Полководцы и витязи Московской Руси. Статья пятая

Государевы же бояре и воеводы повелели провертеть сквозь деревянную и каменную стены частые бойницы и из тех бойниц стрелять по подсекающим из ручниц и копьями их колоть. Кроме того, лили на них горячую смолу, деготь и кипяток, зажженный просмоленный лен на них кидали, и кувшины с порохом в них бросали. Те литовские гайдуки, что надежно укрылись, продолжали долбить стену; другие же, охваченные огнем и дымом, не в силах терпеть, стремглав выбегали из-под стены. Чтобы ни одному из этих проворных литовских гайдуков не дать убежать, были расставлены опытные псковские стрельцы с длинными самопалами. Некоторые же литовские градоемцы так глубоко продолбили стену, что уже и без щита могли ее подсекать, и ни горячей водой, ни огнем пылающим их нельзя было выжить, но и против этих, особенно смелых, благомудрые государевы бояре и воеводы с мудрыми христианскими первосоветниками придумали для спасения города следующее: повелели навязать на шесты длинные кнуты, к их концам привязать железные палки с острыми крюками. И этими кнутами, спустив их с города за стену, стегали литовских камнетесов и теми палками и острыми крюками извлекали литву, как ястребы клювами утят из кустов на заводи; железные крюки на кнутах цеплялись за одежду и тело литовских хвастливых градоемцев и выдергивали их из-под стены; стрельцы же, как белые кречеты набрасываются на сладкую добычу, из ручниц тела их клевали и литве убегать никоим образом не давали.

 

Бедные же литовские градоемцы, гайдуки и каменотесы, увидев, что и этот замысел их гордых воевод не осуществился, не могли терпеть больше их понуканий, прибежали в стан к королю, от горечи сердечной с плачем говоря: "Да повелит твое величество, государь король Стефан, всем нам в станах от меча твоего умереть, но не вели всем до единого погибнуть под крепостью Псковом. Насмерть бьются, упорно и умело русские люди из крепости Псков, и еще более умело и мудро справляются со всеми нашими уловками главные их гетманы, и никак не можем устоять против них". Король, услышав это от своих верных градоемцев и гайдуков, осудил их за эти слова в сердце своем, но только сказал в ответ: "Пане гайдуки, еще два или три приступа к городу совершите ради меня, если и тогда не возьмем город, то сделаю все, как вы хотите, — из окопов и от крепости отведу".

 

И повелел из-за Великой реки беспрестанно все дни из орудий бить по стене, и ежедневные приступы повелел совершать. И пять дней подряд из орудий по городу били, и все те пять дней упорными приступами осаждали город, стену же городскую и со стороны реки Великой разбили. Наконец 2 ноября по льду пошли на большой приступ от Великой реки, а гетманы и ротмистры их на конях наезжали, саблями секли гайдуков, понуждая их идти к городу на приступ. Но стоило им броситься с криками к городу, как из города всех их, подгоняемых гайдуков и подгоняющих ротмистров, уложили, словно мост по льду. Так и в этот день божьей милостью спасен был великий град Псков.

 

Государевы бояре и воеводы послали донесение государю из его государевой отчины, именитого града Пскова, об убитых и раненых в первый большой приступ и просили о пополнении, чтобы отстоять град Псков от множества замышлений литовского короля. Благоверный царь-государь и великий князь Иван Васильевич всея Руси, узнав о том, в своем царском величии через свои Стрелецкие приказы повелевает голове стрелецскому Федору Мясоедову со своим отрядом стрельцов пройти через литовский лагерь в осажденный град Псков на пополнение. Стрелецкий голова Федор Мясоедов, желая достойно исполнить царское повеление, мужеством своим и храбростью отринул страх перед литовской силой, и божьей милостью вооружившись и царским наказом укрепившись, не щадя своей жизни ради христианской веры, желая царской милости и боясь царского гнева, добр-здоров прошел сквозь литовское войско со всеми стрельцами и обозом. Когда услышали о его приходе в Псков государевы бояре и воеводы и все христианское русское воинство, что было в Пскове, возблагодарили о том бога и государя; литовские же воины познали унижение и страх из-за того, что пропустили, не заметив, русское войско в град Псков.

 

Гордый король, увидев, что никакими способами и злыми умыслами нельзя взять град Псков, повелел ротмистрам с гайдуками отойти от города в станы и орудия оттащить. И так, ноября в 6 день, на память преподобного отца нашего Варлаама Хутынского, в четвертый час ночи все литовские гайдуки и ротмистры из окопов вышли и орудия от всех тур отволокли. Государевы же бояре и воеводы, а также все христолюбивое воинство вместе со всем народом, пребывающим в Пскове, услышав об этом, благодарно и радостно вознесли хвалу богу, надеясь, что вскоре и король со всем войском отойдет.

 

Но король еще стоял под городом и размышлял о своем безуспешном походе, думая, как и чем смыть стыд и срам с лица своего и как хоть немного оправдать пустую и гордую похвальбу свою. Ибо за высоту гордыни он был повержен, многие богатства свои истратив, желаемого не получил, бесчисленное свое войско уложил, а столь желанным для него градом Псковом не овладел, но еще и несказанным позором покрыл себя. Пока литовский король Стефан все еще стоял под Псковом, благоверный царь-государь на Литовскую землю послал воевод своих с войсками, и там, в Литовской земле, государевы воеводы многие литовские города завоевали и пленили и невредимыми возвратились на Русскую землю с большим богатством и пленом. И потому король должен был призадуматься.

 

В это время приехал к нему лютеранской веры римского католического папы протопоп Антоний. Король же, увидев его, сильно обрадовался. Первым призывает его к себе на совет, открывает протопопу Антонию крушение своих желаний и, чтоб покрыть свой позор, просит у него помощи, вместе они советуются, как заключить мир с государем нашим. О премудрость и милость божия, ибо гордых господь смиряет, а смиренных возносит! Некогда литовский король говорил, что о мире с русским царем даже мысли не допускает, ныне же сам советуется, как бы ему с государем нашим мир заключить. Решение это король с радостью принимает, а также посылает гонцов своих к государю царю и великому князю, чтобы договориться о съезде послов.

 

Протопоп же Антоний, усвоивший Ихнилатово лукавство и льстивость хитрой лисы, является к государю до съезда послов и по желанию обеих сторон берется помирить их, и говорит, что он послан от римского папы для примирения государя и короля. Король же по его совету для начала так поступает: сам король от Пскова в свою Литовскую землю уходит в тот же семь тысяч девяностый год (1582), декабря в 1 день, на память святого пророка Наума. Под Псковом же оставляет пана канцлера, польского гетмана, и с ним множество людей для продолжения осады великого града Пскова, страша и угрожая город осадой вымотать или голодом уморить, надеясь, что беды, охватившие город, вынудят град Псков сдаться. Такой совет король поляку канцлеру оставляет, сам же король в Литву отъезжает. Поляк же канцлер тоже похваляется длительной осадой взять Псков-град.

 

Где же твой ум, польский король? где твои безбожные планы, князь великий литовский? где же твой здравый смысл, Стефан? Думаешь ветрами повелевать, в морской пучине хочешь найти дорогу, высоко парящего орла круги сосчитать? Невозможно тебе против рожна идти! Если бог за нас, то ты ли на нас?! В том и проявилось твое безумие, что сам и при своем пребывании здесь всякими своими разными хитростями не взял великого града Пскова, ныне же, после своего унизительного и постыдного отступления от Пскова-града, холопу своему велишь взять великий град Псков. О глупость! о неразумие! голова с ногами советуется, господин рабу своему честь воздает! Если бы какой-нибудь твой воевода, посланный тобою под который-нибудь из городов, повеление своего государя не исполнил, это было бы неудивительно: но если сам господин, не справясь, холопу исправить велит — позор это и для простых воинов, а тем более для военачальников; даже если бы потом и сам исправил.

 

Что же ты хвалишься в лютой злобе беззакония? Не своею ведь силою нас одолеваешь, но за свои грехи мы несем наказание. Говорится в Писании о пленении Иерусалима Титом, царем римским: "Не Тита бог любил, но Иерусалим казнил". Ты же похвалился до конца разорить царство христианское. Как посмел ты своим дерзким языком такую похвальбу произнести, что христианское царство разоришь, или предтеча ты отступника, который явится перед концом царства? Говорит ведь Писание: "Нет под небом народа, который сможет одолеть царство христианское", ибо посреди него воздвигнута крестная сила, этим крестом вселенские концы премудро определяются по широте, и долготе, и высоте, и глубине. Какая мощь и какая сила сможет когда одолеть крестную силу? Почитая крест, христианское царство оберегается недвижимо распятым на нем владыкою Иисусом Христом. Когда же придет время отступничества, объявится антихрист, сын погибельный, когда, как сказал апостол, упразднится всякий порядок и власть, тогда, сказано, и сам сын предаст царство богу и отцу. Какое же это царство, как не христианское? Если же видим, что бог карает христианское царство всякими бедами, то за грехи карает.

 

Ибо кого бог любит, того и наказывает, бьет сына, которого приемлет. Устремятся, сказано, все царства со всех четырех сторон на христианское царство, но не одолеют его. И как чистое золото, христианский род проверится всякими испытаниями, но сказано — претерпевший до конца и спасется. Так и сам Спаситель наш сказал в святом Евангелии: "И придя, найдет сын человеческий веру во время ослабления веры". За эту же Христову веру желаем умереть, на бога надеемся, что избавит нас от посланных на нас бед. Ибо написано: "Многие скорби суждены праведным, и от всех избавит их господь"; "Потерпи, господа ради, и вознесет тебя, как наследника земли". Но расскажем о происходяще.

 

Когда король литовский ушел в свою Литовскую землю, то польский гетман, пан канцлер остался под градом Псковом со многою силою, Псков же град еще оставался в осаде. Государевы бояре и воеводы против литовского воинства совершали частые вылазки из града Пскова через разные ворота, и с божьей милостью литовское воинство побивали, и языков в город приводили. К государю же царю и великому князю Ивану Васильевичу всея Руси государевы бояре и воеводы часто из Пскова гонцов с грамотами посылали, писали обо всем происходящем в Пскове и о неослабной надежде на бога, извещая государя о том, что было при королевской осаде, и о королевском отступлении от города и о стоянии под Псковом воевод его, пана канцлера с товарищами. С этими грамотами из Пскова многие гонцы к государю через литовское войско проходили.

 

Государь же, узнав о благоздравной христианской победе над литвою в своей отчине, граде Пскове, и о бегстве с позором от града Пскова короля литовского, богу и пречистой богородице и всем святым великую благодарность воздал с благоверными своими царевичами и царицами. Преосвященному же митрополиту в царствующем граде Москве повелел повседневные молебны петь и такие же молебны совершать во всех архиепархиях и епархиях.

 

Канцлер же пан, польский гетман с литовскою силою еще стоял под Псковом, град Псков войском держа в осаде, на взятие города не решался и даже приблизиться не осмеливался, но только стоял, окружив град Псков своими войсками. Государевы же бояре и воеводы тоже действуют: января в 4 день из Великих ворот сделал вылазку большой отряд конных и пеших, и в той вылазке более восьмидесяти почтенных и прославленных, знаменитых панов убили и много важных языков в город привели. Это была последняя вылазка. Всего же вылазок из города было сорок шесть, а приступов литовских к граду Пскову — тридцать один.

 

Жестокосердный тот, великогордый поляк канцлер, увидев неожиданную кончину своих великих знатных и храбрых панов, впал в великую кручину. Против государевых бояр и воевод, более всего против государева боярина и воеводы князя Ивана Петровича Шуйского, измышляют они великую хитрость.

 

Того же месяца января в 9 день пришел из литовского лагеря в Псков пленный русский и принес с собою большой ларец. Его впустили в город и привели к государевым боярам и воеводам, он же сказал им о ларце и грамоте, что они присланы от королевского дворянина Гансумеллера. В грамоте же было написано: "Первому государеву боярину и воеводе, князю Ивану Петровичу, Гансумеллер челом бьет. Бывал я у вашего государя с немцем Юрием Фрянбреником, и ныне вспомнил государя вашего хлеб-соль, и не хочу против него стоять, а хочу выехать на его государево имя. А вперед себя послал с вашим пленным свою казну в том ларце, который он к тебе принесет. И ты бы, князь Иван Петрович, тот мой ларец у того пленного взял и казну мою в том ларце один осмотрел, а иным не давал бы смотреть. А я буду в Пскове в скором времени".

 

Государев же боярин и воевода, князь Иван Петрович грамоту прочел и, посоветовавшись со своими товарищами, почувствовав, что ларец тот с обманом, повелел найти таких мастеров, которые ларцы отпирают, и отнести ларец подальше от воеводской съезжей избы своей, и отпереть его со всей осторожностью. Когда мастер открыл тот ларец, то увидел, что он дополна наполнен: двадцать четыре заряженных самопала смотрели на все четыре стороны, поверх их было насыпано с пуд пороха, взведенные же замки самопалов были соединены ремнем с запором ларца, стоило только дотронуться до него, как спускались курки взведенных самопалов, высекая огонь, поджигая порох. Таков был умысел канцлера и хитрый план его подчиненных против государева боярина и воеводы, князя Ивана Петровича Шуйского; за его верную государеву службу, и за его непобедимое воеводство, и за его благоразумный разум в государевых делах против государевых недругов, и всех королевских умыслов, и канцлеровой похвальбы, и всего литовского войска гордости хотели они его погубить таким образом.

 

Но что твоя безумная гордость, глупый воевода, канцлер, с подчиненными тебе и с помощниками? Затеял ты выше своего ума дело, выше бога замысел. Я же. тебе так скажу: кого бог хранит, того и вся вселенная не сможет убить, а от кого бог отвернется, того и вся вселенная не сможет укрыть. Ибо сказано: праведный жив будет, вместо него погибнет нечестивый. Ведь сказал господь в святом Евангелии своим ученикам, и не только им одним, но и всем верующим истинною верою в его имя: "Ныне даю вам власть наступать на змею, и на скорпиона, и на всю силу вражию, и ничто не повредит вам". Мы же по благодати Христовой царскую Христову печать — крест на лицах своих запечатлеваем, и все ваши бесовские умыслы с Христовой помощью можем расстроить.

 

И от этого смертоносного хитрого умысла в Троице славимый бог и богородица уберегли и не погубили государева боярина и воеводу, князя Ивана Петровича Шуйского с товарищами, да и того не погубили, кто ларец тот отпирал.

 

После этого минуло несколько дней; и в 17 день того же месяца января с южной стороны богохранимого града Пскова, от церкви Нерукотворного образа с Поля, где литовский воевода, польский гетман, канцлер с литовским войском стоял лагерем, из литовского лагеря вышло много людей, конных и пеших, направляющихся к городу. Государевы бояре и воеводы, увидев их, думали, что литовское войско вновь идет к городу на приступ, и приготовились всем христианским войском к бою. Но затем увидели, что литовские воины остановились, от них только один конный к городу направился, тогда же увидели, что это русский, великого князя сын боярский Александр, именуемый Хрущов; он въехал в в город и отдал государевым боярам и воеводам грамоты от государевых послов. В тот день пришло в Псков государевым боярам и воеводам первое известие о том, что государевы послы по государеву приказу с королевскими послами мир заключили.

 

Так, благодаря великому и неизреченному божьему милосердию пребезначальной Троицы и помощницы нашей и молебницы о всем роде христианском, истинной богородицы и приснодевы Марии; и благодаря заступничеству пребожественных сил и покровительству и молению великих святых чудотворцев: великого прославленного чудесами чудотворца Николы; и сподобившейся увидеть образ бога, трисолнечную зарю, пребожественную Троицу, основательницы богохранимого того града Пскова, положившей начало истинной вере во всей русской земле, родоначальницы семьи благоверных царей и великих князей, благоверной и христолюбивой великой княгини Ольги, нареченной во святом крещении Еленой; и святого правнука ее, благоверного князя Гавриила-Всеволода; и преподобного отца нашего Евфросина; псковских чудотворцев и всех святых молитвами — благоверный и христолюбивый царь-государь и великий князь Иван Васильевич всея Руси свою государеву отчину, град Псков, и всех пребывающих в нем, только богу известно какими судьбами, избавил от литовского короля и от всего его войска.

 

Затем, месяца февраля в 4 день, польский гетман, канцлер отошел от града Пскова в Литовскую землю со всею силою литовскою. Тогда же в граде Пскове раскрылись затворенные ворота; так пришел конец и повести этой.

 

Написана же повесть эта в том же богохранимом граде Пскове жителем того богоспасаемого града Пскова, художником по роду занятий, имя же его таково: единица дважды, с единицей, пятьдесят удвоенное дважды, и четверка удвоенная, и три десятки, с пятеркою, заканчивается же десяткой, а всего букв в имени — семь.

 

Меня же, грешного и всех недостатков исполненного, не оскорбят учености вашей исправления; в своем совершенстве исправляйте и наши ошибки, как сказано в Писании: "Облегчайте тяготы друг друга и так исполните закон Христов".

Воинские повести Древней Руси. Л. 1985


Страница 6 - 6 из 6
Начало | Пред. | 2 3 4 5 6 | След. | Конец | Все

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру