Муж и жена

Из книги "Последняя крепость"

100. Однако когда нет причин для развода мужа и жены, указанных в постановлении Синода, ни измен, ни каких-то патологических отклонений, но семья из так называемых деструктивных, то до какого момента православному человеку необходимо пытаться наладить ее одному, так как уже давно отсутствуют обоюдные усилия хотя бы что-то доброе в супружеских отношениях восстановить?

Вообще-то иных оснований для развода, кроме тех, которые перечислены, в частности, в "Основах социальной концепции" нашей Церкви, предложить нельзя. Ведь нельзя до бесконечности расширять этот список, даже исходя из сочувствия к страждущей части семейного союза. Потому что в конечных последствиях такая логика приводит к тому, что оказываются условными все венчальные обеты и все внутренние обязательства супругов по отношению друг к другу. Иными словами, если в семье нравственно или житейски очень тяжело, то можно и скинуть с себя это бремя. Дать разрешение на это означает, что неминуемо, в очень коротком историческом промежутке, мы придем к тому, к чему пришло большинство протестантов, у которых уже моногамия не считается исходной нормой, и разводы совершаются так же, как в светском государстве – фактически по желанию людей. Да, с мирской точки зрения, будет видеться бессмысленным мороком , а то и трагедией жизнь с рефлексирующим неудачником, с деградирующим, пусть и тихо, попивающим и угасающим человеком, со стервой-женой или с женой-невротичкой, выпивающей все силы и соки и абсолютно неблагодарной волокущему воз семейных невзгод мужу. Но христианин должен стараться не забывать о том, что все в этой жизни должно рассматривать с точки зрения Горнего мира, и что скорби, которые человек здесь несет и которые, быть может, неразрешимы в земном бытии, для вечности имеют значение. И ведь в иных областях нашего бытия тоже, казалось бы, много скорбей, суть которые рассудок наш не разумеет, но для христианина нет бессмысленных страданий при разумении их глазами веры. Так и в семейной жизни: каждый терпящий такого рода обстояния должен помнить слова Христа Спасителя о том, что "претерпевший же до конца спасется" (Мф. 10, 22).

101. Нужно ли поддерживать брак, если супруги венчаны, но один из них пришел к православной вере, а другой занимается еретическими оккультными учениями и навязывает их детям?

В данном случае можно провести некую аналогию с тем, что уже было в церковной жизни. В XIX столетии по законам Российской империи, которые, естественно, ориентировались на законы Церкви, если один из членов семьи обращался в Православие из инославия, то брак его с другим членом супружеского союза, который не становился христианином, мог быть расторгнут. Это происходило тогда, когда инославный член супружеского союза или нехристианин продолжал коснеть в своем заблуждении, активно воздействуя на детей и на другого супруга, побуждая их к отказу от света Христовой истины. Возвращаясь к сегодняшнему дню, если трагическое закоснение одного из супругов так велико, что он предался оккультным наукам, то второй супруг вправе требовать развод. Впрочем, всегда лучше не поспешать. Если есть возможность, можно какое-то время пожить отдельно, оберегая детей от дурного воздействия. Как знать, может быть, эта разлука разбудит благой помысел в сердце заблуждающегося супруга, и он откажется от всех обманов и фантазий, в которых ныне пребывает, с новой силой оценив, как важна для него детская улыбка и как на самом деле дорог ему его спутник жизни.

102. Может ли православная женщина развестись с неправославным мужем, или тем самым она лишает его поддержки?

Ответ на этот вопрос нужно рассматривать применительно к двум ситуациям.

Первая – это когда два человека были неверующими, а потом один из них пришел к вере и стал православным и, соответственно, отношение к браку, к воспитанию детей, к семье у него уже иное. Если же второй супруг против исповедания православной веры и на протяжении нескольких лет запрещает ходить в храм, причащать детей и в особенности препятствует их воцерковлению, то в таком случае христианин имеет право ставить вопрос о разводе. Таковое расторжение брака признается Церковью законным. Оно признавалось законным и в синодальную эпоху в императорской России. Когда кто-либо из иноверцев обращался к Православию, а второй супруг оставался принадлежащим к своей конфессии, то ставший православным, в случае воспрепятствия ему, также имел право на развод.

Другое дело, если человек, будучи уже православным, сознательно, надеясь на свои силы, на силу своего чувства, сочетался браком с неверующим. В таком случае канонически и просто нравственно недопустимо или крайне сомнительно добиваться ему развода на том основании, что второй супруг, несмотря на все усилия, не приходит в Церковь.

103. Надо ли молиться за мужа (жену) после развода?

Можно и нужно в случае, если душа не покойна совершенно, то есть нет такого восприятия первого мужа или первой жены, как одного (одной) из всего остального бесчисленного множества людей, которые вокруг, но молиться за того, кто был твоим спутником жизни, не беря на себя никаких особенных правил, никак не выделяя особенно. Ведь здесь всегда есть некоторая остаточная опасность, если и не на уровне какого-то нового переигрывания жизни, то, безусловно, некоторого эмоционального или духовного откола от того, кто теперь является твоим спутником жизни.

104. Если молодой человек полюбил замужнюю женщину, да еще с ребенком, которая отвечает взаимностью, имеет ли он право молиться о воссоединении с ней?

Здесь нужно молиться о том, чтобы Господь отнял от него и от нее эту страсть. Еще бывает полезно называть вещи своими именами, например, страстное прилепление к чужой жене – грехом прелюбодеяния, а не любовью.

105. Можно ли иметь какие-то отношения с человеком, который формально является мужем своей жены, а фактически нет и планирует развестись?

Ну что здесь сказать? Если и будет создана семья с человеком, первый брак которого распался, то христианину или христианке должно помнить как непреложное: не вы должны быть причиной окончательного распадения этого брака. Тем более, что данная ситуация может быть описана и несколько по-другому: да, семья переживает кризис, да, сейчас отношения во многом формальные, тяжелые, напоминающие коммунальную квартиру. Но, может быть, если бы не встретил этот "формальный" муж женщины, которая все способна понять, внимательно выслушать и, конечно, на сегодняшний день не имеет никаких плотских устремлений и не вносит в отношения с ним никакой нечистоты, но так исполнена любви, милосердия и такта – совсем не то, что его бывшая жена, нынешняя соседка по коммунальной квартире, то, глядишь, он укрепился бы, нашел в себе силы и дальше нести крест своей непростой семейной жизни и не переживал бы из-за каждодневного сравнения понимающей, деликатной, милой, которая увидела в нем глубокого и искреннего человека, и той мымры, которая ждет его дома с очередными претензиями. И надо изо всех сил стараться не оказаться в роли этой деликатной и понимающей. И это то, над чем стоит задуматься православной христианке, оказавшейся в подобной ситуации. Впрочем, православному христианину – не меньше.

106. Не является ли вступление в брак с разведенным и уже единожды венчанным человеком прелюбодеянием?

Безусловно, нормой христианского отношения к семье мыслится брак мужчины и женщины – один и на всю жизнь. Сами слова апостола Павла, уподобляющие брачный союз союзу Христа и Церкви, задают исключительно высокую планку семейной жизни. В православной традиции брак мыслится простирающимся не только на земную жизнь, но и на жизнь будущего века.

Поэтому предполагая возможность супружеского союза с разведенным человеком, следует прежде всего учитывать степень его воцерковленности к моменту заключения первого брака. Если он тогда являлся, хотя и крещеным, но фактически нецерковным, неверующим человеком, а в венчанный брак вступил по настоянию родственников, моде или иным поверхностным побуждениям, не понимая цели и сути Таинства Брака, и воцерковление его произошло фактически после распада семьи, то здесь есть место для икономии – церковного снисхождения. Если же человек все знал и понимал с самого начала и лишь не совладал с собою, то прежде сто раз подумайте – заключать с ним брачный союз или нет.

107. Признает ли Церковь нецерковный брак?

Смотря какой смысл вкладывается в это понятие. Это может быть гражданский брак, зарегистрированный в загсе. И в том случае, если по прошествии какого-то времени один из членов брачного союза уверовал, а второй нет, то, конечно же, Церковь не приравнивает (как об этом отчетливо говорится в "Основах социальной концепции Русской Православной Церкви") такой брак к блуду, и у верующего супруга, состоящего в нем, при условии чистоты отношений, хранения верности, нет никаких препятствий к тому, чтобы исповедоваться и причащаться Святых Христовых Таин. Необходимо только стремиться, чтобы этот брак дорастал до такого союза, который может быть освящен Таинством Венчания, именно дорастал, а не механически в него превратился. Более того, не нужно настаивать на Венчании даже в том случае, если деликатный и любящий супруг готов это сделать ради другого: венчайся со мной, потому что мне это нужно. Да нет же, венчаться нужно тогда, когда оба готовы к этому с верой во Христа и с тем, чтобы семью сделать малой Церковью. А пока не готовы, пусть будет просто искренний, честный, целомудренный союз двух верных друг другу людей, который не может быть неугоден Богу, но который еще не дорос до того, чтобы стать венчанным браком.

Иное будет отношение Церкви, если речь идет о двух церковных людях, исповедующихся, причащающихся, но почему-либо не желающих венчаться, хотя гражданскую семью они создали, и тут уж не важно, зарегистрировались ли они в загсе или нет. Безусловно, со стороны верующих и воцерковленных людей подобное недопустимо, потому что в первую очередь в этом есть проявление неверия в Бога и в Церковь. Неверие в то, что Венчание – это такое Таинство, в котором семье дается благодать Божия настолько бесконечно больше того, что мы сами друг другу можем дать. Или за этим стоит неуверенность, что этот союз окончательный, когда мы еще не готовы себе сказать – семья это или не семья, но при этом малодушно соглашаемся на допущение плотских отношений и удовольствий, с ними связанных. Конечно, для воцерковленных людей абсолютно недопустим такой жизненный подход, оставляющий их до покаяния вне возможности участия в полноте Таинств Церкви.

Наконец, речь может идти о гражданском браке как просто о неупорядоченных отношениях светских людей. Это то, о чем, по слову апостола Павла, "срамно есть и глаголати" (Еф. 5, 12) и что вовсе не должно быть в жизни церковного человека. И относиться к этому нужно внутренне твердо, бескомпромиссно, не поддаваясь духу века сего, где моногамия объявляется аномалией, а временные свободные союзы людей, что разного, что одного пола, пропагандируются как наименее противоречащие человеческому естеству. Вне всякого сомнения, для христианского сознания даже в начале XXI века это недопустимо так же, как и во времена апостольские.

108. В чем различие между церковным браком и гражданским?

О гражданском союзе можно говорить как о браке, когда это действительно семья, а не беспорядочное сожительство. Супруги, прожившие долгие годы друг с другом в верности, воспитавшие детей, конечно, не могут быть порицаемы как люди, погрешающие против седьмой заповеди. С другой стороны, такие супруги сознательно или бессознательно лишают себя всего того, что дается в Таинстве Браковенчания. А в нем присутствует Божественная благодать, которая "немощное врачует и оскудевающее восполняет". В этом смысле всякий церковный брак неизмеримо превосходит всякий человеческий союз. Но это можно понять только на личном опыте.

109. Можно ли верующим, живущим только в гражданском невенчанном браке, приступать к церковным Таинствам?

Если речь идет о семье полноценной, хотя бы и не освященной Таинством Венчания, с соблюдением взаимной верности, с несением бремен семейной жизни, с взаимным воспитанием детей, то нахождение в таком браке не есть препятствие для того, чтобы исповедоваться и причащаться. Если же под гражданским браком понимается свободное сожительство, которое сегодня имеет место, а завтра может и прерваться, – это есть смертный грех прелюбодеяния. И человек, совершающий его, не должен приступать к церковным Таинствам, пока не проявит решимости прекратить или узаконить эти отношения.

110. Но как быть, если священник, узнав, что муж и жена живут в невенчанном браке, не принял исповеди и не допустил к Причастию одного из супругов, который стал верующим и пришел в Церковь намного позже заключения гражданского брака? И более того, если священник требует, чтобы он, если не может венчаться со своим неверующим супругом, разводился бы с ним, даже несмотря не то, что у них есть дети, иначе исповедоваться и причащаться нельзя будет никогда?

Мы должны различать послушание Церкви, церковному Преданию, которое объективно и непреложно, и послушание священнику, которое имеет определенного рода предел, а именно: если он по неведению или по какому-либо заблуждению начинает давать советы и рекомендации, входящие в противоречие с самим вероучением, канонами, установлениями Православной Церкви, то в таком случае, конечно же, не только нет необходимости руководствоваться его указаниями, но и прямо следует поставить послушание Церкви выше послушания конкретному клирику. Самые сложные, болезненные вопросы семейных отношений, в том числе между верующими и неверующими, когда кто-либо из супругов приходит к ограде церковной, а второй, даже если и крещен, но фактически является неверующим, были рассмотрены на Архиерейском Соборе 2000 года и изложены в его важнейшем постановлении "Основы социальной концепции Русской Православной Церкви" в разделе, посвященном семье. В частности, по данному вопросу Архиерейский Собор постановил – со ссылкой на слова апостола Павла ("…Если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь – святы" (1 Кор. 7, 12–14) – ни в коем случае не побуждать таковые семьи к расторжению брака, а исходить из того, что верность, крепость семьи сама по себе является ценностью богоугодной. И конечно же, никакое трезвое церковное сознание не будет приравнивать беспорядочное или просто безответственное сожительство двух людей – не важно, со штампом загса в паспорте или без него – к семейному союзу, в котором уже и дети, и внуки, но в котором супруги путь воцерковления проходят с разной скоростью.

И, безусловно, православные пастыри просто не вправе отказывать в приобщении Святых Христовых Таин тому, кто живет в гражданском браке по причине того, что его супруг не готов воспринять Таинство Браковенчания. Как выходить из таких ситуаций, когда священник смущает своей, в данном случае неоправданной, взыскательностью? Можно пойти в другой храм, где вас поймут, или, в крайнем случае, свидетельствовать о случившемся епархиальному архиерею.

Другое дело, если речь идет о требовании к супругам, которые осознают себя православными, верующими людьми – не важно, молодые они или старые, не важно, только что или уже давно пришедшие к ограде Церкви, – которые по какой-то причине не желают венчаться, а продолжают жить в гражданском браке либо с государственной регистрацией, либо даже без нее. Такое отношение к Таинству Венчания является греховным и, можно сказать, препятствующим к тому, чтобы несумнительно приступить к принятию Святых Христовых Таин.

111. Однако для простого человека, который не знает, что именно сказано в постановлении Синода по этому поводу, сам момент сомнения в том, что священник от него требует, может быть очень деструктивным.

Мне кажется, что термин "простой человек" применительно к началу XXI столетия утрачивает свой смысл. О "простых людях" много говорили в XVIII, XIX и в начале XX века. Под "простым" человеком тогда понимали некнижного, который может разуметь христианскую веру только из поучений священнослужителей и из посещения богослужений. Во-первых, этой ситуации сейчас просто нет, нет людей настолько безграмотных. Во-вторых, православная литература в церковных лавках, даже в отдаленных уголках нашей страны, фактически в обязательном минимуме повсеместно доступна. И в-третьих, как правило, не знает тот, кто не хочет потрудиться, чтобы узнать. А узнать, что наша Церковь постановила на своем крупнейшем Соборе, каковым был Архиерейский Собор 2000 года, сколько-нибудь сознательному верующему просто необходимо. Так что такого рода незнание – это скорее вопрос некоторой внутренней недобросовестности. Не хочу и не буду ничего такого знать – меня это не касается.

Но если все-таки речь идет об отношениях церковного клирика и человека серьезно воцерковленного (потому что трудно представить, как можно считать себя человеком, находящимся в послушании, и при этом не знать самых азов христианской веры), который у него исповедовался сначала время от времени, потом регулярно, испрашивал совета в главнейшие, наиболее нравственно ответственные моменты своей жизни, и который после различных и серьезнейших оценок собственной готовности осуществил окончательный выбор своего духовного отца, тогда уже, ощущая себя в состоянии духовного сыновства и беря благословение ("так поступить или иначе?"), он должен руководствоваться указанием избранного им же самим духовника.

