Литература XVIII века

Екатерина II и Левшин: Русская мифология
Писательская судьба Василия Левшина сложилась не просто. Необыкновенно плодовитый автор (более 90 книг) не снискал популярности у современников. Но и потомки быстро забыли о нем: как известно, более века его произведения приписывались М.Д. Чулкову[i]. Тем не менее, без обращения к трудам Левшина, а особенно к его «Русским сказкам», наше понимание литературной политики Екатерины будет не полным.


[i] Только в 1933 г. В.Б. Шкловский исправил несправедливость.

>>
Екатерина II и Тредиаковский
А.С. Орлов сформулировал концепцию (Орлов 1935, 5-55), которую никто не ставил под сомнение: В.К. Тредиаковский, своим переводом «Приключений Телемака» Фенелона, вступил в неравный бой с Екатериной. Нападками на деспотию он испугал лицемерную императрицу, и в качестве отместки она подвергла смелого просветителя осмеянию и создала Тредиаковскому репутацию бездарного стихоплета. >>
Екатерина II и Фонвизин: о литературных контекстах «Вопросов и ответов».
В третьей части журнала Екатерины II и Е.Р. Дашковой «Собеседник любителей российского слова» были опубликованы «Вопросы и ответы с приобщением предисловия». Эта публикация – результат «сотрудничества» императрицы и Д.И. Фонвизина: писатель прислал в редакцию свой текст – «Несколько вопросов, могущих возбудить в умных и честных людях особливое внимание», а Екатерина решила напечатать его вместе со своими ответами. >>
Державин и русская журналистика 1760-1780-х годов: к вопросу о статусе торжественной оды
С именем Г.Р. Державина обычно связывают решающий этап истории пересмотра статуса торжественной оды. «Фелицу» называли «новым типом произведения», «неслыханным новшеством»; поэт «до неузнаваемости преобразил жанр», а «читатели должны были воспринимать <ее> как обновление поэтического языка». Эта традиционная научная схема допускает ряд уточнений. Изменение статуса оды стало возможным только после того, как была сформулирована новая концепция литературного творчества. >>
«Наука жить между людьми»: о литературной позиции журнала «Всякая всячина»
«Всякая всячина» не раз привлекала внимание исследователей. Подробно описывались политические контексты данного издания, его связи с западноевропейской журналистикой XVIII в. При этом те или иные научные схемы очень часто упрощали реальность или деформировали ее до неузнаваемости. Так, например, на первый план был выдвинут т.н. «спор о характере сатиры» – с нашей точки зрения, сюжет в истории «Всякой всячины» маргинальный. Главная же проблема осталась в тени – проблема формирования нового образа благородного человека, воспитания настоящего русского «honnête homme». >>
Екатерина II, В.П. Петров и «великолепная карусель» 1766 г.

Императрица провозглашает синтез идей империи и галантности. Для этого ей и нужны амазонки. Россия не просто «равна» другим европейским державам. Ее «галантность» восходит к глубокой древности и ничем не уступает не только современной Францию, но даже и древним Греции и Риму.

>>
Теория «Москва – Третий Рим» и ее место в русской культуре XVI-XVIII вв.
К числу наиболее известных работ, посвященных восприятию теории «Москва – Третий Рим» в русской культуре Нового времени, относится статья Ю.М. Ломана и Б.А. Успенского «Отзвуки концепции “Москва – третий Рим” в идеологии Петра Первого (К проблеме средневековой традиции в культуре барокко)» Ее непосредственная тема - семиотика петровского идеологического проекта новой столицы. Петербург Петра I рассматривается как своеобразная семиотическая проекция Рима и Ватикана на русскую культурную почву: название города («Санктпитербурх / Санкт-Петербург») и его герб (перекрещенные якоря) соотносятся с названием Рима – «города святого Петра» и с гербом Рима (Ватикана) – перекрещенными ключами. Сакрализация петербургского локуса в текстах петровской эпохи также рассматривается как трансформация сакрального римского пространства. При этом использование Петром I римской парадигмы и семиотической модели осмысляется как филиация теории «Москва – третий Рим». >>
Екатерина II, Карамзин и Шишков
В исследовательской литературе давно утвердилось представление о противостоянии «двух культурных мировоззрений – Шишкова и Карамзина, реакционера и либерала. Важнейшим эпизодом этой борьбы обычно называют «спор о старом и новом слоге», который привел в итоге к разделению литературы первой четверти XIX века на два лагеря – архаистов и новаторов. >>
Екатерина II и Тредиаковский
А.С. Орлов сформулировал концепцию (Орлов 1935, 5-55), которую никто не ставил под сомнение: В.К. Тредиаковский, своим переводом «Приключений Телемака» Фенелона, вступил в неравный бой с Екатериной. Нападками на деспотию он испугал лицемерную императрицу, и в качестве отместки она подвергла смелого просветителя осмеянию и создала Тредиаковскому репутацию бездарного стихоплета. >>
С.С. Бобров (1763-1810): Очерк жизни и творчества

Семен Сергеевич Бобров (1763–1810) – один из крупнейших и оригинальнейших поэтов своего времени, автор множества торжественных и духовных од, единственной в русской литературе описательной поэмы «Таврида» (1798) и религиозно-философской эпопеи «Древняя ночь вселенной» (1807-1809).
Полное, четырехтомное собрание своих стихотворений он издал в 1804 г. под заглавием «Рассвет полночи» (в четвертый том вошла «Херсонида» – вторая, расширенная редакция «Тавриды»). Лирика его разнообразна в тематическом и жанровом отношениях, но тяготел он преимущественно к религиозно-философской тематике, и современниками воспринимался как «певец ночей», мрачный провозвестник «кончины мира», вдохновлявшийся «ужасными сценами Натуры», картинами смерти и разрушения, катастрофами в мире природы и политики. Стихам Боброва свойственны «картинность» и экспрессия, намеренно затрудненный, «темный» и «шероховатый» стиль, богатство и неординарность лексики, обилие ученых сведений – богословских, исторических и естественнонаучных.

 

>>

1 - 10 из 12
Начало | Пред. | 1 2 | След. | Конец
 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру