Начало объединения русских земель вокруг Москвы

Иначе события изложены в Московском своде конца XV века. Ордынский "посол" с большим отрядом прибывает в Тверь. Здесь прямо обозначена цель "посла" — сесть на Тверском княжении и утвердить татар на других княжениях. Но инициатором выступления тверичан против татар представлен князь Александр Михайлович, который вооружил горожан и повел их на насильников, в том числе занявших и его собственный двор. Именно князь поджег сени своего двора, где размещались Щелкан со своей ратью, и в огне пожара погибли Щелкан со всем своим сопровождением. Вместе с тем, в этой летописи сказано, что Иван Данилович отправился в Орду и с ним вскоре пришли пять темников во главе с Федорчуком, которые разорили Тверь и Кашин, а также иные волости. "По повелению цареву", в этих акциях участвовали Иван Данилович и Александр Васильевич Суздальский. В Новгород же было направлено посольство, и город откупился двумя тысячами гривен (по Никоновской летописи, сумма откупа составила пять тысяч "новгородских рублей")

В Никоновской летописи разнузданность Щелкана объясняется тем, что он якобы доводился Узбеку "братаничем", то есть племянником. Соотносили же его с Дюденем, разорявшим Русь в 1293 году, братом Ногая. Здесь, видимо, сказывается влияние исторической "Песни о Щелкане Дюденевиче". Но в любом случае, Щелкан явно был чином влиятельным, чем предопределялась и особо ожесточенная реакция на гибель "послов" со стороны Узбека.

Хан Узбек послал на Русь рать во главе с Федорчуком ("Федорчукова рать"). В состав рати вошли и полки Ивана Даниловича Калиты, а также суздальских князей Александра Васильевича и его дяди Василия Александровича. Видимо, суздальские князья, как и Иван Данилович, имели претензии к тверским князьям и держались московской ориентации. Согласно Никоновской летописи, "Федорчукова рать" страшно разорила русские земли, прежде всего, тверские: "Татарове возвратишася... со многим полоном и богатьством, и бысть тогда всей Русской земле велиа тягость, и томление, и кровопролитие от татар. Убиша тогда и князя Ивана Ярославича Рязанскаго, и много христиан избиша и плениша". Тогда же повелением Узбека был убит в Орде рязанский князь Василий. Видимо, рязанские князья выразили какую-то солидарность с восставшей Тверью. И только Москва счастливо избежала разорения. В данном случае, Никоновская летопись, как и Тверской сборник, говорит о Божием заступничестве за Москву: "Точию съблюде и заступи Господь Бог князя Ивана Даниловичя, и его град Москву и всю его отчину от пленения и кровопролития татарскаго".

Но Узбек попытался внести раздор в отношения вроде бы своих приверженцев: титулы "великих князей" получат и московский, и суздальский князья. Причем Владимир вместе с Суздалем и Нижним Новгородом будут переданы Александру Васильевичу, и в руках Ивана Калиты "Владимирское великое княжение" окажется лишь в 1332 году, после смерти Александра Васильевича. Между двумя "великими княжениями" в 1328 — 1332 годах никаких конфликтов летописи не отмечают. На стороне московского князя была и сила, и деньги (Новгород Великий оставался в его ведении), и сдержанность. К тому же Иван Калита теперь оказался "старейшим" среди князей — единственным внуком Александра Невского.

Бывший великий князь Александр Михайлович с семьей ушел в Псков, где, как отмечает Никоновская летопись, жил 10 лет. Но братья его Константин и Василий вернулись с матерью и боярами в Тверь "и седоша во Твери в великой нищете и убожестве, понеже вся земля тверская пуста". В 1328 году Иван Данилович и Константин Михайлович отправились в Орду, где получили ярлыки: первый на великое княжение, а второй — на тверское.

В летописях имеется и одно разночтение, которое необходимо разъяснить. Все летописи говорят о "тишине", наступившей по всей Руси после вокняжения Ивана Даниловича. Но при этом возникает путаница со сроком установившейся "тишины". В одних летописях, включая Троицкую, Симеоновскую, Рогожский летописец, Тверской сборник и Никоновскую летопись, "тишина" простирается "на 40 лет", а в других — Московском и некоторых иных сводах конца XV века — "на мънога лета". В данном случае, мы встречаемся с характерной ошибкой позднейших переписчиков, когда буква "М" прочитывалась как число, означающее "40". Если учесть, что Иван Калита после утверждения великим князем правил лишь 12 лет, число 40 вообще лишено смысла, не говоря уже о том, что столь длительной "тишины" в тех условиях и быть не могло.

В том же 1328 году в Константинополе был поставлен на Русь митрополит-грек Феогност (ум. 1353). Как и его предшественник Максим, он сначала остановился в Киеве, затем побывал в Брянске, во Владимире и Москве, проехал по иным городам, некоторое время имел кафедру во Владимире Волынском, и, наконец, остановился в Москве на подворье Петра. Утверждение в Москве нового митрополита явилось не меньшей поддержкой великому князю, чем ярлык ордынского хана. И хотя новый митрополит существенно уступал прежнему в благочестии, а отчасти и поэтому, союз светского стола и церковной кафедры усиливал обе стороны. Достаточно сказать, что Феогност проявил большую заинтересованность в канонизации своего предшественника Петра, уже в 1339 году его канонизации и константинопольским патриархом.

В поездке Ивана Даниловича и других князей в Орду в 1328 году участвовало и новгородское посольство. Все они получили от хана указание разыскать Александра Михайловича и доставить его в Орду. В 1329 году, по сообщению Никоновской летописи, князья, в том числе и тверские, исполняя повеление Узбека, пришли с ратями в Новгород. Послы Ивана Калиты и посланные в Псков от Новгорода владыка Моисей и тысяцкий Авраам уговаривали Александра пойти в Орду, дабы не возбуждать ярости хана: "удобно бо есть тебе за всех пострадати, неже нам всем, тебе ради, и пусту всю землю сътворити".

По версии Московского свода XV века и некоторых других летописей, Александр готов был пойти в Орду, но псковичи его не отпустили и изъявили готовность драться за него. Князья "начаша мыслити" — как быть? Иван Калита убеждал их, что не выполнить требование хана — значит лишиться своих владений и обречь Русскую землю на опустошение. Поэтому княжеские рати двинулись в поход и остановились "во Опоках" (Опочка — пригород Пскова на реке Великой). Снова возникли сомнения: в дело могут вмешаться "немцы", и не удастся ни выгнать Александра, ни пленить его.

Решили просить митрополита Феогноста, дабы он урезонил князя и псковичей. Феогност предал отлучению и проклятию Александра и псковичей, после чего князь обратился к псковичам с просьбой отпустить его "в Немцы и в Литву", чтобы не причинить "тягости" Псковской земле. Псковичи собрались на вече, "сотвориша плачь велий, и отпустиша князя...". Александр Михайлович бежал, а псковичи послали к московскому князю "с челобитьем о мире и о любви". Иван Данилович дал им мир, вернулся в Новгород, а затем в Москву. Другие князья также разъехались по своим княжениям. Узбеку было отправлено уведомление, что князь покинул пределы Руси.

Александр Михайлович с литовской помощью скоро вернулся в Псков, и новгородцам пришлось убедиться в том, что конфликт в этих условиях с Литвой — дело небезопасное. Поставленный митрополитом Петром, архиепископ Моисей, "по своей воле" покинул кафедру и постригся в схиму. На уговоры новгородцев остаться, а затем вернуться — он не отреагировал. (С чем именно он был не согласен, летописи не сообщают). Новгородцы, по своей традиции, выбрали епископом Григория Калику, который постригся в монахи с именем Василия, и направили запрос к Феогносту во Владимир Волынский, дабы он утвердил кандидата. Феогност дал согласие, и Василий с почетным сопровождением направился в 1331 году через Литву во Владимир Волынский. По пути их перехватили люди литовского князя Гедимина, и в неволе плененные дали слово передать сыну Гедимина Нариманту "пригороды" новгородские — Ладогу, Орехов город, Карельскую землю и половину Копорья "в вотчину и дедину". И в то же время, когда во Владимире Волынском в присутствии пяти епископов городов Галицко-Волынской Руси утверждали Василия, к митрополиту Александром Михайловичем, и литовскими князьями был направлен на поставление епископом в Псков некий Арсений, хотя Псков традиционно входил в состав Новгородского архиепископства. Митрополит Арсения не утвердил, что вызвало в Новгороде восторг. Но вскоре пришлось рассчитываться за данные в Литве обещания: в 1333 году Наримант Гедеманович (в крещение Глеб) приехал в Новгород и потребовал передачи оговоренных ранее пригородов. Весьма вероятно, что передача литовскому князю "пригородов" Новгорода послужила одной из причин разрыва Ивана Калиты с Новгородом и отзыва им своих наместников. В летописях называется спор из-за "Закамской дани". Но занятие московским князем Торжка и противостояние набегам Литвы, равно как походы в Литовскую землю мало соотносятся с проблемами Закамья. Мир будет восстановлен, после двукратного обращения новгородцев, "по старине". Но что это означает в данном случае — летописи не раскрывают. Кстати, в 1339 году Иван Калита снова вывел из Новгорода своего наместника, по летописным сообщениям, потому, что новгородцы дав "выход" в Орду, не дали дополнительно "даров" для хана и его двора. Эта размолвка будет сказываться и в сороковые годы при Семен Ивановиче.

Александр Михайлович за несколько лет скитаний устал от просьб и обещаний, и в 1337 году решился ехать с покаянием в Орду. Узбек принял его с удовлетворением и вернул ему Тверское княжение. Но сразу же обнаружилась неустойчивость положения: многие бояре отъехали на Москву к Ивану Даниловичу. Не наладились и отношения с Москвой. К тому же ордынскому хану посыпался поток обвинений в адрес Александра со стороны его бывших спутников и деловых партнеров. Князь снова был вызван в Орду, где подвергся вместе с сыном Федором мучительной казни.

В 1340 году скончался Иван Данилович Калита, оставив трех сыновей: Семена, Ивана и Андрея. Еще в 1339 году, отправляясь в Орду, Иван Калита составил завещание (его должен был утвердить хан Узбек). Сохранилось два варианта его. Князь завещает собственно московские земли, почти те же, что оставил в начале века Данила Александрович. Москва делилась на "трети" и территориально, и по разным статьям доходов, которые собирались городом в целом (в том числе и городским самоуправлением). Семен Иванович получал два города: Можайск и Коломну, закрывавшие "въезд" и "выезд" из Москва-реки. Даваемые сыновьям "села" выходили за пределы собственно Московского княжества: сюда включались и "прикупы" в разных землях (то, что князь собирал в "калиту"). Эти "прикупы" изначально повышали влияние Москвы в немосковских землях. Иван Иванович получал Звенигород и Рузу — земли пограничные с Тверским княжеством, и также разбросанные по разным местам села. Младшему — Андрею Ивановичу — достались Серпухов и Лопастна, приокские земли, где владения Москвы соприкасались с рязанскими. За эти земли предстоит борьба в течение всего XIV века с рязанскими князьями. В общем управлении оставались "численые люди", то есть те, кто обязан был платить дань, размер которой определялся от всей земли в целом. Непосредственно "на старший путь" в завещании дается лишь рекомендация Семену "печаловаться" о своих младших братьях и княгине-мачехе с дочерьми (Семену было 23 года, Ивану — 15, Андрею — 13 лет).

Смерть Ивана Даниловича Калиты совпало с рядом событий, которые в своей совокупности делают начало 40-х годов XIV века временем завершения определенной эпохи в истории ряда стран Восточной Европы. В 1341 году умер хан Узбек, самый жестокий и целеустремленный великий хан после Батыя. При этом жесткость Узбека сказывалась не только в отношении Руси, но и разрушала структуру самой Золотой Орды, в которой, вскоре начнется "великая замятня". В том же 1341 году умер литовско-русский (так он писался в документах, таковым предстает во всех трех легендарных генеалогиях) князь Гедимин. При нем Литовское государство стало влиятельной силой, выступавшей в качестве возможного "третьего центра" объединения земель, входивших в состав Древнерусского государства, наряду с Тверью и Москвой.

В этом отношении Иван Данилович Калита сделал многое для Руси — он добился признания Москвы центром земель Северо-Восточной и Северо-Западной Руси как в собственно русских землях, так и в Орде. Важную роль при этом сыграла его политика в отношении церкви. Не афишируя своих действительных целей, Калита сумел создать у митрополичьей кафедры определенную тягу к Москве. В отличие от Твери, Москва при Калите не выдвигала своих кандидатов на митрополию (в Москве епархии вообще не было). Но митрополиты сами тянулись к Москве, в том числе и потому, что здесь у них не было какой-либо конкуренции.

Пожалуй, Ивану Калите можно сделать один существенный упрек: он составил завещание все-таки без достаточного учета перспективы, не столько как государственный деятель, сколько как вотчинник. В его завещании нет еще выделения старшему, то есть реальному преемнику, на "старший путь". Даже сам город Москва оказался поделенным на три равные доли. Это обстоятельство задержит процесс объединения всех русских земель, и если бы не некоторые извне нагрянувшие беды, то процесс мог бы вообще развернуться в противоположном направлении.

ЛИТЕРАТУРА

Аверьянов А.К. Московское княжество Ивана Калиты. Присоединение Коломны. Приобретение Можайска. М., 1994.

Борзаковский В.С. История Тверского княжества. СПб., 1876.

Борисов Н.С. Иван Калита. М., 1995.

Борисов Н.С. Политика московских князей. Конец XIII — первая половина XIV века. М., 1999.

Борисов Н.С. Митрополит Петр // Великие духовные пастыри России. М., 1999.

Будовниц И.У. Отражение политической борьбы Москвы и Твери в тверском и московском летописании XIV в. // ТОДРЛ. Т.XII. Л., 1956.

Голубинский Е.Е. История русской церкви. Т.1. Вторая половина тома. М., 1881.

Горский А.А. Москва, Тверь и Орда в 1300 — 1339 годах. // Вопросы истории, 1995, №4.

Гумилев Л.Н. От Руси к России. Очерки этнической истории. М.. 1992.

Кизилов Ю.А. Земли и народы Росси в XIII — XV веках. М., 1984.

Клюг Эккехард. Княжество Тверское (1247-1485). Тверь, 1994.

Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. М., 1965.

Кучкин В.А. Повести о Михаиле Тверском. Историко-текстологическое исследование. М., 1974.

Кучкин В.А. Первый московский князь Даниил Александрович // Отечественная история, 1995, №1

Муравьева Л.Л. Летописание Северо-Восточной Руси. XIII — XIV века. М., 1983.

Муравьева Л.Л. Об "избытке" известий Никоновской летописи (конец XIII — начало XV в.). // Древности славян и Руси. М., 1988.

Насонов А.Н. О тверском летописном материале в рукописях XVII века. // Археографический ежегодник за 1957 год. М., 1958.

Пашуто В.Т. Образование Литовского государства. М., 1959.

Плигузов А.И., Хорошкевич А.Л. Русская церковь и антиордынская борьба в XIII — XV вв. (по материалам краткого собрания ханских ярлыков русским митрополитам). // Церковь, общество и государство в феодальной России. М., 1990.

Пресняков А.Е. Образование великорусского государства. Пг., 1918.

Приселков М.Д. Ханские ярлыки русским митрополитам. Пг., 1916.

Седова Р.А Святитель Петр митрополит Московский в литературе и искусстве Древней Руси. М., 1993.

Смирнов П.П. Образование Русского централизованного государства в XIV — XV вв. // Вопросы истории, 1946, № 2 — 3.

Соколов П.П. Русский архиерей из Византии и право его назначения до начала XV века. Киев, 1913.

Тихомиров М.Н. Россия в XVI столетии. М., 1960.

Тихомиров М.Н. Древняя Русь. М., 1975.

Черепнин Л.В. Образование Русского централизованного государства в XIV — XV веках. М., 1960.