112. Сегодня, когда среди православных существует целый ряд искусительных вопросов, тот же вопрос об ИНН, бывают случаи, когда в венчанной воцерковленной семье один из супругов разделяет общую позицию Церкви по этому вопросу, а другой, считающий себя сознательно верующим, уверен сам и уверяет всех вокруг, что и Патриарх не прав, и архимандрит Иоанн Крестьянкин не прав и все на свете не правы, кроме неких батюшек, которые не побоялись идти против общецерковного мнения и требуют от своих духовных чад даже в самых крайних обстоятельствах не принимать ИНН, вот они-то, мол, и есть истинные верующие. В такой ситуации как быть и как сохранить мир в семье?

Ситуация, по-моему, укладывается в вышеописанную, а именно: нарушение принципа послушания Церкви в целом в пользу послушания конкретному клирику или конкретному духовнику. По данному вопросу об ИНН было высказано авторитетное, на уровне Священного Синода и крупнейших богословских сил нашей Церкви, суждение о том, как православным христианам разумно вести себя и какими правилами руководствоваться. И если находятся клирики, однозначно противопоставляющие свою позицию позиции общецерковной, но при этом почему-то считающие для себя возможным оставаться в ограде Русской Православной Церкви, то это, по меньшей мере, парадоксально. Ибо, если они считают, что Патриарх, архиереи, крупнейшие богословы нашей Церкви либо заблуждаются, либо сознательно ведут всех во зло, то нужно выйти из их среды и свидетельствовать о душеспасительной истине, а никак не оставаться в той ограде, которую они считают нечистой. Поэтому, по сути, речь здесь идет о ереси, когда свое мнение или мнение той или иной группы "зилотов", "ревнителей благочестия" противопоставляется мнению Церкви.

113. Но если говорить о расколе в рамках малой Церкви – семьи, когда воззрения одного супруга по какому-то существенному вопросу не расходятся с общецерковными, в отличие от воззрений другого, то надо ли настаивать на своем, убеждая близкого тебе человека в еретичности его заблуждений? Тем более, что ведь в принципе возможно такое, чтобы собственное мнение шло вразрез с церковным – к примеру, в нашей истории был момент, когда даже протоиерей Валентин Свенцицкий противопоставлял свое мнение Церкви, правда, потом раскаялся, о чем писал из лагеря духовным чадам?

Будем объективны. Это был сложнейший и очень неоднозначный, с канонической точки зрения, период церковной истории. И наверное, промыслительно именно тогда, в те катастрофические 20–30-е годы ХХ века, когда весь предыдущий опыт Церкви никак не мог подсказать ни архиереям, ни священникам, ни народу, как, чтобы сохранить ее, надо было вести себя в данный исторический момент, искались разные пути бытия церковного народа и организации внутрицерковной жизни. И, тем не менее, и у сергиан (последователей патриаршей Церкви святого Патриарха Тихона, затем митрополита Сергия), и у "непоминающих" (тех, которые на проскомидии не поминали митрополита Сергия), и у иосифлян, и у зарубежников (членов Русской Зарубежной Церкви) при всех разногласиях, которые тогда были внутри общего русла церковной жизни, их отношение к обновленцам любых толков, явно противопоставляющих себя Православной Церкви, было однозначно непримиримым. Так и сегодня. Одно дело – мера разномыслий, которые могут быть внутри церковного корабля, когда какие-то священники советуют своим прихожанам практику частого причащения, какие-то исходят из синодального опыта нашей Церкви и рекомендуют более тщательно готовиться и не спешить к принятию Святых Христовых Таин, какие-то рекомендуют одну меру поста, опираясь на известную им устную традицию, другие придерживаются ближе к букве Типикона. И здесь между ними даже могут возникать некоторые трения. Но ведь это – трения и несогласия внутри братства. Достаточно послушать радиостанцию "Радонеж" на протяжении шести-семи вечеров подряд и увидеть, как очень разные по иным взглядам, по интенциям, по стилистике пастырского душепопечения священники тем не менее объединены одними общими и важными церковными задачами. И ни у кого не возникает мысли о том, что все это мыслительное и стилевое разнообразие нужно унифицировать. Иное дело, когда речь идет об очевидном противопоставлении своих взглядов общецерковным, будь то "слева", типа богословско-политического либерализма в духе последователей Кочеткова и иже с ним, будь то "справа", типа квазиревнителей монархической государственности, доходящих в своем оголтелом пафосе до необходимости канонизации Иоанна Грозного и Григория Распутина. Но и те и другие едины в одном: в противопоставлении собственного суждения мнению Церкви, обозначенному священноначалием. И в этом случае они, по сути дела, оказываются в ситуации, ну, может быть, невыявленного, неоформившегося, но раскола по отношению к кораблю церковному.

Однако не принимая логику действия тех же кочетковцев, очень важно не выплеснуть вместе с грязной водой и ребенка только из-за того, что те или иные реально существующие болевые моменты нашей церковной жизни были обозначены людьми неблагоразумными и неблагонадежными, то есть это не значит, что теперь нужно вовсе не говорить об этих проблемах и не думать, к примеру, как решать вопросы катехизации и воцерковления взрослых, принимающих Таинство Крещения, чтобы они сразу после этого не уходили "на страну далече", а оставались внутри ограды церковной. Поэтому здесь важно не впадать в противоположные крайности. И это как раз то, что является непослушанием уже тех, кто формальным образом декларирует свою церковную сознательность в плане приверженности Преданию, свою продвинутость в христианском мировоззрении и свою незашоренность, как у кочетковцев. В любом случае и там, и здесь отвергается важнейший принцип церковной жизни, ее каноническое устройство, при котором до той поры, пока нет вынесенного церковного суждения по какому-то животрепещущему вопросу, существует область для дискуссий и для разномыслия. Но когда то или иное определение высшей церковной власти уже состоялось, то мы должны находиться в послушании по отношению к нему. В том же случае, если ты категорически не согласен, есть канонический путь: апелляция к архиерею или к Собору с изложением собственного взгляда, почему ты несогласен. Однако до той поры, пока твое мнение не будет соответствующим образом рассмотрено, ты должен пребывать в послушании. Этот же принцип действует и по отношению к священнослужителям: если какому-то клирику архиереем запрещено служение и он считает, что это несправедливо, что, скажем, его оклеветали или суд был пристрастен, и желает более справедливого суда на Церковном Соборе, то, согласно канонам, он имеет право на такую апелляцию, но до той поры, пока она не рассмотрена, должен воздерживаться от любых священнодействий, то есть пребывать под этим, быть может, по сути и несправедливым запрещением.

114. Может ли какое-то вынесенное по тому или иному вопросу решение Церковного Собора через какое-то время быть признано ошибочным, и вообще – может ли Церковь пребывать в заблуждении?

Не может заблуждаться "Церковь Бога живого", ибо она есть "столп и утверждение истины" (1Тим. 3, 15). А то, что Соборы могут выносить решения не всегда правильные, это очевидно. И в истории нашей Русской Церкви были такие постановления, которые либо несправедливы, либо просто не вошли в ее жизнь, как, скажем, суд над патриархом Никоном или те или иные постановления Стоглавого собора, которые были исторически обусловлены, но которыми много веков наше священство, а вслед за ним и паства не руководствуются. Но сам факт возможной ошибочности тех или иных постановлений не снимает долга послушания по отношению к священноначалию, пока этот вопрос не будет рассмотрен вновь и не будет вынесено более взвешенное и более мудрое решение.

115. Как говорили старцы, послушание выше поста и молитвы?

Да, и это послушание отменяется по отношению к епископу, тем более к Собору епископов, только в случае очевидного противоречия на уровне "белое и черное" применительно к самому православному вероисповеданию или к каноническим постановлениям Церкви.