

"Господу угодно, - писал он, - чтобы и здесь, в центре России, в летах преклонных, я не оставался чуждым миссионерской деятельности, которой по воле Промысла Божия в отдаленных окраинах Отечества посвящена была моя жизнь с ранней молодости".

Сказаны эти слова по поводу учреждения Православного миссионерского общества, но применимы и ко всей деятельности митрополита Иннокентия во на московской кафедре. Будучи священноархимандритом Троице-Сергиевой Лавры, Митрополит Иннокентий организовал издание "Троицких листков", получивших широкую известность в верующем народе.

Почувствовав приближение своей кончины, Святитель Иннокентий 27 марта 1879 года, в Великий Вторник, попросил совершить над ним таинство Елеосвящения. 29 марта, в Великий Четверг, он приобщился Святых тайн, а 31 марта, в Великую Субботу, почил о Господе.

5 апреля 1879 года приснопамятный Митрополит Московский и Коломенский Иннокентий был погребен в Троице-Сергиевой Лавре. На его гробнице были сделаны две надписи: "Архиерейство твое да помянет Господь Бог во Царствии Своем всегда, ныне и присно и во веки веков"

9.
Так и завершился великий путь, начавшийся, в крохотной, засмотревшейся на ясную даль ленской поймы ангинской избе

Поразительно, но и сто восемьдесят лет спустя после рождения святителя Иннокентия, в семидесятые годы прошлого века, в этой избушке жили люди. Тогда еще и не надеялся никто на столь быстрое возрождение православия, тогда и близко к селу Ангинскому не было никакого действующего храма, но о том, что прежде ее жил в избушке святой, хозяйка избушки, как нам поведал экскурсовод, помнила.

— Великий святой жил здесь… — рассказывала она.

— А вы в книгах читали, что он святой или от родителей слышали?!

— Так и от родителей слышала, и сама знаю… — отвечала старушка. — Как же не святой, если до сих пор никакие продукты никогда в этой избе не портятся…

Под эти истории и возвращались мы из Ангинского в Иркутск.

И снова — Качуг… Харбатово… Манзурка… Половинка… Баяндай… — проносились мимо русские и бурятские городки и села, вставшие на водоразделе бассейнов великих русских рек Лены и Енисея...

Святитель Иннокентий тоже стоит как бы на водоразделе духовности Святой Руси и русской святости, возрожденной преподобным Серафимом Саровским, святителем Игнатием Брянчаниновым, святым праведным Иоанном Кронштадтским, сонмом мучеников, просиявших в страшные годы революции…

И вспоминая ангинскую, по-евангельски простую и чистую избу, в которой родился он, как-то особенно остро ощущалось, что такие святители, как Иннокентий и соединяют своим трудом историю прежней допетровской Руси с православной историей России, уходящей в третье тысячелетие…

Страница 2 - 2 из 2
Начало | Пред. | 1 2 | След. | Конец | Все
© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru