Авторская песня как предмет литературоведческого, лингвистического и междисциплинарного изучения

Постановочным аспектом в литературоведческом изучении как авторской песни в целом, так и творчества отдельных поэтов-бардов, является вопрос о генезисе данного явления, актуальный при рассмотрении всех уровней художественного содержания и формы.

Научное исследование этой проблематики отчасти было намечено уже в одной из первых монографий об авторской песне, где ставился вопрос о ее связях с традициями романса и "студенческих" песен [27] . Однако впервые масштабное освещение истоков бардовской поэзии осуществлено в книге И.А.Соколовой, где этому вопросу посвящена отдельная глава. С опорой на многочисленные фольклорные источники и репрезентативный круг произведений поэтов-бардов различных поколений и стилевых ориентаций, автор работы последовательно рассматривает как преемственные, так и эстетически полемичные связи авторской песни с традиционным фольклором, в частности с народной лирической песней. Наиболее подробно эти связи выявляются на примере песенной лирики Б.Окуджавы, где велика роль фольклорных образов, народнопоэтического изображения природного мира, близких к фольклорной поэтике лексико-синтаксических особенностей – от традиционных эпитетов до различных типов повторов и параллелизмов. Далее внимание уделено сложному соотношению авторской песни с традициями бытового романса и лирической песни 1930-40-х гг. Как показывает И.А.Соколова, "поворот в сторону личности", обозначившийся в советской песне 50-х гг., оказался созвучным "зарождавшейся как раз в то время авторской песне" [28] . Устанавливается и влияние на жанровую систему авторской песни в целом и, в частности, на ряд произведений Б.Окуджавы, А.Галича многоплановой романсовой традиции, включая бытовой (городской), "жестокий", а также салонный романс, связанный с творческой деятельностью А.Вертинского. Восприятие этой фигуры в качестве предтечи бардовской поэзии позволяет распознать глубинную связь самой эстетики авторской песни с художественными экспериментами Серебряного века. Активное внедрение Вертинским театрального начала в песенную поэзию стимулировало развитие жанра песни-роли в творчестве многих бардов – от Ю.Визбора и М.Анчарова до А.Галича и В.Высоцкого.

В качестве важных истоков авторской песни анализируются И.А.Соколовой и творчество известных поэтов-песенников 30-40-х гг. (М.Исаковский, А.Фатьянов и др.), и такое синтетическое явление, как "театр песни", представленное именами Л.Орловой, М.Бернеса, Л.Утесова, К.Шульженко, Л.Руслановой. Примечательно, что и в среде самих поэтов-бардов возникало осознание этой генетической связи: как писал А.Городницкий, имея в виду Б.Окуджаву и других авторов 60-х гг., "их предтечей в военные годы был Марк Бернес, который среди грохота бомб и снарядов "ревущих сороковых" впервые открыл для нас… задушевную интонацию…" [29] .

Доказательно прояснены в работе И.А.Соколовой и связи авторской песни с "нетрадиционным" фольклором: с неофициальной культурой дворовых, блатных, лагерных песен, типологически близких бардовской поэзии демократизмом, развитым личностным началом и неподцезурным духом. В виде одной из иллюстраций подобного сопряжения могут быть рассмотрены случаи пародийного использования жанровых элементов блатной песни в раннем творчестве В.Высоцкого. В качестве непосредственной творческой "колыбели" для целого ряда бардов показаны и "кружковые" песни в двух своих разновидностях – песни студенческие и "кухонные" – "песни компании, интеллигентного круга людей" [30] . Проведенный анализ этих традиций, особенно активизировавшихся в послевоенные и "оттепельные" годы, позволяет убедительно выявить их присутствие и оригинальную трансформацию в стихах-песнях Б.Окуджавы и Ю.Кукина, А.Городницкого и Ю.Визбора, В.Высоцкого и Ю.Кима…

Предложенное И.А.Соколовой системное теоретическое описание многоразличных истоков бардовской поэзии несомненно нуждается в историко-литературном обосновании и уточнении, с опорой уже на индивидуальные художественные миры поэтов-бардов. Пока подобное масштабное исследование проведено в отношении творчества Б.Окуджавы – в диссертации Р.Ш.Абельской [31] , выводы которой могут иметь методологическое значение как для осмысления эстетики бардовской поэзии вообще, так и для изучения творчества конкретных авторов.

Рассматривая в качестве истоков окуджавской поэтики фольклорные и полуфольклорные поэтико-музыкальные жанры (советская песня, бытовой романс, городской фольклор, блатная песня, жанры традиционного фольклора и др.), выявляя поля взаимодействия фольклорной и литературной составляющих данной поэтики, грани между высокой поэзией и ее фольклорным, "площадным" переигрыванием, Р.Ш.Абельская формулирует суть культурной роли Б.Окуджавы-поэта, смысл которой – в своеобразной медиации: между высокой поэзией и низовым фольклором, между различными литературными и культурными эпохами. Нам представляется, что подобная медиация, а также синтез различных жанровых прообразов (песенных, поэтических, фольклорных) могут быть осознаны как типологические константы искусства авторской песни в целом.

Не менее значимо, что в результате многоплановых наблюдений над образным миром, жанровой системой, стилистикой, метроритмическим уровнем поэзии Окуджавы автор работы устанавливает, что элементы "песенности", черты музыкальной поэтики присутствуют не только в стихах-песнях, но и в обычной лирике Окуджавы, вовсе не предназначавшейся для песенного исполнения. Этот глубоко аргументированный в работе вывод дает одно из оснований для разговора об эстетической общности текстов поэтов-бардов, которая не сводится лишь к факту песенного озвучивания поэтических произведений. Данный тезис подкрепляется также в исследовании Р.Ш.Абельской изучением структуры стиха в песенной поэзии и суждением о том, что "специфика песенных стихов не может быть описана в рамках только силлабо-тонической теории стихосложения" [32] .

Актуальным и далеко не в полной мере осмысленным остается в работах об авторской песне вопрос о ее внутренней типологии и жанровой системе.

В ряде аналитических выступлений самих поэтов-бардов, обращенных к постижению эстетики авторской песни, создавались первые предпосылки для внутренней жанрово-стилевой дифференциации данного поэтического явления. Ю.Визбор в заметке "Нераздельность музыки, текста и исполнения" (1967) выделил ключевые как проблемно-тематические, так и жанровые направления развития бардовской поэзии в творчестве конкретных авторов: "Творчество поэтов-певцов включает в себя воспоминания военных лет Булата Окуджавы, сатирические зарисовки Александра Галича, романтические песни-сказки Новеллы Матвеевой, мудрые исповеди Юрия Кукина, песни-настроения Евгения Клячкина, гражданские песни Александра Дулова, антивоенные песни Владимира Высоцкого, лирику Ады Якушевой…" [33] . Здесь намечается важнейшее и для современного исследования авторской песни рассмотрение сложного, менявшегося во времени соотношения между двумя ее содержательными и стилевыми доминантами – лирико-романтической, исповедально-элегической – и балладно-трагедийной, сатирической, основанной на разработанной персонажной сфере и драматургичной сюжетной динамике. Подобная дифференциация просматривается и в суждениях А.Городницкого о творчестве различных бардов: "В отличие от лирических песенных монологов Б.Окуджавы, песни А.Галича, почти всегда персонифицированные, имели острый драматургический театральный сюжет…" [34] .

Начальные попытки научной типологии бардовской поэзии стали предприниматься уже в первых работах, посвященных этому материалу. Так, в монографии Ю.А.Андреева предлагается выделение "первого ряда" среди поющих поэтов, в который включается главным образом творчество Б.Окуджавы, В.Высоцкого, А.Галича и отчасти некоторых других авторов – тех, "кто задал еще в 50-70-е годы эталонный уровень авторской песни" [35] . Целостной типологии явления здесь пока не создается, но в качестве ее предпосылки разграничиваются "лирическая ветвь" авторской песни, ассоциирующаяся прежде всего с песенной поэзией Б.Окуджавы; "феномен публицистической песни", связанный с сатирическим творчеством А.Галича, а также особое направление "женской лирики в авторской песне" (Н.Матвеева, А.Якушева, В.Долина и др.).

Немалое значение для построения типологии авторской песни имеют критические очерки Л.А.Аннинского, объединенные позднее в книге "Барды" [36] . Осуществляя в целом продуктивный синтез мемуарно-автобиографического и научно-литературоведческого элементов, критик создает галерею портретов бардов разных поколений, творчество которых, наиболее значительное в эстетическом плане, ярко воплощало магистральные тенденции как в авторской песне, так и в поэтическом развитии второй половины ХХ в. в целом. Пути к созданию типологии прокладываются здесь прежде всего на основе разнообразного генезиса авторской песни: от "туристской", "костровой" песни (творчество Ю.Визбора, А.Городницкого); от традиций блатной песни (поэзия В.Высоцкого); от наследия городского романса (стихи-песни Б.Окуджавы). Очевидная недостаточность генетического критерия, не способного исчерпать многообразия конкретной творческой индивидуальности, отчасти восполняется в работе Л.А.Аннинского выявлением важнейших черт лирического "я", образных и стилевых доминант в стихах-песнях разных авторов. Так, особенно значимы с этой точки зрения психологические и социально-исторические характеристики лирических героев поэзии Ю.Визбора ("романтик послевоенного поколения, мальчик оттепельных лет" [37] ) и Ю.Кима ("заводной нрав человека, яростно докапывающегося до истины" [38] ); суждения о специфике романтики в песнях Н.Матвеевой, бросивших "вызов казенному коллективизму" [39] , о проблемно-тематических пластах творчества М.Анчарова ("послевоенная Россия во всей ее скудости, щедрости, злобе, великодушии, дури, доверчивости" [40] ) и поэта-"историка" А.Городницкого…

Ряд важнейших задач в исследовании авторской песни, в том числе в сравнительно-типологическом и контекстуальном аспектах, поставлен в работах Вл.И.Новикова "Авторская песня как литературный факт" и "По гамбургскому счету (Поющие поэты в контексте большой литературы)" [41] . Здесь выявлено различное соотношение литературной и музыкальной составляющих в творчестве разных авторов; выделены некоторые важнейшие жанровые формы бардовской поэзии (баллады, монологи, диалоги, песенные поэмы и др.); предложена градация между менявшимися поколениями поэтов; впервые в поле литературоведческого исследования введено несколько десятков имен авторов, творчество которых с точки зрения собственно художественной ценности пока еще никак не осмыслено. В типологическом плане выдвинута небезынтересная гипотеза о "ленинградской" и "московской" школах бардовской поэзии, причем при рассмотрении творчества ленинградских бардов (А.Городницкий, Е.Клячкин, А.Дольский, Ю.Кукин) возникают меткие наблюдения над навеянными "культурной "аурой" Петербурга-Ленинграда" чертами общности в художническом мироощущении, образности их поэзии: со "строгим стилем в песенном стихе… благородной сдержанностью чувств и ощущением причастности к традиции" [42] . Важно, что данные особенности песенной поэзии вписываются исследователем в широкий литературный контекст, соотносятся, в частности, с традициями "петербургско-ленинградской "письменной" шестидесятнической поэзии, с творчеством А.Кушнера, И.Бродского, В.Сосноры…" [43] . Вообще сформулированная Вл.И.Новиковым задача преодоления искусственной "изоляции авторской песни об общего контекста современной поэзии" [44] , пока еще присутствующей в литературоведческом сознании, кажется нам одной из наиболее значительных.

Малоизученным остается вопрос и о жанровой системе бардовской поэзии, складывавшейся на стыке литературной, песенной и фольклорной традиций. Чаще всего движение к построению жанровой типологии осуществлялось в рамках исследования творчества одного автора. Показательна, например, монография Н.М.Рудник [45] , где на материале творчества В.Высоцкого подробно изучен жанр литературной баллады, прослежена его эволюция и намечена внутрижанровая типология. Проанализированы здесь и циклические жанровые формы, с выделением таких разновидностей, как "циклы-комедии", "циклы-трагедии", а также циклы поэмообразной структуры.

Значительный шаг в осмыслении жанровой типологии авторской песни был предпринят в работе Л.А.Левиной [46] , представляющей серию более или менее автономных очерков о различных жанровых образованиях, ставших в том числе и результатом художественного переосмысления древних фольклорных жанров. Речь идет здесь о балладе, песенной новеллистике, утопических и антиутопических тенденциях, о жанрах песни-письма, песни-репортажа, фельетона,  исторической песни, песенной поэмы, цикла, о трансформации басенной, анекдотической и притчевой традиций. Новаторски поставлен вопрос о влиянии элементов театрального и кинематографического искусств на жанровое мышление некоторых поэтов-бардов. При очевидной продуктивности предложенного типологического подхода изолированное рассмотрение различных жанров, недостаточное привлечение материала творчества конкретных бардов не позволяют в рамках данного исследования прояснить различные системные соотношения между жанрами как в отдельных поэтических мирах, так и в авторской песне в целом. Нерешенной остается и задача по установлению корреляции между общей жанрово-стилевой типологией бардовской поэзии и иерархией жанров в творчестве одного поэта-певца. Литературоведению предстоит также исследование путей и факторов (как собственно эстетических, так и экстралитературных) эволюции жанрово-родовой системы песенной поэзии.

Прочной основой типологии авторской песни должен стать учет накопленного в литературоведческой науке опыта изучения творчества отдельных бардов.

В 2001 г. в издательстве "Вагант-Москва" вышел справочник "Пятьдесят российских бардов" [47] , остающийся пока единственным энциклопедическим источником по данной проблематике. В издании предложены краткие очерки творческого пути ведущих поэтов-бардов, сопровождаемые библиографическими списками и дискографией. Само установление круга этих имен может быть отчасти дискуссионным, но факт подобной каталогизации дает обширный материал для дальнейших, уже собственно литературоведческих изысканий.

На сегодняшний день в литературоведении намечено изучение творчества поэтов – основателей авторской песни – М.Анчарова и Ю.Визбора. В относительно кратких и в основном описательных работах И.А.Соколовой [48] , Вс.Ревича [49] , Л.А.Левиной [50]  присутствуют во многом предварительные наблюдения над жанровым составом, основными мотивами и некоторыми образами, значимыми для творчества этих художников. Однако обстоятельного исследования их творческой индивидуальности, роли в становлении авторской песни пока не предпринималось.

В центр исследовательского внимания до сих пор были выдвинуты главным образом три фигуры – В.Высоцкого, Б.Окуджавы и (в меньшей степени) А.Галича. Научное обоснование выделения подобного "микроконтекста" в бардовской поэзии было выдвинуто Вл.И.Новиковым [51]  и конкретизировано в обзоре конкретных перспектив сопоставительного изучения наследия трех крупнейших бардов. Наиболее значительными направлениями были названы исследование соотношений между лирическим и ролевыми "я" в их стихах-песнях, анализ жанровых доминант, принципов организации сюжета и персонажной сферы, а также прояснение сложного взаимовлияния стиха и прозы в их творчестве. В качестве актуального поставлен вопрос о специфике "музыкальности" и театрального начала в поэзии названных авторов. Нам представляется, что при всей неоспоримой важности изучения данного контекста, которая обусловлена прежде всего тем, что и В.Высоцкий, и Б.Окуджава, и А.Галич воплотили в своем творчестве ведущие тенденции бардовской поэзии в целом, –  все же узкая сосредоточенность исследователей лишь на этих трех фигурах, которая доминирует, например, в выпусках альманаха "Мир Высоцкого", существенно обедняет общую картину бардовской поэзии, не способствует объективной оценке реального места различных авторов в этом поэтическом направлении. Ведь более широкий литературоведческий анализ бардовской поэзии показывает, что, например, творчество А.Городницкого по художественному уровню, масштабности и глубине в освоении жизненного материала в целом не уступает поэзии А.Галича, а лирическая романтика песенной поэзии Н.Матвеевой или Е.Клячкина оказывается по степени эстетической значимости вполне сопоставимой с поэзией Б.Окуджавы… Вместе с тем опыт, приобретенный литературоведением в исследовании наследия трех крупных бардов, может и должен быть экстраполирован на изучение творчества и иных представителей данного поэтического направления.

Наибольшее число различных по формату и уровню исследований обращено на данный момент к творчеству В.Высоцкого. В 1980-е и начале 90-х гг. появляются новаторские по осознанию перспектив последующего осмысления творчества поэта-певца статьи Ю.Ф.Карякина [52] , С.И.Кормилова [53] , Н.А.Крымовой [54] ,  В.И.Толстых [55]  и др. В 1990 и 1994 гг. в Воронеже и Орле [56]  издаются специальные тематические сборники, где в работах Л.К.Долгополова, О.А.Бердниковой, Е.Г.Мущенко, Б.С.Дыхановой, Г.А.Шпилевой, Н.В.Фединой, Л.Я.Томенчук, И.П.Буксы, В.П.Изотова и др. предлагаются подходы к интерпретации проблемно-тематического уровня поэзии Высоцкого, ставится вопрос о рецепции поэтом-певцом классических, в частности пушкинской и блоковской, традиций, о соотношении лирического и ролевых героев, о музыкальных особенностях и стилевых константах его поэзии. Важным этапом в развитии высоцковедения становятся книги Вл.И.Новикова [57] , Н.М.Рудник [58]  и особенно А.В.Скобелева и С.М.Шаулова [59] . В последней из названных монографий впервые предпринята попытка целостного научного описания поэтической системы Высоцкого: проанализированы выразившаяся здесь концепция мира и человека, пространственно-временная система, фольклорные истоки образности, черты театральности художественного мышления. Анализ онтологических, духовно-нравственных оснований лирики поэта с разной степенью научной глубины был развит в позднейшей книге свящ. М.Ходанова [50] , в диссертационных исследованиях С.В.Свиридова [61] , Е.И.Солнышкиной [62]  и др.

Ключевой для углубления системного научного изучения наследия Высоцкого стала концепция творческой эволюции поэта-певца, предложенная в монографии и докторской диссертации А.В.Кулагина [63] . Глубоко аргументированное представление о четырех фазах художнического развития Высоцкого (1961-64 гг.; 1964-71 гг.; 1971-74 гг.; 1975-80 гг.) осознается сегодня как надежная методологическая база дальнейших исследований. Значимой предпосылкой для создания будущей научной биографии поэта стала книга Вл.И.Новикова в серии "ЖЗЛ" [64] .

Привлечению значительных исследовательских сил к изучению как творчества данного автора, так и бардовской поэзии в целом, способствовало регулярное издание Музеем В.С.Высоцкого в Москве выпусков альманаха "Мир Высоцкого" в 1997 – 2002 гг. Художественная картина мира Высоцкого получила в этих трудах многостороннюю интерпретацию. В собственно литературоведческом плане здесь существенны исследования хронотопа, жанровой системы и персонажного мира его поэзии, черты ролевой лирики, фольклорные традиции, проблемы генезиса и литературных связей, а также часто новаторские интерпретации отдельных произведений – "Романа о девочках" (А.В.Кулагин), "Охоты на волков" (Е.Г.Колченкова), "Райских яблок" (С.В.Свиридов), "Памятника" (В.А.Зайцев) и мн.др. Существенную значимость имела и регулярная публикация в альманахе "тамиздатских" и иных, недоступных прежде работ о Высоцком и авторской песне.

Органичное развитие и продолжение многие высоцковедческие исследовательские сюжеты получили в самарском и московском сборниках 2001 и 2003 гг. [65]  В первом особенно выделяются работы С.М.Шаулова об экзистенциальных аспектах лирики Высоцкого; В.П.Скобелева о сказовом элементе в его песенной поэзии и А.Е.Крылова о творческом обращении поэта к наследию А.Грина – это направление в исследовании литературных связей авторской песни видится особенно перспективным с учетом сознательной ориентации некоторых бардов (М.Анчарова, Н.Матвеевой и др.) на образный мир гриновской романтики. В сборнике 2003 г. постановочный характер имеет статья Ю.Б.Орлицкого об особом типе прозиметрии в текстах В.Высоцкого и А.Галича [66] . Выявление функций прозаических компонентов в песенно-поэтических текстах, включая авторские импровизационные комментарии, объемные прозаические названия многих песен, подзаголовки, посвящения, эпиграфы [67] , прозаические фрагменты-вставки внутри песенных текстов и др., – весомо для уяснения типологических черт поэтики авторской песни. Также в сборнике важны исследования фантастических образов в поэзии Высоцкого (В.П.Изотов), некоторых жанровых и тематических аспектов (М.Н.Капрусова, С.И.Кормилов, Е.И.Солнышкина и др.).

Параллельно и отчасти с творческой ориентацией на достижения высоцковедения свою динамику в 1990-2000-е гг. имело литературоведческое осмысление поэзии Б.Окуджавы и А.Галича.

В диссертационных исследованиях С.С.Бойко (1999) [68]  и Р.Ш.Абельской (2003) [69]  песенное творчество Окуджавы предстает как целостная художественная система: у Р.Ш.Абельской – в аспекте генезиса и литературных связей, у С.С.Бойко – в основном с точки зрения соотношения между элементами поэтики (образный, звуковой, метрический, лексико-семантический уровни) и особенностей диалога с литературной традицией. Важными вехами в освоении данной проблематики стали и тематические научные сборники, изданные в 1999 [70] , 2002 [71] , 2004 [72]  гг., а также носящие в большей степени мемуарно-эссеистский характер публикации материалов переделкинских конференций [73] .

В составленном на основе научных чтений в МГУ окуджавском сборнике 1999 г. предлагаются пути к целостной интерпретации основных мотивов и образов лирики Окуджавы (В.А.Зайцев, И.М.Дубровина, С.С.Бойко), осмысление места в ней фольклорной традиции (И.А.Соколова). Новаторский характер носят размышления Х.Г.Короглы о преемственности поэзии и исполнительской манеры Окуджавы по отношению к творчеству народных поэтов-певцов Древнего Востока. Социокультурные контексты творчества поэта 60-х гг. рассмотрены С.С.Лесневским, емко определившим окуджавскую поэзию как "спетую мифологию поколения и времени" [74] . Источниковедческую и текстологическую направленность имеют материалы Л.А.Шилова о звукозаписях поэта, а также А.Е.Крылова и В.Ш.Юровского, представивших библиографический список изданий Окуджавы, работ и отзывов о нем и его творчестве за период 1997-1998 гг.