Исповедник правды

История Православной Церкви

Исповедник правды

Рассказ о житии святителя Филиппа, митрополита Московского и всея Руси

Память свт. Филиппа, митр. Московского и всея России, чудотворца – 9(22) января

Так повелось на Святой Руси, что в удаленных монастырях, в глухих пустынях не видимо для посторонних глаз духовно возрастали великие русские святые, чтобы в назначенный час, подобно преподобному Сергию Радонежскому, явиться миру со словами "Не скорби, чадо!".

Так во времена царя Иоанна Грозного и явился миру святитель митрополит Филипп…

НАЧАЛО ПУТИ

Уже сгущались зеленоватые сумерки.

Суденышко прыгало на волнах, задевая углом паруса за воду, когда впереди, неясно и неотчетливо, обозначилась земля.

— Кажись, прибыли... — сказал стоящий на носу судна помор.

— Значит, это и есть Соловецкий остров, где душу спасают… — проговорил другой мужчина. — Это здесь Герман, Савватий и Зосима и молились о нас...

Не отрываясь, смотрел он вперед на встающие, будто прямо из студеного моря, деревянные церкви.

Мореход еще раз быстро оглянул пассажира.

Он так и не узнал: что это за человек…

Крестьянский армяк лежал на плечах молодца, как богатая ферезь, да и, сговариваясь об оплате за проезд, он вложил в руку морехода дорогой перстень...

— Соловки... — вздохнув, ответил помор и перекрестился. — Монастырь тута...

Молодой мужчина тоже перекрестился.

Здесь, на краю русской земли, заканчивался его затянувшийся — от Москвы до Новгорода, от Новгорода до Ладоги, от Ладоги до Онеги, от Онеги до Белого моря — путь.

Молодого человека, не пожелавшего и при вступлении в монастырь назвать свое мирское имя, звали Федором, и принадлежал он к знаменитому роду бояр Колычевых…

КОЛЫЧЕВЫ

Бояре Колычевы веками строили с потомками Ивана Калиты Московское государство.

Дед Федора ездил послом в Крым, сидел наместником в Новгороде и погиб, защищая от врагов Иван-город… Отец служил при дворе, а крупный новгородский помещик, дядя Федора, ведал думу удельного князя Андрея Старицкого…

Богатство и почет окружали будущего святого с первых лет жизни.

Его и воспитывали так. Учили ратному делу, дворцовому обхождению, разным полезным в государственной службе наукам.

Федору было двадцать три года, когда у Государя родился наследник — будущий царь Иоанн Грозный. По преданию, по русской земле тогда прокатился страшный гром, молния блеснула, земля поколебалась...

Но недолго радовался царь Василий Иоаннович своему наследнику. Через два года Государь умер, простудившись на охоте.

Правительницей при малолетнем царе стала его жена — Елена Глинская.

Больше всего она боялась, что власть у ее маленького сына отнимут братья покойного Государя. Поэтому приказано было взять под стражу князя Юрия. Вскоре его тайно казнили. Младшего брата покойного царя — Андрея Старицкого отпустили на удел, но потом пришел и его черед. Самого князя заточили в темницу, а помещиков новгородских, служивших ему, повесили вдоль дороги из Москвы до Новгорода.

Ни Федора Колычева, ни его отца опала не коснулась, но именно в эти страшные дни благочестивый юноша ясно понял, что наполненная интригами служба при дворе — не его призвание. Ночью, не простившись ни с кем, он ушел из дома. Ушел налегке - без слуг, без вещей...

Путь его лежал на Великий Новгород…

ПРОЩАНИЕ С МИРОМ

Дорога перевалила через пригорок, и в теплом, настоянном на разнотравьи лугов летнем вечере потянуло липковатым запахом…

Это впереди, чуть в стороне от дороги, чернела виселица.

В ее пустых, распахнутых прямо в небо воротах, темно и неподвижно висел человек...

Федор скинул с плеча торбу и, опустившись на колени, перекрестился. Эта виселица была тридцатой по счету по пути из Москвы. Здесь, невдалеке от Новгорода, висел старший Колычев, приходившийся Федору дядей...

— Кака не имам плакатися, егда помышляю смерть, видех бо во гробе лежаща брата моего, безславна и безобразна… — произносил сейчас юноша слова покаянного канона.

Уходило солнце.

Густые тени тянулись от березовой рощи к дороге. Темно и страшно чернела посреди угасающего неба виселица.

— Владыко Господи Иисусе Христе, сокровище благих, даруй мне покаяние всецелое и сердце люботрудное во взыскание Твое... — звучал в сгущающихся сумерках голос.

Оставим его в жаркой тишине уходящего июльского дня 1537 года молиться за своих убиенных сродников, а сами вспомним, какое это страшное и чудесное было время. На Руси совершались тогда не только чудовищные преступления, но и великие духовные подвиги.

Федору Колычеву исполнился год, когда закончились земные дни святого Нила Сорского… Годы молодости Федора — время земной жизни Преподобного Александра Свирского, сподобившегося лицезреть саму Пресвятую Троицу…

Осознание особой роли Руси в христианском мире переполняло тогда душу русского человека, и святость на Руси была явлением обычным. Святые бродили по дорогам страны, совершали молитвенные подвиги, яростно спорили между собой, когда дело касалось устранения церковной жизни.

Шло великое преображение Русской земли, и дивное порою открывалось и глазам простых людей.

Федору Колычеву исполнилось восемнадцать лет, когда в новгородских вотчинах матери, "ни ветром, ни бурею, но повелением Творца своего Бога" вода в Волхове десять дней шла встреч течения.

В этом мире преображения жил, рос и воспитывался Федор.

По этой дороге духовного преображения и шел он сейчас.

ПОСЛУШАНИЕ

Федор Колычев был взрослым человеком. Он многое знал и умел. Но еще никогда не приходилось ему нуждаться, самому заботиться о своем пропитании.

Теперь предстояло постигнуть и эту суровую науку.

Федор шел на Соловки не прямой дорогой через Вологду, а через земли Новгородские. Где — пешком, где — на лодке.

На полпути к Соловкам, то ли на Свири, то ли на Онежском озере, была сделана остановка.

Здесь Федор нанялся в пастухи к крестьянину Субботе. Как замечает автор Жития, будущему пастырю "словесных овец" надо было прежде попасти овец бессловесных...

Где точно находилась эта деревня Киже (некоторые называют ее Хиже), выяснить не удается, но, очевидно, что она находилась где-то невдалеке от Яблонского острова, на котором в 1484 году оборвался путь возвращающегося на Соловки первого их инока преподобного Германа. Это, разумеется, всего лишь совпадение, но совпадение — знаменательное.

В деревне Киже Федор провел несколько месяцев.

Крестьянский труд всегда был нелегок, но вдвойне тяжел он для выросшего в богатстве и роскоши человека...

Федор не отступился. Избранный им путь требовал бесстрашия и смирения, и Федор прошел его до конца, испив всю чашу нужды и лишений.

Если бы, вступая в монастырь, Федор назвал свое звание, монастырское послушание оказалось бы для него короче и легче. Но ведь не в поиске легкой жизни пришел Федор Колычев на Соловки.

Поэтому и избрал он обычный суровый путь монастырского трудничества.

Полтора года перед постригом тяжко трудился он — валил лес, таскал камни, работал на огороде.

Шестнадцатый век — век суровых и грубых нравов.

Не раз и не два бывал Федор "уничижаем и бием от неразумных". Но и эти обиды переносил он с завидной кротостью.

ИНОЧЕСТВО

В ангельский образ постригли Федора только в 1540 году.

Нарекли Филиппом. Под этим именем и суждено было войти ему в русскую историю, в сонм православных святых...

Духовным наставником Филиппа был иеромонах Иона (Шамин) — ученик преподобного Александра Свирского.

Вспоминая о своем учителе, Иона учил Филиппа не только монастырскому и церковному уставу, но и тому христианскому смирению, достигая которого обретает человек неземное величие и силу.

Медлителен и неприметен путь духовного совершенствования.

В тихом послушании, в молчаливом уединении совершается он. Но проходят годы, и инок, смиренно движущийся по этому Пути, возвышается. Не интригами, не знатностью, не целеустремленностью своею, но волею Творца Бога…

Через десять лет пребывания в Соловецкой обители Филипп был первым по дарованиям и подвигам среди соловецких иноков. И когда игумен Алексей, так и неоправившийся после большого пожара, уничтожившего многие церковные и жилые здания монастыря, задумал сложить с себя бремя управления, выбор его остановился на Филиппе.

ПЕРВОЕ ПОСТАВЛЕНИЕ

Летом 1548 года в Новгороде Филиппа рукоположили в священники.

Он принял из рук архиепископа Феодосия игуменский посох.

— Вот отец вам... — сказал Феодосий, обращаясь к монахам. — Имейте его во образ Христов и покоряйтесь ему со всяким послушанием.

Здесь, в Новгороде, принимая игуменский посох, Филипп впервые открыл свое мирское звание.

Сделал он это, чтобы иметь возможность вступить во владение принадлежащей ему от рождения собственностью.

Богатства не нужны были Филиппу, когда он, добывая пропитание трудами рук своих, шел в монастырь. Не помнил о своих богатствах Филипп и проходя долгие годы послушания. Не нужны были земные богатства и иноку Филиппу.

Но игумен Филипп уже не мог пренебречь ими, ибо считал, что мирские богатства нужно употребить на восстановление монастыря…

Шаг этот нелегко дался Филиппу.

Ведь, проходя путь послушника и инока, он сознательно скрывал свое имя и звание, сознательно отказывался от всех льгот и послаблений. Отчего же теперь, сделавшись игуменом, он облегчает задачу себе? Нет ли тут искуса?

Горячо молился Филипп, чтобы Господь помог найти ему единственно верное решение. И Бог указал, что надобно делать…

17 августа 1548 года, уже на Соловках, Филипп совершил свою первую литургию в монастыре, а затем — небывалое дело в истории монастыря — "смиренно оставил игуменство и отошел опять в пустыню, приходя в монастырь только для причащения"...

Полтора года длилось новое пустынножительство Филиппа.

Полтора года начальствовал в монастыре возвратившийся на игуменство Алексий. И лишь когда преставился он, Филипп снова занимает его место... Вновь братия избрает его, вновь архиепископ Феодосий вручает ему игуменский посох.

СТРОИТЕЛЬ

Удивительно обширной оказалась деятельность нового игумена.

Почти все, что мы видим на Соловках, построено непосредственно игуменом Филиппом, или же согласно его замыслу.

Монастырские строения сильно пострадали от пожара, случившегося на Соловках в год вступления Федора в монастырь.

И сейчас, приступая к восстановлению монастыря, Филипп задумал заменить деревянные строения каменными, для чего устроил кирпичный завод.

Начал он с собора Успения Божией Матери.

В 1552 году новгородские мастера приступили к кладке, и через пять лет собор был уже освящен. Под церковью разместили хлебопекарню, а сбоку пристроили трапезную. Над трапезной поднялась колокольня, на которой, отмеряя время, били часы.

Одновременно заложили и Преображенский собор...

Шло строительство больницы для монахов и богомольцев, келий, скита на Заяцком острове. Там же строились "палаты", поварня и каменная пристань для судов.

В самой Соловецкой гавани Филипп насыпал холмы и воздвиг на них кресты, служившие для кораблей маяками. На Муксальмском острове устроили большой скотный двор, а в соловецкие леса запустили стада оленей.

Через весь остров проложили дороги, построили каналы и плотины…

Гидротехнические системы, созданные во времена игуменства Филиппа, и сейчас изумляют паломников. На острове около ста озер, 52 из которых соединены в одно — Святое озеро, дававшее монастырю питьевую воду и соединявшееся каналом с морем.

Удивительно обширна деятельность игумена Филиппа!

Вчерашний пустынножитель, он сделался теперь расчетливым хозяйственником, мудрым строителем, знатоком сельского хозяйства, гидротехником, ученым…

При игумене Филиппе была составлена первая карта Соловецких островов.

"И от мореходцев неутомленно истязаше о ходех корабельных, и о брезах, и об островах. И те мореходцы ему свои походы сметывают. И он, Филипп, ту смету счисливал в чертеж. И, по тих речам, не обленися исправлять и перебеливать".

Ничего лишнего не было в его келье — только иконы, книги и бумаги, стол да постель оленья.

И кто заходил к нему, никогда его праздным не видел.

Устраивая острова обители, Филипп немало думал и об обороне их - острова становились форпостом России в Белом море. "Смотряще яко стратиг и воевода. То и на листах смышляше кий волок развалити или реку на ину постель управити"…

Соловецкий монастырь был тогда крупнейшим землевладельцем в Поморье. Управление сотнями деревень и сел тоже лежало на плечах игумена.

Ему удалось пресечь разорительные поборы с крестьян. Для этого он нашел, воистину, самое мудрое решение — сократил до трех человек управленческий аппарат края.

Была налажена и централизованная торговля Поморья с центральными областями страны. Теперь продуктами был обеспечен не только сам монастырь, но и беломорские села.

Именно Филипп заложил основы процветания Поморского края.

Нельзя не дивиться результатам его работы.

И снова задумываешься, откуда черпал силы для бесконечно трудной и хлопотливой деятельности этот молитвенник, отшельник, беглец от мира...

Да именно в молитвах, в удалении от мира и черпал их. И будучи игуменом, часто удалялся он в пустынь и там предавался молитвам, спасаясь от власти суеты...

И, конечно, помощь святых основателей монастыря преподобных Германа, Зосимы и Савватия тоже поддерживала его в трудах. Собственноручно отремонтировал Филипп пришедшую в ветхость псалтырь, принадлежавшую преподобному Зосиме, любил совершать богослужения в его убогих ризах...

ВОЗВРАЩЕНИЕ В МОСКВУ

И пришел день, когда царь Иоанн Грозный вспомнил об удивительном соловецком игумене. Весной 1566 года он вызвал его "для духовного совета".

С тяжелым сердцем ехал Филипп в Москву. Ведомы были ему страшные перемены, произошедшие с государством в эти годы.

Сосланный на Соловки царский духовник, протопоп Сильвестр, рассказывал, что казни, переходящие в кровавые оргии, стали на Москве обычным делом.

Многие убиенные умирали, как святые мученики.

Посаженный на кол Дмитрий Шевырев пел канон Господу Иисусу Христу.

Молодой Горбачев перед казнью, взяв в руки отрубленную голову отца, молился, благодаря Бога, сподобившего их "неповинными убиенными быти".

Возвращался Филипп в Москву той же дорогой, которой тридцать лет назад уходил из Москвы...

В Новгороде именитые граждане поднесли ему хлеб и соль.

Со слезами умоляли они ходатайствовать перед Иваном Грозным за "свое отечество", Великий Новгород, над которым уже навис царский гнев.

И чем ближе подъезжал Филипп к Москве, где ждал его белый клобук митрополита и венец мученика, тем чаще встречались конные люди с привязанными к седлам метлами и собачьими головами — опричники.

Этими метлами царские слуги должны были вымести из царской земли измену, этими собачьими зубами выгрызть царских врагов...

Страшны были эти люди… Казалось, они вышли из пустых, распахнутых прямо в небо ворот виселиц, которые запомнил Филипп, проходя по этой дороге тридцать лет назад...

НОВОЕ СЛУЖЕНИЕ

Почему царь остановил свой выбор на игумене Филиппе, который в своем служении Богу не признавал никаких компромиссов?

Что это? Недальновидность? Ошибка? Наивность?

Конечно же, нет!

Необузданная жестокость и гнев, что вспыхивали в царе, пугали и его самого. Но Иван Грозный считал, что, даже проливая безвинную кровь, действует он в высших государственных интересах, исполняет то, что предначертано Богом исполнить ему.

Иван Грозный был глубоко верующим человеком.

Ревность его о внешнем и внутреннем церковном благолепии была искренней. И не покладистого царедворца, а истинного святого хотелось видеть Грозному во главе Русской Православной Церкви.

Иоанн Грозный надеялся, что и Филипп прозреет Высшую волю и станет не врагом его, а сподвижником, разделит с ним бремя ответственности.

И так и случилось.

Но Филипп был святым и прозревал многое глубже и дальше, чем сам царь... Он своими глазами видел бесчинства опричников, попирающих Божие заповеди, он видел, что занимаются эти опричники не столько уничтожением государственной измены, сколько собственным обогащением и утехами. Поэтому разногласия с Иваном Грозным начались у Филиппа с первых дней его пребывания в Москве.

25 июля в Успенском соборе Кремля состоялось торжественное постановление нового митрополита.

Иоанн Грозный подал Филиппу митрополичий посох.

— Жезл пастырства, отче, восприими, и на седалище старейшинства взыди и моли Бога и всех святых о нас и о наших детях и о всем православии... и подаст ти Господь Бог здравие и долголетие во веки веков, аминь! – сказал он.

— Мирно да будет и многодетное твое государство, и победно со всеми повинующимися тебе пребывает во веки и в век века... Здрав, здрав, здрав, добро творя, животоносен владыко самодержец, многолетен! — отвечал митрополит Филипп, принимая посох.

Слова эти не принадлежали ни Иоанну Грозному, ни Филиппу Колычеву.

Это — уставные, служебные слова, которые при поставлении должны произносить царь и будущий митрополит…

После споров, после всевозможных оговорок и условий, зафиксированных в договоре, эти уставные слова должны были казаться лживыми и формальными, но слова эти произносились перед Святым Престолом, и — вот оно чудо православной обрядности! — слова становятся реальностью, и на целых полтора года притихает опричнина. Ничего не слышно в это время в Москве о казнях…

ПОДВИГ МИТРОПОЛИТА

Но в январе 1558 года, вернувшись из неудачного литовского похода, Иоанн Грозный снова подпадает под власть злых духов, помрачавших его ум...

Первым был убит конюший царя, боярин Иван Петрович Челяднин…

Иван Грозный заставил престарелого боярина облачиться в царскую одежду и усесться на троне.

Как шут, кланялся он оцепеневшему от ужаса старику, называя его царем земли русской. Потом выхватил нож и ударил несчастного. Опричники дорезали старика и выволокли тело из дворца, бросили в навозную яму.

Следом за Челядниным были убиты князья И. А. Куракин-Булгаков, Д. Ряполовский, трое князей Ростовских.

Страшно стало на московских улицах…

Отряды опричников в плащах, с большими топорами разъезжали по Москве, рубили и душили людей без всякого суда и вины...

Так и наступало время подвига митрополита Филиппа.

Объяснение с царем произошло в храме.

— Только молчи! — попытался остановить Иоанн Грозный святого Филиппа. — Одно тебе говорю: молчи, отец святой! Молчи и благослови нас!

— Наше молчание грех на душу налагает и смерть наносит! — ответил Святитель.

— Ближние мои встали на меня, ищут мне зла: какое дело тебе до наших царских советов?

— Я — пастырь стада Христова...

— Филипп! — воскликнул Иоанн Грозный. — Не прекословь державе нашей, чтоб не постиг тебя гнев мой, или лучше оставь митрополию!

— Я не просил ее, Государь, не искал через других, не действовал подкупом для получения сана... — ответил Филипп. — Зачем ты лишил меня пустыни? Если дерзаешь чрез каноны, твори, что хочешь, но когда наступит время подвига, не должен я ослабевать.

Безбоязненно произнес эти слова митрополит Филипп.

Да и не он говорил это. Его устами говорила сейчас Святая Русь.

И вот, 22 марта произошла неизбежная развязка.

Иоанн Грозный явился на воскресную службу со своими опричниками.

Три раза подходил Иван Васильевич под благословение, но трижды не замечал его митрополит.

— Владыка святой! — обратился к Филиппу один из бояр. — Царь Всея Руси Иоанн Васильевич требует от тебя благословения.

Тогда митрополит и сказал, обращаясь к царю, но так, чтобы слышали все:

— Благочестивый государь! Кому приревновал ты, изменив так красоту своего лица? Отколь солнце начало сиять на небесах, не слыхано, чтобы благочестивые цари возмущали свою державу. Убойся Божия суда! Постыдись своей багряницы! Устанавливая законы другим, для чего сам нарушаешь их?.. Сколько страждут православные христиане! Мы, о, государь, приносим здесь Господу жертву чистую, бескровную о спасении людей, а за алтарем проливается христианская кровь, и напрасно умирают люди...

— Филипп! — гневно воскликнул царь. — Зачем испытываешь наше благодушие?! Тебе бы лучше быть единомысленным с нами!

Тяжело вздохнул в ответ митрополит.

— Тщетна тогда будет для нас вера наша... Тщетны и заповеди апостольские... — и, глядя прямо в глаза царю, добавил. — Не о тех скорблю, кто умирает мученниками. Что нынешние страдания по сравнению с вечной жизнью? О тебе скорблю, государь, о твоем спасении пекусь!

— Кончилось мое терпение, Филипп! — Иоанн Грозный ударил посохом об пол. — Теперь ты узнаешь меня! Увидим крепость твою!

С этими словами он и покинул церковь.

Он не замедлил с исполнением угрозы.

Уже на следующий день начались аресты…

Близких митрополиту Филиппу людей подвергли самым жестоким пыткам.

Снарядили посольство на Соловки — собирать улики против Филиппа.

А под Москвой в эти месяцы началась настоящая война.

Опричники выжигали села, убивали людей и скотину, подвергали неслыханным издевательствам женщин.

В эти дни убили племянника митрополита Филиппа — Ивана Борисовича Колычева.

Царь приказал привязать его в верхних каморах дома… В подвал вкатили несколько бочек пороха и подожгли. Раздался взрыв. Бревно, к которому был привязан Иван Борисович Колычев, взрывом вырвало из стены и отбросило вместе с несчастным юношей далеко в поле. Он был оглушен, но жив и невредим.

Нашедший его опричник отрубил ему голову.

Ее зашили в кожаный мешок и отнесли митрополиту.

— Это родственника твоего голова. Не помогли ему твои чары! — торжествуя, сказал принесший страшный подарок опричник.

КАЗНЬ

Страшное наступило на Руси время.

Моровая язва бушевала в ее пределах. Тянулась и все не кончалась неудачная и изнурительная для страны Ливонская война.

Но страшнее войны и эпидемии был кровавый разгул опричнины.

Казнили уже не людей, не семейства, а целые города и области.

В декабре 1569 года Иоанн Грозный выступил в карательный поход на Новгород, громя по дороге все города.

Опричники сжигали то, что не могли взять с собой. Мучили и убивали людей. Тысячи жителей Твери были зарезаны по приказу Грозного и утоплены в прорубях.

Не забыл Иоанн Грозный и узника из Отрочь монастыря. 23 декабря он отправил к святителю Малюту Скуратова...

Филипп ждал его. Еще три дня назад он сказал, что приблизилось время подвига, и в день смерти причастился Святых Христовых Тайн.

И вот Малюта вошел в келью.

Печать жестокости лежала на его лице.

— Владыка святой! — глумливо сказал он. — Подай благословение царю идти в Великий Новгород...

Святой Филипп не испугался, не отступился, не смалодушничал.

— Делай то, зачем ты послан ко мне… — сказал он. — Напрасно меня искушаешь, не похитить тебе лестию дар Божий…

Взбешенный, Малюта набросился на него и задушил святителя подушкой...

Когда Малюта Скуратов вышел из кельи, как свидетельствуют очевидцы, он не смог скрыть растерянности и волнения.

Малюта обругал настоятеля, обвиняя, что это небрежением монахов — от угара в келье — умер митрополит. Тут же он приказал вырыть могилу за алтарем церкви, в которую и зарыли мученика…

С этого дня Малюте Скуратову и самому оставалось жить всего три года.

Несчастливой оказалась судьба и у других гонителей святого.

Не сбылись надежды архиепископа Пимена занять митрополичий престол. Расправляясь с Новгородом, Иоанн Грозный надругался над Пименом, сослав его в Веневский монастырь.

Оклеветавший Филиппа соловецкий игумен Паисий тоже закончил свою жизнь в заточении на Валааме.

А Басманов, срывавший в Успенском соборе ризы со святителя Филиппа, был убит по приказу царя собственным сыном...

СВЯТОЙ

Оглядывая земную жизнь святого митрополита Филиппа, мы видим, что он не совершил в ней ничего такого, чего не мог бы совершить любой человек.

В тридцать лет отказался от богатств и почестей и подобно сирому страннику отправился в Соловецкий монастырь. Безусловно, шаг этот требовал решительности и истинной веры в Бога, но что мешает и нам уверовать и вооружиться подобной решительностью, чтобы вырваться из пустой и ничтожной суеты?

Поднявшись к вершинам власти, митрополит Филипп мужественно и бесстрашно обличал опричнину, без страха говорил Иоанну Грозному правду, но ведь и любому из нас не заказано мужество и бесстрашие.

Нужно только больше заботиться о собственной душе и не отрекаться ради сиюминутной выгоды от образа Творца, заложенного в нас...

ТОРЖЕСТВО ПРАВОСЛАВИЯ

Житие Филиппа, человека, прошедшего через все земные искусы и испытания, смиренно принявшего венец мученика, не обрывается в декабрьский день, когда в его келью вошел Малюта Скуратов.

Нет…

23 декабря 1569 года начинается жизнь небесного заступника, чудотворца Филиппа.

Первые чудеса были явлены им, когда мощи святого торжественно перенесли в родной Соловецкий монастырь.

Тогда в лесу придавило деревом плотника Василия. Три года не мог подняться он с постели и только молился святому Филиппу. И вот на рождество осиянный светом явился к нему во сне Филипп и сказал:

— Восстань, Василий! Будь здрав именем Господа и ходи!

Василий проснулся и. действительно, встал и своими ногами пошел в церковь, чтобы помолиться святому.

Излечился у гроба Филиппа и инок Исаия.

И вот, воистину Промыслом Божиим, как бы повторяется земной путь святого Филиппа. Из Отроча монастыря мощи его переносятся на Соловки. Отсюда начинает распространяться слава святого, здесь совершаются великие чудеса исцелений, и отсюда — уже в Славе Небесной! — снова возвращаются его мощи в Москву.

3 июня 1652 года на Соловки прибыло посольство царя Алексея Михайловича, возглавляемое патриархом Никоном.

Царь молил святого Филиппа простить Иоанну Грозному прегрешения, совершенные им против святого нерассудной завистью и неудержанием ярости.

Кончалось послание приглашением святого в Москву.

9 июля 1652 года столица торжественно встречала своего святого.

Из Успенского собора вышел крестный ход, предводимый митрополитом Ростовским Варлаамом.

За ним шел царь в золотом кафтане, с индийским посохом из слоновой кости, в шапке, усыпанной каменьями и жемчугом… Огромные толпы народа заполняли улицы...

Перенесение мощей святого Филиппа и торжественная встреча их в Москве так и вошли в нашу историю под названием — Торжества Православия...

Многие великие чудеса были совершены на гробе святителя в эти дни.

Совершались чудеса и в дальнейшем.

И сейчас молитвенно взывает к священномученику наша церковь:

— Первопрестольников преемниче, столпе православия, истины поборниче, новый исповедниче, святителю Филиппе, положивый душу за паству свою. Тем же, яко имея дерзновение ко Христу, моли за град же и люди, чтущия достойно святую память твою.

СУД НЕПРАВЫЙ

Угрозами, подкупом и посулами подручным царя удалось собрать иерархов, готовых лжесвидетельствовать на митрополита Филиппа.

Главенствовал среди них Пимен, честолюбивый архиепископ новгородский, мечтавший "восхитить престол" святого.

Враги Филиппа собрались на судилище в Успенской церкви.

Святому исповеднику предстояло испить горькую чашу клеветы, быть оклеветанным собственным, духовными чадами — монахами Соловецкого монастыря.

Но и тут не дрогнул святой Филипп.

— Благодать Божия да будет на устах твоих, чадо… — сказал он Паисию, перечислявшему его прегрешения. — Ибо льстивые уста против меня отверзлись. Не слышал ли слово Божие: кто речет брату своему "юроде", повинен есть геене огненной? Вспомни и другое изречение Святого Писания: что сеет человек, то и пожнет. Это слово не мое, а Господне.

Затем святой Филипп повернулся к Иоанну Грозному и промолвил:

— Отстань, государь, от нечестивых деяний! Светлостию сана своего не отсрочишь смерть, во всё вонзающую несокрушимые свои зубы... Помни, все собранное в мире остается на земле…

Закончив, святой Филипп хотел сложить с себя святительские одежды, но царь остановил его.

— Должно ждать приговора суда! — сказал он. — Завтра тебе еще служить литургию в соборе.

На следующий день был праздник архистратига Михаила.

Филипп стоял перед алтарем, готовясь совершить последнюю литургию. В это время в собор ворвалась толпа опричников во главе с Алексеем Басмановым. В руках у Басманова был свиток. Он объявил, что Филипп лишен сана, и опричники бросились на святителя, срывая с него митрополичьи ризы.

— О, чада! - воскликнул святой Филипп, обращаясь к прихожанам. — Скорбно сие разлучение, но я радуюсь, что сие ради церкви. Настало время вдовства ее!

Опричники сбили его с ног и выволокли из церкви.

Избивая метлами, повезли в Богоявленский монастырь.

— Не смущайтесь! — проповедовал Филипп толпе плачущих прихожан. — Вся сия смута от лукаваго! Но Господь нам помощник! Христос с нами, кого убоимся?!

В ЗАТОЧЕНИИ

В тот же день тюремщики, как бы по ошибке, запустили в темницу, где томился святой Филипп, голодного медведя…

Каково же было удивление их, когда наутро они увидели святого живым и невредимым! Медведь мирно лежал в углу и смотрел на молящегося человека.

Каким-то чудесным образом слухи о необыкновенном избавлении Филиппа от смерти тотчас распространились по Москве, и у ворот монастыря, где был заточен святой, все время стояли толпы горожан.

Из уст в уста передавались его последние слова.

Иоанн Грозный приказал увезти Филиппа из Москвы.

Теперь святого заточили в Тверской Отрочь монастырь.

Здесь и провел он последние дни.

Неустанная молитва согревала и укрепляла его… Все земное и страстное сгорало в этой молитве, и очищалась душа, готовясь к вечной жизни.

Житие Филиппа так повествует о тайне молитвенного предстояния Богу в его последний год:

"Кто ны разлучит от любве Божия, скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч? Яко тебе ради умерщвляемы есмы весь день, вменихомся яко же овцы заколения. Буди имя Господне благословенно от ныне и до века".