Святительская любовь
Рассказ о житии святителя Стефана Пермского
Каждому человеку Бог дает ангела-хранителя. Ангел-хранитель любит нас, дает нам добрые мысли и желания, помогает нам своей молитвой удерживаться от злого и радуется, когда мы его не делаем, помогает нам в добрых делах и охраняет нас от бед.
А алые ангелы находятся вдали от Бога и стараются противодействовать Ему и сеять всюду зло. Их называют не ангелами, а бесами; а первого ангела, который восстал против Бога, — диаволом, или сатаною".
Вот так, должно быть, просто отвечал и святой Стефан на вопросы Памы.
И этому не нужно удивляться, потому что Истина всегда проста.
Но Пама, слушая Стефана, не слышал его.
По-прежнему думал он, что Стефан такой же чародей, как и он, и так же, как и он, умеет сообщаться со злыми духами... И поэтому Пама и пытался разузнать: какую власть имеет Стефан над злыми духами и сильнее ли эта власть, чем та, которая есть у него.
И раз, и два, и три ответил ему Стефан, что никогда не зовет он в помощники бесов и не знает ни заклинаний, ни волшебных слов, чтобы остановить огонь... Одно только оружие и защита у него — молитва. Он, Стефан, молится Богу, и если угодно Богу защитить его, то эта защита окажется крепче любой другой.
И так они разговаривали весь день и всю ночь, и не ели, и не пили, и все это без толку.
"Аки на воду сеяв..." — напишет Епифаний Премудрый, подразумевая, что бессмысленно сеять зерна в воду.
А Пама, выведав, как ему казалось, всю правду и, убедившись, что святитель не умеет заклинать духов огня и воды, предложил пройти испытания...
Для испытания Усть-Вымские зыряне прорубили на льду посреди реки две проруби, а потом запалили пустую избу на краю села.
Когда они сказали, что все готово, Святитель встал.
— Пойдем, Пама... — сказал он.
— Так ты точно не умеешь заклинать огонь? — снова спросил Пама, испытующе глядя на Стефана.
— Нет! — ответил Стефан. — Не умею. Но пойдем, Пама. Пойдем на суд Божий.
И взяв за руку колдуна, повел к горящей избе.
И Пама пошел с ним.
Он все еще надеялся, что Стефан, не имеющий никакого заступничества у духов огня, испугается.
Но вот уже вплотную подошли к горящей избе, уже начала тлеть от нестерпимого жара одежда на Паме, и больно стянуло пересохшую кожу на лице... И всего несколько шагов оставалось, чтобы войти в огненную купель.
Пама искоса взглянул на Стефана и от удивления остановился — спокойным и отрешенным было лицо святителя. Ни тени сомнения или страха не различил на нем Пама... А Пама умел смотреть, всегда узнавая то, что пытались скрыть от него люди. Но нет... Не было на лице Стефана и скрытого страха.
— Чего ты замедлил, Пама? — сказал Стефан. — Уже недалеко идти...
И тогда нестерпимый страх проник в сердце смелого и умного Памы. Пораженный, понял он, что напрасными были его расчеты на малодушие соперника — не остановится он, а, держа за руку его, Паму, войдет в заполненную шумом огня избу.
— Пойдем... — повторил Стефан, и снова поразился Пама.
В голосе святителя не было и нотки торжества, только печаль и сострадание...
— Не навык я огонь обижать, — выдернув свою руку из Стефановой руки, проговорил Пама.
И снова ни тени торжества не промелькнуло на лице святителя.
— Тогда надо идти, Пама, в воду... — с печалью и состраданием произнес он. И кивнул на проруби, чернеющие посредине Выми. Белым паром дымящейся воды были окутаны они.
Пама сам придумывал и это испытание.
Взявшись за руки, Пама и Стефан должны были войти в одну прорубь и, пройдя метров сто подо льдом, выйти в другую.
— И воду... не навык... — с трудом выдавил Пама.
Он совсем растерялся.
Страх сковал его мускулы, и рядом со святителем Стефаном этот сильный и умный человек, искушенный во всяческих спорах, казался сейчас маленьким, трусящим за свою ложь ребенком.
Но иначе и не бывает…
Всегда ложь и хитрость, в какие бы одежды ни рядились они, кажутся ничтожными рядом с правдой. И если люди иногда и не замечают этого, то только оттого, что и сами лгут и не различают ложь и правду.
Но зыряне, сердца которых были чисты и просты, сразу увидели, что произошло. Сразу увидели они величие святого, принесшего им Слово Божие.
И тогда обида помутила рассудки их, и они бросились на Паму, чтобы растерзать его, но Стефан не допустил расправы.
— Отпустите его! — сказал он и добавил, что пути к спасению не закрыты ни для кого. Нужно лишь раскаяться в своих прегрешениях и, обратив мысли к Истинному Богу, молить Его о прощении.
И отступили зыряне от своего бывшего учителя и дали ему беспрепятственно уйти.
Мы не знаем, раскаялся ли Пама...
Известно только, что он ушел из Пермской земли(8) и видели его уже на Оби, за Камнем, как называли тогда Уральские горы. Там, у береговых остяков, основал он селение Алтым.
И словно бы вместе с Памой, все злые духи отступили от Пермской земли. Одна за другою росли по всем ее уголкам часовни и церкви.
10.
Пырос, Коряжма, Гам, Усть-Вымь...
Разрушая языческие капища и строя новые церкви, Стефан поднимался, вверх по Вычегде, и изменялось с его появлением само течение времени.
До Стефана сознание зырян, поддерживающих культ предков, замыкалось на недавнем прошлом, в котором жили деды и прадеды.
"И только приняв водное Крещение, — пишет современный исследователь, — они обрели будущий День, а также библейское прошлое. Погрузившись в реку христианской истории, они увидели тут же рядом с собой и пророков, и апостолов, и первых мучеников христианских, и Авеля, и Каина, и первого человека Адама" ...
Здешние события уже не смешивались в скопище случайностей, а превращались в Историю, наполненную смыслом и сокровенной красотою.
Святитель Стефан...
Семьдесят лет атеистической пропаганды, конечно, не прошли даром для нас, и сейчас современный человек, думая о святых, представляет их в образе немощных старцев.
Не вдаваясь в рассуждения о весьма относительной ценности чистого интеллектуализма, скажем только, что представление о святых, как немощных умом и телом стариках, совершенно неверное. И в физическом, и в интеллектуальном плане большинство наших святых были людьми выдающимися.
Святитель Стефан — убедительный пример этому.
Мы уже говорили, что он владел многими языками и никогда не довольствовался "бедным учением". Создание азбуки свидетельствует, что он был блестящим лингвистом, а ведь кроме этого он был еще и одаренным иконописцем, писателем, проповедником, строителем, организатором…
Перечисление профессий святителя можно вести бесконечно.
А ведь были еще бесстрашие, неутомимость, бескорыстие — качества которые всегда присутствовали в Стефане, чем бы он не занимался.
Не обойтись тут и без главного в нем – его служения Богу, его Веры, ибо эта Вера и помогала ему во всех трудах. И никто, даже самый талантливый и энергичный человек, не смог бы совершить без Божьей помощи и малой части совершенного Стефаном.
Поразительно наглядно проявилось это в воистину великом творении святителя Стефана – иконе, называемой сейчас "Зырянской Троицей".
Икона была написана задолго до знаменитого Рублевского образа и явилась новым для Руси прозрением догмата Живоначальной Троицы.
Впервые в иконописной традиции Стефан Пермский поместил на престоле Святой Троицы не три, а лишь одну чашу – чашу причастия, символ евхаристии. Впервые ангелы на иконе Стефана касаются друг друга крыльями, словно составляя из них единую завесу.
А в центре иконы - древо с тремя ветвями.
"Так, - отмечают исследователи, - понятным языком объяснялся догмат Святой Троицы. Ветви живут и плодоносят отдельно, но они – одно древо".
Многие прозрения, совершенные Стефаном, были повторены гениальным русским иконописцем, святым Андреем Рублевым.
И как бы то ни было, но образ соединения зырянского народа (зыряне были тогда иноязычным, политически-самостоятельным народом) с православной Русью перекликается с "Зырянской Троицей", которую, благодаря своему святителю, зыряне могли видеть в церкви.
Страница
5 - 5 из 9
Начало
|
Пред.
|
3
4
5
6
7
|
След. |
Конец
| Все
© Все права защищены
http://www.portal-slovo.ru
