Патриарх всея Руси

Рассказ о житии святителя Ермогена, Патриарха Московского и всея Руси

10.

Страшная слепота поразила московских бояр.

 

Видели глаза, кого выбирают в цари, но не разбирали бояре, что делают, не ведали, что творят.

 

Патриарх Филарет оставался теперь единственной твердыней в Москве.

 

— Что всуе мететесь? — заклинал слепцов Гермоген. — Забыли, что наша христианская вера ненавидима в странах иноплеменных?

 

Не услышали его потерявшие от жадности разум московские бояре.

 

Они заключили с гетманом Жолкевским договор, чтобы пригласить на русский трон королевича Владислава, и открыли полякам ворота Кремля.

 

И сразу забытыми оказались разговоры о переходе королевича Владислава в православие. Забытою оказалась и присяга, которую принесли москвичи королевичу. Король Сигизмунд III потребовал теперь, чтобы Москва присягнула ему.

 

Бояре покрутили головами, почесали в затылках и согласились,

 

Оставалось только уговорить Гермогена. Уговаривать его пошли М.Г. Салтыков и Ф.И. Милославские. Им казалось, что они сумеют, если не уговорить патриарха, то хотя бы обмануть.

 

Но не удалось уговорить. Обмануть тоже не получилось.

 

— Я таких грамот не благословляю писать! — взглянув на протянутые бумаги, твердо сказал святитель. — И проклинаю того, кто писать их будет.

 

И никакие посулы, никакие хитросплетения лживых слов не смогли поколебать твердую волю патриарха.

 

Досадно стало тогда М.Г. Салтыкову.

 

Позабыв о почтительности, которой пытался прикрыться он, Салтыков выхватил нож и двинулся на патриарха, угрожая зарезать, если тот не подпишет грамоту.

 

— Не страшусь твоего ножа! — бесстрашно ответил святитель. — Вооружаюсь против него силою Креста Христова! Ты же будь проклят от нашего смирения в сей век и в будущий!

 

Кое-как Милославским удалось увести Салтыкова.

 

Грамоту о согласии на все требования Сигизмунда отправили, но под этой грамотой не было подписи патриарха.

 

Казалось бы, что может сделать один человек?

 

Гермоген находился в Москве, где всем распоряжались поляки и предавшиеся полякам бояре… Но необорима сила человека, если он вооружен такой верой, которая была у патриарха Гермогена. Твердо, как скала, стоял он, и ни хитростью, ни угрозами не удавалось предателям добиться от него уступок.

 

Нет, не беспомощным был в эти трагические дни патриарх.

 

Великая сила исходила от него, и вся Россия смотрела на Гермогена, как на главного своего заступника, как на последнюю надежду.

 

И пришел час святому Гермогену совершить свой подвиг во имя опасения православной Руси…

 

Этот час пробил 10 декабря, когда Петр Урусов — начальник татарской стражи Лжедмитрия — зарезал на охоте своего хозяина-самозванца.

 

Казалось бы, рядовое для смуты событие. Тушинский вор, царик, как называли его поляки, был не первым и не единственным самозванцем.

 

Однако сейчас, когда Москва была оккупирована поляками, патриарх Гермоген понял, что настал момент, когда можно переломить ход роковых событий и превратить бесконечную и бессмысленную междоусобицу в освободительную войну.

 

Это и сделал он.

 

Скоро из Москвы полетели в большие и малые города грамоты:

 

"Ради Бога, Судии живых и мертвых, будьте с нами заодно против врагов наших и ваших общих. У нас корень царства, здесь образ Божией Матери, вечной Заступницы христиан, писанный евангелистом Лукой, здесь великие светильники и хранители Петр, Алексий и Иона чудотворцы, или вам, православным христианам, все это нипочем? Поверьте, что вслед за предателями христианства, Михаилом Салтыковым и Федором Андроновым с товарищами, идут только немногие, а у нас, православных христиан, Матерь Божия, и московские чудотворцы, да первопрестольник апостольской Церкви, святейший Гермоген патриарх, прям, как сам пастырь, душу свою полагает за веру христианскую несомненно, а за ним следуют все православные христиане".

 

И произошло чудо!

 

Повсюду, в больших и малых городах Руси собирались отряды. Ратные люди и торговцы, дворяне и землепашцы, вооружившись, кто, чем мог, двигались к Москве, чтобы освободить ее от поляков.

 

Казалось, сама земля русская поднялась, чтобы очистить свою столицу от непрошеных гостей.

 

Тревога охватила изменников-бояр.

 

Михаил Салтыков снова пришел к патриарху.

 

— Это ты писал по городам, чтобы шли к Москве! — сказал он. — Пиши теперь, чтобы не ходили.

 

— Напишу… — безбоязненно ответил патриарх Гермоген. — Только вначале и ты, и другие изменники вместе с королевскими людьми выйдите вон из Москвы! Ну, а коли не выйдете, благословляю довести начатое дело до конца.

 

После этого разговора к покоям Гермогена была поставлена стража, чтобы никто не мог войти к патриарху.

 

Однако угрозы и утеснения на этом не кончились.

 

Снова и снова приходили к нему то Салтыков, то поляк Гонсевский и говорили:

 

— Вели ратным людям, стоящим под Москвой, идти прочь, иначе уморим тебя злою смертью!

 

— Что вы мне угрожаете? — отвечал патриарх. — Боюсь одного Бога… Благословляю всех стоять против вас и помереть за православную веру. Вы мне обещаете злую смерть, а я надеюсь через нее получить венец. Давно желаю я пострадать за правду!

 

Потом уговоры прекратились.

 

 


Страница 5 - 5 из 6
Начало | Пред. | 2 3 4 5 6 | След. | КонецВсе

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру